a kingdom for a horse (to run away with no remorse)

- Уж не помирать ли ты там собрался, а, друг любезный? В него ткнули чем-то острым. Это самое острое по форме и ощущениям подозрительно смахивало на лезвие от посоха. Посохи Сурана не жаловала, а тот единственный, что всегда при ней, Нерия умудрялась использовать как угодно, только не по прямому назначению. Хотя, с таким же успехом это мог бы быть и один из тех ножей, что Страж-командор носила с собой – ими она швырялась в особо надоедливых храмовников, стоило им хоть слово пискнуть (в её сторону или чью-то ещё, Сурана никогда особо не разбиралась, но замах у неё хороший, опыт большой и попадала она в крайнем случае в восьми случаях из десяти. Не говоря уже о том, что об её пламенной нелюбви к храмовникам впору было слагать если не эпопеи, то легенды точно). - На тепловой удар непохоже, - тем временем вещал глас свыше. – Но вот экипировку я на твоём месте всё-таки сменила бы. Скрепя сердце, Логэйн готов признать, что да, он погорячился – во всех смыслах. А всё почему? А всё потому, что интендант Стражей в Ривейне – орлесианец. До отъезда из Денерима Логэйн почему-то не додумался позаботиться о «чём полегче» (видимо, на радостях от недавней победы над Мором), а уже на новом месте службы обращаться в оружейную Серых Стражей не позволяла («доведённая до абсурда», трагически шептала Сурана Аноре. Та качала головой - поведение отца она считала сущим ребячеством) элементарная гордость. - Где Ферелден с его сравнительно прохладным климатом, где люди круглый год ходят в закрытой одежде, - пыталась урезонить его Анора. - И где Ривейн… - …где так и хочется содрать с себя кожу, потому что местное солнце, кажется, жжёт и палит сутками напролёт, - услужливо подсказывала Сурана, одетая, в отличие от Логэйна, по последнему писку летней моды. Вся эта ситуация Стража-командора скорее забавляла, чем наоборот. - Особенно в середине лета. Демоны бы побрали и интенданта с его вечно нахальным выражением лица, и весь треклятый Орлей заодно. (Что было вполне предсказуемо, демонам до чаяний Логэйна Мак-Тира не было абсолютно никакого дела.) От тяжёлых раздумий его отвлекло ощущение того, как чьи-то пальцы ерошат его волосы. Поморщившись, Логэйн попытался подняться. В нос тут же ударил запах специй – аромат, витавший в поселении, месте их текущей стоянки, буквально повсюду, - и цветов. Перед глазами всё плыло и двоилось. Кое-как сев, Логэйн покосился на Сурану. Та выглядела на удивление безмятежно – это, пожалуй, единственное, что Мак-Тир мог сказать с полной уверенностью. Было нечто такое и в самой её внешности, и в происходящем за её спиной, что перегревшийся на нещадном ривейнском солнце Логэйн объять не мог. Торчащие из волос командора перья тоже не нашли достойного объяснения. Нерия невозмутимо выдержала его взгляд – и молча подала ему стакан. От стакана исходил пар. - Это избавит меня от страданий в целом и твоего общества в частности? – съязвил Логэйн, пытаясь при этом сидеть прямо и не упасть обратно на лежанку. - Это, - пропустив колкость мимо ушей, спокойно, с расстановкой произнесла Сурана, едва заметно улыбаясь, - отвар из эльфийского корня. Пей. Жидкость в протянутой чашке была тёмной, мутной и человеку, незнакомому с нетрадиционной медициной, не могла внушить особого доверия, но, надо отдать должное зельеварческому таланту командора – в голове сразу же прояснилось. Свежий морской ветерок, время от времени проникавший в палатку и теребивший пологи, также этому поспособствовал. - Во время патрулирования ты потерял сознание, - заметила Сурана, - говорила я тебе, сходи к интенданту, возьми бронь полегче. Так нет же! Жары тебе мало, так парню пришлось тебя до самого лагеря тащить. Логэйн так и замер с занесенной со стаканом рукой. - Как тащить? – переспросил он. - Молча, - отозвалась Сурана. И вдруг рассмеялась, заливисто так. – Ладно, шучу-шучу! – на этом месте Логэйн позволил себе выдохнуть. – Но, чтобы ты знал, тащить твою обморочную тушку по каменистому откосу в солнцепёк – удовольствие сомнительное. - Погоди-ка, - Логэйн подозрительно сощурился, - ты хочешь сказать, что… - воображение услужливо рисовало ему картину, как хрупкая эльфийка несёт его на руках, аки невесту. - Размечтался, - весело фыркнула Нерия, - нет, конечно. Но вот выражение морды твоего коня было крайне недовольным, - и, глянув куда-то себе за спину, добавила: - Да оно, признаться, и сейчас не ахти. – Недалеко от палатки виднелось стойло. Во взгляде привязанного на водопой белоснежного жеребца при желании можно было прочитать всё, что он думает о своём наезднике. Скрипнув зубами (чувство юмора у командора было, с его точки зрения, так себе, и это раздражало Логэйна неимоверно. С другой стороны, о своих «оболтусах», как ласково звала Нерия вверенный ей отряд, эльфийка пеклась и заботилась, а он теперь тоже, вроде как. И её – и оболтус, о чём Сурана не устаёт ему напоминать. Что раздражает ещё больше.), Логэйн повернулся было к Суране, с твёрдым намерением высказать всё, что он о ней думает… … и вдруг понял, что ему не давало покоя. А именно – наряд Стража-командора. Вместо привычной, изрядно побитой жизнью в целом и Архидемоном в частности, кожаной брони на Суране красовалось лёгкое белое, почти воздушное платье. Похожие, если хорошенько присмотреться, были и на других представительницах прекрасного пола, обретающихся в поселении. И в этом самом платье выглядела она… (довольно симпатично.) … как женщина, а не как фурия, кровожадная и саркастичная. В кои-то веки. - Летний фестиваль имени прибрежной волны, мира, добра и ромашек, - шутливо пояснила Сурана в ответ на удивлённый взгляд. – Жители окрестных деревень и городов и кочевые племена в радиусе досягаемости собираются на берегу залива, устанавливают шатры и празднуют разом всё: дни рождения, свадьбы, равноденствие, и прочая, и прочая. Одного дня на всё про всё оказалось маловато, вот на общеплеменном съезде и постановили – праздновать неделю. Чем, как ты уже, наверное, понял, они сейчас и занимаются. А это, - кивок на одеяние, - представительницам прекрасного пола в такие дни дóлжно облачиться в белое или голубое. Традиция такая. Логэйн, пока шло объяснение, неожиданно для себя обнаружил, что краснеет. (Нет, ей ведь, бестии остроухой, и правда идёт.) Однако спасение от необходимости во избежание вечного стыда и позора (Нерия не злопамятная, нет. Она просто злая, и память у неё хорошая. Увидит пылающие щёки – до конца дней подкалывать будет) пришло неожиданно. Из-за полога показалось смуглое лицо какого-то юноши. Кочевник посмотрел прямо на Логэйна и что-то сказал на местном наречии. - Признал в тебе иностранца, - перевела Сурана его речь. – Спрашивает, хорошие ли у тебя на родине наездники, и предлагает потягаться в скорости. – Логэйн не успел даже слова ответного молвить. Сурана, ехидно ухмыльнувшись, что-то ответила кочевнику. Тот, рассмеявшись в ответ, исчез. - Я сказала ему, что в искусстве езды тебе нет равных, - весело объявила Нерия, резво вскакивая на ноги и протягивая ему руку. – И что ты обскачешь его на раз-два. Так что вперёд! Защити в честном поединке честь Серых Стражей! Я в тебя верю. -Только пожалуйста, чтобы тебя потом не пришлось из залива выуживать. - Как тебя в прошлый раз? – съязвил Логэйн, и тут же получил кулаком в плечо. (На самом деле, Логэйн смирился с судьбой ещё тогда, на Собрании Земель, когда эта невозможная женщина оставила его в живых.) - Командор? У меня тут вопрос назрел. - И какой же? - Ты зачем моей лошади гриву запутала? - … вопрос риторический, надо полагать. - Нерия Сурана…! - Это, мой дорогой и неотёсанный варвар, называется «косички». Их делают, чтобы было красиво. - В каком месте?! - Так. Критикуем плоды труда рук моих, значит…? - Нерия? - Чего? - Я конечно, всё понимаю, но что-то мне подсказывает, что в сегодняшнем плане мероприятий жертвоприношения отсутствуют. - План мероприятий всегда можно пересмотреть и расширить. - Командор, местные не оценят внеплановых убийств на своей территории…! - С каких это пор ты стал знатоком местной культуры? - С вот прямо сейчас. - Что ж, я полагаю, ничто так не стимулирует жажду познания нового, как немедленная смертельная опасность. - … ты это специально, да? - А ты как думаешь? - И, полагаю, героически самоубиваться мне уже поздно? - И-мен-но. И вообще, пошли танцевать. А иначе весь лагерь посчитает своим долгом вызвать тебя на поединок – за проявление неуважения. - … когда на горизонте объявится следующий Архидемон, он мой, и это не обсуждается. Даже в общем праздничном гуле можно было легко различить её смех.