Иллюзия обмана

Старый плющ, покров тумана, Тихий омут, водный глянец, Ход семейных неурядиц, Цепи долга и обмана. От изящных построений Мысли цепкой и тревожной Два шага неосторожных До состава преступленья. Ход часов не изменить рабам железных стрелок. Нить, спасительную нить ты держишь в пальцах, Шерлок! Для меня это начиналось как игра. Забавная игра со всем миром. Миром, падким на всё яркое, эпатажное, экзотическое. Миром, в котором мне не было равных. И не будет. Уже не будет, а скоро не станет и меня. Жаль только, что мир останется, пустой и бессмысленный. Я бы его… нет, не так, все не так. Стой, не смей отворачиваться. Я должен сказать, а ты должен услышать. Создавать тебя было истинным удовольствием, изысканным и острым. Я взял плохонькую глиняную поделку, каких миллиарды, а явил миру произведение искусства. Не кривись. Я знаю, что ты вспоминаешь. То была не боль, уж поверь мне. Созидание великого всегда болезненно, а ты обязан был стать великим. Моим великим творением. В тебе все завершено. Твои глаза, твоя улыбка, твоя прическа. Не говори, что они даны тебе с рождения ― я дал их тебе. Я знаю каждый дюйм этого тела, я сам выточил эти скулы, я зажёг огонь в этих глазах. Каждый твой жест поставлен мною, каждый взгляд отрепетирован и отточен часами моего труда. Ты моя марионетка, прекрасная кукла, повинующаяся легким движениям пальцев. А люди заворожено следят за твоим танцем. Нет, не твоим. Моим. Ведь ты ― лишь моё продолжение. Компаньон твой еле дышит: Как делить с тобою крышу? Ты без сна, воды и пищи Утонул в дыму. У тебя в мозгу устройство Механического свойства: Там, безжалостный и жесткий, Есть ответ всему. В этом городе угрюмом Ты — хозяин положенья: Все, от сыщика до грума, Влюблены в твои решенья. Тебе идет покорность, ты знал? Вышколенность, послушание, доведенное до рефлекса. Ты был очень хорош, мой личный обманщик, моя маска. И это было забавно. Прекрасно. Те дни и недели, что я направлял тебя издали по моим же следам. Моя послушная, управляемая моделька идеального детектива. Управляемая смс-ками ― ты не находишь это забавным? В наш продвинутый век антенки и пульты уже не нужны. Но знаешь, теперь, когда все заканчивается, я могу признать: я получал не меньшее удовольствие, находясь с тобою рядом. Когда я отдавал тебе приказы, объяснял планы, рисовал схемы рассуждений ― я любовался. Разве художник не может любоваться своим творением? Ты не задумывался, какой мерзкий корень у слова «любоваться»? «Любовь». Бездарная, бесполезная эмоция. Гадкое наваждение. Ты стал моим наваждением. Опасным. Совершенным. Шах на черно-белых клетках, В свете лампы ― четкий профиль. Наслажденье катастрофой ― Составная интеллекта. Кто способен отменить смертельный поединок? Нить, погибельная нить все свяжет воедино. Кто-то сказал, что написанная книга начинает жить своей жизнью… Как же много хлама хранит моя память. Ненужного, пафосного, сентиментального хлама. Это мое проклятие ― помнить. Помнить твои теплые взгляды и твои улыбки ― все те, что предназначались не мне. Я запрещал тебе их разбазаривать, я написал для тебя другую роль. Но ты посмел воспротивиться, посмел отойти от текста. «Вольная трактовка сюжета» ― так ты говорил? Я бы размазал эту чужую улыбку на твоем лице, я бы стер его навсегда, твое лицо, чтобы оно принадлежало только мне, осталось только в моей памяти. Это проклятие ― помнить. Над чернильною рекою Гонит смог холодный ветер. Не найти тебе покоя, Не ответив, не ответив. Кто забьется в паутине? Лучше гибель, чем ошибка. …Одиноко плачет скрипка под парами кокаина. Миг ― и время полетит, как стая диких белок. Миг ― где логика царит, где ты всесилен, Шерлок! Я создал мировой бестселлер в дорогом переплете. А они даже не понимали, тупые создания, что каждое твое дело ― это мой автограф. Признай, тебе ведь нравилось все это? Изумление, обожание, шепот за спиной. Заласканный восхищением толпы. Залапанные страницы… Почему, скажи мне, почему ты отворачивался, когда я воздавал хвалу своему творению? Почему ты замирал под моими руками ― разве может статуя сторониться резца, создавшего ее? Как ты мог отдавать все то, что принадлежало мне, другому? Как позволил воспевать свое совершенство существу столь несовершенному? Как разрешил сделать из шедевра бульварный романчик? Посмотри мне в глаза и ответь! Любопытство ― добродетель До тех пор, пока на свете Незаметно в спину метят, Путая следы. Голубая кровь у лордов, Ярко-алая у прочих, У таких, как ты, она Прозрачнее воды. Скажи, чего тебе не хватало? Тебя любил весь мир ― и я. Я устраивал твои бенефисы, ставил свет, раздвигал для тебя занавес и приглашал публику. Признай, это было так весело и увлекательно ― олицетворять добро и зло, быть символом правды и лжи. Плести паутину обмана внутри обмана. Мы были личинами актера в древнегреческом театре. Люди не стали умнее за две тысячи лет: они видят две большие размалеванные маски и наивно верят, что это разные герои. Неужели ты делаешь это ради них, ради тех, кто видит лишь оболочку, для кого книги ― лишь цветные корешки на полке? Не говори, что я не прав! Если б он тебя прочел ― тебя бы здесь не было! Не лги себе. Ты никто без меня, просто тряпки, папье-маше и мишура. Трепыхаешься на веревочках под слабым ветерком, что зовешь чувствами. А толку? Ты привязан ко мне, и лишь я решаю, что будет дальше. Ты правда думал, что я отпущу? А знаешь, что бывает с марионеткой, когда обрезают ниточки? Она падает.