Разорванный круг

Любовь – это бесспорно замечательное чувство. Всеохватывающая сила, которая поглощает человека полностью, не оставляя шанса сделать глоток свежего, чистого воздуха, не заполненного этим приторным запахом. Но любовь может быть мучительной, разрывающей на части. Даже если ты полностью отрицаешь чувства и считаешь этот феномен не более чем очередной выдумкой человечества, от этого чувства тебе не сбежать. Можно даже не стараться. Поговорим о боли. Любимая тема. Уже несколько веков подряд человечество наживается на своей же отчаянной боли. Конечно, что может цеплять сильнее, чем осознание того, что где-то, возможно, в выдуманной вселенной есть кто-то, кто страдает гораздо сильнее, чем мы. Кажется, что вся людская боль сконцентрирована в этом маленьком человечке. Поднимись чуть повыше, и он станет совсем уж крошечным. И тут ты уже диву даёшься, как такие хрупкие плечи могут нести настолько непосильную для себя ношу. Ношу любви необузданной, невыносимой. Такая любовь пахнет землёй, ещё влажной после продолжительного ливня. Вам нравится запах мокрой земли? У меня для вас плохие новости. Вы зависите от страданий. Вы свыклись с ними настолько сильно, что они стали неотъемлемой частью вашего существования. Но это всего лишь размышления человека, который никогда вас не знал, который наверняка глупее вас в большинстве вопросов. Бросьте мои рассуждения. Они ни к чему здесь. Поговорим лучше о делах наших насущных. Наша вечная троица, которая вне всяких сомнений ловит патологический кайф от ран, нанесённых друг другу. Существует две крайности одной сущности. Джон Ватсон – луч света в тёмном царстве. В его душе боль появилась далеко не по его прихоти. Это вынужденная боль. Но она предстаёт в образе маленького ребёнка, который вырос, казалось бы, в хорошей семье. Правильные ценности, ни одной ссоры за всю историю. Малыш всегда сидит в темном углу своей светлой и чистой комнаты. Он замкнут, и никто из посторонних даже не догадывается, что в этом маленьком ангелочке живёт и процветает настоящий демон. Родители умело сдерживают и подавляют этот сгусток тьмы, но иногда он способен вырваться и натворить тех ещё делишек. Довольно запутанно получилось. Я хотела сказать, что Джон Ватсон имеет в целом чистое сердце и душу, но где-то в дальнем уголке у него сидит тёмная, непролазная и пугающая его пустота. Пустота эта образовалась во время военных действий в Афганистане, заполнить её невозможно, удаётся только временно спрятать. Джим Мориарти – совсем другая песня. Совсем другая история. Джим – это тьма, развернувшаяся во всём своём великолепии. Притягивающая взгляды, туманящая разум мгла. В туман его души хочется закутаться, стать его частью. Он не скрывает свою тьму, напротив, он выставляет её напоказ. Но если присмотреться, в этой непролазной черноте можно увидеть малюсенький огонёчек света. Этот огонёчек – любовь. Как бы заезженно это не показалось, но чувства к Шерлоку делают его лучше. Ему необходима эта любовь. Если в душе Джима Шерлок разжигает огонёк, то в душе Джона он служит барьером, не позволяющим тьме восстать. Им обоим нужна любовь Шерлока, но она так же является их главной слабостью. *** - Что тебе от меня надо, Джим? – Шерлок поднимается с пола и бросает на незваного гостя полный презрения взгляд. - Шерли, где твои манеры? Мы с тобой знакомы уже миллион лет, а ты ни разу не встречал меня хотя бы намёком на дружелюбие, - Джим недовольно надул губки. - Потому что мы с тобой никогда не были друзьями. И сколько можно повторять – не называй меня так. - Как мы заговорили, - Джим подходит вплотную к Шерлоку, шепчет, обжигая ухо детектива горячим воздухом, - раньше ты был куда более сговорчив, мистер Холмс. Шерлоку необходимо несколько минут, чтобы успокоиться и вернуть на место каменное лицо, которое все привыкли видеть. Все, но не Джим. Он знает, насколько младшенький Холмс может быть эмоционален. Джим знает, что только он может заставить Шерлока показать весь спектр своих эмоций, начиная с ненависти и заканчивая крайней точкой возбуждения. Они оба это понимают, но с одним только отличием – Шерлок безрезультатно пытается это скрыть. - Я знаю обо всех шести твоих посещениях в моё отсутствие, - лучший выход сейчас – отойти подальше в тень, чтобы сложнее было разглядеть дёргающуюся морщинку на лице детектива. - У тебя на удивление удобная кровать, Шерли. Помнится, удобство тебя не слишком заботило, - ехидная улыбка расплывается по его лицу. Он знает, что тянет за правильную ниточку. - Ещё раз спрошу – зачем ты пришёл? Либо ты ответишь сейчас же, либо мне придётся крайне грубо выставить тебя за дверь. - Узнаю своего мальчика. Но помни, малыш, грубость всегда была моей сильной стороной. Ладно, так уж и быть, - Мориарти достаёт из кармана револьвер и начинает крутить его в руках, - Один занятный человек однажды сказал: «Некоторые вещи, если ты полюбил их однажды, навсегда становятся твоими. А если ты пытаешься их отпустить, они, сделав круг, снова возвращаются к тебе, они становятся частью тебя. Или убивают тебя», - Джим медленно наводит дуло пистолета сначала на Шерлока, а потом на себя, - Шерли, ты всегда был и будешь моим. Ты можешь сопротивляться сколько угодно, но ты прекрасно знаешь, что меня это безумно заводит. Раздаётся выстрел и Шерлок, обессилев, падает на колени напротив Мориарти. В глазах темнеет. * - Шерлок, всё хорошо? Ты такой бледный… Ты здоров? Шерлок открывает глаза и видит над собой обеспокоенное лицо Джона. Это был сон… Он приподнимается на локтях, чтобы дотянуться до своего друга и целует так, как будто пытается найти в этом поцелуе спасение. - Оу, ты точно болен, - улыбаясь, Джон гладит Шерлока по щеке, - пойду, приготовлю тебе завтрак. Новое прикосновение обжигает лоб Шерлока. Как-то здесь похолодало. Словно сама Смерть легла рядом с ним и обвила его своими костлявыми руками. К чему это? После того, как Шерлок узнал, что Мориарти жив, его не отпускает это пугающее чувство. Он ещё не понимает, что это, но знает, что это несёт неминуемую гибель ему и Джону. Он знает, что сейчас для меня нет ничего важнее Джона. Он знает, что для меня никогда не было ничего важнее. Совершенно точно, он попытается воспользоваться этим рычагом. Сейчас самое главное – защитить Джона любой ценой. Но как сражаться с тем, чего не существует? Жив ли Мориарти вообще или это очередная его выходка? Как он может держать меня даже после смерти? Чертов баран… зачем? Всё могло быть иначе… * Джон Кажется, я схожу с ума. Мне везде мерещится Мориарти. Я ни за что не отдам ему Шерлока. Нет, нет, нет. Если понадобится, я своими руками запихну его обратно в ад. Но как он вернулся? Зачем? Ясно, зачем он вернулся. Он вернулся за Шерлоком. Убить меня он вернулся, если уж совсем откровенно говорить. Сейчас на его пути стою только я. Но ему придётся потрудиться, чтобы справиться со мной. Но если быть до конца честным, то я всё же боюсь его реакции. Не то, чтобы я не доверял Шерлоку... Просто я слишком хорошо знаю, что было между ними раньше. Как бы я ни старался, мне не переплюнуть ту химию, которая творилась между ними. Два выдающихся ума человечества. Тут уже ничего не попишешь. Но мне хочется верить, что всё-таки Шерлок меня любит так же, как я его. * Целый день Шерлок таскался по улицам Лондона. Кажется, их невозмутимость и величие вдруг куда-то магическим образом испарились. Шерлок начал замечать, что каждый камешек, каждый кирпичик передаёт свою эмоцию. Дома Лондона построены из кирпичиков сомнений и заблуждений. Эти каменные титаны оказались переполнены эмоциями, они пронесли следы ужаса, животного страха через века! - Какой же я дурак набитый! Как можно не заметить очевидных вещей?! - Шерлок усмехнулся и опустился на землю, привалившись к одному из этих "титанов",- а ещё гением себя называл. Ха. До Андерсена мне, конечно, далековато, но всё же глупости моей нет предела. Как можно отрицать явные вещи? Я наивно полагал, что то, что я сейчас испытываю к Джону - это всего лишь привязанность. Господи... Джим... Я знаю, где ты. Он резко поднялся и уверенным шагом направился к месту встречи с Мориарти, он уже давно его ждал. Теперь Шерлок совершенно точно знал, где его искать. - Я был уверен, что ты тогда умер... Так и есть. Тебя уже давно нет, и быть не может. Ты разнёс себе череп. После такого не оживают, это совершенно точно... Так я думал до этого момента. Знаешь, что мне помогло понять? Кирпичи и камни. Да, именно они. Нет, Джимми, я совершенно серьёзно. Я знаю, что это звучит тупо... Не смейся надо мной! - Шерлок достал из кармана пальто бутылку виски и опустился на землю, рядом с небольшим камнем, на котором было выгравировано всего два слова - Джеймс Мориарти, - прости, что давно не заходил. Но ты сам знаешь, почему меня не было. Мне больно от того, что ты стал так... так беспомощен. Зачем так, Джим? ПОЧЕМУ ИМЕННО ТАК?! Зачем... Я всё ещё не могу свыкнуться с мыслью, что тебя больше нет рядом. Прости меня, Джим... Он выпил половину бутылки, прежде чем смог снова что-то сказать. - Помнишь, однажды в нашем доме ты предложил плюнуть на всё и спрыгнуть с Тауэрского моста? Я тогда сказал, что ты растерял остатки здравого смысла. Помнишь, что ты ответил мне? "Шерли, дорогуша, убивает не падение, а приземление". В тот день я упал, но не умер. Сейчас ты заставил меня приземлиться. Даже после смерти ты остался моей главной слабостью, идиот... - Решил умереть в годовщину нашего знакомства? Ужин я зря готовил что ли? - Джон укутал детектива в тёплый махровый плед и сел рядом,- до меня наконец-то дошло. Шерлок поднял на него полные слёз глаза: - Прости меня за эти два года. Я теперь понял, как больно сделал тебе. Прости меня, прос... - Чшш, тише... Он обнял Шерлока так сильно, как только мог. И в его спину тут же вцепились мертвой хваткой костлявые пальцы детектива. - Джон, он умер тогда! Из-за меня! Это я его убил! - Не неси чушь. - Нет! Это я! Это я его... это я его тогда оставил его одного... совсем одного... Пошёл дождь. Но они и не думали уходить, просидели так до глубокой ночи. Той ночью, каждый из них нашёл свою истину. - Наши с ним чувства неминуемо падали с того самого дня. Он наконец-то дал им приземлиться. Сделав круг, возвращаются, или убивают тебя... Как всегда гениально, Джим... Два года назад по просьбе Шерлока Мориарти похоронили не на общем кладбище, а здесь, под старым раскидистым дубом. Тут он впервые сказал Шерлоку, что любит его. Теперь тут похоронен Джеймс Мориарти и их любовь... В итоге, мы все станем лишь холодными камнями, на которых будет только пара слов. И лишь для особенных людей мы будем камнями со своей историей, наполненные своими чувствами. Надгробие под дубом наполнено любовью, Джим умер переполненный ею. Извращённая версия этого чувства убивала их обоих. Джим понимал, что только Джон может сделать Шерлока по-настоящему светлым, Мориарти прекрасно осознавал свою тьму и умер, чтобы позволить жить человеку, которого он любил. Человеку, который смог разглядеть в его кромешной тьме искру и разжечь её до огромного костра.