6 утра
— Оливер, я... я... я попал.... попал... я попал по самые уши,— парень мечется из стороны в сторону, расхаживая по коридору. Куртка пропахла дымом и хвоей, а в глазах играл безумный блеск. Появление рано утром на пороге застало Хэмптона врасплох. Он хотел его прогнать и пойти снова ворочаться на кровати, но что-то было явно не то. Уверенный в себе мачо выглядел не на шутку встревоженным и всклокоченным. От него странно пахло, да и бессвязные речи ни о чем хорошем не говорили. — Эй, подожди, успокойся. Всё будет хорошо, мы вместе разберемся. Куда ты влип и как? — Я...я...я... всё кончено, кончено, Оливер, мне крышка! Всё плохо, ужасно,— голос срывается на крик, а он прислоняется к стене и плавно съезжает вниз, хватаясь руками за голову. Ему некуда больше пойти, не к кому обратиться. И он понимает, что «бывший парень» сейчас захлопнет перед ним дверь. Уолш хнычет и чуть ли не плачет, садясь на холодный пол и покачиваясь, хватая руками колени. Пот стекал со лба, а всё тело не поддавалось и дрожало от страха. И это был не простой испуг. Ужас. Покачиваясь из стороны в сторону и крепче сжимая ладони, он бессвязно бормотал свои речи. Парень из IT не был зверем, поэтому присел возле него на корточки, осторожно положил руку на плечо и постарался успокоить. — Попал... я... конец, всё кончено, больше... — слова лились как из ведра, а Уолш медленно сходил с ума, точнее - складывалось такое впечатление. Он не мог нормально мыслить сейчас. В голову приходил труп Сэма Киттинга, смотрящий в его глаза, когда он лежал прямо возле него, истекающего кровью. За этими мыслями он и не заметил, как Оливер положил ему руку на плечо. Ощущая его ладонь, он дрожит и продолжает бормотать что-то совершенно бессвязное, испугано смотря в его глаза. Губы искусаны до крови, одежда пропахла гарью, а он как ребенок, загнанный в угол. Ему больше некуда идти, а если он останется один... не сможет справиться, не может всё забыть. Душа уходит в пятки, а сердце так громко бьется, заглушая шум вокруг. Голова кружится, а одежда неприятно липнет к телу. Коннор сбился. И единственной его надеждой был Оливер. Он не мог никому доверять больше, просто не мог. Конечно, о глубине потрясшего, некогда улыбчивого и соблазнительного парня, события Олив не догадывался, но смутно подозревал что-то крайне нехорошее. Впрочем, сейчас было совсем не время вываливать на него обвинения или прогонять, неизвестно, куда он потом подастся и что из этого выйдет. Решив поиграть в "заботливую мамочку" и надеясь, что не пожалеет об этом, брюнет мягко, но уверенно поднимает с холодного пола незадачливого бывшего любовника и уводит к себе в квартиру. — Так, ничего не закончилось, успокойся. Даже если ты совершил ошибку, всё можно исправить. Давай, тебе нужно принять душ и прийти в себя,— вытирая пот с его лба, Хэмптон снимает с него куртку и ведет в сторону ванной. Если надо, он сам вымоет Коннора, но заставит этот ужас уйти из его глаз. Вместе они разберутся с новой проблемой. Чувствуя жар по всему телу и адреналин в крови, он понимал, как далеко всё зашло. Запах костра и крови до сих пор он чувствовал, вдыхая воздух. Уолш сейчас не был тем самым альфа самцом, который может увести в кровать любого, лишь подморгнув и сказав пару обольстительных фраз. Он был голым. Голый перед ним. Ведь сейчас он не скрывался под масками, которых у него были сотни. Он боялся. Отчаянно боялся провести свою жизнь в тюрьме, потерять жизнь и не увидеть больше мир вокруг себя. А что ещё хуже - потерять Хэмптона. — Олли... я такой козел... я... я...— пытается оттолкнуть от себя Оливера, ведь он не достоин его. Он такой добрый, отзывчивый... А он? Грязная потаскуха. А ещё Уолш соучастник убийства. Убийца. Только они минуют порог ванной, как Коннор чувствует, что ему срочно нужно к раковине. Таки вырвавшись из цепких рук бывшего "бойфренда" он буквально падает к раковине и его вырывает. В мыслях он снова видел окровавленный труп Сэма. Откашливаясь, его тело бьет озноб, руки и ноги трясутся, голос срывается на крик и он просто не может контролировать себя. Оливер же терпеливо дождался, пока тот освободится от лишнего в организме, и помог ему умыться. — Согласен, ты тот еще придурок, но сейчас речь не об этом. Сам справишься с душем или тебе помочь? Вопрос не таил в себе никаких подозрительных подтекстов, да и о какой эротике могла сейчас идти речь. Просто как ту же бродячую одичавшую собаку непросто затащить помыться, так и теперь с не вполне адекватным Коннором, похоже, не обойдется без трудностей. Обида, таившаяся в нем до нынешнего момента, понемногу отступала при виде такого несчастного шатена. Оливер не из таких, кто оставляет, пусть даже и бывших, в беде. Даже тут он ему помог. И вот почему он это делает? Такой милосердный, добрый парень и связался с таким как Коннор. Руки у которого дрожали настолько, что он был неспособен нормально на ногах держаться. Организм уже не мог выдерживать таких нагрузок. Хэмптон помогает ему умыться и вытирает его полотенцем, пока он пытается прийти в себя. Ему было стыдно перед ним. Заваливаться в квартиру, хотя недавно видел тут парня. Так и хотелось бросить всё и уйти, не хотелось больше беспокоить его. Отцепляясь от раковины, он кивает на вопрос и сам идет к душу, дрожа то ли от холода, то ли от страха. — Я... я сам... — бормочет тот, ведь не хочет больше никого утруждать. Да, он поступил как свинья, но сейчас у него просто нет выбора. Лишь ему он верит до сих пор. Шумно дыша, будущий адвокат пытается стянуть прилипшую одежду, но руки его не слушаются. Плюнув на это, кареглазый залезает в кабинку прямо в одежде, становясь под ледяные струи душа. Всхлипы раздаются всё чаще. Он прислонился и медленно съехал по стенке душа, закрывая глаза, прижимая к себе колени, пока на него капала холодная вода. По его щекам уже бежали горячие слезы, ибо организм защищался от стресса, как только мог. — Хэй, ты чего творишь? Иди сюда,— проговаривает Оливер и вытаскивает из душа потерянного шатена. — Отлично, значит, примем душ вместе,— без энтузиазма озвучил уже понятную мысль, стащив мокрые вещи с шатена вплоть до белья и раздевшись сам. Несмотря на интимную обстановку, тревога не уходила и возбуждение как таковое не присутствовало. Оливер взялся сам мыть своего бывшего партнера, включив умеренно горячую воду, чтобы согреть его, и, капнув геля на губку, принялся растирать того сверху донизу, ведь чего он тут не видел раньше. — Ты не должен... я...я...сам. Я не достоин тебя... — пытался уговорить его кареглазый, но никто его не послушал. Было приятно чувствовать его ладони по всему телу, чувствовать безопасность. Что с Олли с ним, здесь и сейчас. Но чувство вины гложет его, полностью заглушая всё остальное. Хотелось прижаться к нему и не отпускать, целовать щеки, губы, шею. И быть лишь с ним. После пары минут, он успокаивается, и слезы перестают бежать по щекам. — Вот так, стой тихо и дай мне домыть тебя,— приговаривал Хэмптон, немного щурясь из-за отсутствия очков. Наконец, с водными процедурами было покончено и он смог замотать в большое полотенце Коннора, себя ограничив средним, обмотав его вокруг бедер. Опираясь на него, Уолш делает неуверенные шаги. Оливер должен помочь ему. Нельзя было оставить такого беззащитного и напуганного Коннора одного. Он ведь как нашкодивший дрожащий щенок, пусть и провинился, но не ненавидеть же его теперь. Хотелось обогреть и позаботиться о нем, чем Оливер и занялся в душе. Он почувствовал, что сделал какое-то важное хорошее дело, успокоив кареглазого. — Вот и умница, а теперь пошли, отлежишься, придешь в себя и расскажешь, наконец, нормально, что у тебя случилось и почему. Мы всё сможем разгрести, слышишь? — приговаривал парень, ведя его в комнату на примятую кровать, где сам недавно ворочался. Уложив и укрыв Уолша, он не стал ложиться к нему, думая скоротать время на кухне за чашкой кофе, подумать о случившемся. — Пожалуйста, не уходи... пожалуйста... — берет дрожащими пальцами за руку его Коннор и смотрит в глаза, кусая свои губы и шумно дыша, всё ещё не приходя в себя. Оливер был так предан. Выкупал его, укутал и повел прямо в свою кровать. На его слова тогда он лишь кивал и шморгал, жадно вдыхая воздух. — Я... я... — так и не договаривает тот, дрожащими руками укутываясь в одеяло по самый подбородок. Он до сих пор был напуган, хоть и уже ему перестал мерещиться труп Сэма. В кровати под одеялом было тепло, но внутри, в его душе было так хреново и холодно, что казалось, он замерзнет напрочь. Смотря в его глаза, он просит его остаться с ним и никуда не идти, не думая сейчас о другом. Так хотелось забыться. Ни о чём не думать и просто прикоснуться к нему. Но Уолш знал, Оливер сейчас вырвет свою руку и направится прочь, или просто выставит его за дверь. Но стоило попытаться. Сам Хэмптон вполне твердо решил уйти после всех своих проявлений заботы. Не хотелось лишний раз обнадеживать шатена. Помочь - да, он может. Проявлять былые нежности - уже нет. Глядя в такие просящие глаза устоять было трудно. Тяжело вздохнув и с минуту помедлив, раздумывая, он таки ложится к нему. Забираясь под одеяло, он повернулся к парню спиной, не желая снова смотреть на него и еще больше поддаваться своей слабости. И без того на многое пошел ради него, хоть и не обязан был. "И всё же черт подери, в какую передрягу ты попал на этот раз, Коннор..." Он прекрасно понимал, что парень не обязан был. Что Оливер мог просто захлопнуть перед ним дверь своей квартиры раньше или выставить прочь, но нет, он помог ему. Выкупал, уложил и даже лег с ним рядом, пусть и отвернулся спиной. Внутри стало до ужаса больно, ибо какая же он тварь, раз потерял его. Шумно дыша, Коннор так же отворачивается, укутываясь в одеяло с головой. На душе стало так неприятно и тоскливо, как будто кошки скребли. Он не мог уснуть, ибо казалось, что вот-вот за ним придут и раскусят. Дрожа, он сжимает крепче одеяло и шумно дышит, прикрывая глаза, а слёзы снова текут по щекам, отчего подушка становится влажной. Нервный срыв настиг его сразу после всего, и раньше такого явно не было. А как ему ещё реагировать на подобное? Шморгая носом, он прижимает колени к груди, а челка уже закрывает глаза. Едва слышно всхлипывая, Коннор думал, что ему нужно было поспать и прийти в себя, вот только никак не получалось. Он до сих пор был напуган. Невелико удовольствие лежать и слушать, как рядом то и дело шмыгают носом и, судя по всему, еще и дрожат. Крепился Олив, но надолго его не хватило, сердце не каменное. Повернувшись к сжавшемуся рядом Уолшу, он без слов обнял его, пробираясь под полотенце и снова согревая своим теплом. У него-то совесть была чистой, и, несмотря на все смутные подозрения, желание помочь полностью не пропало. Как и чувство сочувствия. Поглаживая парня по спине, прижимал к своей груди и дышал прямо в шею, вдыхая его запах. Также он провел ладонью по лицу и стер слезы, отодвигая больше на свою подушку, которая еще не была мокрой. — Постарайся поспать, — наконец тихо выдает брюнет. Коннор никогда не любил обниматься. Он не понимал, что в этом такого, но объятья были явно не для такого как он. Но чувствуя, как поворачивается к нему Оливер и обнимает, опуская полотенце, он шумно выдыхает от неожиданности. Ведь ему казалось, что тому всё это надоест и он либо уйдет, либо выгонит его за дверь. Но ни первого, ни второго не случилось. Сначала он так и лежал, но от горячего дыхания и ласк, он томно выдыхает и прикрывает глаза. Он накрывает дрожащей ладонью его и прижимает к себе, кусая губы и начиная помалу успокаиваться. Оливер рядом с ним, ничто ему не грозит. Голос парня раздается над самым ухом, а Уолш лишь чуть ерзает. Спустя пару минут он дышит уже ровнее, а с уст вырывается тихое "я люблю тебя, Олли". Может это было сказано в том же бреду, а может и уже в нормальном состоянии. Как знать. Спустя пару минут, кареглазый засыпает в объятьях Хэмптона, хоть до этого пару минут не мог привыкнуть. Он не думал, что будет дальше. Сейчас-то он с ним.Надежда всегда остается в наших сердцах. И покуда мы живем, покуда она и согревает нас даже в самые пасмурные дни. А проявлением этой "надежды" становятся те, кто помогают нам в трудные минуты.