Спокойной ночи, Луна

Солнце давно уступило свое место в небосводе Луне. А улицы покрытые мраком, освещал лишь редкий и тусклый свет фонарей. Звезды ярко светили в небе, иногда мигая, а красный огонек от самолета медленно пыл меж серых ночных облаков. Прохладный ветер гулял по их полупустой спальне. Блики от фар машин скользили по стенам, а комнату заполнил мигающий свет от телевизора, у которого специально был выключен звук. Комната пропахла сигаретным дымом и страхом. Джерард сжал пальцами простыни, задержав дыхание. Он мог бы вытянуть руку, чтобы найти телефонную трубку среди рассыпанных сигарет и неоплаченных счетов, набрав по память его номер, но это было слишком рисково. Ведь что-то пряталось под кроватью, а когда его нет рядом, то сна ни в одном глазу. — Ты вернешься скоро? — шепотом спросил Уэй, хватаясь за рукав куртки своего парня. Комнату окрасил кроваво-красный закат, липкая тень уже начала заполнять его комнату, оставляя темные разводы в углах и на полу, словно смола. — Да, малыш, не бойся… эта ночь пройдет так быстро… — хрипло ответил он. Джерард не знал, куда уходит его возлюбленный каждую ночь, но сейчас это не было так важно, потому что ему до ужаса страшно. Но сегодня он не хочет пропасть в этой комнате, умерев от страха. Поэтому под его подушкой нож, а на тумбочке пистолет — Джи готов на все. Извиваясь на простынях, чтобы найти удобное положение, ему кажется, что через окно за ним следит чокнутый старик-сосед, а в прихожей слышатся тяжелые шаги. На кухне часы ускоряют ход, а холодильник жужжит все громче и громче. Взгляд упал на пол, но там лишь спокойно посапывал их верный пес. — Спокойной ночи, Луна, — тихо шепчет Фрэнк ему, закрывая за собой дверь. Кажется, в этот момент вся жизнь парня превратилась в черно-белое кино. На их квартиру опустилась ночь. И кто-то следит за ним… Джерард все-таки хватает телефонную трубку с тумбочки, тяжело дыша и проклиная себя за то, что не оставил включенным свет. По лбу скатывается холодные капельки пота, и он на секунду закрывает глаза, пальцами по памяти набирая телефон любимого и моля бога, чтобы Солнце поскорее взошло над их проклятой жизнью. Сердце, кажется, проломит сейчас ребра, и парень судорожно ловит ртом воздух, чувствуя удушливость раскаленной до предела атмосферы, и панику, подступающую к нему со всех сторон. Как будто его кровать — плот обреченных, а он выброшен в океан и акулы — злые мысли, кружат вокруг. — Алло, — хрипло выдает голос на том конце трубки. — Что мне делать? — сбивчиво спрашивает парень, чуть ли не всхлипывая и дрожа, чувствуя чье-то дыхание за спиной. Слышен смешок в трубке, и он чувствует, нет, знает, что Фрэнк сейчас бы осуждающе посмотрел на него. Фыркнул бы, смотря свысока на ерзанье в кровати и страх в глазах. Не сел бы рядом, опустив мягкие и теплые руки ему на щеки, губами касаясь его лба, заправляя волосы за уши – нет. — Что тебе надо? — грубее спрашивает Фрэнк, а парень знает, что для любимого это игра. Он играется со страхами Джи, заставляя его плакать одного в темной квартире, стены которой давят, а темнота пожирает изнутри. Ему нравятся слезы, просьбы, мольбы о возвращение. Ему нравится чувствовать себя незаменимо нужным для пугливого парня. — Мне страшно… — шепчет ему в ответ Джерард и слезы скатываются по его щекам. Ночь цепкими, холодными пальцами хватает трусишку за шею, сжимая сильнее. — Скажи, что тебе нужно или я повешу трубку, — наигранно безразлично проговорил он и фыркнул. — Ты отвлекаешь меня от.. Но мужчину перебивает задыхающийся, дрожащий голос, молящий о помощи. Айеро улыбается, прикрывая глаза и стараясь представить.. — Я всего лишь маленькая детка… А что если… Если все огни погаснут? Я просто ненавижу оставаться совершенно один.. Хочу.. — шепчет, всхлипывая от страха он, но в ответ ему была лишь тишина и мерное дыхание его мужчины. — Чего ты хочешь?.. И парень знает, что ему придется ответить, подавив в себе панику, которая кажется уже вышла из-под контроля. Ему придется взять себя в руки, чтобы звучать для своего возлюбленного потрясающе горячо, но для этого ему надо на мгновение потеряться, раствориться в собственном страхе, поборов его, дав темноте окутать каждую его клеточку. Это будет исповедь, предназначенная холодному Солнцу. — Я хочу, чтобы бы пришел сюда.. Хочу, чтобы ты принес мне свет, забрав меня отсюда в теплую нашу постель, целуя меня везде, кусая мои губы… — стараясь звучать убедительно из забвения, Джерард и сам не представляет, что сейчас для своего мужчины звучит горячее любой грязной девицы из фильмов для взрослых. Он звучит так, как будто на грани. Но в ответ его исповеди были гудки, а парень, кажется, теряет себя, отдаваясь в лапы проклятью. Но чувствуя чьи-то руки через сотню световых лет одиночества в этом темном аду, он резко открывает глаза — С добрым утром, малыш…