Антибиоз

Сасори. Засыпать я не стал, так как без строгого присмотра эти пьяные придурки на самом деле могут наделать много бед. Убедившись, что Сакура заснула, я поцеловал её в лоб, накрыл одеялом и бесшумно вышел из комнаты, посмотрев ещё раз на неё и Ино. Из гостиной не раздавалось ни звука, я даже начал бояться, не заснули ли или не подохли ли мои друзья. Хотя, если они заснут, то это будет лучшим решением проблемы. Я вошел в гостиную и увидел, что Мадара, Пейн и Итачи восседают на полу, образовывая круг, а Ши самодовольно ухмыляется в стороне. В центре круга неожиданно стоят несколько бутылок из-под саке. Стоп… откуда… и где Хидан? А Дейдара? — Кто мы, — промычал Мадара, вглядываясь в тёмно-зелёное стекло бутылки. Итачи тяжело опустил руку ему на плечо и молчаливо покачал головой, нет, мол, не то. — Где мы! — воскликнул он, озираясь по сторонам. Мадара оторвал взгляд от бутылки и посмотрел на Итачи так, будто перед ним сидела последняя девственница на планете. — В квартире, — глубокомысленно заметил Пейн. — у этой... ну... как её... какая у Харуно фамилия? — Харуно! — обрадовался своему открытию Мадара и приготовился получать за него Нобелевскую премию. — О, и правда, — удивился Итачи, но тут же сник. — Люди, как мы оказались в квартире у Сакуры? — Хороший вопрос, — отозвался Пейн. — Сакура-а-а-а... — почти жалобно позвал Мадара. Я обреченно покачал головой и грозно встал над компанией. — Здесь нет Сакуры, но зато здесь есть я. Что вы тут устроили? — Акасуна! – Мадара ткнул пальцем в пол, подзывая присесть. — Акасуна… а значит как у него фамилия? – недоумевал Итачи, наконец отпустив плечо Мадары. — Сасори? – ответил Пейн, нахмурившись. — Гениально, — я поаплодировал и махнул рукой. – Закругляйтесь, давайте, вам тут не бордель и не бар. — Стоп! – Пейн поднял руку и обвел присутствующих туманных взглядом. – Сначала перепись населения. Сколько нас? — Сейчас... один... два... стоп, нет, я сбился, — Итачи сгибал и разгибал пальцы. — Один... два... три... нет, да что же такое... а-а-а-а! — Вроде гений, а считать не умеешь, — фыркнул Мадара, отпивая от очередной бутылки саке. — Один… два.. три... Пейн, Пейн, Пейн, мне всех Пейнов считать или только Нагато? Стоп, а если мне считать ещё и тебя, плюс Нагато, то мне, получается... — размышлял Итачи, нахмурив брови. — Ну заебись теперь. Я, конечно, понимаю, что ты пьяный и не соображаешь, также я понимаю, что я великий и неповторимый, но я все ещё один. И Нагато здесь, кстати, нет, он с Конан, — пояснил Пейн и отобрал у Мадары саке. — Стоп, так мне ещё и Конан считать? — Нет, только меня! — А, ну ладно. Мадара, Пейн, Я, Дейдара, Я, Я, Я и ещё раз Я... — Не слишком ли много тебя? — возмутился Дейдара, высовывая голову из шкафа и испепеляя Итачи гневным взглядом. О, так вот он где. А Хидан значит в холодильнике, как я понимаю? — Нет, нормально, меня много не бывает. — Я приперся, хуле! — в комнату ворвался Хидан с ящиком саке. Где он, к черту, его взял? — Опа, ещё один, — пьяно улыбнулся Мадара и подманил к себе Хидана. — Блять, сука, я вам бухла притащил, а вы мне "опа, блять, ещё, падла, один". — Не кричите так громко, да ещё и благим матом, Сакура и Ино спят, — прошипел я, пытаясь отобрать у Хидана ящик. — Опа-опа, Америка, Европа, я… это, вдруг спальню захотел посмотреть, — Мадара уже ринулся вон из гостиной, но я схватил его за шкирку и усадил на место одной рукой, а другой до сих пор пытался вырвать у Хидана ящик. — Отпусти, не для тебя у этого саке рис отбирали, — обиженно высказался Хидан и, потянув на себя ящик, упал на Итачи. — Давайте я вам лучше сказку расскажу, — миролюбиво улыбнулся Пейн, схватив меня за ногу и тем самым заставляя сесть. – «В некотором царстве, в некотором государстве, жили были Сасори и Сакура. Быт наладили, коз завели, коров доить не забывали, ну и не тужили, в общем-то. В один прекрасный день стали у них дохнуть куры. Пригорюнился Сасори, расплакалась Сакура, пошли к мудрому Пейну. — Скажи нам, старче, куры дохнут, что делать? — Да, скажи нам, старче, скоро все передохнут, сердце у меня за кур болит... — вздохнула Сакура. — Вот вы двое знаете, что такое боль? А я знаю. Боль - это высшая степень проявления чувств, это Божественная кара для людей, боль сближает нас, делает умнее, боль управляет нами, боль... — Да заткнешься ты или нет? Что с курами делать? — Ладно, окаянные, поите их морской водой. Обрадовались Сасори и Сакура, стали поить кур морской водой, но куры продолжали дохнуть. И пошли они снова к Пейну: — Скажи нам, старче, что делать? Мы поили кур морской водой — не помогло. — Да, скажи нам, старче, а то сердечко за кур так болит, так болит... — вздохнула Сакура. Хотел Пейн балладу про боль завести, но не завёл, а вместо этого сказал: — Кормите их бурьян-травой. Обрадовались Сасори и Сакура, стали кормить кур бурьян-травой, но куры продолжали дохнуть. И пошли они снова к Пейну: — Ответь нам, старче, мы кормили кур бурьян-травой, но они все передохли, — сказал Сасори, а Сакура ничего не сказала, она рыдала. — Так вам и надо, скоты безмозглые, нехуй перебивать, когда умные люди с вами говорят, — сказал Пейн и был таков». Ого, да меня уже лучшие друзья с Сакурой в пару ставят, как мило. — Это очень… интересно, — удивленно ответил я. — Да ладно, это же шедевр, — Дейдара опять высунулся и восхищенно посмотрел на нас. – На бис, браво, очень круто! Пейн поклонился, что в сидячем положении у него получилось аж носом в пол. — Спи уже и не лезь, — Хидан прикатил к Дейдаре бутылку саке и тот, подмигнув, забрал бутылку и опять скрылся за дверцами шкафа. — Абсурд какой, — поморщился Ши. Ха, так и знал, что его это заденет. — Это реальность, чувак, — пожал плечами Мадара и я самодовольно кивнул. — О-о-о, давайте я вам тоже сказку расскажу? Мы переглянулись и согласились. — Ну хорошо, эта сказка будет о двух пидарах, — злорадно изрек Мадара, а я уже хотел заподозрить что-то неладное. – О наших сенсеях – Обито и Какаши. «Пошли как-то Какаши и Обито к колодцу за водой. Пришли. Постояли. Обито плюнул в колодец. Какаши сказал, что Обито — пид... нетрадиционной ориентации. Обито оскорбился и с криком "Я РУСАЛОЧКА!!!" прыгнул в колодец. Тишина. Какаши позвал Обито, но он молчал. Тогда Какаши ещё раз позвал Обито, но он по-прежнему молчал. Какаши оскорбился, плюнул в колодец и ушёл. На следующий день Какаши пришёл к колодцу вместе с Рин. Шуры-муры, сюси-пуси, он обхватил её за талию, прижал к себе и собирался облобы... соединить их языки в страстном танго любви, но им помешал Обито. Он вылез из колодца, и Рин была моментально забыта. — Ты такая сука, — сказал Какаши. — Я страдал по тебе, а ты жив оказался. Тоже мне, тролль. Ты хоть знаешь, как я по тебе тосковал? Да ты сейчас вообще мне ноги целовать должен, а ты... На что Обито ему ответил: — Лол, мне пофиг. Я РУСАЛОЧКА!!!» Вот и сказке конец, а кто слушал… э, Хидан, жлоб ты хренов, саке оставь! Мне стало жалко Обито и Какаши… — А что, если я сейчас только что записал эту историю на диктофон и дам послушать её Какаши, Обито и Рин? — осторожно спросил я с издевкой. — А что, если мы закопаем тебя на заднем дворе? — вполне серьезно предупредил Мадара. — Понял... — Стоп, а что, получается, это правда о любовном треугольнике Какаши-Обито-Рин? – спросил Итачи. — Естественно правда! Любая правда – это правда, особенно когда её говорю я, — хмыкнул Пейн, вглядываясь в горлышко бутылки и вздыхая. – Обито любит Рин, Рин любит Какаши, а Какаши любит Обито. Очень печальная история с трагичным концом: Какаши убьет Рин, а Обито потом пойдет мочить всех и вся, устроит войну и благополучно скончается. Какаши будет адски мучиться. Пейн принял философскую позу и пояснил: — Я Бог, а Богу все известно, вы, кстати, тоже все умрете. Так, это уже вышло за все рамки дозволенного, пора приводить этих придурков в чувства. Однако сделать задуманное мне помешал Хидан. — Раз все здесь выдумывают какую-то хуйню, то выдумаю и я, побуду поэтом высшего сорта, — Хидан гордо вздернул подбородок. – И будет она о Какаши и Ямато. «Какаши спокойно наблюдал за облачками дыма, покуривая и лениво валяясь на кровати. Ямато с девственными вздохами наблюдал за любовником и восхищался им. — Ямато. — Да, Какаши-семпай? — Какие свойства Буратино можно использовать в постели? Ямато покраснел, но, испугавшись, что Какаши уйдет от него, все же ответил: — Ну... я могу своей деревянной рукой… обхватить и помассировать ваш... ну вы поняли. И заснуть ветку вам в... тоже поняли. Собственно, ещё я могу почесать вам спинку. — Что же, ты принят, — Какаши взял с тумбочки листы и протянул их Ямато. — Заполни анкету и приходи с ней завтра. Вот тебе моя визитка. — Как здорово! — просиял Ямато и с сомнением посмотрел на Хатаке. — Какаши-семпай, а разве курят не после секса? — Ну я же все-таки Какаши, я не подчиняюсь законам природы, — Какаши опять затянулся и безразлично посмотрел вокруг себя. Ямато ещё раз мечтательно вздохнул, даже не догадываясь, что Какаши на самом деле любит Обито, а с Ямато балуется, потому что Обито ему не дает. Обито дает только Рин». О Боже, что не так с этой планетой? — Хидан, это проза... - внес поправку я. — Да хоть устное народное творчество. Если я сказал крутую вещь, то вы автоматически должны хлопать ресницами и взлетать от восхищения, поняли? Мне снова было нечего ответить. — Поняли... — Ну и напоследок я расскажу очень страшную историю, — вставил свое слово Итачи. – И она будет о моем брате. «— Карин, что ты творишь? — вздохнул Саске, наблюдая, как его связывают веревками. — Кручу, верчу, запутать хочу, — хихикнула Карин и облизнулась. — О, Саске, дорогой Саске, после того, как я закручу тебя, ты будешь изнасилован и вылизан во всех доступных и недоступных местах. Дорогой, ми-ми-ми, уру-ру». Вот теперь я точно знаю, что после всех этих историй мое мировоззрение встанет вверх ногами, а психика сломается. — И… предоставим слово Дейдаре, барабанная дробь… — Мадара протянул руку в сторону шкафа и стал выжидать. Дейдара что-то нечленораздельно промычал. — Лучшая история, — усмехнулся Пейн, падая на спину. — Так, все, вставайте-вставайте, достаточно я уже наслышался на сто лет вперед, — я поднял за локти упирающихся Учих, а потом также сделал с Пейном, Хиданом и заснувшим Дейдарой. Дейдару из шкафа было вызволить сложнее всех, так как он зачем-то привязал себя ремнями к полке на десять узлов. Собрав всех в одну кучу, я подозвал Ши. Он помог мне одеть их и немного растормошить. Я оделся сам и открыл входную дверь. — Пригляди за Сакурой и Ино, я постараюсь скоро прийти. — А сам куда? – с сомнением поинтересовался Ши, пытаясь помешать то и дело снимающему куртку Мадаре. — В отрезвитель, обезьянник и может быть в Антарктиду, там, на морозе, точно в себя прийти должны.