***
— Хэй, чувак. Мне стало интересно, а что если я... Лу? — прерывается Найл, пока закрывает за собой дверь квартиры своего лучшего друга. Он находит его, сидящим на деревянном кресле, на балконе. Руки Луи лежат на подлокотниках, в то время, как его голова немного повернута налево, и Найл закатывает глаза, уже догадываясь, куда он смотрит. Блондин подходит к нему (после того, как захватывает свежеприготовленный бутерброд из тарелки, конечно же). — Я не знаю, Гарри, я не слышал об этом раньше, — говорит Луи, и Найл старается не фыркнуть изо всех сил. — Но Хоппи все равно мал. Разве он не должен быть сейчас таким же, как тарелка? — возмущается младший парень, и Найл не может не удивиться: «О чем вообще говорят эти два придурка?». — Хэй, Лу-у? — снова зовет он и проходит на балкон. Томлинсон не разворачивается к нему лицом, и ирландец уже серьезно подумывает над тем, чтобы ударить подбородком своего друга об расположенные перед ними перила, на которые тот, в свою очередь, уже успел облокотиться. На самом деле, Луи — настоящий придурок, когда рядом Гарри. Кудрявый окидывает пришедшего любопытным взглядом и продолжает разминать свои длинные пальцы, пока блондин доедает свой тост. — Привет, Найл, — здоровается Стайлс, и Луи незаметно наблюдает за тем, как Гарри вежливо улыбается ему. Он поворачивает голову в сторону гостя и испепеляющим взглядом осматривает его фигуру. Хоран лишь злорадно хихикает и взлохмачивает непослушную шевелюру своего друга. — О чем говорите? — наконец-то спрашивает он и прислоняется к железным перилам балкона. — Занимаетесь йогой? Гарри кивает, в то время, как Луи пытается уложить волосы в прежнее состояние. — Гарри задается вопросом, почему Хоппи не растет. Он рассказывал мне что-то безумное про носки. Ирландец моргает и сталкивается взглядом с парнем снизу. Он же только улыбается и шевелит пальцами ног уже в каком-то новом упражнении. — Вы серьезно не слышали об этом? — Не слышали о чем? — Найл размышляет и наблюдает, как Луи борется со своим смехом. — Лу-у-у, это не смешно. Ты обещал не смеяться, — младший парень говорит это с обидой, и Найл замечает, как Томлинсон моментально напрягается. Хоран понимает, что его друг так же удивлен, как и он сам. Никто не называет Луи «Лу», кроме него самого. Позже он думает, что тот немного преувеличивает, и не может понять, почему реакция его друга такая сумбурная, что даже его шея приобрела все оттенки пурпурного, в то время как глаза в откровенном шоке смотрели куда-то вдаль. — Ладно, Гарольд, извини. Расскажи Найлеру о том, что ты предложил сделать, чтобы Хоппи вырос, — сглотнув, бормочет он, немного успокоившись, и Найл хочет выбросить его с балкона, чтобы он наконец-то смог поцеловать Гарри прямо там. Блондину не терпится упрекнуть друга и сказать ему, чтобы тот флиртовал правильнее, но тот же просто продолжает сидеть в своем кресле и не перестает пялиться на своего соседа. — Ну, я всегда ношу теплые носки, — начинает Гарри и тут же улыбается, и Луи думает, что эта улыбка вполне способна ослепить его. Он наблюдает, как Найл посмеивается над кудрявым, в то время как тот продолжает свой рассказ. Лу оглядывается на него и случайно ловит ответный взгляд. Они тепло улыбаются друг другу. — Как носки связаны с твоим ростом? — переспрашивает Найл, полностью сбитый с толку, и задумывается. Голубоглазый начинает смеяться, но сразу же затихает, когда его взгляд вновь встречается с пронзительным взглядом снизу. — Когда ты носишь носки, твой сон глубже. Когда спишь крепче, ты растешь, твое тело развивается, — подробнее объясняет Гарри и надувает губы, когда замечает, что ирландец продолжает озадаченно смотреть на него. — Это глупо, Гарри, — наконец отвечает он с насмешкой. — Зачем ты так говоришь? — Луи бьет его по руке, и Хоран просто пожав плечами, тянется за его кружкой чая. — Извини, Гарольд, Найлер не знает, что иногда нужно думать, что говорить. — Ну, Найл, ты просто пока не слышал историю Луи, — кидает Гарри, не переставая дуться, и Томлинсон сейчас, как никогда раньше, мечтает поцеловать эти пухлые губки. Хотя, нет, на самом деле, он не против их и съесть, ведь по виду они такие мягкие и сочные. — Гарри, — медленно произносит Луи, растягивая свое обращение на «и» и смотрит на него с угрюмым видом. — Ты ранишь меня, — добавляет он, прежде, чем положить руку на сердце. Найл фыркает. — Так что за история? — нетерпеливо вмешивается он и наконец-то дотягивается до заветной кружки. — Я целую парней, чтобы вырасти, — вдруг выпаливает шатен, и взгляд Найла перескакивает с него на Гарри и обратно, а затем он начинает громко смеяться. Луи рычит, в то время как кудрявый присоединяется к первому. — Дружище, ты абсолютно, абсолютно сумасшедший, — хрипит от смеха Найл, и зеленоглазый покатывается на коврике для йоги, его волосы лохматятся сильнее обычного, и Хоппи пытается убежать от него, ловко избегая столкновений с конечностями. Луи видит, как Гарри имитирует фигуру морской звезды на полу, лучи солнца касаются его кожи, и ветер ласкает счастливое лицо. Он видит, как Гарри закрывает глаза, а его зубы прикусывают нижнюю губу, чтобы остановить нескончаемый приступ смеха. Он видит каждое сотрясение груди парня, и как его рубашка медленно поднимается и открывает вид на молочную кожу. Луи видит пупок и... О, Господи! Луи не может влюбится в Гарри еще больше. Это безумие. Всякий раз, когда он общается с этим человеком, он чувствует себя просто невероятно. — Тебе нужно целовать больше парней, Лу, — вдруг брякает Гарри, и Луи заставляет себя отвести взгляд от пупка парня, глаза которого раскрылись от удивления, потому что он только сейчас до конца осознал, что именно ляпнул. Томлинсон чувствует, как его щеки постепенно краснеют, в то время, как у Гарри они побагровели в ту же секунду после сказанного. Он вдруг садится, зарываясь в ноги и разглядывая сквозь пальцы. — М-м, я-я не хотел этого говорить. Сказал глупость. Луи закусывает губу и потирает ребра под рубашкой. Что он должен ответить? Как показать кудрявому, что это абсолютно нормально, и он даже мечтает об их поцелуе? — Не волнуйся, Гарри. Я уверен, что Луи не обиделся, — отвечает за него Найл и тем самым спасает всю неловкую ситуацию. Кудрявый смотрит на них сквозь балки, его щеки все еще розовые, и Луи просто не может не улыбнуться. Черепашка вдруг снова оказывается рядом с ногой своего хозяина, и он неожиданно восклицает: — Ой, Хоппи! Томлинсон наблюдает за тем, как Гарри поднимает животное и подносит его ближе к лицу. Он хмурит брови, как маленькая девочка, старающаяся быть серьезной и строгой, но все, что Вы можете увидеть — это зашкаливающая миловидность. — Мне нужно идти, — внезапно опоминается он и поспешно встает с коврика с Хоппи в руках. — У меня занятия в десять с Перри. Голубоглазый видит, как младший парень улыбается им. — Увидимся позже, Луи, — уже тише произносит Гарри, прежде чем уйти. Луи улыбается в ответ, глядя вслед уходящему, пока Найл не начинает постукивать его по спине. — Не могу поверить, что ты еще не спросил его, — возмущается он, немного смущаясь. Томлинсон раздраженно смотрит на него и старается изо всех сил изобразить полнейшее безразличие. Хоран только закатывает глаза и слегка трясет головой от снисходительного смеха. — Он явно влюблен в тебя, Луи, — утверждает он, но Луи вновь игнорирует его. Он поворачивается к нему спиной и смотрит вниз, чтобы увидеть удаляющуюся фигуру Стайлса, выходящую из помещения. Он переоделся в серые узкие джинсы, белую футболку и шлепанцы. Луи в который раз думает, что Гарри совершенен. Его волосы закреплены легким шелковым шарфом, и кожаная сумка свободно свисает на правом плече. У Луи получается разглядеть зеленый панцирь Хоппи, и он не может не улыбнуться. Он знает, что он влюблен и ни капельки не возражает этому.***
Луи выходит из автобуса и протяжно стонет, ведь дождь решает начаться и намочить его именно в тот самый момент, когда он возвращается с работы. Он быстро и умело перепрыгивает через лужи, находит укрытие и оглядывается. Ему следует добраться домой как можно раньше, потому что Лотти, его сестра, написала ему этим утром, что заедет на ужин. Сейчас уже шесть вечера, а ему еще нужно что-то приготовить. И вообще, он, как всегда, забыл зонт. Он уже размышлял о том, чтобы пробежаться до дома пешком, рискуя своим эссе, но он, конечно же, не хотел этого, поэтому лучший выход сейчас — это дождаться, пока закончится проклятый дождь. Он все еще стоит в укрытии, нервно постукивая ногой и периодически поглядывая на часы, чтобы проверить, сколько у него осталось времени, чтобы хотя бы успеть прибрать квартиру. — Луи? — раздается чей-то знакомый голос, и Томлинсон разворачивается в сторону его обладателя, которым оказывается никто иной, как Гарри Стайлс, одетый в белую рубашку и зеленый фартук. В руках у него большой черный зонт и коричневый бумажный пакет. — Гарри, — тихо отвечает Луи, и он не имеет ни малейшего понятия почему из всех слов он выбрал именно это. — Разве ты не идешь домой? — Ну, на самом деле мне нужно домой, но у меня нет зонта, — жалуется он, и кудрявый делает шаг ближе. — Ты не поделишься со мной? Гарри только молча кивает и улыбается, прикрывая их обоих от нескончаемых капель дождя. Они оба выходят из укрытия и направляются в сторону их общего по совместительству дома. Они безуспешно пытаются избежать бесконечные лужи и в конце концов нечаянно сталкиваются. Луи наклоняется ближе к Гарри, чтобы не намочить несчастную стопку с текстами по эссе и замечает, как Гарри краснеет каждый раз, когда их локти непроизвольно сталкиваются, и дело даже не в зонтике, — на самом деле, он достаточно широк, просто Луи хочет прочувствовать неповторимую прелесть момента; насладиться столь близким присутсвием Гарри, хоть и ненадолго, и, эй! А где же Хоппи? — Почему сегодня коротконогий не на твоей голове? — А? — вопросительно смотрит на него его собеседник и притягивает руку с пакетом ближе к себе. — О, ты о Хоппи? — уточняет он, в то время как мягкий свет не перестает играть на его коже, а ветер лохматить непослушные вьющиеся локоны. Луи кивает и краем глаза успевает заметить, как его спутник чуть ли не плюхается на асфальт, отчего автоматически удерживает его одной рукой за талию, чтобы помочь твердо устоять на ногах. Гарри вновь краснеет. Они наконец-то добираются до сухого и теплого помещения, и Луи на входе забирает у Стайлса его заветный бумажный сверток, чтобы тот смог спокойно сложить свой зонт. Закончив с процедурой, он убирает волосы за ухо и ищет своего приятеля, в то время, как тот уже во всю ожидет его в лифте. Гарри проходит внутрь и протягивает руки к своему пакету, но Луи вовремя останавливает его. — Позволь мне, Гарольд. — Ты настоящий джентльмен, — притворно восхищается Гарри, и Луи широко улыбается. — И, эй, — он делает свой голос глубже обычного, что моментально заставляет тысячи мурашек пробежаться по спине Луи. — Меня зовут Гарри, Лу, — оба ухмыляются. — Так где же Хоппи, Гарольд? — не унимается Томлинсон и кидает беглый взгляд на свет, сочившийся через решетку лифта. — Он с Лиамом, моим другом. Моя племянница очень хочет домашнее животное, но Лиам никогда этого не позволит, так что я дал им Хоппи на сегодня. — Как благородно, — комментирует Луи, пока двери лифта медленно открываются. Они ждут выходящих людей, и Гарри прощается с несколькими из них, в то время, как Луи тоже периодически кивает им. Когда все раннее присутствующие выходят из маленького помещения, они оба нажимают на кнопки, каждый своих этажей. Ощутив, как двери лифта наконец-то закрываются, голубоглазый тяжело вздыхает и прикрывает усталые глаза. Он прислоняется к холодной стене, и пакет шуршит в его руках. Гарри смотрит на него с любопытством: — Лу, с тобой все в порядке? Луи открывает глаза и смотрит на столь излюбленное лицо Гарри, что расположилось всего лишь в каких-то паре дюймов от его собственного. Очевидно, кудрявый просто не понимает замысел личного пространства. Шатен не может оторваться от зеленых глаз-тарелок, что пялились на него в ответ с беспокойством. Он искренне удивлен тому факту, как кто-то такой сладкий и прекрасный может стоять сейчас здесь меньше, чем на расстоянии вытянутой руки от него. — Да все хорошо. Просто Лотти прямо сейчас придет, а мне все еще нужно убраться и приготовить ужин. Я не знаю, что делать, потому что времени так мало, — нервно глотает голубоглазый и замечает, как напрягается лицо Гарри, и он предполагает, что... Ой, погодите! — Лотти — это моя сестра, — объясняет Луи и быстро бросает взгляд в сторону своего друга, чтобы убедиться в том, как тот расслабляется и понимающе кивает. — Она приехала в гости, потому что была сильно напряжена в университете в последнее время и решила немого отдохнуть. Они продолжают стоять в тишине, до тех пор, пока лифт не достигает этажа Гарри. Луи выходит первым, и они продвигаются по холлу прямо к квартире кудрявого, и тогда Томлинсон догадывается, что должен был отдать пакет сразу же после того, как Гарри попросил его об этом уже во второй раз, но когда тот потянулся за ним, Луи лишь пожал плечами, давая понять, что ему и самому ни чуть не сложно полноценно донести злосчастную упаковку к нему домой. (Лотти? Боже правый. Да какая к черту Лотти? Он с Гарри, так что какая разница) . Стайлс крутит на пальце свои ключи и просовывает нужный в дверной замок. Луи терпеливо ждет, пока он откроет, с непрекращаемой улыбкой на лице. Он действительно устал сегодня после пяти пар и только одного пятнадцатиминутного перерыва, но ему сейчас абсолютно все равно. Имеет ли сейчас хоть что-то значение, если он стоит с мужчиной, в которого влюблен уже более двух лет? Он чувствует себя глупым ребенком, и он и вправду, должно быть, выглядит хуже любой девчонки-подростка, но его это не волнует. Боже правый, ему, действительно, наплевать. Когда дверь наконец открывается, Гарри включает свет и в иной раз тянется за своим пакетом. Луи все-таки отдает его и быстро отходит назад, неразборчиво желая спокойной ночи. Гарри кивает, и Луи, уже было, отворачивается, чтобы умчаться со всех ног. Он чувствует такой прилив энергии, что решает остановить свой выбор на лестнице, и перед тем, как он успевает сделать хоть один шаг в нужном направлении, слышит, как голос зеленоглазого отзывается эхом в пустом помещении, и ни может не улыбнуться про себя. И Луи искренне наслаждается ситуацией, потому что глубоко внутри до последнего ожидал, когда Гарри все-таки попрощается с ним. — Доброй н... Если ты... Кудрявый моргает, потому что, кажется, что он вовсе не прощается. Томлинсон поворачивается и видит белую футболку, идеально облегающую идеальный торс, рукава, обтягивающие мышцы, и несколько татуировок, выглядывающих из-за выреза. Он смотрит на фартук, вспоминая, спрашивал ли он уже откуда у него эта вещь из «Старбакс». — Продолжай, Гарольд, — хрипло произносит Луи, мягко улыбаясь и перемещая свой вес на другую ногу. — Если ты хочешь, — повторяет Гарри, но вновь обрывается, потому что их взгляды снова встречаются. Он прислоняется к соседней стене, на которой красуются несколько трещин и огромная пыльная паутина на потолке. У Луи созревает вопрос: когда ремонтировалось это здание? Если бы он был хозяином, он бы все давно возобновил, потому что такой ангелочек заслуживает жить и в лучшем месте. — Я... Я могу приготовить ужин для тебя и Лотти, пока ты помоешься, приберешься и подготовишь стол, — неуверенно говорит кудрявый, смотря точно Луи в глаза, а тот, в свою очередь, ощущает себя буквально приплюснутым к полу. Уши старшего парня сыграли с ним злую шутку, или Гарри действительно предложил приготовить ужин для него? — Серьезно? Да, конечно... Я имею в виду, нет. Нет, Гарольд, это слишком, — Луи глубоко вздыхает, потому что, блин, где его манеры? Он не может позволить Гарри сделать так много ради него. Это вечер пятницы, и он должен отдыхать или гулять, но никак не тратить свое время на Луи. Почему он вообще предложил это? Почему? Но, в то же время, почему бы и нет? — Но я хочу, — качает головой парень в ответ и, отталкивая себя от стены, встает, улыбаясь Луи, в то время, как тот невольно ощущает, как его колени предательски подкашиваются. — Кроме того, я все равно приготовлю слишком много для одного себя, — Стайлс пожимает плечами и кивает головой в сторону пакета, откуда теперь высвечивает зеленая макушка моркови. — А теперь иди, Луи, — добавляет он. — Я приготовлю еду, а затем сразу же принесу ее. И именно в этот момент Томлинсон обнаруживает себя по-настоящему уставившимся. Он абсолютно не способен произнести сейчас что-то вразумительное в ответ, так что просто молча кивает, поворачивается и в ту же секунду бросается к лестнице. Когда он слышит, как закрывается дверь, он просто прислоняется к ближайшей стене, безуспешно пытаясь привести себя в порядок. Нет, Гарри не просто предложил приготовить ему еду, Гарри просто, блин, уговаривал его принять это предложение. И он прямо сейчас занимается этим. «Можно я прямо сейчас умру?» — мелькает у Луи в голове, но он решает, что это все-таки подождет, ведь ему еще нужно съесть еду Стайлса и предложить ему выйти за него замуж. Луи бежит наверх и открывает дверь своей квартиры. Он быстро принимает душ и затем несколько раз переворачивает весь свой гардероб вверх дном, когда замечает, что снова надел что-то неуместное. Но, эй, он просто хочет покрасоваться перед Гарри, который впервые наконец-то навестит его. А еще он планирует пригласить его на ужин. Но что скажет Лотти? Будет немного неловко. Хотя, скорее всего, его сестра просто будет смеяться над ним. Луи останавливает свой выбор на обычной толстовке, а также меняет джинсы на более удобные спортивные штаны. Пару минут спустя, после небольшой импровизированной уборки и тщательного отбора его самой приличной коллекции тарелок и столовых приборов, хозяин дома слышит осторожный стук в дверь. Это была Лотти. Она мило подмигнула Луи и широко улыбнулась, в ответ на что, старший брат лишь протянул ей руки в безмолвной просьбе на теплые и крепкие объятия, что, конечно же, не заставило его долго ждать. — Привет, Лотти, — бормочет он и впускает ее внутрь. — Привет, Луи. Как дела? — Как всегда. Вечер пятницы, а я по самую голову в эссе моих студентов, которые срочно нужно проверить, — отвечает мужчина, закрывая за сестрой дверь и проталкивая ее в гостиную. — Ты голодна? Ужин скоро будет готов. — Ты заказал еду на дом? — дразнится блондинка. Она кидает сумку на пол и попутно делает себе хвост на голове, закрепляя его черной с кружевами лентой, откидывается на спинку дивана и облегченно вздыхает, ощущая мгновенное расслабление в ступнях. — Лот, пожалуйста. Я приготовился, пока ждал тебя, — парирует шатен и махает рукой. Девушка приподнимает бровь и смотрит на него с укором: — Я знаю, что ты не умеешь готовить, Лу. Но я студентка, так что все в порядке, правда. Я не против заказной еды. Луи закатывает глаза и вспоминает, как же все-таки много времени раньше они проводили вместе. Усмехнувшись самому себе, он отправляется на кухню, чтобы взять им напитки. Лотти следует за ним и начинает рассказывать об университете, об их маме и сестрах. Он слушает внимательно, иногда кивает головой, пока дробит лед для лимонада. Мужчина нарезает лимон, когда девушка неожиданно вскакивает и, ничего не сказав, бежит открывать внезапно кем-то потревоженную дверь. И ему уже не остается смысла отгадывать, кто же за ней может быть. Он оглядывает пустое место рядом с собой, не сразу осознавая, что Лотти вовсе не стоило самой встречать гостей, кто бы ими не оказался, ведь она не живет здесь, но с другой стороны, все его руки были полностью испачканы в лимонном соке! — Лу-уи, здесь мужчина. И, эм, он говорит, что у него наш ужин! — Лотти оборачивается, когда слышит, что ее брат выходит из кухни. И на ее удивление, он выходит по-дурацки улыбающимся. — Не положишь это на стол? Блондинка молча кивает, перед тем, как взять кувшин с лимонадом и стаканами и поспешно удалиться в обратном направлении. Когда голубоглазый видит Гарри, он замечает, что тот уже успел переодеться в черную рубашку, оставив некоторые пуговицы расстегнутыми, а рукава аккуратно сложенными в локтях. Он больше не в фартуке, а его черные кожаные туфли заменены на коричневые ботинки. — Гарольд, я обязан сказать, — хрипло произносит Луи, усердно стараясь скрыть тот факт, что он до чертиков смущен. Но он все же краснеет и проигрывает в своей же игре, потому что Гарри одет так потрясающе, и так неподобающе одновременно. Он чувствует себя так, словно он полностью нагой перед взором этого очаровательного человека напротив. — Ты потрясающе выглядишь. Стайлс ослепительно улыбается, и Луи не может понять, как он выглядит лучше, — с пучком или без. В любом случае бесподобно. Его кудри плавно раскачаются, пока он передает несколько контейнеров с едой Луи. — Я еще сделал салат и пирог на десерт. — Кажется, это слишком, — чуть ли не пищит Луи, стараясь привести свой голос в норму. Он действительно хочет выйти замуж за Гарри. Абсолютно точно. Кудрявый неловко перемещает свой взгляд с Томлинсона на пол и улыбается самому себе: — Нет, я настаиваю. Надеюсь, вы с Лотти насладитесь едой, — говорит он застенчиво, пряча руки в карманы и немного отклонившись вперед. — Стой, ты не присоединишься к нам? — удивленно спрашивает Луи, облокотившись на косяк и скептически посмотрев на своего собеседника. Гарри отрицательно качает головой, и Луи должен признать, что он немного расстроен из-за этой новости. — Друг попросил меня прикрыть его в пабе. Я согласился еще на прошлой неделе. Не хочу его подводить и разочаровывать, — объясняет Стайлс, в то время как Луи широко улыбается. Он понимающе кивает, не желая огорчать кудрявого и желает ему хорошо провести время. Томлинсон провожает Гарри взглядом, пока тот заходит в лифт. Он смотрит на него в ответ, и искра в последний раз игриво загорается между ними, пока двери лифта медленно закрываются. Луи хочет сказать, что все в порядке, и Гарри никогда не разочарует людей, что иногда подводить — вполне приемлемо. Особенно, когда Луи планирует пригласить его на ужин. Это так глупо. Луи не понимает, когда он стал таким глупым. Возможно, это именно то, что называется любовью. Он поворачивается, чтобы вернуться в гостиную, сразу после того, как двери лифта окончательно смыкаются. Лотти смотрит на него с издевкой, а на ее лице играет странная улыбка. Луи закатывает глаза, пока идет к столу, он кладет контейнеры, наполненные макаронами с мясом, салатом Цезарь и черничным пирогом. Мужчина удивляется, как у Гарри получилось сделать все это за такое короткое количество времени. Он также помнит, что Гарри сказал, что он приготовит слишком много еды на одного себя, и теперь он покидает дом, чтобы прикрыть друга на работе... «Так, что-то подозрительно» — размышляет голубоглазый, пока открывает крышки контейнеров. В мыслях один Гарри, но он пытается игнорировать это. Он всегда сможет спросить его и в следующий раз. Они же соседи. Они друзья по балкону. Они лучшие друзья по балкону. Нет, блин, к чему все это? К чему эти усилия? Зачем устраивать этот благотворительный концерт: «Все в порядке, я приготовлю ужин, даже если я не приду этим вечером»? Луи надеется, что все это что-то означает, но это безумие. Это ничего не означает. Совсем ничего. Или означает? Луи трясет головой, чтобы выкинуть навязчивые мысли из головы, и спрашивает у Лотти о столовых приборах. Все пахнет божественно, но старший Томлинсон все-таки не может воспротивиться своим мыслям и позволяет им поглотить себя с головой. Итак, Гарри предложил помочь с ужином, даже если он не планировал остаться на ночь. Он помог Луи приготовить для его сестры, даже если он работает. Гарри, блин, сделал это. Он влюбил в себя Луи. Луи влюбился так сильно, так невероятно сильно. Он настолько безумно влюбился, что считает, что попросить завтра его руку и сердце окажется вполне уместным и разумным. Все еще глубоко в своих размышлениях, он продолжает ковырять вилкой в макаронах и собирается уже засунуть ее в рот, как Лотти вдруг неожиданно произносит: — Ты не говорил мне, что у тебя есть парень, Лу. Луи так же неожиданно давится, и Лотти хихикает над ним, кладя в рот кусочек мяса. Девушка игриво улыбается, пока пережевывает свою порцию, а Луи поспешно тянется за своим лимонадом. Затем он берет пульт и, так ничего и не сказав в ответ, поспешно включает телевизор. Он изо всех сил продолжает верить в то, что жизнь прекрасна в любом случае. И очевидно, макароны с мясом тоже так считали.***
На следующий день Луи долго потягивается в своей кровати. Лотти все еще спит, в то время, как он продолжает вспоминать, как раньше они делали это вместе. Дома. Он ловит себя на терзающей мысли о том, что по-настоящему скучает по своим сестрам и, конечно же, по матери, и... А вообще знаете что? Решено! Он обязательно должен нанести им визит в декабре, и, возможно, заодно встретить с ними и Новый Год. Он знает, что Гарри сегодня абсолютно свободен. Он бы просто вернул его контейнеры (которые перемыл вручную уже три раза после посудомоечной машины, просто так, чтобы уж наверняка) и, возможно, пригласил бы на чашечку чая, а затем, — потому что он чувствует, что сегодня именно тот, подходящий день, — предложил бы ему руку и сердце. Ха, легко! Он просто спросит у Гарри за завтраком, а затем они начнут планировать свою свадьбу... Томлинсон энергично трясет головой. «Глупый, глупый Луи». Соскочив с уютной постели, он бросается в ванную, чтобы быстро принять душ. Надев новую пару кроссовок и чистую рубашку, он доходит до кухни, складывает контейнеры в сподручный пакет и быстро выходит из квартиры, еще раз мысленно проговаривая записку, оставленную для его сестры, и проверяя на месте ли его телефон. Он решает пробежаться по лестнице, ведь это, как ему кажется, является чудесной утренней зарядкой. Он так взволнован и думает, что сошел с ума, потому что нет ничего волнующего в возвращении контейнеров. Вообще ничего. Ну правда. Ни-че-го. Тем не менее, он все еще продолжает предвкушать замечательный разговор, который на самом деле может предстоять ему уже с минуты на минуту. Ох, если бы ему только повезло, и он бы действительно смог услышать заветное «да» от Гарри... Луи даже не помнит когда, если точно, он начал думать о черепахо-помешанном, как о женихе. Все, что он помнит — это то, что он мечтал о нем уже несколько лет и не мог полюбить кого-то другого за это время. Это глупо, но это так. Когда он достигает последней ступени, он нервно взлохмачивает свои все еще влажные волосы, расстегивает толстовку, откашливается и наконец-то подходит к двери своего сеседа. «Ужин был замечательным. Завтрак за мной?» — перебирает в голове Луи. Он хочет, чтобы все звучало действительно круто. Это должно звучать так и никак иначе, на самом деле, потому что Гарри — замечательный человек. Гарри совершенный, прекрасный и удивительный. Луи же просто молодой учитель по английской литературе, которому категорически не хватает романтики в жизни. Он стучит в дверь, и ему буквально тут же открывают. Ухмылка на лице Томлинсона начисто стирается, а пакет с контейнерами практически выскальзывает из рук. Луи тяжело дышит, в его горле ком, и все это напоминает ему какую-то дурацкую сцену из фильма. — Я могу тебе чем-то помочь? — спрашивает Греческий Бог, и Луи кусает внутреннюю сторону щеки, потому что, конечно же, такой человек, как Гарри, может быть в паре только с тем, чья красота совпадает с его собственной. Только с тем человеком, который стоит прямо перед ним. Луи чувствует себя голым под его взглядом, и даже если его собеседник стоит перед ним сейчас в одних лишь боксерах, сам Томлинсон не чувствует себя более прикрытым. Он думает, что он никогда не ощущал себя таким беззащитным, как сейчас. Незнакомец кладет сигарету между губами и медленно затягивается. Он выдыхает дым, в то время, как Луи думает, что никто другой не смог бы повторить это так же совершенно. Они все еще безмолвно пялятся друг на друга, и Томлинсон думает, что этот человек может захлопнуть дверью перед его носом в любой момент, потому что он выглядит таким раздраженным сейчас (прекрасно раздраженным, заметьте). Мужчина все же закатывает глаза и шумно вздыхает, прежде чем встать на колени, потянуться к пакету и засунуть мешок Луи обратно в руки с грозным взглядом. — Эй, — нетерпеливый тон голоса отзывается эхом в коридоре, и Луи не может не заметить, что этот голос такой глубокий и низкий, с английским и немного восточным акцентом одновременно, что на первый взгляд кажется даже забавным. У этого «Бога» были самые замечательные глаза, которые ему когда-либо приходилось видеть (кроме глаз Гарри, конечно же, у него они были несомненно лучше). Луи моргает. — Я просто хотел вернуть это, — объясняет он, изо всех сил стараясь не выдать своих красных щек. Луи тут же мысленно называет его Гейским-Богом-В-Боксерах-Живущим-С-Парнем-Который-Должен-Был-Быть-Моим-Мужем. Ох, как это разбивает сердце. Мужчина кивает, прежде чем снова взглянуть на Луи: — Я передам ему, когда он проснется. Он устал прошлой ночью, — отвечает мужчина, и Томлинсон всячески старается скрыть все раздражение и зависть, вызванные этими словами. — Ага. Круто. Спасибо, — выпаливает он, отворачивается и спешит к лифту. Его телефон звонит прежде, чем двери открываются, и он просто ужасно благодарен Лотти за звонок. Он не знает как еще игнорировать Гейского-Бога-В-Боксерах-Живущего-С-Парнем-Который-Должен-Был-Быть-Моим-Мужем, который все еще продолжает пялиться на него. Как только лифт наконец-то открывается, Луи слышит хлопок двери и нытье Лотти в трубке. Он прислоняется к ближайшей прохладной стене и решает для себя, что эти два года любви к Гарри все же неминуемо подходят к своему заключению.***
Прошло уже несколько недель спустя того инцидента на пороге квартиры Гарри. Луи избегал его любой ценой. Это забавно, правда, потому что Луи не делает таких вещей обычно. Он не должен вести себя как бывший, которому изменили и бросили, потому что у него нет на это права. Они не были вместе. Ведь Гарри даже не знает о чувствах Луи. И вот, он снова на своем излюбленном балконе, проверяет свою почту в телефоне и мимолетно замечает свет, сочившийся из окон соседа снизу. Томлинсон изо всех сил старался игнорировать Гарри каждый раз, когда это представлялось ему возможным. Игнорировать то, как он открывает дверь на балконе, то как он разговаривает с Хоппи, и ему это почти удавалось. Сейчас голубоглазый вновь концентрируется на своих письмах и расписании на следующую неделю. Вообще он планирует взять перерыв. Всего лишь два месяца, и он наконец-то сможет поехать домой, в Донкастер, на каникулы. Он усердно пытается сконцентрироваться в нужном направлении и прочитать одно из попавшихся ему эссе, когда лист салата неожиданно приземляется на экран его телефона. Он отрывается от рукописей и тут же смотрит в сторону Гарри. Тот как обычно сидит в своей фирменной позе лотоса, с закрытыми глазами, периодически приоткрывая их, чтобы удостовериться, смотрит ли на него Томлинсон, и вновь их закрывает. — Да? — спрашивает Луи, и его голос звучит слегка хрипловато от прохладного воздуха. Он берет кусок от салата в руки и замечает небольшой укус на краю. Божественно. Гарри крадет листья у своей черепахи, чтобы бросить ими в него. — Я звонил тебе, — наконец-то произносит Стайлс, и Луи хмурится. «А я игнорировал тебя» — хочет сказать он, но вместо этого лишь пожимает плечами и меняет положение тела так, чтобы лучше видеть своего соседа. На нем привычная белая футболка и фартук, его волосы собраны в неаккуратный пучок, и Луи замечает, как тень Хоппи медленно передвигается к нему. В его голове пробегает мимолетная мысль о том, что пройдет только несколько лет, прежде чем Хоппи наконец достигнет своего хозяина. — Тебе было что-то нужно? — равнодушно спрашивает Луи и блокирует свой телефон, кладя его на стол. Гарри трясет головой и скрещивает руки. — Ты меня избегаешь, Лу, — говорит он с обидой, и Луи пораженно вздыхает. Боже правый! Это было слишком очевидно? Ну, по крайней мере, Гарри замечает. Томлинсон разрывается, но это неважно. Он изо всех сил пытается разрушить тоску по Гарри Великолепному Стайлсу и хочет наконец-то сказать: «Прости», но Гарри отвлекает его своей очаровательной улыбкой, что почти раздражает (хотя нет, это прекрасно, на самом деле). — Я не делаю этого, Гарольд, — говорит Луи, и на его голову падает еще один лист салата. «Хоппи, прости, я обязательно куплю для тебя целый пучок, клянусь», — усмехаясь, думает он. Луи глубоко погружен в свои мысли, когда новая порция снова приземляется ему на голову. Он бросает взгляд в сторону Гарри, и тот выстукивает какой-то раздражающий ритм. — Ты снова меня игнорируешь, — говорит он и опускает голову. Луи видит, как зеленоглазый перестает стучать пальцами и теперь играет ими с краями своего фартука. Томлинсон также видит, как его надутые губки неугомонно дрожат. И это решает дело. — Ты ужинал? — уверенно спрашивает Луи и оборачивается. Кусочки салата разбросаны буквально по всему полу. Он смотрит на часы и замечает, что все это произошло всего лишь за последние шесть минут. Он мог бы предложить Гарри зайти в гости, заказать пиццу и немного потусить вместе. Или он мог бы пригласить его в закусочную, хотя нет, это слишком. Они всего лишь соседи, ничего больше. Ведь так? — Гарольд, — обращается Луи и смотрит вниз. Глаза Стайлса сияют, и он был бы не против утонуть в них. — Не хочешь поужинать со мной? — и Томлинсон почти умирает, когда уголки губ Гарри приподнимаются, а на щеках возникают милые ямочки. — Ты меня приглашаешь, Луи? — и он кивает. — Да, приглашаю, — подтверждает голубоглазый и мысленно добавляет: «Пойти со мной на свидание», но вместо этого тихо продолжает: — Заглянуть ко мне в квартиру. Приходи с Хоппи. Закажем пиццу, если хочешь. Кудрявый молча кивает, и Луи бесконечно благодарен ему за то, что он не усложняет неловкую для него ситуацию своим вежливым отказом. Он так хотел бы быть вместе с Гарри, ходить на прогулки вместе, веселиться вместе, но образ Гейского-Бога-В-Боксерах-Живущего-С-Парнем-Который-Должен-Был-Быть-Моим-Мужем теперь постоянно проплывает перед его глазами, и это уменьшает его уверенность до нуля. Он не может просто разбить их пару. Он бы никогда не позволил себе подобного. — Ладно, — еще раз соглашается Гарри, и Луи счастливо улыбается. — Я успею принять душ сначала? Я немного потный. — Конечно. Я не позволяю заходить грязнулям ко мне в дом, — шутит Томлинсон, поднимаясь и собирая нужные вещи со стола. — Так какую пиццу тебе заказывать? Стайлс кладет палец к себе на подбородок, имитируя глубокою задумчивость: — Я люблю Гавайскую. И Луи кивает. Он быстро набирает номер и прижимает телефон к уху, в то время как Гарри изображает рукой волну, давая понять тому, что уходит мыться. Старший парень улыбается и шагает в свою квартиру, как только его сосед исчезает, и закрывает за собой стеклянные двери. Он наконец-то дозванивается до оператора доставки пиццы и заказывает нужную еду, напоследок советуя курьеру принести ему сдачу монетами. Через десять минут экстра-быстрой уборки, тщательного переодевания и других маловажных приготовлений, Луи слышит стук в дверь, и тут же бежит от спальни к двери, попутно застегивая рубашку и поправляя прическу. Хоппи сидит на голове своего хозяина, и Томлинсон хочет закатить глаза. — Привет, — по-новой здоровается пришедший, и Луи улыбается в ответ. — Гарольд, — отвечает он, широко открывая дверь. Гарри заходит и снимает свои тапочки, оставаясь в одних лишь носках, и они направляются к гостиной. Мужчина перемещает животное с головы на пол, а сам удобно располагается на огромном диване перед телевизором. Луи садится рядом с ним и по привычке начинает переключать каналы, чтобы найти хоть что-нибудь стоящее. Он останавливает свой выбор на любимом сериале «Друзья» (и делает громкость ниже, потому что в тайне невольно продолжает надеяться на то, что это не то, чем они будут сегодня заниматься). — У тебя хорошая квартира, — честно сообщает Гарри. — Я не думал, что это будет так... Я имею в виду... Извини. Можешь меня игнорировать. — Гарольд, ну хватит, — скулит Луи. Его сбивает с толку представление Стайлса о его квартире, хотя, у самого голубоглазого тоже есть мыслишки об этом, — он думает, что вся квартира Гарри, на самом деле, в растениях, картинах, шарфах и черепашьих выделениях, но все равно уютная и замечательная. — Мне интересно, как ты представлял ее себе. Расскажи, — просит он и, облокачиваясь на мягкий подлокотник, кладет одну руку под подбородок, а вторую на колено. Он спрашивает и нетерпеливо ждет ответа. Кудрявый слегка краснеет и улыбается. Под сосредоточенным взглядом Луи Гарри вынужден напрячься, так что он перемещается, чтобы найти более удобное положение. — Я почему-то всегда думал, что у тебя будет беспорядок из книг, эссе твоих студентов и прочих бумаг. Ты же учитель английского? Да, вроде так. Луи мягко смеется, и Гарри снова краснеет. Как может простая рубашка так волшебно идти к чьему-то лицу? Только Гарри удается подобное, только Гарри удается сочетать эти разноцветные носки с чем-то еще. Томлинсон не может не восхититься им в которой раз. А сам Стайлс в это время пялится в экран телевизора, совсем запутавшись в том, что же все-таки происходит. Луи представляет, как они с Гарри были бы такими же звездами, как те, что на экране. Он наблюдает, как его лицо меняется: сначала наполняясь откровенным любопытством, затем ослеплением и восхищением, а еще позже и скукой. И Луи снова не может не восхититься этим человеком, потому что все это выглядит так чертовски мило. Но где же Хоппи? Эй! Что он делает под диваном? — Кажется, Хоппи застрял, — предполагает Луи, приподнимаясь со своего места. — Так, Хоппи, ну вот ты шел, и как ты сюда заполз? Вот, теперь ты на свободе, — улыбается шатен и слышит смех за спиной, когда поднимается обратно. И он снова случайно обнаруживает, что лицо Гарри находится всего в каком-то дюйме от его собственного. Томлинсон моргает и кидает взгляд на губы Гарри (нечаянно), прежде чем проглотить заполнившийся комок в горле. Перед тем как он успевает что-либо предпринять, раздается оглушительный звонок в дверь. Луи подскакивает и все же вручает Хоппи своему хозяину, прежде чем броситься в прихожую. — Гарольд? — зовет он на обратном пути, уже неся в руках подогретую коробку, наполненную на половину Гавайской пиццой и на половину мясной. Его ноздри уже прочувствовали ароматный запах пицц, отчего желудок моментально заурчал. — Балко-о-он, — пропевает Гарри, и Томлинсон качает головой, направляясь в нужную сторону. Он обнаруживает парня, сидящим на одном из деревянных стульев, затем ставит коробку на маленький столик и смотрит на своего гостя, который счастливо улыбается в ответ. — Надеюсь, мы можем поужинать здесь? — интересуется он, и Луи кивает. — Я принесу выпить. Что ты хочешь? — спрашивает Луи, дотрагиваясь рукой до плеча Гарри, слега щекоча его и наблюдая затем, как зеленоглазый улыбается. — Все, что угодно, Луи. Все подойдет, — любезно отвечает Гарри, и хозяин дома кивает прежде, чем зайти внутрь, чтобы захватить с собой две банки пива и бутылку сока (на всякий случай). Они едят в молчании и пьют пиво (вернее, Луи пьет пиво, а Гарри выбрал апельсиновый сок, и Томлинсон мысленно погладил себя по голове за сообразительность). Становится еще прохладнее, но Луи окутан в тепло, в буквальном смысле, потому что сидеть рядом и смотреть на любимого человека — довольно для того, что согреться. Когда голубоглазый заканчивает с пиццей, он вытирает губы салфеткой и облокачивается на плетенную спинку кресла. — Так твой парень не дома? — наконец первым прерывает тишину он и видит, как лицо Гарри моментально принимает удивленное выражение. Кудрявый давится недоеденной пиццей и поспешно тянется за стаканом из под сока, потому что вопрос очевидно застал его врасплох. Луи помогает ему, продвигая сосуд ближе, и пока тот пьет, похлопывает его по спине. — Извини, я не хотел смутить тебя. Стайлс возвращает стакан на место и неестественно улыбается шатену. Он качает головой и проводит рукой по волосам: — У меня есть парень? — отвечает вопросом на вопрос он, и Луи смотрит на него в замешательстве, потому что нет, Гарри точно не из тех людей, кто приводит кого-то домой лишь на одну ночь. Томлинсон неуверенно кивает головой, когда Гарри беззаботно хихикает. — Если ты имеешь в виду Хоппи, то нет. Он не дома. Он все еще у тебя в гостиной, — шутит он, и голубоглазый закатывает глаза. Кажется, что Гарри требует каких-то подробных объяснений от Луи, потому что он, как будто, вовсе и не понимает, о чем вообще идет речь. — Когда я пришел три недели назад... — тихо начинает мужчина. — Месяц, — исправляет Гарри, и Луи смотрит на него немного озадаченно. — Извини? — Ты вернул контейнеры месяц назад, Лу, — терпеливо повторяет зеленоглазый. — Я считал. Стой, это то, почему ты избегал меня? Луи моргает и краснеет. Он замирает и смотрит на кусочки пиццы на своем столе: — Я не избегал тебя, — и пока Гарри молчит, он продолжает: — я просто подумал, может, ну знаешь, твой парень против, и ты тоже. Я не хочу кого-то раздражать или типа того. — Ты думаешь ты меня раздражаешь? — младший парень медленно протягивает конечности. — Я не знаю. Возможно, — Луи смотрит на своего собеседника, и его брови невольно сходятся вместе, образовав складку между ними, а рот сжимается в тонкую линию. Гарри только обезоруживающе смеется над ним и случайно обнаруживает корзину, наполненную бумажными самолетиками в углу балкона. Он, не раздумывая, покидает свое кресло и направляется прямо к ней. Томлинсон молча наблюдает за его действиями и видит, как Гарри вытаскивает одну бумажку за другой, при этом вчитываясь в каждую надпись на них. — Что это? — с любопытством спрашивает он, сидя на полу со сложенными ногами. Луи мягко смотрит на него. — Проекты моих учеников, — отвечает он, осторожно вставая с кресла и садясь рядом с ним. — Рассказывал им о том, как писатели описывают свои чувства на бумаге, что они используют для этого, как это влияет на произведение, и попросил их написать что-нибудь, что заставляет их чувствовать себя, как в клетке на бумаге. Затем они должны были сложить их в самолетики, и к концу семестра мы обсудим все эти чувства, как их описывать, а затем запустим их в небо, как бы освобождаясь от этого чувства. Я принес это домой, потому что в моем кабинете и так много бумажек. Гарри кивает и смотрит на имя каждого студента на левом крыле самолетиков. Луи наблюдает, как он пытается прочитать и переварить все эти слова и фразы, и замечает легкую улыбку и блеск в его глазах. — Ты тоже писал? — спрашивает Стайлс, обратно кидая в корзину все записи. — Я учитель, Гарри. Мне не нужно делать этого, — Луи пожимает плечами и качает головой. — О, да ну тебя. Это раздражает, — кудрявый дуется и хмурит брови. — Что, прости? — Ты должен написать тоже, Лу, — безапелляционно заявляет Гарри и смотрит на собеседника. — Зачем? — Чтобы быть примером, — растягивает он и ползет к Луи. Голубоглазый закатывает глаза и ложится на пол. Он закрывает их и прислушивается к тому, как Гарри снова шуршит бумажками. Луи думает, что он может потратить на это всю свою жизнь, потому что ему безумно нравится проводить время с кудрявым, даже если они только друзья. — Зейн — не мой парень, — голос Гарри прорезает уютную тишину, и Томлинсон открывает глаза, замечая, что тот уже успел бесшумно прилечь рядом с ним, и его лицо снова находится в каких-то паре дюймов от его. Гарри точно не знает что такое личное пространство, и Луи благодарен, что темнота скрывает его румянец. Стайлс пристально смотрит на него глазами, полными ликования, и Луи удивляется такому его состоянию. Хотя Гарри всегда веселый, это только он такой серьезный, нудный, скучный преподаватель, отчего и одинокий. Но всякий раз, когда он с Гарри, кудрявый смотрит на него так, словно он шоколадная конфета или воздушный шарик, и это обескураживает Луи снова и снова. — Зейн? — спрашивает он, и зеленоглазый поворачивается к нему так, что их тела сталкиваются. — Красивый мужчина, который курит, — уточняет Гарри, и Томлинсон вспоминает Гейского-Бога-В-Боксерах-Живущего-С-Парнем-Который-Должен-Был-Быть-Моим-Мужем. Стоп, что? Красивый мужчина? Луи снова завидует. — Ты уверен, что он не твой парень, Гарольд? — скептически переспрашивает он, и его гость смотрит на него из под длинных ресниц. — Зейн — мой друг. Кроме того, он женат. Луи коротко кивает и складывает руки на животе, в то время, как Гарри чертит узоры указательным пальцем на полу около его торса. Томлинсон наблюдает за движением и чувствует легкое покалывание в руках, представляя, что кудрявый делает тоже самое с его кожей. — Тебе не нужно оправдываться, Гарольд. Все нормально. Я понимаю, — отвечает Луи, направляя свой взгляд в небо. Мужчина рядом с ним двигается и издает недовольный звук, отчего голубоглазый смотрит на него и снова обнаруживает дующимся. — Слушай, Лу, — раздраженно начинает Гарри, продолжая вырисовывать пальцем невидимые круги уже около предплечья своего собеседника. — Помнишь Лиама? Луи кивает, хотя на самом деле он не помнит никакого Лиама. Он просто слабо кивает и ждет, пока Гарри продолжит. Он действительно влюблен, и это безумие. — Зейн вышел замуж за Лиама. Я помогал Зейну в пабе в ту ночь. Помнишь? — Да, черная рубашка и все такое, — задумчиво отвечает Луи и чувствует, как его предплечье горит. Стайлс кивает и продолжает. — Да. Так вот, Лиам спросил, можно ли ему взять Хоппи для Лики, их дочери и моей племянницы, и я согласился, так как Лика чувствует себя одинокой иногда, потому что у Лиама и Зейна куча работы. Мы работали в ту ночь до трех утра, и я пригласил Зейна к себе, потому что идти до их дома было бы действительно долго. Томлинсон улыбается, чувствуя рывок в сердце. Гарри не нужно было оправдываться или же объяснять что-то ему, но он сделал это в любом случае. — Гарри, — почти шепчет Луи, и мужчина напротив моргает. Он держал руку шатена все это время и в этот момент неожиданно перестал, аккуратно возвращая ее на прежнее место. — Мое имя, — выдыхает Гарри в недоумевающее лицо под ним. — Твое имя? — Я наконец-то не Гарольд, — замечает кудрявый, и Томлинсон игриво закатывает глаза. — Тебе не нужно объяснять, но спасибо. И, конечно, спасибо Хоппи за его смелость. Потому что девочки бывают очень хлопотными. Гарри смеется и плотно прилегает к полу. — Но я хотел объяснить, потому что... — голубоглазый благосклонно улыбается, чем прерывает говорящего. — Я больше не буду игнорировать тебя, Гарри, — шепчет Луи, и кудрявый смотрит на него, сияя.***
Проходит несколько дней, и Гарри иногда предпочитает квартиру Луи для сна, помимо своей собственной. Томлинсон не против, конечно. Более того, он наслаждается каждым моментом, проведенным с этим человеком. Но как бы то ни было, он до сих пор не может поверить в то, что их отношения вышли на новый уровень. И он не будет отрицать, что вместе с этим и его чувства стали глубже. Два года уже приближаются к трем, и Луи проклинает свою жизнь, но ничего не имеет значения, ведь прямо сейчас он сидит рядом с Гарри на одном диване. По телевизору прокручивается повтор матча «Красных дьяволов» против «Арсенала». Они оба любят Манчестер. Они оба любят футбол. И оба не обращают никакого внимания на экран сейчас. Гарри свернулся рядом с Луи и мирно спал, поджав по себя одеяло. Луи же был привычно занят проверкой школьного эссе, чтобы наконец-то вывести оценки учащимся к Рождественским каникулам. А еще он вглядывался в умиротворенное лицо зеленоглазого каждые десять секунд, чтобы проверить не проснулся ли он. Они встретились несколько часов назад, прямо у двери Томлинсона. Он суетно искал ключи от двери, стараясь не выронить злосчастные бумаги на пол. Они совсем не обговаривали насчет сегодняшнего ужина, потому что недавно обедали вместе, но когда он уже достал ключи, лицо Гарри, как по волшебству, возникло рядом с ним, а вместе с ним и контейнеры с куриным песто, сэндвичами и чизкейками, и, конечно же, Хоппи на голове. Луи только обворожительно улыбнулся и, без лишних слов, впустил Гарри внутрь. Они покончили с едой в течение получаса, потому что оба были слишком голодны и истощены на работе, что в принципе и не удивительно: до Рождества оставалось всего каких-то пару дней. Гарри вызвался заварить чай, в то время, как Луи перемыл всю посуду и отправился в душ. К тому времени, как он вернулся, Гарри уже тихо посапывал на уютном диване, вокруг которого были разбросаны листья салата и жующий Хоппи. На журнальном столике, как он смог заметить позднее, располагались две кружки, еще не успевшего остыть, чая. И Луи не мог не почувствовать себя особенно счастливым в эту минуту, потому что все казалось такими привычным, таким обыденным. Он вытащил легкий плед из шкафа и накрыл им своего гостя. Томлинсон автоматически обожал тот факт, что Гарри постарался занять только половину дивана, предварительно свернувшись калачиком, чтобы Луи смог присесть рядом с ним. Старший парень боролся с собой несколько раз, прежде чем запустить руку в кудри Гарри и потянуть их, хотел приобнять его, пока он спит. Это было действительно, действительно трудно. Когда Луи почти закончил проверять эссе и уже допил свой чай, Гарри неожиданно зашевелился. Томлинсон мимолетно посмотрел на него, скрываясь за бумагами и мягко улыбаясь. Зеленоглазый медленно потянулся и быстро заморгал, как будто вспоминая, где он находится. Он нахмурил брови и потянул одеяло на себя, чтобы прикрыть половину лица. — Ктрыйчс? — бормочет он тихо и быстро. Луи кладет бумагу и ручку на журнальный столик и облокачивается на спинку дивана. — Половина одиннадцатого, — так же тихо отвечает он и смотрит на своего собеседника, который все еще не сводит с него сонных глаз. — Ой, так поздно? Почему ты не разбудил меня? — спрашивает Гарри с недоумением, и Луи закатывает глаза, прежде чем снова утонуть в мягком диване. И в этот раз он не борется с искушением. Он кладет руку на лоб кудрявого и зарывается пальцами в его локоны. Он может и пожалеет об этом позже, но он уж точно не хочет останавливаться сейчас. Он делает это. Никто не вправе помешать ему. Гарри прикрывает глаза, движения Луи очевидно расслабляют его. Томлинсон продолжает играть с его волосами, пока не замечает, что парень вновь уснул. Он решается разбудить его, но ему не хватает духу, и он смотрит на Хоппи, в то время как тот тоже мирно спит внутри своего панциря. Он даже не смог до конца доесть лист своего салата, и Луи счастлив, что Хоппи уснул сытым и довольным. Он смотрит на Гарри и качает головой. Он так влюблен в него, что это уже не здорово. Голубоглазый продолжает массировать мягкую, даже сквозь волосы, кожу головы Гарри и тянется за пультом, чтобы выключить телевизор. Он осторожно поднимается со своего места, в последний раз проводя пальцами по лбу мужчины, прежде чем отправиться к себе в спальню и принести для него запасную подушку. Он кладет ее под голову Стайлса и вытягивает его ноги настолько медленно и аккуратно, насколько может. Луи рад, что Гарри вполне умещается на его диване, ведь он слишком волновался, что он может оказаться слишком коротким, потому что Гарри, на самом деле, такой же длинный, как и жираф. Парень издает звук, похожий на всхлип, и Луи качает головой, потому что спящий Гарри выглядит так умиротворенно, так по-ангельски. В свои двадцать пять лет он ни разу не встречал кого-то похожего на Стайлса, — более достижимого, чем он. Гарри такой сладко-банальный и настолько привлекательный, что Томлинсон полюбил в нем абсолютно все. Он не хотел признавать этого, но этот парень являлся его вдохновением. Луи задавал домашнее задание о нем, он проводил уроки о нем (вернее, о своих чувствах к нему), и у него уже скопилось столько эссе, стихов, примеров и историй об этих ощущениях. Это досадно и прекрасно одновременно. Это заставляет его наслаждаться каждым обсуждением. Он с удовольствием делится своим мнением о Уайльде, Неруде, Китсе, потому что все они практически всегда описывают все те эмоции, которые сейчас испытывает Луи из-за этого кудрявого мужчины. Томлинсон натягивает плед до плеч Гарри и замечает, как его ноги снова движутся. Парень поджимает их, потому что, вероятнее всего, повеяло легкой прохладой, и Луи мимолетно улыбается его разноцветным носкам. Шатен бросает последний взгляд на своего друга, прежде чем отнести кружки на кухню, и выключая свет в гостиной, решает, что все-таки помоет их завтра и просто оставляет посуду в раковине. Он бросает еще один последний взгляд на спящего парня и жутко хочет прилечь рядом с ним. Он отчаянно хочет обернуть вокруг него руки, почувствовать его чудесный сладкий аромат и просто заснуть. Он болезненно хочет быть с ним и знает, что он не может. Он не должен. Это не правильно, это нарушает многое. Ведь так? Голубоглазый шагает внутрь своей спальни и закрывает дверь на замок. Куча мыслей о человеке, спящем в его гостиной, нескончаемо крутятся в его голове. Однако, когда он уже ложится в свою кровать и расслабляется под теплым одеялом, то засыпает очень легко. И главное, с улыбкой на лице.***
— Ты не разбудил меня, Лу-у-у-у-у-у-у-у-у-уи! — скулит Гарри, сидя на табуретке на кухне. Луи проснулся этим утром, когда услышал звук гремящих кастрюль и тарелок. Он моментально ощутил запах жареного бекона и не был до конца уверен в том, что происходит, ведь его бекон должен был быть в холодильнике, пока вовремя не вспомнил, что Стайлс переночевал у него этой ночью. Он спрыгнул с кровати, схватил рубашку и выбежал на встречу своего гостя, позже заметив, что тот уже вовсю готовил блинчики в одной сковороде, а в другой жарил тот самый бекон. Гарри улыбнулся ему, и он улыбнулся в ответ. Луи предложил приготовить чай и помог накрыть на стол. После чего они уселись за него, друг напротив друга, и тут же принялись уплетать только что приготовленный завтрак. Кудрявый приготовил столько блинов, сколько бы смогло хватить на целую армию, и весь этот жареный бекон точно превратит задницу Луи в задницу Ким Кардашьян. Томлинсон положил кусочек блина к себе в рот и, не пережевав, проглотил, полностью игнорируя скулящего Гарри рядом с ним. Стайлс укусил свой ломтик бекона и обиженно надулся, покусывая малиновые губы. — Потому что ты выглядел таким уставшим этим вечером, — наконец решает заговорить Луи и отпивает свой горячий напиток. — Кроме того, почему ты расстроен из-за того, что заснул? Гарри проглатывает свою порцию и недовольно смотрит на него. — Потому что мы впустую потратили время. Единственное существо, радующееся ничегонеделанию — Хоппи, — зеленоглазый указывает пальцем на черепаху, которая, ни на что не обращая внимания, жевала свою капусту, но когда ее хозяин посмотрел на нее, она как чувствуя, посмотрела на него в ответ, а затем и на Луи, после чего вновь приступила к незаконченной трапезе. — Я хотел спросить, — начинает Луи и терпеливо ждет, пока его собеседник перестанет строить рожицы своему питомцу, — почему черепаха? Почему не кошка, не собака? Что вообще Хоппи умеет делать? Гарри наклоняет голову набок, и его волосы красиво спадают на другую сторону. Он ставит локти на стол и надкусывает недоеденный блин. — Они просто нравятся мне. Они все такие забавные. Я имею в виду, черепахи. — Серьезно? — спрашивает Луи, и кудрявый кивает, прежде чем отпить свой чай. — Я купил его в Манчестере, когда закончил университет. Моя сестра подарила мне досрочный подарок на выпуск и велела купить мне то, что я действительно хочу. Я всегда хотел домашнее животное, но я никогда не думал, что когда-нибудь смогу его завести. — Вау, и ты сразу решил, что хочешь черепаху? Гарри качает головой: — Вообще-то, нет. Я всегда любил кошек. Впрочем, мой сосед не разрешал мне заводить кошку. У него аллергия и все такое, — Стайлс принимается мыть свою тарелку и, закончив с ней, кладет ее на полку ближе к середине, чтобы она не упала. — Хоппи даже не привлек моего внимания тогда. Я положил глаза на большую кошку с рыжей шерстью. Я умолял хозяина зарезервировать мне эту кошку и подождать, пока я закончу учебу, так что я смогу купить квартиру и жить один с животным. И прежде чем я вышел из магазина, я увидел стеклянную клетку с черепахами. Хоппи был в середине. Он смотрел на меня, и я решил, что он довольно привлекательный, но я не мог завести двух питомцев сразу, так что я ушел домой ни с чем в тот день. После недолгой паузы Гарри продолжил: — Уже было половина десятого вечера, когда я услышал тихое постукивание в мою дверь. Я проигнорировал сначала и уже решил пойти спать. Но стучать не прекращали. Я был раздражен и направился к двери, и, угадай, кто там был? Луи удивленно моргает, разглядывая Гарри, в то время, как тот переключает свой взгляд с него на Хоппи. Он невольно зевает и снова моргает, словно наконец-то проглатывая всю историю до конца и находя ее немного сумасшедшей. Похоже, Луи тоже ошарашен случившимся. Ну, кто бы не был? — Он был счастлив, да? Зеленоглазый расплывается в очаровательной улыбке и радостно кивает. Луи снова зевает и задумчиво смотрит на Хоппи, который в это время пытается спуститься со стола, предварительно не упав. — Я не знаю, как это случилось, но Хоппи — живое подтверждение этой истории. Я опустился на колени и подобрал его. Когда он увидел меня, он как будто улыбнулся, и я просто не смог устоять. Томлинсон улыбнулся в ответ на хихиканье Гарри и уперся локтем на стол, чтобы было удобнее наблюдать за восторженным лицом напротив. Кудрявый испытывал так много эмоций сейчас: счастье, нежность, радость и ласку к своему питомцу. Он мечтает о том, чтобы Гарри испытывал все то же самое и к нему. — Я пошел в магазин на следующий день и сказал, что решил купить Хоппи, вместо кошки. Но они сказали, что черепаха убежала от них сегодня ночью, так что они ничего не могут сделать. Таким вот образом, я получил Хоппи бесплатно. — Умный Хоппи, — комментирует Луи со смехом, и Гарри подтягивает свой стул ближе. На его щеках, как может заметить голубоглазый, образовались две милейшие ямочки.***
Новый семестр начался, и Луи заходит в квартиру с новой стопкой эссе. Он оставляет вещи на обеденном столе и отправляется на кухню за стаканом воды. Включая телевизор, чтобы посмотреть вечерние новости, он открывает дверь на балкон, немного тянется, стараясь не расплескать воду в стакане, смотрит на уже успевшее потемнеть небо и видит бессчетное количество звезд, мерцающих под несколькими облаками. Луи любит такие моменты. С помощью них он может полноценно наслаждаться спокойствием и уединением после долгого рабочего дня. Шатен бросает взгляд на балкон Гарри и замечает свет. Они недавно обедали вместе. С ночевкой больше не повторится, потому что Гарри решил, что ему нужно больше времени по утрам для занятий йогой, но они все равно практически всегда встречают друг друга в лифте, когда идут на работу. Они редко видятся по вечерами, но в выходные часто переписываются. Томлинсон подходит к уже пустой корзине, где когда-то лежали бумажные самолетики. Он помнит, как Гарри подстрекал его, чтобы он сделал один и для себя тоже, чтобы показать пример своим студентам, но Луи ведь знает как лучше. К тому же, Гарри просто было любопытно, что заставляет голубоглазого чувствовать себя так, будто он в клетке. Сейчас Луи все же решается сделать это и хватает чистую бумажку и ручку, и строчит письмо, перед тем как сложить его в такой же самолетик. Он не перестает улыбаться, и в то же время не перестает мотать головой, потому что он уже попросил своих учеников запустить свои самолеты в небо, и то, что он делает это только сейчас, — не делает его хорошим примером для них. Так что делает он это сейчас только ради собственного удовольствия. Луи проглаживает сгибы и выглядывает за перила балкона. Он вытягивает руку, чтобы почувствовать направление ветра и проверить его силу. Он выдыхает и уверяет себя, что к тому времени, как бумажка долетит до асфальта, он будет уже достаточно храбр и соберется со всеми нужными мыслями. Он скажет Гарри, что он ему нужен, и что он хочет, чтобы Гарри пошел с ним на свидание. Три гребанных года он ждал этого дня. И завтра он точно сделает самый большой шаг в своей жизни. Томлинсон бросает бумагу, и самолет скользит в ночном небе. Луи наблюдает, как он улетает все дальше и дальше, и затем делает неожиданный поворот, и шатен моргает, прежде чем понять, что происходит. Самолет летит обратно. Он почти дотягивается до него рукой, но ветер снова сильно дует так, что записка тяжело приземляется на балкон Гарри. Луи по-настоящему паникует. Бумага, блин, приземлилась на балкон чертового Гарри Стайлса. И словно по сигналу Томлинсон замечает мелькнувшую тень на балконе снизу, которая становится все меньше и меньше. Черт возьми, Гарри. Кудрявый наклоняет голову и поднимает проклятую бумажку, как по инстинкту, переворачивая самолетик на сторону самой записи. Сердце Луи стучит все сильнее и сильнее, и одно его желание сейчас — хоть что-то сказать в свое оправдание, чтобы, возможно, окликнуть Гарри и исправить глупейшую ошибку, что он натворил, но все что он может сейчас — это молча смотреть, как его жизнь рушится на его глазах. Зеленоглазый разворачивает самолетик и прочитывает на нем свое имя. Луи может видеть, как заглавные буквы кричат, как заглавные буквы выдают его полностью. Он задается вопросом: что заставило его написать только имя Гарри? Он должен был хотя бы раскрыть его смысл, потому что это можно интерпретировать абсолютно в разных значениях. Он перемещает свой вес с одной ноги на другую и наблюдает за тем, как его сосед опускает руки вниз и поднимает на него свой взгляд. Томлинсон замирает и мечтает сейчас только лишь об одном, — чтобы время было возможно повернуть вспять. — Это... — запинается Гарри, и Луи панически боится, что он понял все неправильно. — Это твое, Луи? Луи не отвечает, потому что он боится сказать что-то не то. Он слишком застенчив для ответа. Не сейчас. Не сейчас. Гарри тяжко вздыхает, прежде чем посмотреть на него глазами, полными надежды. И он поворачивается и уходит, так и не получив ее. И последнее, что может видеть Луи, так это то, что у него в руке мелькает уже скомканный листок. Луи клянется, что сейчас он в полнейшем недоумении, что ему делать дальше. Одна вещь, в которой он был точно уверен — так это то, что он все еще по уши влюблен в Стайлса.***
Томлинсон изо всех сил и не один раз пытался поговорить с Гарри, но в этот раз настала очередь Гарри избегать его. На следующий день, после того нелепого случая, Луи пришлось сразу уехать на работу, ведь скорее всего, кудрявый сам рано сбежал на свою или просто заперся и ждал, пока он исчезнет. Луи не знал, что делать дальше. Они больше не видятся в коридоре, балкон младшего постоянно пуст, и он больше не занимается йогой по утрам. Томлинсон несколько раз сам пытался игнорировать его и сосредоточиться на проверке домашних заданий и документов, но он тонул в чувстве вины и сожаления, потому что ему следовало все объяснить еще той ночью. Он должен был признаться в своих чувствах и таким образом избавиться от всего, нагрянувшего его, дерьма. «Прошло две недели», — думает Луи и встает со своего кресла, чтобы покинуть балкон. Он сидел тут часами, и теперь кажется, что Гарри уже никогда не бывает дома.***
Наступила середина февраля, и именно тогда все изменилось. Луи выходил из подъезда многоквартирного дома в то утро, поправляя сумку на левом плече, а правую руку пряча в кармане. Он сел в попутный автобус и, как обычно, отправился в университет. Это было обычное утро. Он заглянул в обычное кафе, чтобы купить обычный сэндвич и обычный чай. К тому времени, как он добрался до офиса, он забрал лист со списками учеников его первых двух лекций и вальяжной походкой направился в свою аудиторию. Уроки проходили гладко и без каких-либо происшествий, пока Луи не получил сообщение от Найла, что заставило его моментально замереть, пока он кусал свой бутерброд. «Гарри плачет. Я НЕ ЗНАЮ, ЧТО ДЕЛАТЬ. Можешь прийти прямо сейчас?» Луи просто паникует и кладет недоеденный бутерброд обратно в упаковку, поспешно принимаясь набирать ответное сообщение: «Что случилось!? Я не могу. Последняя лекция заканчивается в час. Я сразу же приеду, о'кей?» Шатен суетно ждет, пока его друг соизволит ответить ему, нервно топая ногой. Он волнуется. Да, Гарри все еще игнорирует его, но он все равно волнуется, потому что он без ума влюблен. «Хоппи потерялся. Мы не можем его найти». Луи хмурится, пока набирает сообщение. «Я скоро вернусь домой. Лекция закончится только через час». Он также хочет написать Найлу, что ему стоит успокоить Гарри и ни в коем случае не оставлять его одного, потому что он очень любит Хоппи и поэтому может натворить что-то безумное с собой, но решает этого не делать, потому что уверен, что Хоран ни за что не позволит себе бросить кудрявого и обязательно дождется его. Луи с невероятной скоростью выбегает из кафетерия, на ходу собирая нужные вещи. Он протяжно стонет, так как вспоминает, что ему еще следует забрать эссе своего ученика из аудитории. Он заходит в класс, прикрывая за собой дверь, упаковывает оставшиеся бумаги, за которые планирует взяться в ближайшие выходные и кладет ноутбук в сумку, надевая пальто. Он уже решается уйти, как слышит тихое постукивание по входной двери. Это настолько бесшумный звук, что первоначально его можно приравнять с чьим-то бессвязным шепотом, так что Луи решает просто напросто проигнорировать его. Он застегивает молнию сумки, но неразборчивый стук вновь повторяется, и он вздыхает. Если это один из его учеников с каким-либо вопросом, то ему придется подождать с этим, ведь у Луи сейчас есть дела и поважнее. Гарри — самое главное, что у него есть. — Да что вам ну... Луи резко прерывается, так как, решив все-таки разузнать причину создания такого не унимающегося звука, он, к его большому удивлению, никого не обнаруживает. Осмотрев все еще раз, он окончательно убеждается в том, что зал совершенно пуст. Покачав головой и уже решив закрыть за собой дверь обратно, как она вдруг резко сопротивляется и останавливается на полпути. Луи смотрит вниз, чтобы разглядеть источник ее неожиданного блокирования и несколько раз моргает, прежде чем раскрыть рот в неподдельном шоке. Он наклоняется, чтобы подобрать Хоппи и смотрит на маленькое существо, которому, кажется, абсолютно все равно на сложившуюся ситуацию. Хоппи передвигает конечностями в воздухе и сморит на него, будто говоря: «Ты придурок, парень». Луи смеется и качает головой. Он берет свою сумку и выходит из кабинета, запирая его за собой и поспешно бежит по направлению выхода. Хоппи он поместил внутрь его сумки, и когда посмотрел вниз, то увидел, как удивительный питомец Гарри улыбается ему. И он, конечно же, не смог удержаться от улыбки в ответ.***
Когда Луи наконец-то попадает в свою квартиру, он еще раз просматривает свой телефон и видит, что Найл оставил ему сообщение двадцать минут назад: «Мне нужно идти. Джош позвонил. Гарри в своей квартире. Кажется, все еще плачет.» Томлинсон заходит в лифт и суетно нажимает на кнопку под цифрой «3». Он встревожен, потому что до сих пор до конца не уверен, разговаривает ли Гарри с ним. Он даже не знает, впустит ли он его. Когда двери лифта распахиваются, мужчина осторожно шагает наружу и останавливается около входной двери. Он шумно сглатывает и старается выкинуть все тревоги прочь, но все так же чертовски нервничает, в то время, как черепаха внутри его сумки продолжает сладко спать. Ему необходима моральная поддержка, а Хоппи даже не просыпается, чтобы хоть как-то подбодрить его. Он все же стучит в дверь, и через пару секунд она отворяется. Гарри стоит за ней, и Луи просто хочет обнять его и поцеловать, чтобы все печали автоматически испарились, но он не может. — Хэй, — коротко здоровается голубоглазый, и хозяин квартиры, только молча, пожимает плечами и отворачивается, проходя куда-то в глубь прихожей. Луи следует за ним, закрывая за собой дверь. Он никогда не был в квартире Гарри, и поэтому с удивлением разглядывает виниловые пластинки и многочисленные книги на его полках, полностью забыв о том, что кудрявый сам когда-то рассказывал о них. Довольно хипстерское и уютное местечко, на самом деле, именно такое, какое Луи себе и представлял. Стайлс, все так же молча, садится на диван и тянет одеяло на себя. Он выглядит таким опустошенным сейчас. Луи кладет свою сумку на стол и снимает пальто, отбрасывая его к одному из мешков фасоли и присаживаясь ближе к своему соседу. — Гарри, — начинает Луи, и мужчина безразлично смотрит на него, прежде чем снова бросить взгляд на телевизор. Он смотрит «National Geographic Wild», и Луи хочет закатить глаза, потому что они показывают эпизод про черепах. Кудрявый по-прежнему игнорирует его, и Томлинсон полностью понимает это. Он наконец-то тянется за своей сумкой и слегка застенчиво произносит: — Я думаю, что знаю, что сделает тебя счастливым. Стайлс фыркает и натягивает одеяло уже чуть ли не до самого подбородка. Он косо наблюдает за тем, как Луи опускает свою руку в сумку, и замирает, когда замечает знакомое зеленое существо, выглядывающее из нее. Хоппи теперь проснулся и бодро болтает ногами, в то время, как Гарри ошарашенно вздыхает и незамедлительно тянется за ним. Томлинсон улыбается резкой перемене настроения своего друга, ведь он радостно прижимает Хоппи к своему лицу, а затем множество раз целует его и ласково трется об его панцирь. — Хоппи, Хоппи, Хоппи. Где же ты был? Я был так расстроен! Голубоглазый удовлетворенно вздыхает и решает для себя, что счастливый Гарри — лучший Гарри. Он выжидает несколько минут, прежде чем мужчина напротив закончит бессвязно бормотать что-то своей черепахе. — Где ты нашел его? Я смотрел везде. Я даже просил Найла поискать, но мы также ничего не смогли сделать. Я боялся, что кто-то схватил его и приготовил из него ужин, — Гарри дуется, и Луи устраивается поудобнее рядом с ним. Кудрявый, должно быть, теперь чувствует себя намного лучше, потому что он по-крайней мере теперь с ним разговаривает. — Ты не поверишь, — Томлинсон начинает, пока Гарри тянется за пультом. — Он постучал в мой кабинет в университете. Глаза младшего тут же расширяются в недоумении, но несмотря на все это, он по-прежнему остается необыкновенно симпатичным. — Плохой мальчик. Зачем ты это сделал? Извини, что ругаю тебя, но, Хоппи, тебе не нужно было идти к Лу. Я могу двигаться дальше, в конце концов. Луи молча слушает и резко моргает, услышав последние слова мужчины. Он поворачивается к нему лицом и вопросительно поднимает бровь. — Что? Двигаться дальше? От чего? Гарри? — Ты мне нравишься, ладно? — выпаливает Стайлс и заметно нервничает, что на самом деле не может сравниться с внезапно накатившим волнением Луи сейчас. Зеленоглазый отпускает свою черепаху. — Ты мне нравишься с первого дня, как только мы вошли в лифт, и ты поймал Хоппи, свалившегося с моей головы. Но я, похоже, тебя совсем не интересую, хоть я всё-таки и ждал тебя, ведь ты такой накаченный, и твоя задница божественная и дразнящая, и... я знал, что я должен делать что-то, потому что прошло уже два года, а ты до сих пор не замечаешь меня... — Ты мне тоже нравишься, ладно? — быстро проговаривает Луи, тем самым прерывая безумный поток слов младшего парня, в чем тот на самом деле мысленно ему благодарен. — Ты мне очень, очень нравишься. Он наклоняется ближе, чтобы подтолкнуть выбившийся локон волос обратно, за ухо Гарри. Кудрявый же недоуменно моргает и смущенно улыбается. — Но бумажный самолетик. Ты написал мое имя на нем. Ты чувствуешь себя как в клетке. Луи смеется и качает головой. Он кладет левую руку на щеку мужчины и тихо произносит, отчего его голос невольно становится немного хриплым: — Ты нравишься мне с того же дня, но я так застенчив, что даже не могу нормально пригласить тебя на свидание. Я написал на бумаге твое имя, потому что чувствую себя как в клетке из-за моих чувств к тебе. Я запустил самолетик и решил, что как только он долетит до асфальта, я соберусь с мыслями и наконец-то приглашу тебя на свидание на следующий же день... Но у бумажки были другие планы, и ты неправильно все понял. — Почему ты мне сразу не сказал? — возмущенно восклицает Гарри и все-таки, не удержавшись, глупо хихикает, потому что он прекрасно понимает, что они просто два идиота. Луи тоже не сдерживается и горько улыбается, прежде чем резко наклониться и, в первый раз делая что-то без каких-либо размышлений, впивается губами в любимые и столь долгожданные губы напротив. Стайлс вовремя реагирует и наклоняется ближе. Он обнимает шею Луи и своим весом опускает его разгоряченное тело на подушку дивана. Луи улыбается в перерывах между поцелуями и осторожно запускает руки в кудри любимого мужчины. Он остается этой ночью. Гарри обыденно готовит ужин для них, и они принимаются за него в гостиной, периодически наблюдая за сюжетом какого-то случайного кино. Но как бы то ни было, у них так и не получается закончить ни с тем и ни с другим, потому что Гарри, больше не в силах с собой бороться, тянет Луи в спальню. Эта ночь была создана для них двоих, и они не упускали ни единой возможности, что уплывала от них столь долгое время, стремясь, прикоснуться, изучить и поцеловать каждую частичку тела друг друга.***
Следующим утром, когда Луи проснулся, он испытывал на себе столько счастья, сколько не испытывал еще никогда. Он чувствовал, как Гарри во сне прижимается лицом к его груди, и уже не мог просить чего-то большего, потому что это все, что ему было нужно. Если столь долгое ожидание — было своеобразной ценой произошедшему, то он безусловно рад тому, что достаточно продержался и в итоге смог заплатить за него. Что касается Хоппи, так он наслаждался сладостным сном в своем маленьком деревянном домике, который его хозяин специально смастерил для него когда-то. А между стенок этого домика была скрыта мятая белоснежная бумажка, на которой Луи однажды написал имя, по-настоящему изменившее всю его жизнь. Этим именем было «Гарри».