Найти Дом

Финал Киано недолго решал, где же ему выйти, наверняка на заставе после полудня пуста конюшня, ну а сделать так, чтобы Ирне оказался там – не составило труда. Иррейн с самого утра не находил себе места, прошедшая ночь была ужасна – первая за несколько лет, прошедшая без Киано. На пустое место рядом с собой он смотреть не мог, только прибрал вещи, чтобы не бросались в глаза. Чтобы еще сделать? Обычно Сердце Ветра не подпускал эльфа к себе, самолюбивый и гордый жеребец никого на дух не выносил, кроме хозяина, но теперь он стоял понурый и был покорен чужим рукам. Иррейн же, запертый на заставе приказом Нэша, велевшим ему никуда не выходить, решил почистить шкуру кианова коня. Все равно ведь надо. Киа вернется, а шкура лоснится. Лишь бы вернулся. Киано шагнул рядом с денником, прижимая к себе тряпицу с завернутыми яблоками. Всхрапнул, отпихнув от себя эльфа, жеребец, но Киано успел перехватить Иррейна и даже опустить на лавку драгоценный сверток. Он прижался к возлюбленному и понял, как тосковал по нему эти полтора дня. В конюшне было пусто, но Киано на всякий случай набросил чары, чтобы они могли поговорить спокойно. - Ты вернулся. Я чуть с ума не сошел, что случилось, Киа? – эльф шептал в волосы оборотню, который просто уткнулся ему в грудь. Киано отстранился, глянул, как делал когда волновался, снизу вверх, всматриваясь в сапфировые очи. И Иррейн поступил ровно так, как всегда смущало Киа, он опустился на колени, чтобы быть вровень взглядом. - Ирне, я же просил! Впрочем, неважно. Ирне, - он волновался, - если кратко, то нам нужно уехать. Мне надо вернуться в Логово и, скорее всего, навсегда. - Уехать - так уехать, как ты захочешь, сердце мое, но что случилось, на тебе лица нет! Что-то с родичами? - Ты верно подумал. Мы с Тэнне теперь одни, у нас ни отца, ни Хальви. С Майо спрос небольшой. Хальви убили, а Тэрран ушел. - Как ушел? – Иррейн не поверил своим ушам. - Сам? Оставил вас и клан? - Ирне, он был стар, он просто устал от жизни и со смертью Хальви решил, что срок подошел. Я теперь понял – ему тоже было тяжело, хоронить родичей, а самому жить. А Хальви попался на Гранях, мне пришлось биться за него. Получилось. Киано на самом деле терзался мыслью, рассказать или не рассказать кому-то о том, что было на Гранях, о помощи Нерги. Он ясно понимал, что не окажись рыжий насильник в нужном месте, то вряд ли бы он вернулся тогда с Граней. Но принять помощь врага? Пусть это малодушно, но пока он не скажет - может, боги смилуются, и Нерги больше не попадется ему на пути. - Хорошо, мы вернемся. Когда ты хочешь уехать? – спокойно спросил Иррейн, выслушав рассказ. - Ирне, тебе действительно все равно? Все равно куда ехать и где жить? - Абсолютно. Куда ты захочешь, туда и поедем, – эльф все еще не понимал, о чем его спрашивают. - Ирне, - Киано почему-то моментально разозлился, - у нас есть не только я, но и ты. Сейчас я спрашиваю, чего хочешь ты. Вот что ты например будешь делать в Логове? Кем ты хочешь быть в глазах моих сородичей? Неужто тебе все равно? - Чего ты хочешь услышать, Киа? Я много раз говорил, что живу только для тебя, тобой. У меня нет своего ничего, понимаешь, это не я так решил, так предопределено. Мне хочется жить для тебя и только, и какая разница где? Что я буду делать в клане – а что и тут, дозор, работа. Я могу строить, даже корабли, да любое дело освою, я не буду обузой тебе и не допущу насмешек, если ты думаешь про это. Я встану на равных с остальными. - Ирне, я не хочу, чтобы тебе было там плохо. Все-таки Логово замкнуто. К тебе относились там хорошо, когда ты был гостем, но теперь-то статус меняется. Тебе надо будет стать сородичем. Я не хочу, чтобы ты был там чужим. - Киа, сердце мое, это все понятно без споров. Скажи, ты хочешь, чтобы я насильно поставил тебя перед выбором - сородичи или я? Ты отлично знаешь, что я этого не сделаю. Я приму любое твое решение, каким бы оно ни было, лишь бы не вредило тебе. Можно только тебя спросить, ты сам решил вернуться или брат снова заставил тебя? И сам-то что будешь делать? - Ирне, меня теперь так просто не заставить. Не те времена. Я сам решил. Знаешь, когда начинаешь хоронить одного за другим – многое понимаешь. Я устал от этих всех подвигов, войн, драк и прочего – я хочу мирно сесть на задницу в своем доме и успокоиться. Можно назвать это трусостью. Но я хочу жить в своем доме. У меня их три, три места, где можно жить. Делать? Я займу место Борга, мне слишком часто припоминают его судьбу, вот я и продолжу его дело – буду учить молодых и тех, кто захочет. Искусство убивать должно жить. - Четыре. Киа, ты забыл мой дом. Он ждет нас. - Прости, я не подумал, значит четыре. Но твой дом далеко, и он пуст, ты сам знаешь это. Смотри, у нас есть Аркенар. Я прожил там молодость, там жили мои друзья, а теперь там грустно и одиноко, я буду приезжать туда, иначе Илисиэль не смогу в глаза смотреть, но жить долго там я не в силах. Слишком многое с ним связано. Еще есть дворец в Столице, Фиорин всегда рад меня видеть, но жить там обозначает снова так или иначе получить власть, зная Фио – он уж найдет занятие, а я не хочу власти, особенно в эльфийском образце. Это все в худшем случае окончится стрелой в бок, а в лучшем - положением Советника и правой рукой Фиорина, который никогда не забудет, что князем родился я. - Ты думаешь, он поставит тебя выше? Ошибаешься, даже я знаю, что Фиорин думать может одно, а делать другое. Ты князь для него, а для всех остальных венец на нем, и он ясно даст это понять. - Возможно. Но вернемся к счету. Остается Логово, самое главное. Так вот, про это главное я и хотел сказать – неважно, что там буду делать я, но важно то, что я там нужен, и что меня и тебя там ждут. Нас ждут. Понимаешь, даже если не братская любовь, то долг благодарности. Тэнне и отец нашли меня и выходили, ты не представляешь, из какого дерьма они собрали меня, и на это не один год ушел, и даже не десятилетие. Я был не то, чтобы даже дурачком, а вообще животным, забитой тварью. Это стоило им много сил, и я не могу теперь оставить Тэнне, когда ему плохо. Я никогда не видел его таким, Ирне, это жутко – в один момент для него все рухнуло. То, что он был князем при отце – ничего не значило, это была номинальная передача власти, чтобы спасти меня из плена. Мол, Тэрран - никто, поэтому может спокойно идти против темных. А сейчас у него ни наследника, ни отца. Он один. Теперь у Тэнне будем ты да я. И все. И Фио и Эльси без нас в принципе переживут, а Тэнне нет. Значит, домом будет тот, где мы нужны больше всего, и незачем искать большего, – голос Киано сбивался и дрожал, но необходимо было высказать все. - Ясно. Значит, мы вернемся, я уже сказал. - У меня там еще есть идея. Я думаю, что уговорю Нарани с Мильвой. Им тут делать нечего, а на Западе для них может быть опасно. Зато могу мечом поклясться – Нарани до конца года обретет третьего мужа. Да и сестренка уж точно выйдет не за наемника. - Киа, - острожно спросил Иррейн, - а ты уверен, что тебе стоит решать их судьбу? - Уверен, мы с Энвером об этом говорили, он просил позаботиться в случае чего и постараться сделать так, чтобы на Западе не знали про Мильву. А Логово сумеет ее защитить. Если она станет женой моего родича – они ничего не сделают. - Ну раз так, Киа, тут еще, - замялся эльф, - Нэш все знает, он давно догадался, что с тобой не все просто. Да ты сам виноват – попроще бы коня с мечом нашел. Ну, и по мелочи догадался, что не тянешь ты на наемника. В общем, соврать я не сумел. - Я даже не сомневался, – усмехнулся Киа, - что врать ты не умеешь. Никогда не получалось. Ладно, меня хоть на воротах не повесят? - Да ты что?! - И на том спасибо. Ладно, пошли. Кстати, яблочко хочешь? «Большая семья распалась, и мысль о том, что родной брат может бросить его – кошмар. Тэнне даже сам не думал, что говорил, лишь бы вернуть меня. У него глаза больные. Знаешь, мой брат сильный, гораздо сильнее меня духом, но его может сломить горе. Только в отличие от меня он не имеет права его показать, потому что князь. Но теперь мы его семья и опора, он старший. От Майо мало толку – он маг, так уж получилось. Его ничего не интересует, кроме этого: ни власть, ни остальной мир. Вся надежда была на Хальви, потому что я сбежал, а теперь-то и ее нет. Ирне, драгоценный, любимый, теперь я должен вернуть надежду!» Яблоки были отменными: краснобокие и большие, сочные, такие спелые, что гремели косточки, и волк с оборотнем молчали, просто вгрызаясь в плоды, замерев от наслаждения кусочком лета, так чудесно появившегося зимой. - Кого я вижу?! – осведомился Нэш, увидев пару неразлучных эльфов. – Киарт с Приграничья и его друг-аристократ. Может, расскажешь, где ты был - для начала мне? - А почему для начала? – переспросил Киано, не удивившись такому приему. - Потому что если история мне не понравится, то придется поделиться еще и с Орнаром и комендантом. Но ты ведь этого не хочешь, а? - Не поверишь, не хочу. Так чего ты хочешь услышать? - Правду, я ее частично знаю, и твоему другу даже врать не понадобилось, да он, кстати, и не смог бы. Глаза честные. Вообще, скажи, государь, на кой тебе все это сдалось? - Что? – приподнял бровь Киано. - Да все: Граница эта, ведь парням на уши муку сыпал, байки рассказывал. - Ну, а как ты себе иначе представляешь? Может, мне сюда еще стоило притащить верных и сказать - мол, бывший государь Кианоайре Тэрранион у вас служить желает. Если бы сейчас меня не позвали родичи, я бы тут еще полсотни лет просидел спокойно. Но дома случилась беда. И все. Я обманул вас, но и скажи правду – мне бы не поверили. Согласись. Давай не будем долго говорить об этом. Ты умный человек. - Ты прав, но почему именно Граница? - Я просто хотел поменять жизнь, не вышло. Судьба догнала. Ты простишь мне этот маленький обман, десятник? Все было слишком стремительно, Киано с Иррейном давно успели отвыкнуть от этого, вжившись в неторопливое течение времени на Границе, и сейчас оба чувствовали себя растерянными. Киано грызла боль потери, нетерпение перемен, и он с трудом понимал, что нужно делать, Иррейн же был просто потрясен случившимися событиями. Смерть Хальви его, в общем-то, не удивила - что же, таков путь воина, всех, кто держит меч в руках, не минует смерть. Но Тэрран? Князь казался мудрым и вечным как само время. Эталон правителя - сильный разум, власть, дарованная богами, счастливый народ. Почему? Так хочется поговорить с Киа, но нету места остаться вдвоем – суета, кругом народ. Ладно, осталось немного подождать. Нэш не был даже разочарован или удивлен. Ну, мало ли на Границах попадается бывших эльфийских государей, но то, что Киарт решил увольняться… вот это, наверно, волновало больше всего. Ведь отличный товарищ, умелый воин, и ведь зря только князем родился. Да, жаль, что он не останется. Хотя будет хоть что внукам рассказать, если они, конечно, будут. А менестрелям Нэш не расскажет – переврут ведь все. Было еще одно, о чем умолчал десятник, справедливо решив, что вот об этом бы не стоит спрашивать. Он давно догадался, что отношения между двумя эльфами больше, чем дружба – и хоть прилюдно они не подавали никаких признаков, но сметливый глаз мог подметить, что их рукопожатие чуть дольше, взгляды чаще, чем надо, да и разлучить их невозможно. Эти двое, словно цельный монолит – так подходят друг к другу: нервный тощий Киарт и спокойный могучий Иррейн - один стоит другого. Вообще к мужеложству десятник относился с презрением, как и всякий северянин, считая, что занятие это богопротивное и противоестественное, но мало что в башку взбредет эльфам, да и мужиками им быть это не мешает. И на том спасибо. Дел было до отъезда много: нужно было доделать заказы, написать кучу бумаг, получить расчет, сдать казенное добро. И самое важное: поговорить с Нарани. Как убедить ее покинуть дом и переселиться в Логово? Иррейн сомневался в правильности решения - стоит ли браться за чужую судьбу, но Киано был непреклонен, помня слова Эвинваре. Разговор между ним и дядей состоялся, самое малое, за месяц до того памятного набега. Энвер сидел за работой в полутемной казарме, перешивая ножны: - Киа, а ты тут надолго? Или как повернется? - Не знаю, - пожал плечами Киано, - а что? - Да вот, случись что, Нарани с дочкой одни останутся. - А ты уже помирать собрался? Не рановато ли? - Поздно никогда не бывает… короче, слушай сюда, племянничек. Ты свою историю помнишь? Помнишь - так позаботься, чтобы с Мильвой такого не было. Все-таки, и твоя родня. Папенька мой, если узнает, от счастья точно не помрет, но может и захотеть получить внучку, как с тобой было. Но тогда ей своей свободы не видать – ее выдадут потом за дружественный род, и все. Ты же сам знаешь: у нас враз оженят, и все - политика. Так что на Запад лучше не вози, к простым, там, эльфам или к себе, если морокой не будет. Да хоть пусть тут живут, под присмотром, если Нари себе мужика найдет. Но только не Имлару – начнет вопить, вали все на меня. Ясно? - Ясно. И все-таки, к чему это? - На всякий случай. Киано и Иррейн получили свои вольные дни и повернули коней в деревню. Два дня – один к Нарани, второй в кабаке – прощаться с товарищами. Надо же погулять напоследок. Да так, чтобы запомнили. - Приехали, надо же! – улыбнулась Нарани, - а я думала, забыли уже, почитай две седмицы не были! Мильва обревелась. - Больше не будет, - Киано бросил поводья, - пойдем в избу, разговор есть. - Что ты будешь делать дальше? – спросил он у тетки, после того, как объявил о том, что уезжает. Нарани сама не знала, заплакать ей или вспомнить про хлеб в печи, но о последнем позаботился Иррейн. Киано же держал на коленях Мильву, и смотрел, надеясь, что Нарани таки не заплачет. - Не знаю, - она справилась с собой, - тут останусь. Или вон письмо твое возьму, к эльфам поеду. Не обо мне, так о дочке позаботятся, мож, наймусь к кому. Киано словно бы ее не услышал, обращаясь к Мильве: - Принцесса, хочешь, сказку расскажу? Про принца? И мама послушает. Ну так вот, слушай, жил-был принц, так себе, в общем-то, ни рыба ни мясо. Мама у него была принцессой, папа - королем. А дядя был эльфом, тоже принцем. А сам принц умел только в волка обращаться, в доброго, а больше ничего не умел. Вот, смотри как. Иррейн подхватил ребенка, а Нарани взвизгнула, увидев вместо эльфа Киарта, черного зверя с яркими изумрудными глазами, потягивающегося, расправляющего лапы с внушительными когтями. Мильва же словно считала это продолжением сказки, она протянула ручку, коснулась холки, и волк зажмурился от удовольствия. Детская рука, как давно - давно касались его сыновья. Маленькие пальчики осторожно касаются шерсти, и захлестывают в сознание детские чувства – страх, восхищение и ожидание чуда. Будет тебе сказка, девочка, дай только домой добраться! Киано все-таки вернулся в привычный образ, образ наемника Киарта. Последний фокус он пока прибережет напоследок. - Жаль, что Энвер не сказал, но я оборотень. Ты слышала про нас? - Это вы на ведьм да мертвецов охотитесь? - едва смогла сказать Нарани, оправившись от испуга. – Энве рассказывал про вас, мол, род ваш сильный, а родичи крепки. - Так и есть. В общем, зря Эвинваре не рассказал правды, придется начать мне. Так уж вышло, что я брат волчьего князя, ровно как и Энве - сын эльфийского. Знатного рода был твой муж, женщина. И оба мы отказались от власти, данной нам богами. У каждого была на то своя причина. Ты не спрашивала, отчего Энве в эту дыру занесло? Я говорил с Энве: он не хотел, чтобы его отец знал о тебе. Он сын Имлара Серебряной Нити, бывшего князя Запада. Нет, не потому, что стеснялся - боялся, что вам зло могут причинить. Это как банка с пауками, а под ударом Мильва. Она единственная наследница после меня, так как я родич Энверу. И на ее руку будут претендовать многие, может получиться так, что союз будет неудачен, не буду даже говорить. Я не собираюсь жить на Западе, у меня есть свой дом, далеко отсюда – в далеком лесу. Там тихо, спокойно. Киано долго рассказывал про Волчий замок, и Иррейн заслушался. «Киа, как же ты тосковал! Почему я не видел, не замечал? Я бы предложил тебе вернуться раньше! Ты же не можешь без них, без брата, родичей! Я не могу владеть тобой безраздельно, это я принадлежу тебе, а не ты мне. Я не могу отнять тебя у тех, кто тебе дорог, не имею права. Лишь бы тебя не отняли у меня». Нарани удалось убедить, и не последнюю роль сыграло то, что на волчьих землях не было войны. Слишком устала она ждать беды с любой стороны – набегов, захватов и плена. Сегодня эти земли принадлежат светлым, завтра - темным, и так всю жизнь, кому охота жить в страхе? А Киарту стоит верить, Энве не раз говорил. Что же, имущество она продаст, на домик тоже найдутся желающие, корову вот только жалко. - Не переживай, все тебе там будет, и хозяйство, и корова, – как мог, утешил Иррейн. Уезжать решили через пять дней, как кончится последний день службы, и Киано решил идти Гранями. Незачем женщину с дитем таскать по землям, хоть они с Ирне и сумеют защитить в случае чего, а рисковать не стоит. Люди хрупки, могут заболеть. Имущества он велел не брать, самую малость на первое время, Логово не столь бедно, чтобы тащить туда крестьянский скарб. Киано отдал последние указания и на этом расстался с родственницей. Деревенский трактир они решили снять на весь день, денег было достаточно, и десятка Нэша уставила столы лучшим пивом, свежим хлебом и мясом. На вертеле весело шкворчал кабанчик, фаршированный крупой с вином, рядом стояла еще бочка пива. Орнар на похмелье закроет глаза, а делу это не помешает. Многие считают, что эльфы не пьют, вообще не берут в рот ни капли хмельного, но так говорит тот, кто читал лишь сказки об эльфах или видел их надменными и строгими. Однако на континенте лучшими и самыми дорогими винами считались те, что были с Запада, из крупного винограда, выращенного знаменитыми эльфийскими виноделами. Но в данной таверне вино было не эльфийским, а довольно дрянным и позапрошлогодним, зато пиво выше всяких похвал. Любое на взыскательный вкус: темное, светлое, настоянное на еловых корнях и меду. Киано себе заказал как раз такого – сладкого темного хмеля, едва горчащего, а Иррейну, не переносившему пиво даже на запах, пришлось все-таки довольствоваться вином. - И как ты эту дрянь пьешь? – спрашивал младший эльф, подливая себе еще пенного напитка. - Залпом, все равно другого нет, не это же глотать, – ответствовал Иррейн. Разговоры за веселым столом не смолкали, изредка кто-то поминал женщин, которых тут так не хватало, но и без них было нескучно. Неисчерпаем запас воинских баек, а уж эльфам было чего рассказать. Нэш изредка посматривал на Киа, словно бы спрашивая: «Ну? Ты откроешься им?» - но они еще на заставе договорились, что правды никто не узнает. Поэтому Киано был спокоен. - Ну, а я, значит, разворачиваюсь, и кромкой ему в рожу. Бармица аж в челюсть ушла. Некрасиво, конечно, но куда деваться? - рассказывал очередную историю Киано, под веселый хохот слушателей, не забывая подливать себе пива. Одиннадцать весьма хмельных всадников вернулись на заставу только под утро, и заходившие в казарму по делам долго там не задерживались, вышибаемые крепким перегаром. Их последние деньки на смертных землях почти закончились - когда еще им с Ирне придется путешествовать? Киано был весел, но в уголках глаз чужого облика спряталась грусть расставания. Хорошие были годы… три раза сменилась зима летом, столько они прожили на этой заставе. Киано с удовольствием бы пригласил Нэша в свои земли – хорошие воины везде нужны, но десятник отказался сразу, как только услышал об этом. - Не, хватит с меня, я в ваши бессмертные дела не полезу, шкура-то пока дорога, да и тут сгожусь так же! – ответил Нэш, и Киано был не в обиде. Странно: так хочется домой, в Логово, и так грустно расставаться с этой неприглядной землей, с суровыми людьми, к которым прикипело сердце. Можно раздать подарки – оставить хоть какую-то память. Киано с Иррейном так и сделали, оставив себе только трофейное оружие и коней, как подобало мужчинам. От заставы же они получили невесть как там появившиеся луки – степняцкие, те, с которыми воевали только ханы. Такое оружие могло соперничать с эльфийским – тяжелые боевые луки были из лучших ветвей тиса, срубленных в ноябре, накладки были золотыми, а струны звенели, словно музыкальные инструменты. Луков, как ни странно, оказалось два, одинаковых, словно близнецы-братья. Как рассказал Орнар – дорогие трофеи следовало сдавать в комендатуру для отправки гарнизонному начальству, но это делали редко, предпочитая оставлять себе на такие вот случаи. А эти луки были отняты у какого-то отряда, перевозившего подарки своего хана, часть добра вроде ковров и кубков, так уж и быть, сдали в гарнизон, а оружие сложили в комендатуру, вот оно и сгодилось. Простым наемникам такая роскошь ни к чему, а эльфам в самый раз. Прощание было долгим, рукопожатия, пожелания – почти вся застава пришла проводить эльфов, кто-то - просто посмотреть, кто-то - попрощаться. Каждый знал, что больше им не увидеться никогда: для бессмертных годы пролетят быстро, а для людей закончится жизнь. Наконец, Киано с Иррейном получили последние пожелания и наставления, вскочили на коней и покинули заставу – их дом на три долгих счастливых года. Киано оглянулся в последний раз, подмигнул Иррейну, издав степной клич, и едва эльф успел что-то понять, как волк вернул себе истинный облик. Вместо тусклых темных волос – потекли по спине блестящие вороные змеи кос, а болотные глаза стали чистыми изумрудными камнями, выровнялись скулы, расправились плечи. Наконец-то чужой облик спал, и Иррейн понадеялся, что никогда не увидит чужого уродливого лика на своем прекрасном Киано. Негоже скрывать такую красоту, но что делать, если ее могут осквернить? Нарани их ждала в условленном месте, держа в руках узелок с вещами, Мильва вертелась вокруг, взбудораженная происходящим. Киано спрыгнул с коня, повернулся к Нарани и, не обращая внимания на изумление, ясно написанное на лице родственницы, спросил: - Ну, готовы? Нарани только смогла кивнуть головой, не сводя глаз с оборотня. Киано подобрался, проверяя, все ли на месте, не забыли ли чего, посмотрел вдаль, в закатную зимнюю степь, словно запоминая, и шагнул, открывая Тропу для тех, кто был с ним. Они выбрались с Тропы недалеко от Волчьего Замка, в лесу, чтобы въехать как положено тем, кто вернулся домой: через парадные ворота. Нарани уселась на коня позади Иррейна, а Киано подхватил Мильву, укутывая в плащ и устраивая впереди себя. Ну что же, интересно, как их встретят? Как ни странно, но единственным чувством, которое он испытывал в этот момент, было облегчение – не осталось больше ничего, тело и голова были легкими, словно он долго спал и наконец проснулся выспавшимся и довольным. Он вернулся домой. Все, больше никуда не надо ехать, не надо метаться раненым зверем, ища пристанища, чтобы зализать раны. Он всегда будет жить здесь. Кианоайре Тэрранион из Волчьего Логова, пусть запомнят имя так. Тиннэх с утра скитался по замку, не находя к рукам дело, не вникая в суть, отвечал на вопросы, словно чего-то ждал, и, наконец, только к полудню понял, чего – Киано, он вернется сегодня, это было так очевидно, словно князь получил письмо. Что же, он встретит любимого брата сам. Отряд вылетел из замка, подняв снежную бурю, и великий Лес встревоженно загудел, разбуженный торопящимися всадниками, словно оживая посередине зимней спячки. Снежные шапки сыпались с ветвей могучих сосен, где-то в вышине метались птицы, под почти упавшим диском солнца, оглашая морозный воздух криками. Тиннэх слетел с коня раньше брата, подхватывая младшего в объятья. «Ты вернулся, наконец-то! Больше никуда не отпущу! Все, хватит над собой измываться! Домой!» Сейчас волк не стеснялся своих эмоций, наплевать на сдержанность и княжеское звание – Киа вернулся! Он с неохотой выпустил брата и повернулся к Иррейну, взял за локоть, как здоровались эльфы, не забыв склонить головы: - Здравствуй, родич! Спасибо, что бережешь его, мой дом станет твоим домом. Обратился к Нарани, испуганно державшей на руках дочку: - Ну, чего, девы, испугались? Ничего, привыкнете, – повернулся к отряду, смешавшему в хаосе встречи. - Хватит, поехали домой! Второй том о Киано и Иррейне называется "Волк и Сокол" и он находится на этой же странице автора.