***
08:56 АМ Нет, она вовсе не ужасна, – скорее убеждал себя Роберт по дороге из Сэнкчуари, чем считал в действительности. Да, в ней есть свои… нюансы, которые делают из нее… невыносимого напарника, черт возьми! К примеру, прошлое его утро началось с того, что Роберт босиком полез на крышу за своими ботинками и фуражкой. Разумеется, он тоже не остался в долгу, и следующие полдня его напарница потратила, вычищая из волос целый мешок муки, но… это же просто ***й ***ц! Роберт перебрал в голове еще несколько эпитетов, и стало немного спокойнее. А вот все ли перья он вытащил из волос? – это вопрос. – Что, Мак-Криди, решил внять голосу разума и убрать эту нелепость со своей головы? – прокомментировала она, когда Роберт снял фуражку и в очередной раз начал прощупывать волосы. – Единственная нелепость здесь – это ты, Джейн. – Джейн? – Она вдруг остановила его за плечо, провела по волосам и сама вытащила упрямое перо. Затем, похоже, попыталась, сунуть ему в нос, но Роберт вовремя отшатнулся, и она кинула перо в сторону, пожав плечами. – Я не Джейн. – Еще вчера ты была Джейн, – вздохнул он. – Мне надоело. Теперь я… Джек. Она обошла его, чтобы перебрать волосы с другой стороны, и выкинула еще одно перо. – Ты была Джек три недели назад. – Это была другая Джек. Та Джек подсыпала тебе афродизиак в еду… – Ах вот оно…! – …но я так не поступлю. Нет, она не так уж ужасна, но он, Роберт Джозеф Мак-Криди, официально заявляет, что это какая-то ***.***
09:44 АМ День 56, она все еще не сменила мелодию для напевания себе под нос. «I don’t want to set the world on fire I just want to start A flame in your heart», – Ее мычание так эмоционально, что ей даже нет необходимости пропевать слова, чтобы он их слышал. «In my heart I have but one desire», – Да да, скоро будет тот момент, что крутился в голове больше всего. Он начал незаметно подергивать головой в такт. «And that one is you No other will do» Вот, теперь. «I’ve lost all ambition for worldly acclaim», – промычали они вместе. – I just want to be the one you love, – пропел он, почти похоже скопировав оригинал. – And with your admission, – подхватила она ему в голос, – that you feel the same I’ll have reached the goal I’m dreaming of Believe me[1], – закончили они, глядя друг на друга. Она улыбнулась, приоткрыв небольшую щелку между передними зубами – этот маленький недостаток вдруг даже показался красивым. Рядом промычал брамин и проворчал что-то караванщик, шедший им навстречу. Охранник покрутил пальцем у виска, проходя мимо. Пропустив караван, напарники снова уставились друг на друга, рассмеялись и, не сбавляя темпа, встретились кулаками в дружеском жесте. Роберт поправил съехавшую с плеча винтовку и улыбнулся украдкой. Как бы ужасна она ни была, за почти два месяца, что они путешествуют вместе, он не пожалел ни об одном дне. Ну, почти. Не считая того, который они провели, бегая от когтей смерти с мешком изоленты наперевес. Но это слишком долгая история. – Эй, Мак-Криди… – Чего? – Прическа у тебя почти такая же дурацкая, как фуражка.***
12:03 РМ – Эй, Мак-Криди, а Мак-Криди? Как думаешь, у нас с тобой все нормально? – внезапно спросила она. Напарники сделали небольшую стоянку в заброшенном летнем кафе. Джек непринужденно покачивалась на стуле, закинув ноги на стол, и пыталась кидать сахарные бомбы так, чтобы ловить их ртом; Роберт с интересом наблюдал за ее попытками, развалившись на своем стуле, и жевал беличьи сухарики. – Иногда мне даже не хочется тебя убить, если ты об этом. Джек в притворном возмущении кинула в него сахарной бомбой – он уклонился от снаряда и запустил в нее сухарем. Ответный снаряд почти попал лоб – она успела прикрыться коробкой. – И часто ты убиваешь своих нанимателей? – По мере того, как сильно кому-то захочется заплатить больше. Вот ты, к примеру, – он снова кинул в нее сухарик: не так метко, зато не уклонилась, – мне не платишь. Джек рассмеялась в ответ и, опасно покачнувшись на стуле, запустила в него две бомбы подряд – одна даже попала. – Засранец ты, Мак-Криди, – она ухмыльнулась, уклонившись от еще одного снаряда. – И за сколько ты продал бы меня? – После всего, что ты для меня сделала? Я убью любого, кто захочет причинить тебе вред, пташка, и заберу его крышки, – Роберт лукаво дернул бровями и пнул покачивающийся на двух ножках стул. – А это за засранца. – Чур, мне половину, – проворчала Джек, приподнявшись с земли на локтях, получила сухариком в лицо и, признавая своё поражение, вздохнула и рухнула без сил, широко раскинув руки. – Убит. – По рукам.***
3:20 РМ – Хьюбрис Комикс, – зачитала Джек. – Эй, Мак-Криди, ты любишь комиксы? Роберт приоткрыл дверь и быстро заглянул внутрь. – Я люблю, когда есть выпивка и не пахнет мертвечиной. Может, лучше сходим в бар? – Нет, здесь наверняка найдутся выпуски Грогнака-варвара. Я хочу посмотреть на красивое тело хотя бы на картинках. – Она медленно обвела напарника взглядом с головы до ног и нарочито печально вздохнула. – Бедняжка, – вздохнул в ответ Роберт. – Таким как ты красивые тела светят только на картинках. Джек закатила глаза и вошла внутрь. Он окинул взглядом ее зад, обтянутый изношенными и пыльными штанами неизвестного цвета и шагнул следом. Она не так плоха, если приглядеться: темные медные волосы, собранные сзади в непослушный вьющийся хвост, резко контрастировали с безумной светло-голубой рубашкой навыпуск; нос густо обсыпан веснушками, одна из бровей над каре-зелеными глазами оборвана на середине из-за старого ожога, уши выпирали чуть больше нужного. Не первая красавица, но такую сложно не заметить. Она всегда притягивала к себе взгляды – далеко не всегда восхищенные, но ей это, похоже, нравилось. Внутри оказалось необычно тихо. Роберт аккуратно прикрыл за собой дверь и прокрался вперед. – Темновато, – шепнул он. Комиксы здесь не почитаешь, но он надеялся, что сможет урвать парочку себе в коллекцию. Джек сверкнула зубами и щелкнула его по козырьку. – Боишься темноты, коротышка? – Боюсь, что ты снова испугаешься радтаракана и вцепишься в меня, как тогд..а-ааа! Наёмник вдруг резко отскочил назад, крепко ухватившись за плечо напарницы. Та в свою очередь больно вцепилась в его запястье и воротник. Прямо перед ними жутко мигая фонарями глаз… била железными тарелками механическая мартышка. Напарники молча смотрели на нее некоторое время, перевели взгляд друг на друга и торопливо расцепились. – Я испугалась, когда ты заорал, как девочка, – пожала плечами Джек и поправила его помятый воротник. – Ты заорала первая. – А вот и… – Берегись! Из дыры в потолке появилась жуткая, искорёженная радиацией и временем голова. Роберт едва успел дернуть напарницу на себя, когда выползший гуль плюхнулся на ее место. Опомнившись, Джек пристрелила его из пистолета. Существа, бывшие когда-то людьми, выползали из всех отверстий, изрешетивших ветхое здание. Один из гулей выполз совсем рядом, и Роберт проломил его ветхий череп прикладом винтовки. – Где дробовик? – крикнул он через плечо, пристрелив еще одного гуля. Стрелять в гулей из винтовки с оптикой в таком ограниченном пространстве – почти все равно, что кинуться в пруд Лебедя с ножом; впрочем, он справлялся, как и всегда – иначе он был бы не Эр-Джей Мак-Криди. – Нету! – оптимистично откликнулась напарница. Роберт громко выругался, едва не забыв, что не должен материться. Наверняка она выкинула дробовик в пользу очередного хлама. Один из гулей внезапно атаковал сбоку, незаметно обойдя витрину с испорченными журналами – Роберт отшатнулся к стене и попытался оттолкнуть монстра винтовкой, пока тот не вцепился ему в лицо, но за ногу неизвестно откуда схватилась еще одна сгнившая рука. Земля уже почти ушла из-под ног, когда Джек откинула гуля, ударив его стальной канистрой, и Роберт наконец избавился от хватки у себя на ноге ударом приклада. Джек пристрелила жертву канистры, и настала тишина. – Испугался, Мак-Криди, а Мак-Криди? – Хлопнув его по плечу, она тихо двинулась вперед, попутно пихая в рюкзак журнал и целую пачку изоленты. – Разве что выражения твоего лица, пташка, – весело ответил он. В ответ она кинула в него крышкой, которую наёмник ловко поймал на лету – крышки лишними не бывают. Он издевательски прокрутил крышку в пальцах – Джек старательно это проигнорировала. Из одного из древних шкафов она с довольным восклицанием достала игрушечный пистолет с присосками вместо боеприпасов и гордо вручила его напарнику. Удивительное дело: её заинтересовало что-то помимо изоленты, вентиляторов и предохранителей. Роберт спрятал добычу подальше в надежде, что этот хлам можно будет выкинуть, когда она забудет. Неизвестно, кто из них ошибся, но стоило им подняться на следующий этаж, и со всех сторон снова стал доноситься шорох выползающих гулей. – А я уж было заскучал. – Валим! Джек схватила напарника за руку и потащила к выходу. Путь впереди перегородили гули, и она рванула в другую сторону. – Чего ты так испугалась? – усмехнулся Роберт, пока они петляли по коридорам, кабинетам и лестничным пролетам. Он не был до конца уверен в своём выводе, но, похоже, они потерялись. Не то, чтобы ему нравилось беспорядочно бегать от разъярённых гулей, но это даже немного весело – и её рука, крепко сжимающая его, вовсе тут ни при чём. – Ты видел того светящегося?! – С каких пор ты… ***ть! – воскликнул Роберт, обернувшись, и припустил ходу. – Вот-вот. Наконец, она завернула в последний раз, и они оказались в тупике. Шаркающие шаги приближались, и Джек обреченно застонала. Почему именно туалет?! – Сюда, – Роберт затащил ее за собой в кабинку и закрыл дверцу. – Совсем уже…? – она замычала, когда ладонь накрыла ей рот. – Тихо, пташка, – шепнул он прямо в ухо и замер. Темный потолок слегка посветлел – сюда зашел светящийся. Пип-бой тихо затрещал, когда он подошел к кабинке – Джек поспешно его отключила; и оба напарника задержали дыхание. Хорошо, что они одного роста, – подумал вдруг Роберт. Его увидят не сразу. Копна волос щекотала ухо и шею, кровь в ушах шумела так, что заглушала шарканье многочисленных ног. Светящийся – не такая уж проблема, если он один, но, бегая по коридорам, они собрали за собой такую цепочку гулей, что рисковали оказаться разорванными на месте. Шорох за тонкой дверцей начал постепенно отдаляться. Роберт облегченно вздохнул и закрыл глаза. Прятаться с напарницей в туалетной кабинке – не самое крутое занятие, если подумать, но зато… “Кажется, она приятно пахнет”. Джек задергала головой, и он, опомнившись, убрал руку с ее рта. Другой рукой Роберт продолжал удерживать ее за талию – скорее по инерции, чем по необходимости. – У тебя грязные руки, – недовольно шепнула она. – У тебя тоже. Несколько секунд они стояли в тишине, нарушаемой только шумом дыхания. – Эй, Мак-Криди, – снова нарушила она молчание и слегка отодвинулась. – Это же не то, что я думаю? – Эм… – О, чёрт. – Это пистолет. – Неловко. – Я так и подумала. Эй, Мак-Криди, – она слегка пихнула его локтем в живот, – если это пистолет, зачем ты меня лапаешь? “Вот ведь, а она действительно приятно пахнет”. Роберт почувствовал, как его уши начинают гореть, и с трудом подавил порыв одернуть руку. – Приятно думать, что кто-то хочет тебя облапать, правда, пташка? – Он пару раз деловито сжал ладонь, ощупывая содержимое. – Хм, я думал, она должна быть больше. Фух. Кажется, неплохо выкрутился, да еще и с бонусом. В ответ она крепко врезала ему локтем под дых – а вот это уже не так круто. Просто охренеть, как не круто. Джек приподняла согнувшегося напарника за подбородок и щелкнула по носу. – Мак-Криди, мелкий засранец, держи руки при себе. – Вовсе не мелкий, детка, – выдавил он, слегка восстановив дыхание, и натянуто улыбнулся. – Убедись сама. – Кривой флирт, – процедила Джек, махнула рукой и осторожно выглянула наружу. – Вроде тихо. Они без проблем прокрались по коридору и поднялись ещё на один этаж, устранив по дороге пару спящих гулей из пистолета с глушителем. Лестница вывела их в просторное помещение, в дальнем углу которого ярко освещался манекен; Джек широко раскрыла глаза и с благоговением обернулась к напарнику. – Это же Серебряный плащ! Я обожала этот сериал! – Ты смотрела сериал?! – восхищенно прошептал он. – Неужели его снимали… здесь? Я всегда жалел, что не застал его, но у меня почти целая коллекция комиксов! Джек вдруг улыбнулась так, что Роберт не смог не выдавить улыбку в ответ. Все-таки она умела простой улыбкой заставить что-то внутри вздрогнуть. Сразу появлялось ощущение, что он кому-то нужен, а он редко кому-то нужен. Роберт не питал особенных иллюзий насчёт того, что так она улыбалась только ему, но хотелось думать, что обычно её глаза блестят чуть меньше, и что никто больше не находил эту её щелку между зубами такой красивой. Да что за х*** у него в башке? Он встряхнул головой, но х*** никуда не делась, потому что она продолжала смотреть на него, да так странно и задумчиво, что Роберт беспокойно заёрзал. – Что, потянуло на голубоглазых красавцев? Джек снова улыбнулась своей особой улыбкой, но не успела ответить – снизу снова раздался шорох. Переглянувшись, они рванули к люку в потолке, так удачно размещенному в студии, но, не сговариваясь, затормозили на полдороге. Манекен! Они бросились к манекену и потащили к спасительной лестнице, схватив его за ноги и голову; шляпа сорвалась с пластиковой головы, и Джек нацепила ее на себя. Напарники работали быстро – Роберт как раз поднимал манекен за ноги, пока Джек пыталась вытащить его за шиворот сверху, когда прибежали гули. – Забей, поднимайся! – заорала Джек. Манекен полетел вниз, и Роберт быстро полез по перекладинам, но стоило оказаться почти на самом верху, как вдруг особо резвый гуль зацепил его ногу и резко рванул. Фуражка упала с головы – он поймал ее в последний момент, пытаясь отбиться ногой от гуля. – Роберт!.. Он усмехнулся, глянув на застывшее в страхе лицо напарницы, и закинул свою любимую фуражку наверх; опомнившись, она прицелилась и пустила пулю в лоб гуля – сгнившие руки разжались, и Роберт снова полез. Джек поймала его винтовку, соскользнувшую с плеча, и вытянула наверх, рванув за локоть. Они захлопнули люк, буквально рухнув на него, когда гули уже поползли по лестнице. – Фух. Они просто не знали, с кем связались. – Роберт облегченно вздохнул, лежа на спине и глядя в небо. – Тот гуль как-то странно промычал, или это ты назвала меня по имени? – Это короче, чем Мак-Криди. Дурацкая фамилия. – Джек пыталась отдышаться, также лежа на спине и примостив голову на животе напарника. Люк еще несколько раз дернулся под их спинами, но разум, выжженный радиацией, не заставил гулей рваться дальше. Роберт вдруг засмеялся в небо и взъерошил и без того беспорядочные волосы напарницы – резинка соскочила где-то во время их побегов по зданию. – Чего? – Джек ткнула смеющегося напарника в бок и уставилась на подергивающийся кончик носа, перевернувшись и удобно расположив голову на сцепленных руках. – Ничего. – Он прекратил смеяться и усмехнулся. – Уж лучше, чем твои имена… Джек. – Марья. Надоело быть Джек. На этот раз ей надоело быстрее – имя «Джейн», которое было до «Джек» продержалось целых 4 дня. – Еще одно дурацкое имя, – фыркнул Роберт и снова взлохматил волосы – этой свалке из медных кудрей все равно уже ничего не страшно. Вместо ответа Марья ткнула его в оба бока, застав врасплох – в ответ он поймал её за талию, подмял под себя и защекотал так, что она могла только беспомощно брыкаться. – Нечестно, коротышка! – взбунтовалась она сквозь смех и извернулась так, чтобы достать обидчика в ответ. Как жертва одержала верх – непонятно: последние несколько секунд борьбы вылетели из головы, когда она нависла над ним, темными беспорядочными прядями волос огородив наёмника от остального мира. Она почти касалась его носом, замерев в какой-то доле расстояния и согревая лицо глубоким дыханием. Должно быть, Роберт выглядел таким же ошарашенным, как и Марья – ее широко раскрытые глаза замерли, встретившись с таким же его взглядом. О***еть, она всегда была такой красивой? Чёрт, чёрт, о, чёрт! С ума сойти. – Эй, Мак-Криди… Башню сносило от её взгляда. “Просто молчи, пташка, ты слишком близко, чтобы разбирать, что ты там говоришь”. Стоп. Знакомое пиликанье. Роберт только обреченно вздохнул, когда Марья, услышав то же, что и он, умчалась к краю крыши. Через пару секунд раздался взрыв и послышалась стрельба вперемешку с отборным матом: внизу встретились рейдеры и супермутанты. Марья с любопытством наблюдала за происходящим, притаившись возле стенки. Наёмник устало отряхнул свою фуражку от пыли и кинул напарнице ее новую шляпу – костюм они потеряли, пусть не забудет хотя бы её. – Ты хотела что-то сказать? – уныло спросил он. – Нет, забей, – Марья махнула рукой и оторвалась от зрелищ внизу, чтобы надеть на себя шляпу. – Ну что, сойду я за Серебряного плаща? – Серебряного плаща, а? – Роберт фыркнул и повесил на плечо свою любимую винтовку. – Слишком высоко взяла – начни с канарейки Роди или Лунной мартышки[2]. – Знаешь что, Мак-Криди? Кажется, я поняла, зачем ты таскаешь свою идиотскую фуражку, – изрекла она, устраивая свою новую шляпу поудобнее. – Ты думаешь, что из-за нее кажешься выше, но тебя в этом плане уже ничего не спасет. Смирись. Нет, она вовсе не так ужасна, она вовсе не так ужасна, онавовсенетакужас… ***!***
9:11 РМ В баре «Третий рельс» было как всегда людно, пахло табаком и алкоголем. Громко играла музыка, и на подобии сцены пела Магнолия, соблазнительно покачивая бедрами. Марья тяжело рухнула на диван и со стоном кинула ноги в тяжелых грязных ботинках прямо на столик. Эти ботинки побывали во многих переделках и выбили немало зубов и дверей, однажды Роберт даже залил в них тюбик клея – но они все равно продолжали служить и пачкать и без того не самый чистый стол. – Как же я задолбалась ходить! – Чарли убьёт тебя за это, – Роберт кивнул на ее ноги, вскрывая бутылку бурбона. – Я должна испугаться этой железки? – фыркнула Марья, но ноги убрала. В карманах у неё приятно звенело – она только что вытянула из Чарли четыре сотни крышек за то, что они обчистили несколько складов. Никто и не предполагал, что за это ещё и заплатят. Вот чем в ней действительно стоило восхищаться – она всегда найдёт того, кто лучше заплатит, и заставит его заплатить ещё больше. Они неторопливо опрокинули в себя стаканы, и Роберт расслабленно откинулся на спинку дивана. – Эх, сигаретку бы сейчас… Марья вдруг поднялась на ноги, кинула шляпу на стол и, быстро глянув по сторонам, нетвердой походкой двинулась куда-то на другую сторону бара. После нескольких бессвязных маневров она споткнулась о ножку стула и упала прямо на выпивающего посетителя, пока Роберт заинтересованно наблюдал за ее действиями. Началась суета; другой посетитель оттащил нетрезвую незнакомку от приятеля, в ответ она благодарно пожала ему руку и, извиняясь, попятилась назад. Чем ближе Марья подходила к их столику, тем более трезвой становилась её походка – как обычно размашистой и энергичной. Наконец, она рухнула на свое место и протянула напарнику едва начатую пачку сигарет и старую позолоченную зажигалку. – Тот джентльмен угощает, Мак-Криди. Можешь его не благодарить – я уже сделала это за тебя. Марья, пересчитав крышки, покрутила в руках золотые карманные часы и тюбик дешевого клея. На кой тому парню вообще понадобилось таскать клей в кармане? Роберт не сдержал смеха и затянулся сигаретой – его нанимательница никогда не перестанет удивлять. Ловкостью, с которой она справлялась с замками и чужими карманами можно восхищаться наравне с её способностью вытягивать из людей деньги и ссориться с техникой: последний терминал Марья разбила огромным разводным ключом, когда тот выключился вместо того, чтобы открыть почту – она нажала не ту кнопку. Роберт и сам не силен во взломе терминалов, но тут точно что-то было не так. Бутылка бурбона постепенно ополовинилась, и мысль расположить руку на спинке дивана над ее плечами вдруг начала казаться не такой уж плохой. А впрочем, нет. Плохая мысль. Какого *** эта мысль вообще оказалась в его голове? Марья вдруг оторвалась от созерцания поющей Магнолии и повернулась к напарнику. Интересно, если отсечь половину брови шрамом у любой другой девушки, это будет казаться красивым? – Эй, Мак-Криди, а Мак-Криди? – И почему она вечно так к нему обращалась? Хитрый прищур каре-зеленых глаз ничего хорошего не предвещал, но это почему-то не обеспокоило. – Я знаю, чем мы с тобой никогда не занимались. – Вау. Ожидания рухнули раньше, чем появились, когда Марья схватила Роберта за руку и потащила. – Давай, Мак-Криди, не говори, что не умеешь танцевать. – Именно это он и хотел сказать, но она упрямо тащила его за собой – Роберт едва успел затушить недокуренную сигарету о край пепельницы. – И где бы я этому научился? – слабо воспротивился он. Оттащив его от безопасного дивана, Марья кинула его фуражку на стол, рядом со своей шляпой Серебряного плаща – Роберт уныло проводил ее взглядом. Нет-нет, здесь слишком много знакомых… Впрочем, какое ему дело до знакомых? – Эй, Мак-Криди, не стой столбом. – Роберт положил одну руку ей на талию и взял её руку в свою – кажется, в комиксах рисовали так. А вот двигаться в комиксах не учили. Они сделали пару шагов в ритм пению Магнолии – вроде неплохо. – Вот так… Видишь, все отлично, только с какого веду я? – Чего? А её ещё надо вести? – Я не яо-гай, не держи меня на вытянутых… нет, Мак-Криди, это слишком… А хотя ладно. Ладно, я буду вести… Она улыбнулась и переплела свои пальцы на руке с его. Да, это даже приятно. Песня Магнолии достаточно быстра, чтобы дыхание начало учащаться, и достаточно медленна, чтобы не потерять ритм; Роберт быстро понял, что от него требовалось, и начал сам задавать движения. И пусть кто-то из местных бандитов еще раз скажет, что Эр-Джей Мак-Криди не самый лучший наёмник – получит в нос. Один знакомый парень неподалеку начал откровенно посмеиваться, глядя на них, и Роберт украдкой послал ему выразительный жест. Шаг, еще шаг, прокрутить её на месте и снова поймать – ух ты, круто! Она улыбалась – это здорово. Марья красиво двигалась: хоть и ведомая его движениями, она танцевала свой собственный танец – Роберту оставалось только ловить её за талию, прижимать к себе и удерживать за руку. Её щеки раскраснелись, тяжелые медные кудри лезли в лицо, глаза сверкали как… да какого хрена? Особо упрямую прядь Роберт осторожно спрятал ей за ухо. “Просто не прекращай улыбаться, пташка – остальное не так важно”. Чёрт, она снова очень близко. От этого просто крыша поехала, честное слово: второй раз за день – это слишком. Что за хрень с ним произошла? Кровь била в ушах так, что заглушала голос Магнолии. – Эй, Мак-Криди… – А?.. – Мы стоим на месте. – Ага… Её губы совсем близко: ему нужно преодолеть всего лишь какую-то чёртову долю дюйма – просто ужасная идея, но это было бы так… Где-то рядом раздались крики, и о чью-то голову разбилась бутылка. Ох, ну конечно. Громко ругаясь своим механическим голосом, к нарушителям порядка помчался Чарли. Вообще-то странно, что в бар не залетел супермутант-камикадзе. Тем временем Марья уже упорхнула на своё место. Под шумок Роберт врезал одному из дерущихся и умыкнул с чужого стола бутылку дорогого ликера. Магнолия продолжала петь как ни в чем не бывало – она-то привыкла к местным потасовкам. – Эй, Мак-Криди, в тебе спит отличный танцор. – Марья встретила его своей улыбкой и с довольным восклицанием приняла из рук бутылку ликёра. – Избавиться от этой дурацкой фуражки и… немного набрать веса, и ты даже почти ничего. – Роберт закурил новую сигарету и тоскливо окинул напарницу взглядом, опираясь локтем о спинку дивана. Да что в ней красивого? – Ну, в смысле… роста ты прибавить себе не сможешь, но… в принципе ты, может, не так уж плох. – Воу воу, пташка, полегче – от таких комплиментов кажется, будто ты неравнодушна ко мне. Жуть! Я бы не хотел, чтобы за мной бегала плоскогрудая девчонка с манерами яо-гая. – Роберт щелкнул её по лбу и принял свой бокал с ликёром. – Подожди, только займу очередь, – фыркнула Марья и неожиданно спросила: – Почему ты меня так зовешь? –А? Пташка? – Он стряхнул пепел с сигареты и пожал плечами. – Ты так часто меняешь имена, что мне надоело их запоминать. – Я Марья – это трудно запомнить? – А завтра ты возьмешь еще какое-нибудь дебильное имя… – Я Марья, Роберт Джозеф Мак-Криди, – повысила она голос, – и если я и возьму ещё какое-нибудь дебильное имя вроде Джек или… Роуз или… Роберт – я все равно останусь Марьей. Роберт замер на мгновение, ошарашенно глядя на нее. Сигарета не дошла до рта и остановилась в воздухе. – Ты только что назвала моё имя дебильным. – Я знаю. Он пожал плечами и затянулся как ни в чем не бывало. Марья. Надо же. Охренеть не встать. Марья. Вскоре Магнолия перестала петь и направилась к стойке бара, чтобы передохнуть, и Марья долго с интересом её разглядывала, прежде чем спросить: – Эй, Мак-Криди, ты когда-нибудь пытался ей засадить? Роберт поперхнулся ликёром и долго пытался откашляться: горло раздраженное из-за дыма все никак не отпускало. Марья тихо похлопала его по спине, но это, очевидно, не помогло. Чего б***ть?! Какого *** она об этом спрашивает?! Точно яо-гай. – Издеваешься? – просипел он и снова закашлялся. – Невозможно. – Ну с твоей-то фуражкой точно невозможно, – фыркнула она. – Ну давай, вперед, покажи мне, как надо, – он махнул рукой в сторону Магнолии и осушил свой бокал. – Думаешь, не смогу? Спорим? – Марья лукаво улыбнулась и протянула ему руку. – Она же женщина!... Марья только пожала плечами. – И что? Мужчины у меня разные бывали, а вот женщины… Это даже интересно. Так что? Роберт покачал головой и пожал ей руку. – Ладно, пташка. – С ума сошла, но это даже может быть забавным. – На что спорим? – Если я её покорю… ты сжигаешь свою фуражку. Вот же… Но ладно, ладно. – Идет, – вздохнул он. Его фуражка наверняка в полной безопасности – глупый спор. – А если нет? Поцелуешь гуля? Забавно будет. – А если нет… – Марья широко улыбнулась и крепче сжала его руку. – Лучше я тебя поцелую – это похуже гуля. – Да зачем мне это?! – не задумываясь, быстро выпалил Роберт. Вот чёрт, кровь к лицу прилила. – Ладно, так и быть. Валяй. – Отлично. Марья выпустила его руку и направилась к барной стойке; Роберт нервно закурил еще одну сигарету – которая за сегодня? Пачка, которую она утащила для него, уже почти опустела. У неё точно ничего не получится, ведь так? Не то, чтобы ему хотелось, чтобы его поцеловали – нет, конечно, но… пусть она проиграет. Давай, Магнолия, просто отшей её, как и его, и дело с концом. Магнолия, какого хрена? Роберт, медленно впадая в ступор, наблюдал, как красотка в красном платье улыбалась… этому яо-гаю! Да что с этим миром не так?! Чарли подал им бокалы и наполнил вином. Женщины, кокетливо улыбаясь друг другу, чокнулись бокалами и немного отпили. Марья, одарив собеседницу как никогда очаровательной улыбкой, протянула руку и нежно провела по её подбородку. Что. За. ***. ***!!! Роберт затушил недокуренную сигарету и достал пистолет, который сунула ему напарница сегодня днём. Неужели этот хлам все-таки пригодился? Он зарядил пистолет присоской на палочке и прицелился. – Марья, дорогая, твою лучезарную улыбку только дурак примет за флирт. – Прости, Магнолия, – процедила она сквозь зубы, – похоже, я и правда предпочитаю мужчин. – Она провела пальцем по её подбородку. – Так лучше? – Ну… надеюсь, он действительно дурак, – вздохнула певица. – Это того стоит? – Его фуражка… Должна. Быть. Уничтожена. Магнолия понимающе вздохнула и собралась отпить еще немного вина, когда в бокал Марьи влетела присоска. Роберт быстро закинул орудие преступления за диван и развалился, глядя в потолок и мельком поглядывая на напарницу. Снаряд выбил бокал из её руки, и тот опрокинулся прямо на Магнолию. Магнолия, отскочив, наткнулась прямо на бандита, что стоял рядом – тот аккуратно подвинул женщину обратно и получил в челюсть от своего собеседника, но на шум прибежали другие нетрезвые посетители. Бармен Чарли угрожающе выплыл из-за стойки, помахивая своим набором лезвий и громко выкрикивая предупреждения. На остальное Роберт уже не обращал внимания, потому что Марья свирепо летела на него с явным желанием сделать что-то плохое; он приготовился защищаться, но та уже нависла над ним и принялась тянуть за ухо, опираясь коленом о диван. – Ай ай ай! Мне за это не доплачивают! – Да чтоб тебе ещё и доплачивали за это, коротышка?! Да я тебе… На стол рядом с ними рухнул пьяный бродяга, разломав и без того хлипкую конструкцию; другой бродяга замахнулся бейсбольной битой и тут же рухнул рядом, получив бутылкой из-под ликера по голове. Остатки жидкости стекали по его волосам и по руке Марьи – она выкинула оставшуюся "розочку" и вытащила из обломков стола свою шляпу. – Валим, пока не прибежала охрана, – бросил Роберт. Они быстро подхватили свои вещи и помчались прочь, проталкиваясь через царящий в баре хаос. Марья задержалась, чтобы обчистить карманы упавшему бандиту – Роберт схватил её за руку и потащил. – Быстрее, пташка, от Хэнкока достанется даже тебе. Они прошмыгнули на улицу как раз мимо ввалившейся в бар охраны и помчались дальше, пока на них не обратили внимания. Завернув за угол, беглецы с облегчением прислонились к прохладной стене. – Ну почему ты не забыл там это, Мак-Криди? – вздохнула Марья, указав на его голову. – Не дождешься. Она вдруг засмеялась, опираясь ладонями о коленки. – А ведь ты проиграл, Мак-Криди. Прощайся со своей фуражкой. Одолжить тебе зажигалку? О, чёрт. Он и забыл об этом уговоре. – Чёрта с два, пташка – Магнолия не лежит в твоей постели. – Ну же, коротышка, ты сам нам помешал – значит проиграл, – Марья широко улыбнулась, выжидающе глядя на него. Твою ж… Чёрт. Это ужасно, но она права. – Тогда ты тоже проиграла. – Роберт предпринял последнюю попытку. – Я видел, как вы мило улыбались друг другу – кто сказал, что ты ее не подговорила? – Марья молча надулась и скрестила на груди руки. Неужели он попал? – Что, серьезно, так и было? Эй! – Ты все равно проиграл, Мак-Криди, – проворчала она. Вот это да. Охренеть! Она пыталась надуть его, Эр-Джея Мак-Криди? – Ты тоже, – Роберт оперся плечом о стену и улыбнулся, разглядывая ее обиженный профиль. – Выполняем каждый свою часть сделки, а, пташка? Марья повернулась к нему лицом, аналогично оперевшись о стену и смерила его задумчивым взглядом. – Ты же понимаешь, как это звучит? «Я сожгу свою фуражку, если ты меня поцелуешь» – так получается? – Ну… – Об этом он не задумывался. Звучит и правда не очень. А, к чертям это всё. – Получается, что так. – Ладно, – тяжело вздохнула Марья и покосилась вбок. – Только фуражку свою убери. И без рук! – громко озвучила она еще одно требование. Роберт послушно скинул фуражку под ноги и убрал руки за спину. – Пойдет? Марья снова вздохнула и приблизилась. А им удобно быть одного роста – ей даже не надо тянуться. Она остановилась в дюйме от его лица и бросила взгляд в сторону, прикусив губу. Затем, видимо, проведя какой-то внутренний диалог, шумно вдохнула, прикрыла глаза и одним рывком преодолела оставшееся до губ расстояние. Вот это да. Вот это да. Вот это… чёрт возьми, почему же без рук-то? Роберт подался вперед, плотнее прижимаясь к её губам, пока она не решила, что этого достаточно – этого явно недостаточно. Кажется, в этом их мнение совпало: она не собиралась отстраняться, напротив, оттесняя его назад, зачем-то вцепившись в его плащ – так же как и он в её рукав. Роберт оперся рукой о стену и тут же одернул, нащупав её руку – Марья сделала то же самое. О, чёрт, неужели поцелуй – это всегда так круто? Но рыться в памяти и вспоминать все равно некогда. С ума сойти! Она внезапно отстранилась, заслышав шаги, и прислонилась к стене, разглядывая носки ботинок и скрестив на груди руки. Роберт занялся примерно тем же. Мимо громко прошлепал пьяный бродяга – следом пробежал еще один, выкрикивая нечленораздельные угрозы и сжимая в руке бейсбольную биту. Проводив их взглядами, напарники уставились друг на друга и тут же перевели глаза под ноги. Наконец, Марья протянула ему пачку довоенных банкнот. – Это что? – Это хорошо горит. Давай. Вскоре в темном переулке Добрососедства Роберт с тоской наблюдал за маленьким костром в алюминиевом ведре. Похоже, его нанимательница добилась того, к чему стремилась уже почти два месяца. Жаль расставаться со своей фуражкой – но уговор есть уговор. А он всегда сможет найти новую. – Эй, Мак-Криди… – Марья дернула его за рукав, отвлекая внимание от погребального костра. – Как-то… скомканно получилось, не думаешь? Может… это… ещё ра… – Конечно, пташка. Фраза оборвалась на полуслове, и Марья тихонько застонала в поцелуй. На этот раз про руки она ничего не говорила, и Роберт не преминул этим воспользоваться в полной мере, пока она не против, тесно вжимая её в стену. Он отстранился на мгновение, чтобы отдышаться – она запустила руку ему в волосы и притянула обратно. О, пташка, ты просто… Они резко оторвались друг от друга и снова скромно встали у стенки, поспешно поправляя на себе одежду: бродяга с битой бежал назад. Марья поставила ему подножку, отобрала биту и вырубила ударом по затылку. Встретив взгляд напарника, она развела руками и присела, чтобы обчистить карманы. Нет, она все же немного ужасна, но он, Роберт Джозеф Мак-Криди, официально заявляет, что влюблён.