Антибиоз

Идти в школу в новой отшлифованной оболочке было некомфортно. А точнее в той оболочке, в которую одел меня Саске. В буквальном смысле. Когда этим утром перед школой ко мне в квартиру ворвались несколько стилистов, вооруженные до зубов всякими кисточками, расческами и одеждой, и так любезно посланные Саске, мне оставалось только мило им улыбнуться и поставить себя перед фактом: пропала окончательно и бесповоротно. Учиха взялся за наше дело крайне серьезно и, похоже, не собирался останавливаться только на одной третьей дороги. Карин ещё будет грызть локти от обиды и ревности, плакаться ему и вести себя, как полная дура – я чувствовала это. Акасуна, конечно, более сильная фигура на шахматной доске, но я, по крайней мере, заставлю его забрать свои слова назад и пожалеть о выборе. Наши с Саске цели, несомненно, похожи. И все же трендовая одежда жутко неудобная, может быть, это уже система. Но не совпадение же. Стилисты упаковали меня в вишневое легкое платье, которое еле ноги прикрывало и пиджак нежного розового цвета. На ногах красовались босоножки с каблуками такой длины, которую я в жизни не носила. Наверное, ими можно было прибить целого быка на скаку. Ну и, конечно же, дымчатый макияж глаз, благодаря которому я смогла почувствовать себя истинной шлюхой. Спасибо Саске за это. - Если не умеешь носить каблуки, сказала бы, стилисты подобрали бы тебе длину поменьше, - недовольно высказался Саске на мои вечные спотыкания на ровном месте. Мы шли через аллею в школу, и я крепко вцепилась Учихе в локоть, стараясь не упасть. Руки у Саске были сильными, что обеспечивало мне хорошую опору. Машину пришлось оставить неподалеку, так как подъехать к школе было невозможно из-за работ на стоянке, которая располагалась около неё. Под ногами расстилался целый ковер из лепестков сакуры и, должно быть, везде в этой аллее царили красота и гармония, но увидеть мне этого не удавалось, так как главной целью было смотреть под ноги и не упасть. - Уж простите, Ваше высочество Учиха Саске. Я вдохнула побольше воздуха. Привыкать к подобной жизни с шикарной одеждой, отличной машиной, красивым (хоть и сволочным) парнем и кучей других возможностей было не так просто, как казалось раньше. Хоть я и знала, что не особо зависима от материальных благ, но уже чувствовала, что отвыкать от неё будет ещё сложнее. А отвыкать придется скоро. Как только Карин прибежит к Саске, он меня выкинет в контейнер с мусором, который, вроде как, уже непригоден, но все ещё подлежит переработке. Вот только у меня есть право выбора, из-за чего переработать меня, увы, не получится. А ведь Карин прибежит скоро. Ставлю на то, что сегодня-завтра уже будет у ног Саске. Ветер принесет ей запах денег, и она побежит на их зов, также с Саске, также с любой выгодой. Горько осознавать, что Узумаки Карин – лишь одна ячейка из миллиардов идентичных ей. Ну да ладно, мировые людские проблемы – уже не мои проблемы и не мне одной их решать. Я прямо чувствовала на себя вопиющие взгляды зевак, которым вдруг неожиданно расхотелось зевать. Ну правильно, сенсация ведь: Учиха Саске шел под ручку с Сакурой Харуно, которая даже мизинца Бога не стоила. Третья хорошая сторона всей этой авантюры – упиваться чужой завистью, злостью, недоумением и с ликованием вслушиваться в сплетни за спиной, узнавая о себе то, что ты никогда не узнал бы, не потерпев изменений. Я не знала, в каком соотношении находились положительные и отрицательные стороны моей ситуации, но думаю, что плюсов все же немного больше. Мы с Саске вошли в вестибюль школы, где вздохи, возгласы и выкрики слились в какую-то одну полифонию. Я не искала Сасори глазами, но интуитивно ощущала его присутствие в вестибюле. Пусть проглотит свой злосчастный язык. К нам стали подходить друзья Саске, которых оказалось слишком много даже для него. Все спрашивали обо мне, а те, которые знали меня хотя бы понаслышке, стали одновременно презрительно и деликатно кривиться, лживо восхищаться и делать абсолютно неуместные лицемерные комплименты. Я платила той же монетой, неестественно улыбаясь и кротко поглядывая на псевдо друзей Саске, отвечая благодарностями на слащавые навязчивые комплименты. Моя вежливость не знала границ: должно быть, я никогда не была такой воспитанной. Ну правильно, проштудировать столько литературы по этикету многого стоило. А вообще, все это должно было стать в каком-то роде эпопеей в короткий промежуток времени. Наверное, я ожидала слишком многого, а теперь должна разочаровываться, выслушивая то, как мне шло это идиотское короткое платье. В гробу я вас с вашим платьем видела, ясно? Толпа вокруг нас с Саске начала рассасываться только по звонку на первый урок. Шествуя по коридорам школы, я заметила, что и учителя и ученики довольно быстро оправились от произошедшего совсем недавно пожара. Как будто ничего и не было, а проблема оказалась мелкой и несущественной. Да, посмотрела бы я на них, если бы из-за пожара кто-то серьезно пострадал или даже умер. А ведь Акасуна был близок к этому. Хорошо, что Итачи вовремя спохватился. В душе зародилось какое-то странное горькое чувство, когда я остановилась около двери кабинета химии, на которой висела табличка. На ней красным по белому, крупными буквами было написано: «Вход воспрещен!». Мне все ещё хотелось узнать, кто же все-таки устроил пожар в этом кабинете, так как я просто не могла поверить, что все произошло спонтанно. - Чего застыла? – спросил Саске, обернувшись на меня через плечо. Может быть, мне только показалось, но в его глазах я увидела тревогу, которая зажглась на несколько секунд и тут же потухла. - Саске? – я провела рукой по деревянной двери, снова прокручивая в голове недавние ужасные события. – Тебе не кажется, что тот пожар… был… подстроен? Саске вздрогнул и из-за чего-то разозлился. Он нахмурился и приоткрыл рот, впадая в состояние полузлости-полузамешательства. - Это не наше дело, Харуно, не лезь в это, меньше знаешь - крепче спишь, - голос Саске был шипящим, рассерженным. Увидев мой испуг, он вздохнул. – Идем уже. На урок уже как десять минут опаздываем… Это меня очень обеспокоило. А что, если Саске и был виновником пожара? Да нет, какой в этом резон? Что он мог добиться этим и почему таким путем? Тем более он из элитной семьи, семьи полицейского, а ведь поджигание – уголовное преступление. Карты спутаны, ничего не могу понять. Может быть, сказать Итачи? Вмешать его в это? Но зачем? Саске ненавидел Итачи, тем более, до поры до времени я на стороне самого Саске, поэтому правильно ли будет идти против него? К тому моменту, как мы подошли к кабинету истории, мысли в голове очень сильно смешались. Но спустя какое-то время я уже точно знала, как поступлю. Пока я буду просто присматриваться к Саске, ведь теперь общаюсь с ним достаточно близко, буду вычислять, но при этом не показывать своих подозрений и никому не говорить о них, кроме его родственников. Залягу пока на дно. В кабинете Каруры-сенсей как всегда витал аромат эспрессо и свежеиспеченных булочек с корицей. Её привычный завтрак, от запаха которого балдел почти каждый. Иногда она даже угощала им нас, хотя мы и частенько отказывались, зная, как затратно покупать подобное на двадцать пять персон, сколько и было в нашем классе. Карура-сенсей очень добрая женщина с мягким взглядом иссиня-фиолетовых глаз. И странно, под её бархатистый нежный голос не клонило в сон, под него не лезешь на стенку от скуки и не закатываешь глаза, лишь внимательно слушаешь, представляя себе картины сражений, революций, царствований. К душе снова постепенно подкатывало спокойствие, которое я потеряла, как только ко мне пожаловали стилисты. Ах да, кстати о моем внешнем облике. Одноклассники изумленно разинули рты, как только увидели меня. Конечно, некоторые, такие как вечно невозмутимые и спокойные Итачи, Мадара, Пейн, Нагато, Конан, Неджи, Гаара и Шикамару (сколько у нас в классе спокойных-то было, оказывается), никак не отреагировали, посчитав, что в моей смене облика нет ничего особенного, но типы, вроде Дейдары и Хидана, громко зааплодировали и начали присвистывать. Однако то, что я вошла в класс под ручку с Саске, изумило всех. Начались перешептывания, разочарованные вздохи, растерянные разговоры. И на этом моменте я пожалела, что Сасори перевели в класс для отстающих. Я бы хотела посмотреть на его реакцию вблизи. Жаль. Наткнуться на осуждающие взгляды Акацки было тяжелее всего. Они все не любили Саске, почти ненавидели его и имели расположение ко мне, а тут такой удар от меня фактически в спину. Простите, ребята, я правда сожалею, скоро все изменится, хорошо? Я обнаружила абсолютно обескураженную Карин на последней парте. Она просто уставилась на свои строго сложенные руки, кусая губы от досады. Стало её немного жаль. Наверное, я просто ожидала другой реакции: криков, возмущений, даже того, что эта бестия наметит мне стрелку. В своем воображении я уже сто раз прокручивала гротескную картину: искривившееся лицо Карин и глаза, пылающие ненавистью, вместе с оскалившимися зубами. Но эта сжавшаяся фигура, непривычно молчаливая, непривычно неподвижная, как будто не являлась той Карин, которую я знала мало, но достаточно, чтобы проанализировать. Ей, несомненно, нравился Саске. Она просто без памяти обожала его популярность, деньги и красоту. Да, ей определенно «нравился» Саске, и это чувство, естественно, было «настоящим». Как же это… раздражало. Я окликнула Карин и нервно ей подмигнула, желая вызвать яростную реакцию. Но встретилась с пустотой. И это стало раздражать ещё больше. Весь урок прошел как в забвении, и даже мягкий голос Каруры-сенсей не помогал. Что же такое? Почему Карин не вела себя, как стерва? Неужели её чувства к Саске были настоящими? Да нет, быть не может. А что по поводу пожара? Саске поджег все-таки кабинет или нет? Эти вопросы мне надо было решить немедленно. Я должна поговорить с Итачи и Мадарой по поводу их неугомонного родственника, то бишь Саске. Но как я это сделаю, если все время провожу с ним? Как мне выкроить время в одиночестве? Я чувствовала, как Саске прожигал мне спину с задней парты. Он что-то равнодушно обсуждал с Суйгецу, редко кидая на меня внимательные острые взгляды. Как будто подозревал в чем-то, хотя это должна по такому-то делать я. Боковым зрением я видела, как он смотрел и на Карин, однако та не подавала виду или элементарно не замечала – мне было все равно. Я хотела внушить себе это, но, дьявол, мне реакция этой чертовки была далеко не безразлична. Наверное, это от того, что я хотела поскорее закончить нашу с Саске операцию и освободиться от оков, в которые меня загнали. Вот и все. Перешептывания продолжались весь урок, из-за чего по спине пробегал табун мурашек. Ох, как неприятно, оказывается, быть в центре внимания таким необщительным личностям, как я. Даже зная причину общего сумбура, все равно думаешь, что с тобой что-то не так. Хотелось бы провалиться сквозь землю. Ещё и это платье, которое даже натянуть на колени не получалось… Черт! По звонку я рванула с места, предварительно кинув на парту Саске записку, в которой написала о своем плохом самочувствии и просила оставить меня ненадолго одну. Вот только мой мозг как всегда не подумал о том, что я учусь с Итачи и Мадарой в одном классе, а значит выловить их так, чтобы об этом не знали другие, а особенно Саске, будет не так просто. Я залетела в ближайшую уборную и облокотилась руками о раковину. Чертовски хотелось умыться холодной водой, но пришлось воздержаться, ведь на мне же «дымчатый макияж», вы что. А вообще, я уважаю чужой труд. Я придирчиво посмотрела на свое отражение в зеркале. Выглядело неплохо – это да. Хоть и стервозно. Так. Нужно привести мысли в порядок. Так. Что мы имели? Я обязана (даже не должна) узнать, Саске ли поджег кабинет химии или же кто-то другой. На всякий случай нужно предупредить Итачи и Мадару об этом, обговорить все, две головы лучше одной, а три уж подавно. Дальше. Если это не Саске, то мне нужно узнать, кто это, так как я не успокоюсь так просто. Хорошо. Карин не подавала признаков жизни целый урок, это меня тоже беспокоило, я ожидала, что она взбесится, но никак не то, что впадет в депрессию. И это вообще не связано с моей личной неприязнью к ней, нет, это скорее благородный порыв. Мне просто нужно знать, что Карин на самом деле чувствовала к Саске, липовые её чувства или реальные. Или мне нужно поскорее закончить всю эту авантюру? Сама не зная, что чувствовала, я пыталась разобраться в делах других, поразительно. Хорошо, поиграем пока в детектива под прикрытием девушки Саске, ничего, о себе пока можно забыть. Акасуна потерпит. И все-таки я чувствовала жуткую усталость: она подкатывала к голове, отзываясь невыносимой болью. Неужели это апогей, конец моего терпения? О нет, я не настолько слабая. Я буду играть эту роль столько, сколько потребуется. Да и быть «девушкой» Саске не так плохо. Я поправила прическу, сооруженную утром (ну как прическу, мне просто уложили волосы, чего обычно я не делаю), и вышла из туалета. Так, моя первая задача – найти Мадару и Итачи и поговорить с ними. Какой у нас сейчас урок? - Мы с тобой расставались? – раздался голос над ухом, когда я подошла к подоконнику, пытаясь найти в сумке сотовый. Так, а это уже проблема. Это не голос Саске, значит… - Какого черта, Акасуна? – сразу нашлась я, лицом повернувшись к красноволосому. Похоже, он уже полностью оправился и после больницы и после тюрьмы, потому что вид у него был вполне… презентабельным, если так можно было выразиться. Конечно, с моим не сравнится, но… - Я спрашиваю, разве мы с тобой расстались? Так, а на этом моменте я чего-то не поняла. А разве нет, Акасуна? Кто в больнице с угнетенным видом невинной жертвы говорил, что «так будет лучше» и просил оставить тебя в покое? Нормально вообще. Я с силой сжала телефон в руках и коротко рассмеялась. Уже представляла себе абсурдность нашей будущей беседы. Ну что ж, начнем. - Да, Сасори, похоже, больница повлияла на тебя и развела в тебе склероз, - желчно сказала я и, отвернувшись, сделала шаг по направлению к лестнице. Какого же было мое удивление, когда меня схватили за локоть и прижали к стене. Наглость некоторых людей просто не знала границ. Я недовольно посмотрела в глаза, в которых плескалось жидкое золото, и поджала губы. Сасори разъярился не на шутку: его бледность приобрела ещё более заметные черты, он заиграл желваками и стал кричать. - Я… я… я не могу сказать, что натворил глупостей, я хотел лишь твоей поддержки, но вместо этого вижу, что ты ходишь под ручку с этим ублюдком Саске, - Сасори шипел мне все эти слова прямо в лицо. Я молча слушала. Возможности сбежать не было: Акасуна облокотился руками об стену по обеим сторонам от моего лица, перекрывая пути к побегу. - Я хотел лишь дать нам время, чтобы мы оба пришли в себя после стольких событий, вот и все. Это не значило, что я бросаю тебя или нечто в этом роде. А ты… это отвратительно, ты знала? Кто бы мог подумать, что ты та, которая ищет любое чужое плечо, как только прежнее… не удовлетворило. Господи, как же это глупо звучит, но я не знаю, как выразиться. Сакура, я вообще не знаю, что делать в такой ситуации, об меня вообще в первый раз таким образом ноги вытирают. Я задыхалась, в горле у меня встал тугой комок. Этот день не приносил ничего, кроме разочарований. Я вообще не рассчитывала на такую реакцию, я думала о ревности, сарказме, злости, но никак не о том, что могу ранить Сасори. Акасуна выдержал паузу, опустил голову и втянул носом воздух. Я видела, как дрожали его плечи. - От тебя за версту несет его одеколоном, ты знала? – Сасори грустно усмехнулся. – Как же низко ты пала, Сакура… расценивать ли мне это, как предательство? Я промолчала, все ещё вслушиваясь в его тихое дыхание. Я не знала, что отвечать в таком случае. - Так я и думал, - подытожил Акасуна и быстрыми шагами начал удаляться от меня. Я хотела окликнуть его, но голос пропал. И что мне теперь делать?