Первый стояк, как это?

      У всех все бывает впервые. Вот и я, только открыв глаза, понял, что что-то не так. И это не то, что на меня уже с утра глазеет Билл, а то, что так жалобно тянет ниже живота. Не заостряя на этом внимания, сажусь на кровати, на которой недавно столь сладко спал, и вижу, что демон стоит возле окна, перебирает в руках темные волосы куколки, очевидно думая: «Сосенка до сих пор играет в куклы». Хотя это всего лишь Мэйбл раскидала их. Только это никого не волнует, да и я не собираюсь оправдываться перед самовлюбленным блондином.        Откидывая одеяло и тут же возвращая его обратно, ложусь на мягкую подушку. Мои щеки горят от стыда, я слегка напуган, а мое сердце громко стучит в грудной клетке. Я опускаю взгляд на свои руки, в голове одна мысль: "Почему в трусах что-то стоит, причем там так жарко, что ноги все мокрые. Чувствую, как по ним бегут капельки холодного пота, очерчивая бедра и капая на белую простынь".       Понимаю, что возбужден. Но почему? Что со мной? Что стряслось?        Была еще куча вопросов, но я не успеваю дать на них ответ: передо мной рожа нахального демона. Я вздрогнул, не проронив ни слова. Невольно рассматриваю его, появившегося перед моим лицом.        Кажется, Билл сменил стиль: стоит в не по размеру большой желтой футболке, в черных джинсах и в такого же цвета кедах по колено. Но черт, нет! Перчатки здесь все портят, а он их зачем-то напялил. Билл всегда стригся так, чтобы пшеничные волосы скрывали правый бок и пол-лица в придачу, а левый висок был выстрижен. На его лице, как обычно, сияла улыбка.       — Сосенка, ты не спишь. Вставай, у нас важные дела. И тем более, у тебя выходной, — говорит Билл спокойно, вдруг дергает одеяло и удивляется моей реакции - я тяну одеяло на себя и скрываюсь за мягкой стеной по горло. Мне стыдно. Я не понимаю, почему. И почему я не хочу, чтобы этот демон видел меня таким? А, в принципе, каким? Да, это останется вопросом.       Он снова настырно дергает одеяло. На этот раз сильнее. Стеганная ткань выскальзывает из моих рук, а я стыдливо сажусь, свожу ноги, пытаясь спрятать стояк, но это плохо удается. Билл сразу заподозрил что-то: он поднимает мое лицо за подбородок и заставляет смотреть в его янтарные глаза. Демон приблизился ко мне настолько, что стало даже как-то неловко.       — Проблемы, Сосенка? — говорит он это со злобной ухмылкой, обжигая мои губы своим дыханием, а я, как завороженный, смотрю в глаза Билла и не могу оторваться.       — Нет… не знаю, наверно… понимаешь, — тихо и уже невнятно мямлю я, пытаясь отвести взгляд. Мысли путаются. А я чувствую, как наглая рука демона легла на мой возбужденный пах.       — Помочь тебе? — не знаю, почему, но я киваю, он подставляет мне руку, и я машинально берусь зубами за перчатку, незамысловатыми движениями головой стягивая ее с руки Билла. И с удивлением замечаю, что у него накрашенные ногти.       Билл стягивает с меня такую ненужную вещь, как трусы - они лишь будут мешать. Я смущено смотрю на него, а ухмыляющийся демон - на меня. Он кладет руку на мою небольшую плоть. Я прикусываю губу и зажмуриваюсь, не хочу видеть это. Демон водит рукой, иногда надавливая большим пальцем на головку члена и мне становится дурно: я забываю как дышать, а из моего рта рвутся неприличные стоны. Двигаю бедрами навстречу. Не хочу, чтобы это кончалось. Для меня проходит вечность. После чего я, содрогаясь, изливаю семя, пачкая им руку Билла. Меня бьет легкая дрожь, падаю обратно на подушку. Сил нет, не могу нормально дышать, то и дело чуть не задыхаюсь.       А Билл сидит с ухмылкой, облизывает семя с руки и смотрит мне прямо в глаза. Безотрывно, буквально не мигающим взглядом. Я морщусь и резко вскакиваю на ноги.       — Ты мог сказать, что мне помог бы душ! — возмущаюсь, хватаю одеяло и закутываюсь в него. Противный демон! Оставлю эти слова при себе.       — Но я же помог, а теперь ты поможешь мне, — самодовольно говорит Билл и тянет руки ко мне. Я отпрыгиваю назад, бегу в ванную, закрываюсь там.       Билл следует за мной, но я успеваю защелкнуть щеколду, залезть ванную и вооружиться душем. Он стучится и угрожает, а потом, похоже, садится у двери, и я слышу его тихий голос:       — Все равно не отвертишься. Взаимопомощь - знаешь, что это?