Матери

Простишь ли ты меня, мама? Не знаю, зачем вообще задаюсь этим вопросом. Будто бы это что-то изменило. Я убил его. Я убил отца. Он стоял передо мной, так близко, что я видел каждую морщину на его дряблом лице, его полный безумной и бессмысленной надежды взгляд. Он столь жадно, пристально вглядывался мне в глаза – кого желал увидеть? Знаю, кого. Убогого никчёмного мальчишку-неудачника, который уже давно сгинул, так же жалко и глупо. Я сказал ему об этом, но отец всегда видел лишь то, что хотел видеть. Всё твердил, что ещё не поздно, что еще можно вернуться домой… Сам в свои слова не верил, однако надеялся как-то убедить меня. Навязчивая идея вернуть Бена домой. С вашей наивностью под силу сравниться только вашей самонадеянности. Как же мне претит эта необоснованная убеждённость в том, что в конечном счёте вам удастся изменить меня, перекроить, подогнать под себя, свои фантазии и эгоистичные желания!.. Дядя пытался – где-то он теперь? У отца ничего не вышло. Теперь твоя очередь? Не обманывай себя. Тебе ничего не вернуть, это было ясно с самого начала. Мне некуда и незачем возвращаться. Для меня нет дома и не будет никогда. Но ты не можешь сдаться так легко, верно? Ты же мать, по крайней мере, всегда относилась к своей роли и обязанностям серьёзнее, нежели твой супруг. Если… если бы мы встретились – даже теперь? Мне не нужна Сила, чтобы видеть, как бы всё случилось. Будешь смотреть на меня, как смотрел отец. Скажешь, что простишь мне всё, что всё забудешь… лишь бы я вернулся домой. Я бы не поверил ни единому твоему слову, ты знаешь. На самом-то деле не простишь, не сумеешь, но будешь готова всю оставшуюся жизнь давить в себе гнев и обиду, притворяясь, что всё хорошо. Ты и на горло себе наступишь, лишь бы возвратить хотя бы тень, призрак того, что когда-то было, но мне это не нужно, мама! А так ли нужно тебе? Когда ты узнала о его смерти, что ты… почувствовала? Тебе не впервой посылать людей на заведомую гибель, но каково это было – осознать, что своего супруга ты отправила на смерть от руки вашего сына? Готов поспорить, даже не заплакала. Знаю, мама, это ты его просила. Если бы не ты, он бы не осмелился со мной заговорить. Хан Соло был трусом. Знаменитый Хан Соло был всего лишь слабым, трясущимся от страха перед ответственностью стариком. Я не такой, как он. Я не боюсь нести ответ за свои поступки. Я убил его, убил своего отца! Надеюсь, ты не пытаешься оправдывать меня. Да, мама, это я его убил. Он мешал мне. Меня не заставили, мой световой меч не очутился в его груди случайно, нет, я убил этого человека своей собственной рукой – и смотрел, как гаснут его глаза. Знаешь, он висел на торчащем из его спины клинке, обмякший и мертвеющий, и в последние мгновения своей жизни протягивал руки к сыну. Всё ещё хочешь меня простить? Я бы разочаровался в тебе, если бы хотела. Даже не думай, не смей прощать меня, иначе всё было напрасно! Не жди. У тебя нет сына. А от того, кто встал на его место, тебе лучше держаться подальше. Не прощай. Надеюсь, кто-то из нас умрёт раньше, чем мы увидимся.