Горький цитрус

- Не хочешь сегодня зайти ко мне? – спрашивал, медленно идя по дороге, один из парней. - Я... не знаю. Честно, я не знаю. Сегодня что-то слишком раскис, - тихо отвечал другой, вдыхая холодный воздух зимнего вечера. Затем, поправляя сумку, продолжал, - можно, конечно, но ты ведь знаешь, что я тогда не уйду домой. - Да-да, я знаю. Это ничего, не переживай. Составишь мне компанию. Скучно ведь вечерами, - как бы пропевая, отвечал первый, - а вдвоём хоть веселее. Можно выпить, поговорить по душам. - Я не сильно люблю выпивку, знаешь это, - смеялся второй, - помню, как ты меня пытался споить, однако вышло так, что ты перепил себя самого же и уснул прямо за столом, - улыбаясь и слегка толкая в плечо своего собеседника, продолжал он свою речь. - Я тогда нечаянно сказал, что люблю тебя, - поправляя куртку на ходу, отвечал собеседник, - неловко вышло. - Зато к чему привело, - Коуши медленно взял за руку своего парня и, крепко сжимая её , посмотрел в глаза возлюбленного, - ведь в дальнейшем всё оказалось взаимно. И ты, надеюсь, не жалеешь об этом, верно? Смущенный Тоору произнес что-то вроде “дурак” и, так же крепко, но в то же время нежно, сжимая руку возлюбленного, быстро зашагал по тротуару. От холодного ветра краснели щёки, и поэтому, от неприятного покалывания, Коуши всё время тёр своё лицо. Тоору злился за это, говоря, что будет раздражение кожи, но Сугавара только улыбался и поправлял свой синий шарф, который был подарен на рождество. Пройдя вдоль улицы, застроенной донельзя домами и небольшими магазинами, они завернули за угол и вышли во двор. Тут очень тихо, так как машин почти не слышно, да и люди здесь особо не ходят. В этом небольшом дворике, летом в больших клумбах, растут цветы и множество другой зелени, поэтому создаётся впечатление, как будто человек очутился в волшебном саду, и что сейчас вот-вот выбежит маленькая феечка из-за угла какого-нибудь дома и скажет, что ты главный герой сказки. Зимой здесь не так красиво. Всё просто усыпано белым снегом: высокие голые деревья, разных размеров клумбы, небольшие лавочки около подъездов и маленький фонтанчик, что таился рядом с лестницей на балкон, около одного из домов. Дойдя до нужного подъезда, парочке приходится расцепить свои руки. После этого, Тоору быстро снял перчатки и торопливо начал искать ключи в своей сумке. Маленький ангел в это время снова аккуратно тёр свои щёки, чтобы хоть немного их согреть. Когда ключи были найдены, они молча поднялись на второй этаж, и Ойкава постарался как можно быстрее открыть дверь квартиры, ведь, что на улице, что в подъезде, было ужасно холодно. - Эээх, как же я рад, что мы наконец-то добрались, - вздыхал маленький ангел, снимая с себя зимние ботинки, - надеюсь, у тебя ещё остался кофе. Если нет, то я вынужден уйти домой. - Тю-тю-тю, а вот извольте остаться, - слегка ехидно отвечал Ойкава и улыбался, как кот, только что испивший тёплого молока, - всё у меня имеется, так что извини, но ты сегодня остаёшься со мной. Коуши посмеялся над этим, отряхнул своё пальто от снега и, извинившись за вторжение, прошел в ванную, а после направился на кухню. Тоору пошёл тем же путём, но, зайдя за Сугаварой следом, увидел, что чайник уже был поставлен, а Коуши стоял у окна и говорил с кем-то по телефону, вероятно, с родителями. Ойкава тихо, чтобы не тревожить друга, подошёл к чайнику и, выключив его, пригрозил пальцем, мол, сегодня мы пьём не это. Коуши в это время положил трубку телефона и с удивлением посмотрел на Тоору. - У меня есть прекрасный виски, так что никакого чая, - отвечал тот. - Пожалуй, сегодня я буду против, - парень с маленькой родинкой около левого глаза виновато улыбнулся и потупил взгляд, но в ту же секунду ему что-то крикнули, и в его руки попал пакетик с парочкой ярко-оранжевых апельсинов. - Они чистые, так что тебе остаётся только нарезать их. Давай, не стой без дела, - уже не смотря на Коуши, говорил второй. Маленький ангелочек снова улыбнулся и не стал возражать. Аккуратно взяв нож в свои тонкие, но сильные руки, он осторожно начал резать апельсины. На кухне почти сразу появился соответствующий запах, который так любил Тоору. Учуяв это, он подскочил к Суге и, уже захотев взять дольку фрукта, остановился. Ойкаве показалось, что рука Сугавары так красиво и искусно, медленно и завораживающе резала фрукт, что тот передумал и не стал портить такую картину. Достав два небольших, но невероятно красивых и узорчатых бокала, он прижал их к своей груди. Облокотившись на кухонный гарнитур, Тоору, слегка улыбаясь, стал наблюдать за тем, как старательно Коуши нарезает фрукт. Заметив это, Суга только вопросительно посмотрел, заставив наблюдателя покраснеть, резко вскочить и направиться к столу. Закончив с нарезкой, он достал белую тарелочку, на которой были изображены несколько сказочных цветов, и аккуратно разложил кругляшки апельсинов, а затем поднёс их к столу. Усевшись напротив своего возлюбленного, он не стал сразу начинать разговор. Коуши как-то неловко себя чувствовал и поэтому молчал. - Расслабься, - будто прочитав мысли, вовремя начал беседу Тоору, наливая в бокалы виски, - я ведь знаю, что тебя так душит. - Что же? – совсем не глядя на собеседника, спрашивал маленький ангелок. - Тобио. - Кагеяма? Глупости. Ойкава, причём тут он? – на удивление резко начал спрашивать Коуши, подвигая к себе бокал и рассматривая жидкость карамельного цвета. - Вот видишь. Ты сразу завёлся, - отпив немного, Тоору продолжил, - всё-таки душит тебя мой Тобио. - Говорю же, это глупости, - тоже немного отпив, слегка морщась от горьковатой жидкости, отвечал Коуши, - я уже смирился с тем, что запасной связующий. Ничего. Всё в порядке. - Уверен? – Ойкава спросил тихо и без каких-либо упрёков, но на Сугавару этот вопрос давил, как чёрт. Неуверенно кивнув головой, ангелочек снова выпил немного крепкого виски, а после взял в руки кружок апельсина и начал аккуратно убирать цедру. - Понятно, ты не уверен, - Тоору откинулся на спинку стула; одну руку, держа бокал, вытянул на столе, а вторую запустил в волосы, часто убирая их со лба, играясь с ними или просто подергивая; это успокаивало Ойкаву при серьезных или просто тяжёлых разговорах, - знаешь, ты просто не можешь принять тот факт, что твоя волейбольная карьера… закончилась, - Коуши вздрогнул от этих слов, короткой паузы и, быстро подняв голову, уставился на собеседника, - тебе нужно просто принять это. Смириться. Отпустить. Дать дорогу молодым, - Тоору издал слабый смешок, - в общем, суть ты уловил. - Я давно осознал это, но ты ведь можешь себе представить, как это сложно. Осознавать, что учишься последний год, что твоё хобби подходит к концу, что ты не в основном составе. Это всё так тяжело принять, - Коуши снова выпил и глубоко вздохнул; поставив бокал чуть поодаль от себя, ангелок одной рукой опёрся на стол, поддерживая голову, а пальцами второй руки стал разминать цедру апельсина, - я так боюсь, Тоору. Хочу ещё побыть с ними. Понимаешь? - Рано или поздно, всё заканчивается, Коуши. Чем раньше и быстрее ты это поймешь, тем легче тебе будет жить дальше. Серьёзно, прими это, как должное, - Ойкава, не поднимаясь, снова немного отпил виски, - если что, ты знаешь, что я всегда тебя выслушаю, - тихо продолжал Тоору. Залпом выпивая свой бокал виски, Коуши встаёт из-за стола и молча уходит в соседнюю комнату. Удивлению Ойкавы нет предела, поэтому, пребывая какие-то секунды в ступоре, он тоже молчит, а после резко встает, убирает посуду в раковину и отправляется за другом. Войдя в комнату, тот видит, что Коуши лёг на диван, положив одну руку себе на живот, а второй, держа пульт, лениво переключает каналы. Одна картинка сменяет собой другую, голоса разной тональности тоже быстро меняются, и только пустые глаза маленького ангела остаются неизменными. Медленно подходя к дивану, Тоору подсаживается рядом и подбирает под себя обе ноги. Спустя пару секунд он выдыхает и легонько тычет пальцем в плечо Коуши. - Хей, улыбашка, не расстраивайся. Всему приходит время. - Я совсем не расстроен, - грустно отвечает ангел, - просто немного обидно, - Коуши вздыхает и утыкается своим маленьким носом в серо-фиолетовую подушку. Тоору не обманешь, он прекрасно видит, что его любимый расстроен. Не зная, как поднять настроение, он просто ложится рядом. Своей большой ладонью Ойкава начинает гладить голову Сугавары, плавно переходя от макушки к шее. Медленно, нежно, с любовью, как бы говоря: я здесь, с тобой. Через какое-то время послышалось частое сопение и шмыганье носом. Тоору закусил губу, поняв, что сопение это явно неспроста. Чувствуя, что сделал что-то не так, он решает загладить вину. Аккуратно приобняв за плечи Коуши, он начинает мурлыкать ему в ухо. Ангелок начинает ворочаться, но чертёнка-Ойкаву это ни сколько не останавливало. Вдыхая аромат волос Сугавары, он водит носом по макушке, часто дыша в неё. Когда Коуши, наконец-то, расслабляется, он переходит к коротким поцелуям. Целуя ангела вдоль шеи, Ойкава чувствует, как его возлюбленный покрывается мурашками. Ухмыляясь и слегка рыча, Тоору аккуратно переворачивает своего любимого на спину, однако, тот не особо сопротивлялся. Перевернувшись, Коуши закрыл своё лицо обеими руками. Тоору попытался убрать их, но тот не поддавался – крепко сжал их и отрицательно мотал головой. Чертёнка только возбудило это и он, нависая всем телом над своим ангелом, начал целовать его руки так же медленно, как целовал шею. От локтя и выше нежные поцелуи чертёнка покрывали все руки маленького ангела. - Твои ладони пахнут апельсином, - Ойкава легонько лизнул тыльную сторону ладони, заставив Коуши вздрогнуть от неожиданности, - ты ведь знаешь, как я люблю цитрусы. Если не уберёшь свои руки, то я продолжу это делать, - после этих слов ладони были одарены тёплым воздухом, а затем Тоору легонько провёл языком по впадинкам между пальцами. Коуши резко убрал обе руки, заставив второго немного отскочить. Даже будучи заплаканным, ангел выглядел очень мило и невинно, что было только на руку маленькому чертенку. Тихое и короткое "расслабься" от Ойкавы, и снова поцелуи - всё такие же нежные, еле ощутимые. Тоору щедро одарял ими своего любимого, начиная от шеи и медленно поднимаясь вверх к глазам. - Я никуда не уйду, мой ангел, - тихо шептал на ухо чертёнок, а после аккуратно слизнул слезинку, которая пыталась скатиться по щеке Коуши. Тот только вздрогнул, но поняв, что деваться уже некуда, обхватил шею Тоору своими тонкими руками. Из этого действия Ойкава сделал вывод, что дорога к поцелуям дальше открыта. Обжигая дыханием губы Суги, Тоору сначала медленно целует их. Этот поцелуй был похож на их первый – такой же робкий, но удивительно мягкий и ласковый. Когда Суга окончательно перестал сопротивляться и всё ближе прижимал Ойкаву к себе, Тоору понял, что можно брать инициативу в свои руки. Слегка приоткрыв рот Коуши губами, язык чертёнка проник внутрь. Игриво поглаживая кончиком языка нёбо Коуши, Тоору замечает, как тихо стонет от удовольствия его маленький ангел. Вкус губ Коуши был горьковато-сладким. Виски и апельсин сделали своё дело, и от этого Ойкава только больше загорался желанием целовать их дальше. Желая подразнить любимого, чертенок начинает слегка покусывать нижнюю губу своего ангела, доставляя ему еще больше удовольствия. Коуши, не теряя времени и не давая полностью завладеть поцелуем, отвечает ему горячо, страстно. Так, как будто этот поцелуй их последний. Соприкасаясь с языком Тоору, он начинает слегка посасывать его, точно так же предоставляя удовольствие любимому. Когда парням понадобился перерыв, они медленно отстранились друг от друга. Тяжёлое дыхание, горящие глаза, смущённые лица, абсолютная тишина и полное удовлетворение. Коуши забавно, как котёнок, жмурится и притягивает к себе чертёнка, заставляя его лечь рядом. Какое-то время они дурачатся: начинают щекотать друг друга, устраивают бои подушками, наваливаются и не перестают смеяться. В комнате становится комфортно, тепло и по-домашнему уютно. - Спасибо тебе, Тоору, - едва слышно шепчет Коуши, заставляя второго только довольно улыбнуться. Ойкава крепко обнимает своего ангела, говорит ему, какой он замечательный, а после, окончательно успокоившись и выключив телевизор, они засыпают, крепко и нежно обнимая друг друга.