Найти Дом

Младший княжеский сын был любим людьми и уважаем за мудрые решения и доброту; «пресветлый княжич» - впервые таким именем люди назвали оборотня. Одно было плохо – людские девушки теряли разум из-за Киано, творили глупости, сколько ни увещевали их отцы с матерями, чтобы даже не смели мечтать о дивном княжиче. Но каждая старалась к приезду княжича одеться понаряднее и попасться ему на глаза, а уж если коснется случайно – на месяц рассказов. Правда заметили люди, что не нравится княжичу Киано, когда касаются его и подходят близко, и знают это дружинники его, суровый Борг да молодой, с веселыми глазами Тахар, не подпускают никого, оттеснят как бы ненароком плечом, заслонят собой, незаметно и необидно. Но все равно девки умудряются, когда сажают княжича за торжественный стол в усадьбе князя смертных, коснуться волос, ненароком задеть плечо, когда подливают вино да кладут яства. Но холоден княжич к земным девушкам, радушно принимает он заботу, улыбается, благодарит, да не более того, но и от этого девки млеют, чудится им в вежливой улыбке намек да недосказ. Парни сначала недолюбливали оборотня, ревновали, понимая, что против него они - как лучина против солнца, но потом поняли, что недоступен он для девок их, как мечта. Да многие девушки потом стали понимать это, выходили замуж, рожали деток, годы их шли, а княжич, как всегда, приезжал раз в половину года, прекрасный и юный, неподвластный неумолимому времени, столь безжалостному к смертным. Киано легко решал проблемы людей, разрешал конфликты между земными князьями – вассалами Тэррана - сначала при помощи отца, а потом и сам; собирал дань, прогонял нечисть, да злых духов, с которыми не могли справиться смертные шаманы и колдуны. Княжич был всегда спокоен и доброжелателен, и вывести его из себя было просто невозможно. Людям он казался неземным прекрасным созданием, кем-то вроде духа-хранителя их земель. В эту осень вместе с данью на двор волчьей усадьбы люди привели коня – высокого, грациозного и белоснежного южного скакуна. Не как дань, а как подарок для Киано. Дружинники восхищенно обступили великолепное животное, поглаживая, но конь шарахался, переступал ногами, чуя звериный дух. Позвали Киано с Тиннэхом. Киано очень понравился подарок, он вскочил в седло, погарцевал во дворе, погладил шелковую гриву. Жеребец был великолепно объезжен и не противился Киано, сразу признав в нем своего хозяина, коснулся мордой плеча нового владельца. - Как ты назовешь его, брат? – спросил Тиннэх. - Не знаю, хочется Метелью, он же белый как снег и порывистый. - Хорошее имя. Да и коня как будто под тебя подбирали, смотришься на нем великолепно. Может, проедемся тогда? До озера? - Давай. Но на дворе появился сам князь, сопровождаемый пятью дружинниками, все при оружии. - Киано и Тиннэх, вы нужны. Сигмар, ты помнишь, а Киано? Он в беде, зовет стаю. Киа, делай что хочешь и как хочешь, но ты должен там быть, в волчьем облике! Ты меня понял? Тиннэх, к тебе тоже относится! - Да, отец! - хором отозвались братья. - Но... - Киано запнулся, глянул растерянно на брата, и тут по груди словно прошлись каленым ножом. Сигмар! Сигмар в беде! Киано вдруг дрогнул, конь испуганно заржал и отступил. На месте, где только что стоял Киано, сидел волк – небольшой, с густым черным мехом и ярко-изумрудными глубокими глазами. - Лентяй! – бросил Тэрран, - пошли! И стая рванулась сквозь межу миров. Сигмар действительно попал в беду. Вернувшись на родину, после долгого изгнания он так и не исправил свой авантюрный нрав. Приняв от брата бразды правления своим небольшим княжеством Сигмар все-таки продолжал искать приключений. Ему было скучно просто править своей усадьбой, решать споры бондов, принимать отчеты надсмотрщиков трэлей - рутина убивала его. Бывший наемник искал жизни в охоте, объезде владений. Но в северных землях все было спокойно, пока к нему не пришли подданные с дальней усадьбы. - С курганом у нас, князь, неладно, мертвяки замучили… и ведь все спокойно было.., а тут на тебе… Ладно, скотину рвут, так прошлой седмицей девку молодую убили, пошла, дуреха, хворост под вечер собирать, одна кожа только и осталась… - Жрецов звали? - Звали, княже, звали, и кровь кропили, только звереют пуще… а сам знаешь, по старым поверьям выходит, что кроме тебя, оборонить нас некому… - Чтоб вас тролли сожрали! – Лезть в курган с мертвяками Сигмару ой как не хотелось, даже при всей его любви к приключениям. – Ладно, езжайте, мы с дружиной догоним вас. «Небось, прохвост какой побрякушки спер из кургана, вот и разбудил пакость, воровать и то не умеют, тоже мне, северяне херовы», - подумалось Сигмару. С мертвецами Сигмару приходилось сталкиваться только раз в жизни, и то с одним. Ехал он как-то лесом, решил устроить стоянку, да и наткнулся на упокоище, потревожил. Как вспоминал, так вздрагивал, не знал, как одолел, но уехал живым. Приехали в усадьбу уже под вечер, в самое опасное время, дорога была еще пока вполне спокойна, но напряжение потревоженной земли чувствовалось даже в воздухе. Словно висела невидимая и тяжелая предгрозовая туча. В доме старосты Сигмара с дружиной встретили с опаской и надеждой. Рассказали, все, что стряслось, с чего начались беды сельца. Сигмар был прав в своих предположениях: действительно, пара юнцов ухитрилась пробраться в курган и украсть оттуда два золотых браслета. Остальное - побоялись. Юнцов Сигмар велел высечь, поужинал и собрал своих воинов. - Дело конечно, парни, неприятное. Но будем засаду делать около кургана. У всех серебро есть? Дружина подавила тяжелый вздох, ибо с мертвяками никому не хотелось связываться. Уже совсем стемнело, староста показал дорогу к кургану, и трусливо запер двор. «Скотина, я тебе припомню все, когда оброк принесешь!» подумалось Сигмару. Вначале было тихо, нервы были у всех на пределе, мечи обнажены. Время близилось к полуночи. Стояла непроглядная тьма. Сигмар не велел жечь костров, и висела почти звенящая тишина, словно бы отряд находился в полной пустоте, где нет никого и ничего: ни неба, ни земли, ни воздуха, ни света. Но напряженное до предела зрение Сигмара вдруг различило во тьме белые тени. Размытые человеческие фигуры с рваными дырами. Ужас парализующей леденящей иглой впился в сердце, но Сигмар собрался, нащупал рукоять меча, пихнул дружинника, и тут призраков увидели все. Сигмар подобрал дружину под стать себе – бесстрашную и хладнокровную. Молча воины поднимались из засады, доставая мечи. Страшно было всем, но никто не мог и помыслить о том, чтобы отдаться во власть ужасу. «Атакуем», - шепнул Сигмар, и его услышали все. Призраки уже шли на них - словно облака рваного тумана двигались во тьме. «Как же их бить, они же прозрачные!», сказал кто-то жалобным голосом у Сигмара в голове, и прозвучал ответ: «Мечом!». Отряд совершил ошибку, страшную и жуткую. Мечи дружинников не приносили никакого вреда призракам, но воины гибли один за другим. Сигмар махал мечом, не давая коснуться себя, но видел все, и тогда отчаяние овладело им, и он вспомнил, где найти помощь. Никогда он не хотел делать этого, ибо не хотел платы за жизнь Киано, но теперь деваться было некуда, иначе он потеряет всех. «Великий Волк! Князь Тэрран! Киано! Помоги!!!» мысленно взмолился он. Минуло несколько страшных мгновений, оплаченных двумя жизнями. «Не слышит!» - завыл Сигмар, и тут он увидел. Воины, взявшиеся почти из воздуха, в человеческом обличье и в волчьем, разили призраков мечами и рвали зубами. Их было всего ничего, но за несколько минут битва была окончена. Белые тени растаяли, без следа. Тэрран в человеческом обличье вышел вперед своих воинов, брезгливо вытер меч об траву и подошел к Сигмару. Лицо его было сурово. «Зря я их позвал», - подумал Сигмар. - Не зря, - отозвался Тэрран, - но я всегда догадывался, что смертные слишком самоуверенны! Посмотри, – и оборотень указал своим клинком на мертвых дружинников Сигмара, – чем ты думал, когда сюда полез??? Меня надо было звать раньше, когда ты только узнал об этом! Или вы надеялись выиграть этот бой? Для вас это слишком сильный противник, для нас - пыль! Следующий раз, когда надумаешь поиграть с неупокоями – зови меня до начала игры, правила разъясню! Ладно, я все-таки рад видеть тебя живым. - Я тоже, и тебя, и себя! Воины обнялись. Стая понемногу превращалась снимала с себя волчий облик. Но Сигмар взглядом отыскивал среди волков и людей одного-единственного. Того, чей образ не давал ему покоя. Вдруг из тех, кто еще остался волками, отделился молодой зверь, небольшой, с черным густым мехом, отливающим серебром, и подбежал и Сигмару, приветственно махая роскошным хвостом. Сигмар ахнул, присел, и уткнулся лицом в пахнущую теплом и лесом мягкую шубку. И через мгновение его руки уже обнимали человеческое тело, а не волка. Он крепко прижал Киано к груди и отстранился, изумленно оглядывая того, кто когда-то был юным забитым эльфом. Теперь в Киано почти ничего не осталось от того времени, не было ни затравленного блуждающего взгляда, ни опущенных плечей, ничего. Теперь перед Сигмаром стоял уже точно не человек, а перворожденный, вечно юный и прекрасный. Северянин смотрел и не мог насмотреться на ту дивную красоту, что предстала его глазам. Высокая статная фигура, стройная и легкая, роскошный водопад волос, светящаяся нежная кожа и глаза, яркие и сияющие. И еще, было то, что никогда не видел Сигмар – Киано улыбался - открытой радостной улыбкой. И воин не знал, что ему сказать. - Тебе нравится, человек, а? – усмехнулся Тэрран, – мой сын редкостно хорош собой даже для сидов, но избалован и ленив. Только сегодня я увидел его второй облик. Может, ты пригласишь нас к себе в дом, а? - Да, прости меня, князь, - опомнился Сигмар. Сигмар не знал, как принять дорогих гостей, и решил отметить эту ночь, как лучший праздник в жизни. Дружинники Тэррана оказались такими же веселыми воинами, как и отряд Сигмара, и быстро нашли общий язык. Устроили пир на всю ночь, и Сигмар не сводил взгляд с Тэррана и Киано, разглядел его брата - Тиннэха, - как представили ему. Киано выглядел нежнее всех и отличался обликом от своих сородичей. Эльфийская кровь давала о себе знать. Внешность Киано была мягче, черты не столь резкими, и смотрелся он как дивная птица среди суровых соколов. Тэрран рассказывал жадно внимавшему Сигмару о том, как живет Киано и как удалось клану волков превратить измученного подростка в блистательного княжича. Перекинулся Сигмар и пару слов с Киано, который смотрел на него из под ресниц, явно смущаясь под взглядом северянина. И даже голос его звучал по-другому: мелодично, словно переливался ручей из серебряных колокольцев. И чувствовал Сигмар себя неловко перед этим дивным существом, которое казалось ему неземным чудом. И примешивалась тоска по тому времени, когда Киано был близок к нему и нуждался в нем. А сейчас перед ним был вечно юный воин, чья сила была намного больше его. И словом не мог перемолвиться с ним Сигмар, возник извечный страх смертного человека перед древней расой. Никогда не мог помыслить себе северянин, что будет бояться Киано - того, кто был для него единственной звездочкой на небе, светом краше солнца. Боялся и не мог отвести глаз. Киано не прикоснулся к еде, о чем-то переговаривался с братом и кидал из под ресниц взгляды на Сигмара. Ему тоже хотелось поговорить со своим спасителем, но тут были родичи, отец, брат. - «Что же ты маешься, мальчик?» - коснулся его сознания отец, - «Выйдите вы, куда-нибудь, поговорите, ты же ему жизнью обязан!». - Ну здравствуй, Киа! – произнес Сигмар, когда они очутились у него в кабинете, - радость моя! Как же ты изменился! Киано молчал, опустив глаза в пол, потом нерешительно подошел к Сигмару и уткнулся ему лицом в грудь. Сигмар прижал его покрепче к себе и понял, что слов не надо, и на него обрушились эмоции, словно кто-то в голову ему вложил свои чувства – благодарность, светлую тоску и печаль, радость от встречи. Сигмар знал, как это называется – осанве. Попробовал отдать свои чувства в ответ и испугался, испугался своих мыслей, что может потерять того, кто доверился сейчас ему. Поэтому Сигмар просто наслаждался, ощущением непередаваемого счастья, от осознания того, что хотя бы на краткий миг осуществилась его мечта и оттого, что все хорошо. Пусть он не с Киа, но с ним все хорошо. И горечь оттого, что сейчас миг уйдет, и с ним останутся только воспоминания. Киано поймал эту мысль, отстранился от Сигмара, лукаво взглянул ему в глаза и вынул короткий нож из-за пояса. Не успел Сигмар ахнуть, как Киа отсек прядь своих волос, махнув ножом около виска, снял кольцо с пальца и пропустил отрезанные волосы сквозь него несколько раз, закрепляя. Посмотрел на получившееся, сжал кольцо в ладони и протянул Сигмару. - Оно заговоренное, - словно бы извиняясь, тихо проговорил Киано. Сигмар с осторожностью принял подарок, снял с шеи мешочек с амулетами, раскрыл его и спрятал кольцо туда, достав взамен крохотную костяную фигурку тура и вложил ее в ладонь Киано. - Тура – Волку! – улыбнулся Сигмар, – пошли! Нас заждались… Тэрран быстро взглянул на сына, когда тот, стараясь сохранять спокойствие, вернулся за пиршественный стол, отметил неровность волос и улыбнулся ему – «Ты правильно меня понял, мальчик, я горжусь тобой!» Утром волки уехали. Киано наконец-то обрел спокойствие. Давно он не знал такой безмятежности в тварном мире. Он просто наслаждался жизнью, объезжал окрестности, упражнялся в фехтовании, путешествовал с братом или Тахаром, и ничто не омрачало его духа. Забылись и легли на дно памяти прежние горести и боль. Нравилось ему и в волчьем облике – дремать у камина, закрыв лапами нос, кататься в снегу, мчаться с родичами наперегонки и охотится на мелкую нечисть, отряхивать шубу и ощущать себя частью огромного мира, слышать всех существ тварного мира. Тиннэх сначала смеялся, приходя к брату в покои и заставая его спящим щенком, ерошил мех и рассказывал, что испытывал то же самое, когда только-только начал познавать жизнь. Мир был для Киано: переливался для него красками, драгоценными камнями и доверчиво стелился под ноги мягким ковром; ступать было легко и приятно. Тэрран притворно хмурился, сохраняя княжеское достоинство – «Избалуете совсем его!», но был доволен, что его сын счастлив. Проходили годы, такие быстрые и безжалостные для смертных, но долгие и счастливые для Киано. Он осознал себя, смог изгнать страх из глубин души и постарался похоронить в черном омуте детских воспоминаний все, что было с ним раньше - до Замка. Он учился, учился всему тому, что мог дать ему клан, впитывал в себя всю мудрость накопленную веками. Плохо давалась только магия, и князь Тэрран понял, что не быть Киано целителем клана, ибо постичь всю премудрость сплетения чар его сыну было не по силам. Тэрран наблюдал за тем, чем нравилось заниматься Киа – упражнениями с оружием, долгими объездами, управлением смертными, и осознавал, что оба его сына - воины. С разными характерами и умениями: яростный порывистый Тиннэх и мягкий, но с прямым характером Киано. Тиннэху лучше удавалось усмирять и охранять клан от существ Граней и перворожденных рас, Киано же понимал людей, однако по возможности старался избегать конфликтов. Братья словно бы дополняли друг друга. Словно камешек в сапоге князя неотступно терзала мысль об Имларе, он знал, что эльфийский князь не оставил своих мыслей относительно Киано и вряд ли отступится. А тем временем приближался тот год, когда Киано опояшут взрослым мечом, назовут мужчиной клана, и Имлар официально предъявит свои требования. Решающим, конечно, станет голос самого Киа, но и влияние кланов тоже будет иметь значение. Тэрран понимал, что в чем-то Имлар прав – действительно, наследников у него не осталось, а власть он мог передать только ближайшему родичу своей крови. Но расставаться с любимым младшим сыном Тэрран не собирался. Выбор был за Киано. Весной, перед самым посвящением Киано, на двор прискакал гонец от эльфийского князя, вручил письмо от Имлара и официальное приглашение для князя Тэррана и его младшего сына на тинг Граней, где властители миров будут решать судьбу полукровки. Письмо с Граней князь сразу же сжег, едва прочитав, второе же долго и внимательно изучал, стараясь за сухими словами разглядеть ловушку. Потом князь вызвал старшего сына и, стараясь скрыть свою ярость, спросил: - Ты когда последний раз разговаривал со своим сыном? Не отдавая приказы, а серьезно? Тиннэх задумался, в последнее время получалось так, что с Маэоном они стали не близки: у сына была своя жизнь, у него своя, наполненная делами и заботами, сын же пропадал целыми днями в лаборатории, оборудованной для его магических опытов; виделись они редко и только перебрасывались общими словами или мыслями. Но что могло случиться такого, чтобы отец вызвал его, что мог натворить Маэон? Может, выпустил в тварный мир злые силы, или случайно напортил что-то? - Не гадай, его шаманские фокусы тут ни при чем! - вмешался в его мысли князь и Тиннэх почувствовал его гнев, - читай, это от Имлара! Он счел нужным меня предупредить. Радует, что он хотя бы хочет играть честно. Тиннэх пробежал глазами письмо, потом еще раз, не в силах поверить написанному. Растерянно проговорил: - Да не может быть такого! Я знаю, они недолюбливают друг друга, но чтобы настолько? Имлар просто хочет перессорить клан, а потом спокойно доказать Властителям, что он больше имеет прав на Киано и что ему будет лучше у эльфов. Мой сын не способен на такое! Когда-то давно меж нами был уже разговор про Киа и мы поняли друг друга. - Значит плохо поняли! Сейчас у меня нет оснований не доверять Имлару! После того, что я иногда вижу – ты думаешь, я не замечаю взглядов Маэона на Киано, или ты не помнишь его насмешек, когда Киа не умел обращаться? Твой сын - тихий омут и тебе следует знать его получше! Иди, пусть сейчас же Маэон зайдет ко мне! И еще: Грани требуют нашего присутствия на тинге через две недели,. Если тебе есть что сказать, позаботься об этом заранее, если, конечно, хочешь, чтобы Киа остался тут! О чем говорил князь со своим внуком, осталось неизвестным, однако из кабинета Тэррана Маэон вышел темнее тучи и старательно прятал глаза, но откровенно опасался Киано и старался лишний раз вообще не заговаривать со своим родичем. Следующим в кабинете князя побывал Киано. Про Имлара и его требования он почти ничего не знал и был немало удивлен тем, что рассказал ему отец. Князь сам разлил вино по высоким бокалам и указал Киа кресло напротив себя: - Садись, разговор будет недолгий, но тяжелый. Ты помнишь того эльфа, что как-то к нам приезжал, князя Имлара? - Да отец, он еще попросил нас с Тиннэхом выйти. - Совершенно верно; так вот, приезжал он не просто так, а с требованиям. Дело все в том, что это - твой дед по линии матери, и хотел он, собственно, заполучить тебя в качестве любимого внука и будущего князя западных владений. Тогда я решил за тебя, поскольку ты еще считался ребенком и отказал ему. Теперь он требует через Властителей Граней признания тебя наследником и прямым родичем, и решать на этот раз придется тебе. У тебя есть только два пути: остаться тут и быть моим младшим сыном, принцем Волчьего дома, а впоследствии - братом князя, то есть княжеский венец для тебя призрачен. Второй путь - принять от Имлара корону западных земель, это очень высокий титул и большая честь и я говорю тебе об этом сразу, чтобы ты не корил себя потом. Если ты согласишься, то тебя ждет высокий престол, если нет, то жизнь младшего Лорда в нашем клане. Но ты должен знать, что хоть Имлар и передаст тебе корону, но все равно за нее начнется борьба, найдется всегда много недовольных, и тебе придется прикладывать все усилия, чтобы удержать ее в руках и не лишиться вместе с ней и жизни. Если ты удержишь ее – равных тебе в мирах не будет. Естественно, я не хочу отпускать тебя и расставаться, но и не вправе сейчас, когда ты стал мужчиной, лишать тебя права выбирать. И еще - чтобы ты знал все, что может случиться: у эльфов идет война, с порождениями Тьмы, война древняя, и сдается мне, что воюют они уже по привычке, нежели из ненависти, но тем не менее оба сына Имлара погибли именно из-за нее. Я сказал тебе все это, чтобы ты успел подумать и оценить оба пути. Киано даже не мог ничего вымолвить, все сказанное князем, настолько ошарашило его, что мысли оказались просто придавлены свалившимися сведениями. Но одно он уже понял: княжеская корона ему явно ни к чему, тем более эльфийская. Воспоминания об тех эльфах, что он встречал в детстве, были смутными и неприятными, но Тиллаэля он запомнил навсегда. Те эльфы, что встречались ему на Грани были другими, другим был и Гэлленар – все они были дружественны ему и доброжелательны. Раньше он слыхал про князя Имлара, но что тот доводится ему родичем, не знал. Ему было сложно сказать, хотел бы он такого родства ведь Имлар обрек его на страдания в детстве и какая бы жизнь не была у него сейчас – забыть он не мог. Ругал себя постоянно, за то, что часто вздрагивает, когда касаются его, подходят слишком близко, за жуткие сны, что иногда снились. Убеждал сам себя, что ничего и никто не угрожает ему, и никакой опасности нет для него в клане и все равно – не мог. Тем, кто не знает его, он кажется холодным и неприступным гордецом, но это только щит, за которым он прячется от мира. Большая часть холодности и неприступности объяснялась неуверенностью в своей силе и правоте, скрывалась беззащитность, Киано очень остро переживал любое злое слово и просто старался избежать обидчиков, не хватаясь за меч. Никто не бы назвал его трусом, но Киано не любил оружия там, где хоть как-то можно было решить миром. Но не обмануть было этим щитом всех тех, кто был дорог самому Киано – отца, брата, наставника, родичей. Ни от кого, кроме Маэона, не видел Киано дома обиды, но просто научился молчать на обидные слова. И теперь ему предлагают променять дом, который стал для него родным, на сверкающий венец западного княжества. Но он не должен думать только о себе и своем покое. Тэрран едва сдерживал смех, наблюдая за размышляющим сыном, на лице которого постоянно сменялось выражение - так забавно морщил он гладкий лоб и прикрывал ресницами глаза. Тэрран бы безмерно благодарен тем, кто сплетал нити судеб и смог подарить ему второго сына, того, которого можно было любить и баловать без оглядки на то, что надо воспитывать князя. И разлука с Киа была бы подобна тому, как бы над его миром погасло солнце. И теперь ему со страхом придется ждать решения сына и судей. - Ты так старательно думаешь… могу я спросить, о чем? – поинтересовался князь у сына. - Да отец, я думаю, что мое решение будет исходить из того, что лучше для нашего клана и в его интересах. - Вот это как раз не твоя забота, меня интересует твое мнение и что хочешь именно ты! Мнение клана я и так знаю – наподдавать эльфам так, чтобы они держались подальше от тебя. А что лучше для политики клана, смотри сам. Первый вариант: если ты приобретаешь эльфийскую корону, то ты либо становишься совсем эльфом, или наш клан через тебя приобретает влияние и на западных землях. Нам это дает власть и силу, но ответственности мы получаем больше - всех западных эльфов на шее и войну, но и становимся еще более могущественным. Также мы можем получить войну между нами - в том случае, если не все лорды Имлара будут согласны с передачей венца тебе, и мне бы не хотелось рисковать твоей жизнью. Сейчас клан хочет, чтобы ты остался с нами – тебя все любят, Киано. Но если ты выберешь корону, боюсь, что ты уже не сможешь вернуться: клан примет тебя, но эльфы не отпустят, и драться за тебя мы не имеем права. - А почему Имлар не может передать свой венец кому-то другому? Почему именно я? - Потому что по законам ты самый близкий ему родич и он готов признать свою ошибку, которую совершил при твоем рождении. Хотя я думаю, что он просто устал и таким образом хочет выпросить у тебя прощение. На тинге у него будет несколько сильных доводов, где формально он прав: во-первых, ты единственный прямой его наследник и властители могут не захотеть, чтобы власть досталась какому-то неблизкому родичу, потому что вероятны междоусобицы. Во-вторых, ты по половине крови ему родич. Я тебе сейчас поясню, почему он поступил так с тобой. Тогда были живы оба его сына, и он ждал наследников от них – чистокровных эльфов. Но судьба покарала его, и он лишился всех. Формально он имеет право на твое воспитание. Но тут мы приведем свои доказательства: твое имя. Тогда, дав тебе это имя, он отказался от тебя и выбросил за порог, значит ты ему не нужен, а его трудности с венцом - это сугубо его трудности. Второй наш довод – это ныне покойный Тиллаэль, который причинил тебе зло. Вопрос у тебя в глазах, отвечу: не я, к сожалению, убил его - он случайно наткнулся на орочий отряд, но туда ему и дорога. Как князю, мне бы было лестно видеть тебя на эльфийском престоле, но как отцу мне бы этого не хотелось. Я даю до пира тебе срок подумать, потом ты мне скажешь свое решение. - А какое может быть решение, отец? Зачем мне чужая корона? Мой дом здесь. - Я счастлив это слышать, но не слишком ли быстрое твое решение? Может, ты не будешь торопиться? Я не хочу потом видеть, как ты терзаешься из-за того, что не принял власть и Имлара. - Нет, я не знаю, насколько я эльф, мне трудно увидеть себя со стороны, но как волк я себя осознаю, и запад не для меня. Мне не нужно внимание эльфов ко мне, как к красивой игрушке, и как князя они не будут меня воспринимать - я знаю по Граням, что никогда не сумею им доказать, что представляю собой что-то большее, чем красивая кукла. Я не хочу быть любимым только за красоту и титул. -Да, такие слова печально слышать, твоя красота принесла тебе немало горя, но она твой дар, и им нужно уметь пользоваться. Плохо то, что все видят только твой облик и не видят за ним тебя – это больше относится к эльфам. Даже люди научились видеть в тебе лорда нашего Дома. Но я рад твоему решению. Если оно окончательное, мы больше не будем возвращаться к этому разговору и будем стоять в одной линии на суде. Через месяц Киано получил взрослый меч, и оставалось только ждать знака с Граней.