Мишка под ёлку

Привычный кивок головы охраннику и нервирующий скрип входной двери. Алексей покинул свой офис в 21.35, шагнув в уже ставший привычным декабрьский холод. Праздничная иллюминация тут же раздражающе подмигнула сотнями воспаленных глаз, заставляя мужчину старчески поморщиться. Не то чтобы Леша не любил Новый год. Скорее, он его недолюбливал. Было что-то действующее на нервы в предпраздничной суете, отчетах, бесконечных сметах, всё не желающих укладываться в дельную картину. Он всегда засиживался на работе допоздна, отодвигая момент возвращения в свою берлогу. Пожалуй, будь у тридцатилетнего Алексея дети, он бы проводил это время, вороша кучи магазинов с игрушками, стараясь угодить цветам жизни. А наличие возлюбленной обеспечило трату холостяцкого нескромного бюджета на ювелирные украшения. Но у Леши не было детей и не могло быть девушки в классическом понимании. Алексей любил мужчин. Рослых, здоровых, умных. Ирония состояла в том, что обнаружить такой экземпляр, настроенный на длительные романтические отношения, никак не удавалось. Потому его сексуальная жизнь, в молодости пестревшая разнообразными одноразовыми связями, походила теперь на спокойную бухту, в которую изредка заплывал катерок, а не желанный крейсер. - Мужик, будь другом, подсоби… Надо признать, Леха струхнул, когда перед ним, размышляющим над своей нелегкой судьбой, возник представитель слишком сильного пола. Двухметровый детина в форме ЧОПа, высился перед ним, нервно переминаясь с ноги на ногу. - Подбрось до торгового центра, а? Я себе хозяйство уже тут отморозил, ни одна маршрутка за сорок минут не проехала! – затарахтел мужик, по-свойски открывая дверцу тайоты и намереваясь забраться внутрь. Лешка судорожно сглотнул, отчаянно стараясь отогнать картинки с этими самым хозяйством от не в меру разыгравшегося воображения. Отмороженный показался ему отчего-то смутно знакомым. И хотя идея езды по малолюдным улицам с незнакомым мужиком не казалось хорошей, Алексей смиренно забрался в автомобиль следом, склонив голову перед куда более сильным самцом. - Ух, холодрыга, - охранник принялся растирать огромные ладони, активно дуя на них потоками тёплого воздуха. Лешка невольно засмотрелся на неожиданного спутника: на его большие руки, открытое, славянское, по-русски красивое лицо. Нечаянный его пассажир оказался гораздо моложе, чем показалось вначале, наверняка их можно было бы считать ровесниками. Кожа порозовевшая, чуть потрескавшиеся от мороза губы, короткий ёжик русых волос. И глаза… Ясные и голубые, как пресловутое небо над русским полем. И родинка… - Мишка! - водитель буквально поддался вперед, желая заглянуть прямо в лицо своему пассажиру. - Я уж думал: не признаешь, - заулыбался Михаил, отчего в уголках глаз пролегли лучи морщинок. - Вот уж… Мишка…Сколько лет-то прошло? – ошарашено залепетал Алексей. Они познакомились еще в школе. Михаил с родителями переехал тогда из поселка городского типа прямиком в областной центр. И именно Леше, бессменному старосте 7а, было поручено пригреть новичка. Городскому пареньку новенький показался странным: немодным, несовременным и уж очень простым. Неказистый мальчишка с копной русых лохматых волос, извечно приходящий в школу в старом костюме с чужого плеча. Лешка быстро взял над ним шефство: облагораживать неандертальца ему очень нравилось. Собственное и без того немаленькое эго расцветало при виде заглядывающего ему в рот мальчишки. Алексей показывал новенькому город, знакомил со школьными порядками, получая в ответ искреннюю, теплую и неподдельную симпатию. Все начало меняться в девятом классе. К этому времени то, что Мишка – отличный, компанейский парень, заметили и остальные. Его открытая душа, заключенная даже не в самую яркую обертку, притягивала окружающих своим ровным и чистым светом. Алексей ревновал. Ему казалось, что у него отнимают то, что принадлежит ему по праву -отнимают друга. И хотя Михаил по-прежнему щенком вился вокруг своего «короля», того популярность вассала критически раздражала. Но, как оказалось, это было только начало кардинальных перемен. В лето перед старшей школой Мишка уехал к бабушке. И, как это часто бывает с взрослеющими парнями, вернулся совсем другим. Он неожиданно вытянулся, возмужал, привычные кудри были острижены, а нелепые костюмы сменили джинсы и футболки. Михаил совсем негаданно стал высоким, красиво сложенным и удивительно привлекательным. Лешка его возненавидел. Возненавидел не за умение шутить, не за мужественно правильную внешность, не за возросшее внимание к его еще недавно неприметной персоне. Алексей возненавидел его за собственные чувства. Он тогда только начинал мириться с тем, что другой, что его привлекает не женская мягкая красота, а мужское тело и твердый характер. Лешка вдруг увидел, насколько красив его друг, когда улыбается, ненадолго задумывается или берет гитару. Он с ума сходил от его ставшего по-мужски низким голоса, сильным рукам, тяжелым рукопожатиям. Это был переворот, буря, разыгравшаяся между недавними друзьями. Только это буря ревела внутри Алексея. Сначала он всячески старался не подавать виду, игнорировать нахлынувшие желания, но получалось из ряда вон плохо. Леша, как ему казалось, везде прокалывался. И тогда понял, что не справится. Их дружба распадалась медленно. Тонула, как Титаник. Сперва затопило носовые отсеки: парни перестали вместе возвращаться домой. Крен судна стал более заметен, когда Лешка бросил баскетбольную секцию, куда друзья ходили несколько лет. Никакие спасательные шлюпки, которые с твердолобым отчаянием забрасывал Михаил, не помогали – вода заливала палубы. И то, что парни так мерно и основательно строили, собирали по кусочкам, рушилось. Спустя несколько месяцев их корабль раскололся на две части и медленно пошел ко дну. - Лёх, какие планы у тебя на Новый год? Поехали к нам, а? Посидим, пообщаемся? Планов у мужчины не было. Если не считать таковыми бутылку виски, мандарины и пару салатов из магазина. Но это «нам», произнесенное будничным тоном, обрубило его неожиданно оперившиеся крылья. - Не могу. Я с семьёй встречаю… Может, в другой раз? – вымученная улыбка непросто далась водителю машины. Лешка благодарил Бога за то, что впереди замаячил Торговый центр. Он жутко боялся, что утонет теперь в самокопании и мыслях о ничтожности собственного бытия. С Мишкой отчаянно хотелось быть… Просто существовать: смеяться, переживать, разговаривать, делиться планами. Но Алексей понимал, что это путь в никуда – ему непременно захочется большего. А собирать себя по кускам, восстанавливая мозаику с утраченными деталями, не хотелось. - Да, конечно, - Мишка потух как-то разом, но тут же засуетился, вытаскивая визитку. – Ты позвони, Леш, ладно? Обязательно позвони. Он должно быть обещал позвонить и даже шутил на прощание. Когда Леша добрался до своего жилища, стрелки на часах доползли до половины одиннадцатого. В квартире было холодно. Отлаженная система отопления и тёплые тона свежевыкрашенных стен не помогали. Ему было холодно. Руки желтели от мандариновых корок, а голова пустела от виски. Алексей со студенчества не напивался – чертовски не любил терять контроль. Но сейчас отчего-то хотелось творить глупости, переступать рубежи. Будто существовало только настоящее, а приближение нового было совсем условным. Лешка подошел к окну и посмотрел туда, где в соседних домах разноцветными огнями горели окна. Он пожалел, что современные стеклопакеты не дают морозным узорам покрыть стекло, заточить его в своем мирке. Нет, он никогда не страдал от одиночества, не стенал по углам о том, что с днем рождения его поздравляет только родня и рабочий коллектив. Часто его руки сами отталкивали льнущих к нему людей. Алексею нравилась свобода, единение с самим собой, это призрачная иллюзия гармонии. Но иногда пелена рассеивалась, будто кто-то отодвигал занавес, и становилось понятным, что всё происходящее лишь представление, а не настоящая жизнь. И тогда ему становилось страшно.

Время перейти эту реку вброд,

Самое время перейти эту реку вброд,

Пока ты на этой стороне, ты сам знаешь, что тебя ждет,

Вставай.

Переходим эту реку вброд.

Гребенщиков пел тихо, но Алексею смутно казалось, что тот поет и для него тоже. Любая мелодия для нас – это код. Мы слушаем музыку, воспринимаем слова, и они открывают какие-то механизмы нашей душевной сути, заставляя нас то радоваться, то переживать, то соглашаться, то отказываться. Алексей слышал теперь этот шифр. Телефон горел в его руке, а визитка переливалась металлическими бликами.

Время перейти эту реку вброд,

Самое время перейти эту реку вброд.

Если хочешь сказать мне слово, попытайся использовать рот,

Вставай.

Переходим эту реку вброд.

Он будто нырнул с первым телефонным гудком, силясь удержать пустившееся вскачь сердце. - Алло. Гул на заднем плане был сильным и выдавал развернувшееся веселье. Но было во всех этих мелькавших в другой жизни голосах то, что слух Алексея вырвал сразу - детский смех. - Алло? У Леши затряслись руки. Будто он ждал чего-то другого. Внезапно вспыхнувшей любви, новогоднего чуда. Не ждал… Надеялся. - Леш, ты? Ириш, подожди… Леха? Ну что ж ты трус-то такой? Трус и правда. Сбросил вот вызов. Телефон тут же отозвался ответным звонком. Алексей набрал в грудь побольше воздуха, словно готовясь к новому заплыву. Ему хотелось ответить. Подарить себе новогодний кулек надежды. - С наступающим, Миш. На часах перевалило за половину двенадцатого. Шума в сотовом теперь почти не было слышно – Михаил явно переместился в тишину. - Если я сейчас возьму мандаринов и шампанское и приеду к тебе, ты меня примешь? - Не надо… - Чего? - Мандаринов не надо, - прошептал Лешка. – Просто приезжай. Вот так просто. Раньше Миша всегда предугадывал, когда другу плохо. Шестое чувство ли его вело, подсознание или развитая интуиция, но его ладонь всегда была протянута в тот момент, когда, казалось, так трудно было подняться. Михаил, конечно, не успел до боя курантов. Закинув подушку под голову, ожидающий его одноклассник забрался на диван и слушал речь президента, не стараясь разобрать и слова. В голове гуляла пустота. Что они будут делать? О чем говорить? Больше десяти лет прошло. - Черт, я даже душ с работы не принял! Осознание того, что праздник пришел, а Алексей и не намеревался встречать его в компании, накрыло неожиданно. Он тут же метнулся в ванную, схватив полотенце мимоходом. Всё это, надо сказать, напоминало пресловутую Иронию судьбу с колоритной сценой за занавеской. Лешка пожалел только, что он, подобно Ипполиту, не полез в ванну одетым, потому как звонок в дверь он услышал прямиком в тот момент, когда намыливал губкой своё тело «в костюме», данном ему при рождении. С ужасом понимая, что Михаил просто может уйти, Лешкин еще не протрезвевший мозг принял не самое логичное решение. Вместо того, чтобы попросить долгожданного гостя подождать, пока хозяин квартиры натянет хотя бы халат, Алексей, прикрыв подобно первобытному человеку причинное место, ринулся открывать. Признаться, Дед Мороз, возникший на пороге квартиры, как джинн из бутылки, опешил. - А где у нас тут Лешенька? – проблеял заказной символ праздника, абсолютно разорганизованно глядя на стоящего перед ним голого мужика. - Я Лешенька, - отозвался трезвеющий в геометрической прогрессии хозяин квартиры. – То есть Алексей. Дед Мороз, по-видимому, до этого ещё верящий в то, что за экзбиционистом появиться маленький карапуз, теперь осознал весь масштаб сложившейся катастрофы. - Ну неси что ли стульчик, будешь стишок рассказывать. У мужика, к слову сказать, это был последний заказ и терять две тысячи, на которые он честно рассчитывал – не хотелось. Леша, повинуясь какому-то автоматизму, хотел было уже идти за стульчиком, но тут дверь распахнулась, и на пороге возник Михаил в костюме… Санта Клауса. - С Новым годом! – начал было он, но тут же осёкся, заметив неоднозначную картину. – Не помешал? - И Вы что ли к Лешеньке? – несдержанно икнув, пробормотал мужик, успевший до того выпить в четырех предыдущих праздничных точках. - Вроде как, - Михаил внимательно посмотрел на Алексея, напоминавшего мокрого растерянного воробья. - Вас с какого агентства заказывали? – решил окончательно разобраться Дед. - Да я вроде как сам, - усмехнулся Михаил, - по собственной инициативе. - Стойте! - закричал Алексей, чуть было не лишившись последнего текстильного прикрытия. - Вы, наверное, в 33 квартиру, к Леше Смирнову попасть должны были. - К Смирнову, да. Бля, это Машка, овца, опять квартиры перепутала! – засуетился дед, глядя на двух стоящих перед ним мужиков. – Вы это… Звиняйте. Мороз попятился к выходу, сдерживаясь, чтобы не сигануть из этого логова и не наблюдать, как будет поздравлять двухметровый Санта своего полуобнаженного олененка. Лешка схватился за голову, чувствуя, что ситуация вышла у него из-под контроля и то, что в положение глупее этого ему не доводилось ещё попадать. - Пошли, выпьем, - улыбнулся Михаил, протягивая ладонь пристроившемуся на тумбу Алексею. Выпить тот был не против, но, как только поджарый тыл Алексея оторвался от горизонтальной поверхности, и он распрямился во всю стать своей невысокой фигуры, полотенце поспешило покинуть неудобное пристанище и как в плохой мелодраме соскользнуло на пол. Не став дожидаться реакции своего одноклассника на открывшиеся телеса, Алексей тут же поспешил прикрыться, однако маневренность его явно была ограничена количеством выпитого виски. В какой-то момент он с ужасом понял, что стоит спиной к Мише, абсолютно нагой в позе собирателя ракушек. - Я могу это воспринимать как приглашение? – шепнул стоящий позади Михаил. Кто из них совершил очередную ошибку, непонятно. Но Леша проявил чудеса реагирования, выпрямившись столь быстро и резко, что въехал затылком прямо в нос своего Санты. Удар получился зрелищным, и россыпь мелких капелек крови тут же покрыла паркет. - Бля, - простонал Миша, схватившись за место столкновения. -Боже, прости-прости, - защебетал Алексей, чувствуя, как вся ситуация, давно покинувшая пределы контроля, переходит даже рамки разумного. На устранение последствий несанкционированного стриптиза и случайного нокаута ушло около получаса. И в половине второго друзья уже сидели на диване и смотрели Голубой огонек. Миша только убрал от лица замороженные креветки, а Алексей теперь рассматривал масштабы развернувшейся трагедии. - Больно? - В десятый раз уже спрашиваешь, - Мишка разулыбался. - Извини, я, правда, не хотел. - Ерунда, - Михаил откинулся на спинку дивана. – Не так я себе представлял нашу первую встречу. Всё речь готовил. - Речь? – Лешка, неловко глотнув виски, стукнув зубами о стекло бокала. - Скорее вопросы. Хозяин квартиры судорожно вздохнул, комкая полы халата Санты, небрежно скинутого Михаилом. - А теперь вот в голове только один вопрос. - Какой? – шепнул Леша. - Можно тебя поцеловать? Бокал выскользнул из рук и с треском ударился о стеклянную поверхность книжного столика. - Тише ты! – Михаил перехватил руку незадачливого одноклассника. - Мы с тобой переписывались на сайте знакомств около месяца, - продолжил он. – У меня ник был Медведь. Алексей вспомнил, как год назад решил устроить свою личную жизнь. Но и на сайте знакомств хорошего улова не предвиделось. Сказать честно, он и не ожидал много от всемирной паутины. Лешку вполне бы устроил хороший любовник, являющийся на пороге по пятницам и незаметно капитулирующий к воскресенью. Единственным же заинтересовавшим его экземпляром стал некий Медведь. Тогда он решился - даже фото ему свое скинул. А потом как-то проблемы на работе накрыли, пароль где-то потерялся, и судьбоносная встреча так и не состоялась. - Черт, - Алексей подскочил и ринулся к балкону. – Мне подышать надо. Что же это оказывается? Они больше десяти лет потеряли? И ведь это он сам, трус, виноват. Ну что ему мешало тогда оставаться рядом с Мишкой? Вот заметил бы тот, что Лёшка к нему неровно дышит. И что? Такой, как Михаил, никогда бы не метнулся трезвонить во всю округу. Сам бы медленно и постепенно свёл все контакты к нулю. А тут получается, что и не свел бы. Глядишь и невинность бы Леха терял не на съемной квартире с мужиком-скоростником, а с собственным медведем в романтической обстановке. - Помнишь, какое фото мне скинул? – Медведь материализовался рядом с ним, забрав львиную долю кислорода из легких. - Добить меня хочешь? – Лешка невольно покраснел, как вышеупомянутый новогодний костюм. - Нет, - рослый собеседник хлебнул виски, чуть тряхнув напиток в бокале. – Просто хочу. Как он смотрел при этом! Чертовски правильно смотрел. Как голодный волк на аппетитного ягненка. - Не возражаешь, если мы пропустим тот момент, где я отнекиваюсь, набивая себе цену? - заговорил хозяин квартиры, приближаясь к улыбающемуся Михаилу. Леша уже и забыл, какого это целоваться до одури, сжимая друг друга в объятиях. Он что-то шептал о том, какие они все-таки дураки, пока, теряя одежду, мужчины добирались до спальной. А потом они долго хохотали, стягивая непослушные джинсы с недавнего Санты. Оставшись в одних трусах, Михаил натянул обратно шубу и устроил Лешке импровизированный стриптиз, то и дело втягивая парня в новогоднее представление. - Вот это посох, - усмехаясь, заявил Алексей, заглянув за резинку белых боксеров. - Это леденец, - отозвался Михаил, покачиваясь в такт музыке. - Пососать можно? Они снова дружно поржали ровно до тех пор, пока Лешка не прижался губами к горячей плоти, наслаждаясь невероятным пряным запахом и вкусом секса. Он скучал по минету, по вздрагиваниям чужого живота под ладонями. Но в эту минуту секс из средства получения удовольствия превращался для мужчины в дарение. Ему до жути хотелось заласкать лежащее под ним сильное, несгибаемое тело, заставить литые мышцы плавиться от набегающих электрических волн. - Стой, стой, - зашептал Михаил, притягивая к себе чуть дрожащего от возбуждения Лешку. – Дай хоть посмотрю на тебя. За окном всё еще гремели фейерверки, а Алексей ловил восхищенные взгляды своего искусителя, чувствуя, как ощущения грозятся накрыть его с головой. Михаил поцеловал уголок приоткрытых губ, захваченный водоворотом карих глаз напротив. Они теперь поменялись местами, и Санта нависал над своим гибким и стройным любовником. Светлая кожа Михаила выделялась на фоне смуглого бархата черноволосого Лешки. - Какой ты… Широкие ладони гладили мягкие изгибы, скользили по груди, впалому животу, худым ногам. Лешкино тело отзывалось на любое прикосновение, льнуло к сильному мужчине рядом с собой. - Там смазка в верхнем ящике, - простонал Лешка. – Не хочешь? Алексей терялся в ощущениях и всё цеплялся за плечи своего Медведя, стараясь удержать счастье в тисках. - Больно? – волновался Михаил, собирая губами испарину с взмокшего виска любовника. - Это только у вас в сельской местности такие большие выращивают, - смеялся Лешка. – Мне хорошо, даже слишком. Он тяжело дышал, хватая воздух пересохшими губами и подстраиваясь под медленный ритм Мишкиных толчков. - Умммм, - кусал губы, Лешка. – Да… Вот так… Михаил был нежным, бережным и в объятиях, и в движениях, и в мимолетных поцелуях. Он подводил любовника к грани осторожно, не срываясь в дикую скачку. И чем медленнее они вместе проходили этот отрезок пути, тем ярче назревала конечная остановка. Лешку будто выбило из тела на секунду, он поджал пальцы и чуть прикусил влажную кожу одноклассника, не в силах совладать с нахлынувшим удовольствием. Его колотило, мышцы рефлекторно сжимались, а на глаза выступили слезы. - Даже не смей, слышишь, - шептал Мишка, целуя нежные веки. - Ты навалился просто, - Леха прикрыл глаза рукой. – Медведь. - Мишка под ёлку, - улыбаясь, отозвался тот. - С Новым Годом тебя, Мишка, - губы предательски задрожали. - С Новым счастьем…