Подарок на Рождество

Невилл в пятый раз перечитывал длинное письмо от Ханны Аббот. Он уже и не помнил, как получилось, что они сблизились и начали общаться. Но, тем не менее, Хогвартс остался далеко позади, а переписка продолжалась, и интересные темы для нее не иссякали. Совы носили письма туда-сюда по несколько раз в день, а вот встречи у Невилла с Ханной случались очень редко. Ввиду вечной застенчивости первого и постоянной занятости второй обмениваться посланиями было гораздо удобнее, чем разговаривать вживую, но отказываться от общения они не собирались в любом случае. Невиллу нужно было признаться самому себе: ему нравилась Ханна не только как интересный собеседник, но и как милая девушка. Было ли это взаимно, он не знал и не решался спрашивать, боясь разрушить их хрупкое общение. Так что он продолжал собирать коллекцию писем от нее и изводить литры чернил на ответные послания. Сегодня Ханна писала ему о своей работе и о том, что у нее все-таки будет долгожданный выходной день на Рождество, которое, собственно, должно было наступить завтра. Она в красках расписывала свою радость от предстоящего праздника и выходного, и Невилл улыбался, перечитывая ту часть, где она советовала ему придумать и себе какое-то радостное и веселое занятие, потому что, как она выразилась: «Рождество — это время чудес, но только для тех, кто проявит достаточную смелость и готовность к ним». — Невилл, нам пора, поторопись, — раздался из соседней комнаты требовательный голос Августы Лонгботтом. — Уже иду, бабушка, — ответил он и вздохнул, пряча во внутренний карман мантии письмо, на которое так не успел написать ответ. Сегодня, в канун Рождества, они направлялись в больницу Святого Мунго, чтобы провести несколько часов с родителями Невилла. Эти визиты были тяжелыми и даже страшными, но и Невилл, и миссис Лонгботтом сами нуждались в них, даже больше, чем те, к кому они шли. Мама и папа смотрели прямо перед собой остекленевшим пустым взглядом, не замечая никого вокруг. Невилл по очереди обнял их и уселся на жесткий стул для посетителей, неотрывно глядя в их безмятежные лица. Каждый раз, когда он приходил сюда, горло сковывало так, что было трудно говорить. К этому никогда нельзя было привыкнуть, сколько бы ни прошло времени. Но все равно он был очень рад, что может побыть рядом с родителями хоть какое-то время, пусть даже они сами этого даже не понимали. — Они были очень счастливыми, — вдруг сказала бабушка, когда они с Невиллом вышли из Мунго. Он посмотрел на нее с немым вопросом в глазах. — Я же вижу, что ты каждый раз их жалеешь. Да, то, что с ними произошло, — это большое горе, но тогда, когда с ними было все в порядке, они были влюблены друг в друга и счастливы. Они много смеялись, были бесшабашными, смелыми и, может быть, немного наивными… Твои родители, Невилл, успели хотя бы узнать, что такое настоящая жизнь. И я хочу, чтобы ты об этом знал и помнил. И делал соответствующие выводы. — О чем ты, бабушка? — немного удивился Невилл. — Подумай сам, не маленький уже, — хмыкнула она и ускорила шаг. — Поторопись! Невилл закатил глаза. — Уже иду.

* * *

Ложась спать поздно вечером, Невилл не переставал думать о словах бабушки. Кажется, он начал понимать, что она имела в виду. Во-первых, родителям бы не понравилось, что Невиллу, когда он смотрел на них, становится грустно и тоскливо. Во-вторых, даже тогда, когда было страшное время, они научились ценить каждый миг счастья, выпавший на их долю, и старались хотя бы частично вести нормальную жизнь. И в-третьих, Невиллу стоило бы задуматься о собственном счастье и перестать наконец сомневаться в себе. А ночью ему приснилась битва в Хогвартсе. Страшная пасть Нагини, нацелившаяся на него, мимолетный укол страха за свою жизнь, выброс адреналина в кровь и упрямая решимость, что если не он, то больше никто, и взмах мечом Годрика Гриффиндора, с жутким хрустом ломающий хребет змеи. А потом — понимание, что он смог, он победил, ему хватило сил и храбрости. Утром Невилл проснулся со всей той палитрой чувств, что переполняла его во сне. За окном, словно бы помогая создать праздничную атмосферу, шел белый пушистый снег, медленно кружась в воздухе и тихо, неспешно опадая на землю, уже достаточно им запорошенную, чтобы все казалось сверкающим и прекрасным. Невилл потянулся за письмом Ханны, на которое так и не ответил вчера, перечитал его в десятый, наверное, раз и решился. Одевшись, он пошел в свою импровизированную оранжерею, в которой выращивал многочисленные растения и цветы, пригодные в качестве ингредиентов для зелий, и, выбрав тот цветок, который, по его мнению, больше всего подходил для Ханны, аппарировал к ее дому, пока решимость никуда не исчезла. Замешкавшись перед дверью, Невилл немного разнервничался. Сердце стучало часто-часто, руки практически заледенели. Прежде чем он решился постучать в дверь, его мантия и длинный серый шарф уже успели покрыться тонким слоем снега, который все падал и падал, словно стремился все вокруг укрыть праздничным белым покрывалом. Ханна открыла дверь не сразу — Невилл уже успел решить, что ее нет дома, — а появившись на пороге и увидев, кто к ней пришел, издала удивленный возглас и тут же широко улыбнулась. — Счастливого Рождества! — смущенно пробормотал Невилл и протянул свой подарок: вазон с альстромерией, цветущей ярко-розовыми цветами с желтыми, словно бы усыпанными темными зернышками пятнами у основания двух смежных лепестков. — Спасибо, — ответила она, с трепетом глядя на протянутый ей вазон. — Такой красивый цветок! — Я выращивал такие по просьбе одного мага, он их корни использует для каких-то зелий. Несколько штук оставил для своей коллекции. Красивые же растения, и бабушке они нравятся. Сегодня я посмотрел на этот цветок, и он напомнил мне о тебе, — сбивчиво проговорил Невилл. — Давай я его поставлю пока на землю, а то тебе будет тяжело держать его. — Хорошо, — кивнула Ханна, и Невилл избавился от своей ноши, не зная теперь, куда деть руки. — Я не ожидала тебя сегодня увидеть, ты даже на мое вчерашнее письмо не ответил. — Прости, — смущенно пожал плечами он. — Я захотел лично тебя поздравить, мы уже давно не виделись, — он смотрел вперед, но не на Ханну, а словно бы куда-то немного правее нее. — Да, и правда давно. Я уже и забыла, как ты выглядишь, — улыбнулась она, склонив голову, и прищурилась, заглядывая Невиллу в глаза. — Ты мне преподнес прекрасный подарок, но за ним ведь нужно ухаживать, а я не знаю, как правильно. Никогда не выращивала растений. — Ой, — смутился Невилл. — Прости, я как-то не подумал, что ты не знаешь, как растить такой цветок. Но я… хм, буду тебе в письмах рассказывать, что нужно делать, и ты справишься, за альстромерией совсем не трудно ухаживать, — он виновато заглянул Ханне в глаза, и ему показалось, что в них заплясали искорки веселья. — Даже не знаю, — вздохнула она. — Боюсь, сама я не справлюсь, даже если ты будешь мне каждый день присылать полный перечень действий. Я не слишком сильна в травологии. Невилл слегка нахмурился и незаметно прикусил губу от досады. — Значит я зря… — начал он поникшим голосом, но Ханна его перебила. — Думаю, одними письмами не обойтись. Придется тебе теперь чаще наведываться ко мне в гости, а иначе твоему подарку долго у меня не прожить, — сказала она и смущенно провела рукой по длинным волосам. Невилл даже не сразу поверил своим ушам, но ему очень нравилось то, что произнесла Ханна. — Э-э, да, конечно. Это без проблем, если ты не против меня видеть почаще, — улыбнулся он немного виновато. — Только этот сорт — особый, он будет долго расти, я немного поработал над ним, так что это цветок-долгожитель. — Значит, придется тебе еще много лет приходить ко мне, — Ханна посмотрела на стоящий у ног цветок. Невилл закивал и даже не пытался сдержать довольную улыбку. — Ханна, — позвал он негромко. — Да? — она резко подняла взгляд на Невилла, словно чего-то от него ждала. — А ты сегодня занята? — Нет, — она отрицательно покачала головой. — Я тебе и во вчерашнем письме говорила, что сегодня у меня абсолютно свободный день. — Точно, — слабо кивнул Невилл. — Я просто подумал… — заготовленные слова, мысленно повторенные не один десяток раз, вслух оказалось произнести гораздо страшнее и сложнее, чем он предполагал. — Что? — не выдержав паузы, переспросила Ханна. Невилл посмотрел ей в глаза и тут же отвел взгляд, почувствовав, что не сможет сказать то, что хотел. — Нет, я просто решил, что твои планы могли измениться. Но здорово, что у тебя выходной ото всех забот. Был рад тебя увидеть. С Рождеством еще раз, — выпалил на одном дыхании он и, махнув рукой, отвернулся. — Ты уже уходишь? — в голосе Ханны отчетливо слышались нотки разочарования. Невилл замер, прикрыв глаза. За считанные секунды в его мыслях пронеслось множество фраз, которые он мечтал произнести вслух, в душе роились, всколыхнувшись, все те эмоции, сдерживаемые столько времени, и сердце громко выстукивало частые удары, отдававшиеся, казалось, даже в горле. А еще он вспомнил родные и безучастные лица родителей и те слова, которые сказала ему бабушка накануне. «Не будь трусом! — сказал Невилл сам себе. — Мерлин, пусть это Рождество подарит мне чудо». Он развернулся обратно к Ханне и, набрав побольше воздуха в легкие, проговорил: — Вообще-то я совсем не хочу уходить. И я собирался спросить тебя, не хочешь ли ты провести этот день со мной, раз ты свободна. Ханна мгновенно одарила его лучезарной улыбкой. — С радостью! Только… можно тебя спросить кое о чем? — Конечно, — закивал Невилл, счастливый уже оттого, что она без колебаний согласилась продолжить их встречу. Ханна вздохнула и хитро на него посмотрела, слегка прищурившись. — Это дружеская встреча или свидание? Глаз Невилла расширились от удивления. — А ты как хотела бы? — спросил он настороженно. Ханна подалась к нему и, не раздумывая ни секунды, быстро поцеловала его в щеку, а затем крепко прижалась к нему, смущенно уткнувшись в его плечо. — Такой ответ подходит? — донесся до Невилла ее приглушенный голос. Он улыбнулся и несмело обвил руками спину Ханны. — Если я все правильно понял, то именно о таком ответе я и мечтал, причем уже давно. Ханна вздохнула, смело обнимая Невилла в ответ. — Почему же ты раньше не сказал мне об этом? — Извини, сумел набраться смелости только сейчас, — пробормотал Невилл, потеревшись щекой о мягкие волосы Ханны. — Вот как? Твоя смелость — это, пожалуй, самый лучший подарок, который я могла бы получить Рождество, — улыбнулась Ханна, заглянув Невиллу в глаза. — Только теперь ты от меня больше не отделаешься, не забывай, твой цветок будет жить у меня, а тебе придется за ним ухаживать. Даже не так — за нами обоими. — Это отлично, — тихо сказал Невилл и набрался смелости на еще один поступок — поцелуй.