Антибиоз

- Стоп, вы неправильно все поняли! – закричал я, когда меня заталкивали в тюремную камеру. - Ага, знаем мы вас, подростков, - раздался противный голос полицейского над ухом. – Всегда вас неправильно понимают, особенные якобы, индивиды, тоже мне. Ты пытался украсть экспонат, да и ценный очень, али за самодуров нас держишь? Ничего-ничего, отсидишь здесь, покуда светило не сядет. А мы пока введем в курс дела твоих родителей. Авось не помрешь. Когда меня все же затолкнули за решетку, я в сердцах ударил по прутьям и схватился за голову. Вот только родителей ещё не хватало. Сын чуть не умер, так как рванул, как обычно, в самое пекло, потом из-за этого попал в больницу, сбежал из неё, незаконно прокрался в чужой дом, а теперь ещё и попал в тюрьму. Каким бы раздолбаем в глубине души я не был, но это слишком. Да и что за чушь с этим арестом? Японская полиция, наверное, из ума выжила, если думает, что то, что человек взял в руки какую-то там скульптуру (плевать на ценность, это все ещё скульптура), а потом положил её обратно, можно посчитать за преступление. Если я отберу конфетку у младенца, но потом верну её обратно, меня тоже посадят? Хотя, наверное, пример неудачный. Должно быть, мне следует перечитать японский Уголовный кодекс. Я могу потребовать его сейчас? - Извините, - я скосил глаза в сторону, так как извиняться мне не за что, просто из приличия. – У вас есть Уголовный кодекс Японии? Просто я что-то там не видел, чтобы за то, что человек потрогал экспонат руками, сажали в тюрьму. Замечание и штраф – максимум. Вы серьезно? Мужчина, который пытался запихнуть меня в камеру и говорил что-то там о родителях, отвлекся на меня. - Малец, это не мы путаем, а ты. Ты не осязал экспонат, ты хотел его украсть. Иль скажешь, что в Кодексе не написано об арестах за кражи? Не знаю почему, но этот его… диалект выбешивает до скрежета зубов. - А что по поводу последствий… - мужчина коварно улыбнулся мне. – Думаю, это сильно отразится на твоем будущем, ибо на тебя будет составлен протокол. Вот тут и начинаются проблемы. Если они составят на меня протокол, то все стремления коту под хвост. Конечно, судимости не было и не будет, однако тоже совершенно ничего хорошего. Надо в срочном порядке что-то придумать! - Послушайте, - я прильнул к решетке и посмотрел на человека, стоящего передо мной, как можно более трогательно и жалобно. Давай, Акасуна, подавляй свою излюбленную гордость, в таком месте она тебе не друг, а враг. Судя по тому, как из безразличного лицо мужчины превратилось в озлобленное, в глазах моих читалась не мольба о понимании и сострадании, а что-то вроде самодовольной насмешливости. Когда-нибудь я сам себя в гроб и заведу из-за этого, сто процентов. Полицейский вальяжно устроился на стуле, похоже, предназначенном специально для наблюдения за заключенными и усмехнулся. Я тебе сейчас эту усмешку на одно место натяну, ага. Я сжал зубы и сокрушенно улыбнулся. - У вас, должно быть, есть ребенок. Мне даже кажется, что именно дочь. И вы её не понимаете, судя по тому, как отзываетесь о подростках. Возможно, вы с ней не в самых хороших отношениях. Что бы вы сказали ей, если бы она попала в такую ситуацию? Это так до жути тривиально, но давить больше не на что, ведь я вижу этого человека впервые. Будь у меня больше информации, я, может быть, и придумал бы что-нибудь более изощренное. Глотаем то, что есть. - Слушай сюда, арестант малолетний, - я как можно более вежливо скривился, ну, если такое возможно, конечно. – Психолог из тебя так себе – это во-первых. Авось ты здесь, так и не балакай мне, знаю я таких, как ты – это во-вторых. И дочу мою не трожь, коли сам ущербный – это в-третьих. Хренодер невежественный. Мастер диалектов. Угадать бы ещё эпоху… Я, конечно, знал, что в тюрьме все странные, но… Я встряхнул головой. Сейчас проблемы поважнее, не отвлекаться. - Ну и леший с тобой, королобый шалава! – выплюнул я, а любитель устаревших слов сначала возмутился, а потом только фыркнул и отвернулся. Съел? Не один ты тут такой особенный, знающий архаизмы. Правда я не знал, в каком роде употребить слово «шалава»… вроде бы, раньше ничего обидного оно не означало, но сейчас… Впрочем, пусть сам догадывается. Так, план А провалился, а план Б заплутал где-то в космической ирреальности, в то время как план С ещё не родился. Все очень плохо. Вдруг в глубине коридоров раздались смутно знакомые крики… неужели… Я метнулся в угол камеры, чтобы рассмотреть, кто идет по коридору. Отлично, ещё этого мне не хватало. Не ясно, каким макаром, но ещё двое полицейских вели под руки Мадару и Итачи. Что я могу сказать по этому поводу? Я в настолько большой жопе, что сюда вместятся ещё эти двое. В тесноте, да не в обиде, да? - Я вас вздую, - орал Мадара, при этом дыхнув на одного из полицейских. Тот спокойно подошел к любителю архаизмов и сказал то, что я очень сильно боялся услышать. - Надо попросить внести в протокол ещё состояние алкогольного опьянения у несо… - А вот тут вы ошибаетесь! – вставил я свое слово и победно улыбнулся. – Нам всем троим по двадцать, а пили мы дома, не на улице. Конечно же, я соврал, нам всем было по восемнадцать, но в Японии можно употреблять алкогольные напитки лишь с наступлением совершеннолетия - с двадцати лет. Но так как паспортов у нас с собой не было, никто их не потребует, а значит подтвердить или опровергнуть это нельзя. О том, что они могут залезть в базу данных, я старался не думать. Полицейские переглянулись и опять начали шептаться. - Но они пьяные пошли в музей… - Весомо. Думаю, это стоит внести в протокол. Я бессильно закатил глаза. Если у них руки чешутся что-то внести в свой драгоценный протокол, то Божья воля, пусть делают, что хочется. Скоро, чувствую, только за то, что ты дышишь, придется платить натурой. Стану нищебродом и буду рыскать по помойкам. Прекрасно. Мадару и Итачи не менее грубо, чем меня, затолкнули в мою камеру. Нет бы в соседнюю, абсолютно пустую, нет, надо ко мне. Поражаюсь вредности людей. Больше всего сейчас хочется столкнуть лбы этих двоих со стеной. Из-за них я стану бомжом. - А теперь идемте на обед, - предложил полицейский. - Но ведь ещё только десять часов… - засомневался другой. - А к черту, я потрапезничать хочу. И троица с дружным смехом удалилась. Я медленно повернул голову в сторону испуганных Мадары и Итачи. Конечно же, испугались они по пьяне. Могут ли Учихи испугаться чего-нибудь осознанно и в трезвом уме? Кажется, даже конец света они встретят с полнейшим пофигизмом и лозунгом: «Все умрут, а мы Учихи». - Не бей нас, - Итачи спрятался за спину Мадары, а сам Мадара просто сжался, так как прятаться было не за кого. Захотелось рассмеяться. Знали бы они, как глупо это выглядит со стороны. - Бить? – даже не смотря в зеркало, могу сказать, что мое лицо в этот момент помрачнело. – Я не буду вас бить. Я просто превращу вас в фарш и оставлю здесь на съедание другим заключенным, но, поверьте, бить я вас не буду. Я не бью слабоумных. Я сразу избавляю общество от них. Хотя, знаете, на людей мне откровенно наплевать, я ненавижу их. Однако… думаю, все это стоит того, ведь вы почти что испортили мне жизнь. Начнем? Мадара и Итачи выглядели слишком жалко, и я нервно выдохнул, оглядываясь вокруг. Атмосфера угнетает. Не тюремная камера, а каморка с серыми подтекшими стенами и разваливающейся скамейкой, на которой заснешь и уж точно не проснешься. - Если бы я был Хиданом, то ваши уши, скорее всего, не выжили бы, ну а мозги превратились в кашу, - начал я и поправил рукава кофты. Только что заметил, во что я одет. Благо хоть на меня не напялили больничную одежду, а оставили в школьной. А то, чувствую, в тюрьме бы подумали, что я сбежал из психушки и проблем было бы больше. А в музей бы меня вообще не впустили. – Но так как мы втроем культурные цивилизованные люди, то и поговорим соответствующе. Для начала спрошу: вы идиоты? Зачем вы приперлись сюда, когда обвинили только меня, а вы оказались абсолютно сухими? Во-первых, вы бы смогли вытащить меня. Во-вторых, один неудачник лучше троих. В-третьих, мне бы намного легче было выбраться самому, чем ещё и ваши задницы вытаскивать. Так какого чертова хрена, я спрашиваю? Мадара и Итачи виновато опустили глаза. - Мы подумали, что обязаны тебе, ведь именно мы взяли экспонат… - начал Итачи. - … и решили, что сможем помочь тебе выбраться… - продолжил Мадара. - … Ну а если нет, то хотя бы справиться с депрессией… - … и с одиночеством… - … и нервозностью… - … и безысходностью… - … и скукой… - … и пустотой внутри… - … и душевной болью… - … и тюремным холодом… - и… - Да ясно мне, заткнитесь уже! – воскликнул я и почувствовал, как руки задрожали. Может они и заодно грушами боксерскими поработают? Должна же быть какая-то от них польза. - Сами копаете себе могилы и кажетесь совершенно довольными, - пробурчал я, скрестив руки на груди. Учихи просияли. - Ну мы же не кидаловы, - обиженно пояснил Мадара. Ну конечно, вы просто придурки, но не кидаловы, конечно нет. Я провыл что-то и, схватившись за прутья решетки, откинулся назад. Именно в такие «чудесные» минуты жизни проблемы не просто валятся на тебя градом – ты в придачу ко всему создаешь их себе сам. Почему я так решил? Может быть, потому что у меня вдруг появилось чувство клаустрофобии? - Прекрасно, просто прекрасно, - пытался успокоить я себя, хватая ртом влажный воздух. Немедленно… выйти… отсюда… Благо к нам подошли раньше, чем я успел бы устроить панику. - Тебе повезло, окаянный! Ваши шкуры спасли. Спасли? И кто же? Да и что за фигня происходит с этим «посадить-отпустить»? Хотя… кое-что я начинаю соображать… Когда клетку открыли, я не сдержался от язвительности, подошел к любителю диалектов и прошептал ему: - Знаете, мой вам совет – бегите отсюда, пока не потеряли гордость и честь. Если, конечно, они у тебя есть. Я был бы не я, если бы не проверил. Нащупав в кармане штанов денежную крупную купюру (которую загадочным образом умудрились не изъять, ведь все остальное изъяли давным-давно), я сунул её в ладонь мужчины и гадко ухмыльнулся. Вопреки моим ожиданиям, лицо мужчины стало презрительным, даже словами не передать. Он засмеялся и порвал купюру прямо перед моим лицом. - Подлая ты тварь, однако, мальчик, - мужчина похлопал меня по плечу. – Коррупционерам всяким будешь взятки давать, а я верен себе и своей работе. Ну а теперь твои подачки даже коррупционерам не достанутся. Я широко улыбнулся. - Спасибо. Хотелось бы пожать вам руку, но, боюсь, вы примите это за оскорбление. Огромное спасибо. Всего хорошего Вам. Я пошел за Мадарой и Итачи, а человеку, который внезапно приобрел в моих глазах уважение, оставалось только удивленно смотреть мне вслед. Значит для этого заведения не все потеряно. Я спокоен. Нас отвели в кабинет предполагаемого начальника этой тюрьмы. Ох, не было бы столько свидетелей, и начистил бы я ему морду. Нет, не за то, что меня посадили, это уже вина начальства и охраны музея. Просто хотелось бы выплеснуть негативные эмоции, которые начали копиться ещё с тех пор, как Наруто наехал на меня из-за того, что я якобы не умею учить их класс. Потом Гай, пожар, больница, Сакура, побег из больницы, снова Сакура, Ши, стрепня Сакуры, пьяные друзья, их поиски, тюрьма… Я что-то упустил? Да какая разница, все равно накопилось много всего. Как только мы в сопровождении охраны вошли в кабинет, в глаза сразу же бросился не начальник, вальяжно устроившийся в своем кресле, а залитый светом силуэт, стоявший спиной к нам. Прямая осанка, руки, строго заведенные за спину и черные вихрастые волосы. - О, а вот и проказники наши пожаловали, - фальшиво улыбнулся «глава» и принял деловитую позу. Я поравнялся с Обито, а именно это он и был, и заглянул ему в лицо. Он задумчиво смотрел в голубое небо за окном, лишь иногда хмурясь. - Можно без фамильярностей? – устало спросил он. – Дети могут идти? - Ну какие же они дети? – засмеялся начальник. – Раз уж… - Я спросил: могут ли они идти? – с нажимом переспросил Обито. - Да-да, конечно, - мужчина заметно занервничал и указал на какие-то документы. – Подпишите кое-какие бумаги и можете быть свободными. Вот оно… Я переводил тревожный взгляд с бумаг на Обито и обратно. Черт, черт, черт… как же так… я не хотел этого, я не… Обито как-то совершенно не по-доброму усмехнулся, взял документы в руки и без прелюдий порвал их. Начальник готов был задохнуться от возмущения, а я ликовал внутри себя. Вот он – наш вечный спаситель! Лидер Акацки! - Дела не было, как и предполагаемой кражи, этой тюрьмы и остального. В конце концов, это ваша ошибка, а не наша. На нас это никак не сказалось. Думаю, так будет лучше для всех нас. Всего доброго, - размеренно сказал Обито и направился в сторону двери. Получив свои вещи, мы сели в автомобиль Обито - Nissan Teana седан белого цвета: Обито за рулем, я на переднем сидении, а Мадара и Итачи на заднем. Первое время мы ехали в полном молчании. Дорога была почти что прямой и, посмотрев из окна, я понял, насколько далеко мы уехали. Здесь была почти что пустырь: редкие дома почти не закрывали небо, встречных машин практически не было, а тишина засела в голове. Почти всюду росла зеленая трава и красивые цветы. Облака на небе были желтовато-белыми и продолговатыми, словно змеи. Я расслабленно вздохнул и приоткрыл окно, наслаждаясь ветерком, ударившим в лицо. - Мадара и Итачи заснули, - тихо сказал мне Обито. – Возьми руль пока, я укрою их. Я радостно кивнул. Обожаю водить машину Обито, он об этом прекрасно знает: мог ведь попросить меня укрыть Учих, но не сделал этого. Пока я держал управление, Обито достал из чехла плед и заботливо укрыл им Мадару и Итачи. - Отлично, - произнес Обито, снова взявшись за руль, и остро посмотрел на меня через зеркало заднего вида. – Не расскажешь мне вашу историю полностью? Часть я знаю, остальное хочу услышать от тебя. Я сглотнул ком в горле и начал рассказывать обо всех интересных вещах, которые произошли со мной за последнее время. Тем временем пейзаж за окном сменялся на обыкновенный для Токио: небоскребы, множество машин, людей и прочего. Под конец рассказа Обито потрепал меня по волосам. - В твоем репертуаре, - с одобрением рассмеялся он, а потом снова стал хмурым. - А что ты забыл в подобном месте? – спросил я, на что Обито поморщился. - Инцидент в школе. Один придурок скинул из окна своего одноклассника, благо этаж был второй, и парень отделался лишь сломанной рукой. И, что самое смешное, это произошло перед моим уроком. В свое оправдание этот полоумный сказал, что «проблемы в обществе может решить только избавление от людей», а после добавил, что это моя методика. Идиот. Я такого даже никогда не говорил, вычитал где-то в Интернете, наверное… одиннадцатый класс ещё, позорники… Свои дела я там уладил, но его вытаскивать не стал, плевать. Пусть родители разбираются со своим неуравновешенным сынком. Ну а после этого я увидел, как уводят Мадару и Итачи и решил разобраться. - И такие бывают, - недовольно ответил я. – Но вообще, он прав по поводу общества и людей, но… сваливать всю вину на тебя? Это подло. Да и его одноклассник, думаю, не провинился настолько, чтобы его из окна скидывать. А что по поводу той тюрьмы думаешь? Гнилое местечко, не так ли? Обито криво ухмыльнулся. - Если за ваше освобождение без звонка родителям, учителям и прочих мелочей мне пришлось заплатить, как думаешь? Ну ничего, я скажу Фугаку, чтобы позаботился о закрытии этого места. Заключенных держат, как крыс, санитарные условия почти не соблюдаются, работники грубые и неприятные, начальство – коррупционеры и шарлатаны, сама тюрьма похожа больше на заброшенную, чем на действующую, да и находится в какой-то глуши. Плюс ко всему, похоже, действуют они нелегально. Я сузил глаза и тоскливо посмотрел на дорогу. - Не ожидал такого, давно не интересовался тем, что происходит в Японии. Думаю, опять стоит заняться внутренней политикой, как думаешь? - Делай, как хочешь, исконно твой выбор. Тебе куда? Я спохватился и продиктовал адрес. - К Харуно, что ли? – Обито удивленно изогнул бровь. – Что ты там забыл? - Да есть кое-что, - равнодушно ответил я, вновь откидываясь на спинку сиденья. - Хорошо. Как только мы подъехали к дому Сакуры, я вопросительно окинул взглядом до сих пор дрыхнущих Мадару и Итачи. Обито махнул рукой. - Отвезу их к Фугаку, хоть и с Саске абсолютно не хочется встречаться, и так в школе каждый день видимся, но надо же что-то делать. Не волнуйся, Учих ничего не берет, по себе знаю. Позвоню тебе сообщить, что все хорошо. - Спасибо, удачи. Обито подмигнул и надавил на газ. Я устало поднимался по лестнице, держась за перила. Такое чувство, как будто неделю пропахал… что не так с этим миром? К моему удивлению или даже, может, безразличию, дверь открыла Конан и безмолвно пропустила меня вовнутрь. - Ну что, умаялся, дорогой? – с иронией спросила Сакура, а я просто подошел к ней и упал на руки. - Ещё как, жутко устал, - вяло произнес я, старясь не наваливаться на девушку всем весом. Сакура тяжело вздохнула и прижала меня к себе. – Идем полежишь хоть, а то лица на тебе нет. Я блаженно прикрыл глаза, помогая отнести свою тушу в гостиную.