Merry Christmas

Курт только что проводил отца и Блейна на самолет в Огайо и сейчас бесцельно шлялся по городу. Он думал, что будет восхищаться огнями ночного рождественского Нью-Йорка вместе с Блейном, что они будут держаться за руки, пить горячий шоколад и все будет идеально. Но их отношения не выдержали расстояния. Точнее Блейн не выдержал отношений на расстоянии. И это расстраивало Курта больше всего. Какая-то глупая ошибка в корне все изменила. Все мечты и надежды, все было разбито. Курт мог бы долго так ходить, если бы не отдал шарф и перчатки папе, потому что ему болеть никак нельзя. Поэтому Курт просто зашел в первое попавшееся кафе. Оно было достаточно уютно обставлено, мягкие кресла, свечи на столах, теплые пледы и много-много огоньков. А в самом углу, рядом со сценой, стояла елка. Она была просто огромной и такой шикарной, что захотелось забыть все несчастья и просто остаться тут. Парень выбрал милое местечко у окна, заказал себе мокко с обезжиренным молоком и какой-то чизкейк с многообещающим названием «Первая любовь» и, накрыв ноги пледом, уставился в окно с все теми же глупыми мечтами. Эти мечты прервал резкий голос: -Неужели это старая Бетти Уайт? — этот голос был знаком до боли. Резкий, громкий и усмехающийся. Сомнений не было. Это… -Себастьян. — Курт обернулся и натянуто улыбнулся, глядя на до боли знакомую лошадиную улыбку. «Вот только его здесь и не хватало сейчас». -Ты добрался до Нью-Йорка и не бомжуешь? Удивительно. — он всегда был бесцеремонным, поэтому его зад уже усаживался напротив Курта и ставил его заказ на стол. -А ты здесь вообще откуда? Официантом подрабатываешь, да? — еще больше расстроенный Курт придвинул к себе тарелку с чизкейком и начал в нем ковыряться. -Да нет, просто на каникулы приехал, решил присмотреть себе заодно местечко, где жить в будущем. Меня-то уже приняли в академию. — он не упускал шанса поглумиться над разбитым и раздавленным Куртом. Сам Курт молча принялся пить свой, уже остывший, кофе. Но вкус был слишком…терпким, он поморщился. Себастьян ухмыльнулся и с немного озадаченным выражением лица спросил: -А где гей-циклоп? Пытается найти дорогу? — на самом деле Себастьян был в курсе того, что они с Блейном расстались. Он просто хотел удостовериться в этом. И в том, что Курт все еще один. -Не важно. И вообще, с чего это ты так интересуешься моей жизнью? Насколько я помню, ты ненавидел меня. — Курт осмелел, начал дерзить и снова отхлебнул из чашки. В этот раз немного больше. — Как-то ты слишком заинтересован мной. Себастьян улыбнулся. У него на глазах от двух глотков кофе с коньяком Курта развезло так, словно тот бутылку залпом выпил. Кажется, пора действовать сейчас, пока леди Хаммел помнит свой адрес. Смайт встал, оправил пиджак, взял свое пальто, снял пальто Курта с вешалки и кинул ему на колени. Надевая пальто, он наблюдал, как Курт медленно встает, надевает на себя пальто и пытается застегнуть пуговицы, но у него не очень получается. Себастьян закатывает глаза, подходит к Хаммелу и быстро застегивает пуговицы, не обращая внимания на вопросительные взгляды посетителей кафе и недовольное мычание Фарфорового, и схватив его за руку, быстро выводит из помещения. Жизнь в Нью-Йорке бьет ключом. Он сияет, он шумит, словно разговаривает с тобой, зовет тебя. Себастьян просто шел вперед, буквально таща за собой безвольное тело леди Хаммел, которому сейчас было плевать почти на все. Он был пьян, ему было тепло и хорошо. Поэтому он лишь крепче сжимал руку парня и следовал за ним. Остановился Смайт лишь тогда, когда ноги начало жечь огнем. Он резко остановился и за руку притянул к себе Курта, практически обнимая его. Фарфоровый просто остановился и закрыв глаза, опустил голову. Город вокруг шумит и ни на секунду не останавливается, а люди даже не обращают внимания на двух, никуда не спешащих парней. Для них все вокруг, как в замедленной съемке. Они не замечают никого, кроме самих себя. Они слышат лишь биение двух сердец, что сливаются воедино. Они стояли так очень долго, пока Себастьян не решил, наконец, сделать то, ради чего и добавил коньяк в кофе Фарфорового. Собравшись с мыслями, он, наконец, произнес: -Курт. Взгляни на меня. — если бы Курт этого не видел и не слышал, то никогда не поверил бы, что Себастьян Смайт может быть таким…нежным. Он так аккуратно держал его за руку, так тихо разговаривал, словно боялся разрушить все, к чему они пришли. И леди Хаммел ничего не оставалось, кроме как поднять голову и взглянуть в глаза Смайту. «Черт возьми, как я раньше не замечал, что его глаза могут заменить мне все на свете. Что в них столько всего сокрыто, столько тепла и любви.» И сейчас Себастьян просто смотрел в глаза Курта и пытался совладать с собой. Чтобы не накинуться на него прямо посреди оживленной улицы. Но тщетно. Это чувство, ранее неизвестное, было куда сильнее прежних чувств и обид. Поэтому дьявол в блейзере просто наклонился к фарфоровому личику леди Хаммел и прикоснулся своими губами к его. В этот момент все вокруг замерло. Время словно остановилось. Это было даже сложно назвать поцелуем, просто прикосновение одних губ к другим, но это так много значило для них обоих. Курт мгновенно отрезвел, но не стал рушить этот поистине волшебный момент. Никто не знает, сколько они там простояли и они могли бы простоять еще дольше, если бы Себастьян не почувствовал дрожь в теле Фарфорового. Он выпрямился, и, не отпуская руки леди Хаммел пошел в сторону Times Square. Курт вопросительно дернул его за руку, но идти за ним не перестал. Как бы отвечая на немой вопрос Курта, Смайт громко выкрикнул «Такси!», вытянув руку и ловя машину. Когда такси подъехало, Курт уже собирался сесть в машину, но Смайт схватил его за рукав и снова притянул к себе, нежно целуя. Через некоторое время, разорвав поцелуй, Себастьян наклонился к уху леди Хаммел и мило прошептал: — С Рождеством, Хаммел. — глядя на детскую улыбку парня, он тоже улыбнулся. — С Рождеством, мистер лошадиные зубы. — рассмеявшись, он полез в машину, утягивая Смайта за собой.