Red

Как часто мы причиняем боль тем, кого любим. Как быстро мы забываем «вечные» клятвы, которые бросаем в порывах нежности. Как долго мы добиваемся взаимности, и, наконец, получив ее, остываем. Почему, чтобы чувствовать, что кого-то любим, мы обязательно должны причинять себе боль? Будто без самоистязания невозможно испытать это светлое чувство. Стало быть, любовь — это саморазрушение? Вы ведь знаете этих двоих. Думаю, с вашего позволения, я возьму на себя смелость поведать вам эту историю. Жизнь Саутсайда текла своим чередом. Особая прелесть этого места выражалась в его статичности. Кажется, что каждый, кто живет здесь, принимает все происходящее, как должное. Кого-то ограбили посреди белого дня? Ну, бывает. Кого-то подстрелили в собственном сортире? Пф, подумаешь. Кому-то насрали на лужайку? Бросьте, это же Саутсайд. Все здесь было до невозможности просто: простые люди, простые вещи, простые чувства. Так и Микки вернулся в свою обитель, будто никогда ее не покидал. Поднялся по старой прогнившей лестнице; открывая дверь своим ключом, он, как и три года назад подметил, что пора менять замок, «этот совсем разболтался». В гостиной его встретила сестра, такая же улыбчиво-задумчивая как и раньше. Мик отметил про себя, что Мэнди стала выглядеть свежей и еще красивее, а может, он просто слишком долго ее не видел. — Сколько можно шляться? Я думала, ты приедешь раньше — сказала она, толкнув брата в плечо и застенчиво заправив прядь за ухо — Работа, ты же знаешь — улыбнулся Микки. Только вернувшись, он понял, как ему не хватало этого города и этого богом забытого неприглядного дома. -До сих пор не верится, что ты вернулся. Как там Орегон? Как ты? — Мэнди пыталась не показывать своей взволнованности, вызванной приездом брата, но не сходившая с ее лица улыбка плохо это скрывала. -Отлично, — сказал Мик, потирая средними пальцами болевшие после долгого перелета виски. — Только заебался с дороги — он снова улыбнулся. Справедливости ради, хочу отметить, что несмотря на свой буйный нрав и жесткость характера, Мик все-таки нашел достойную, хорошо оплачиваемую работу в штате Орегон, в городе Медфорд. Три года назад, он уехал туда просто, чтобы убежать от проблем и от жизни, прямо скажем, настоебавшей ему. Он связался со старым приятелем, который пообещал ему нормальную работу и достаточно приличный заработок. Это было как нельзя кстати, с учетом того, что после отсидки он и представить не мог, на что будет содержать свою семью, а добывать деньги незаконно, только освободившись, парень желания не имел. В общем, Микки поехал в Орегон и устроился в компанию, которая занималась добычей металлов. Сначала он работал обычным разнорабочим, выполняя то, что ему скажут. Зарплаты еле хватало на жилье и еду, но, в скором времени Мик начал зарабатывать достаточно, чтобы отправлять кругленькую сумму семье в Чикаго, а потом и вовсе перевез к себе жену и сына. Начальство быстро отметило усердие и трудолюбие парня, которое никогда не было свойственно Милковичу, всю жизнь перебивавшемуся случайными заработками и обожавшим легкие деньги, которые приносили ему грабежи и налеты вместе с его братьями-отморозками. Но ведь надо когда-то меняться, правда? Спустя три года он руководит целой командой рабочих и, черт возьми, он соврет, если скажет, что ему не нравится сегодняшнее его положение. В жизни всегда наступает такой момент, когда ты понимаешь, что дальше так продолжаться не может и что необходимо все менять. Обычно это происходит тогда, когда судьба дает хорошего пендаля. Такой, знаете, волшебный пинок под зад, и ты внезапно хочешь поменять все. В жизни Микки Милковича этим «волшебным пендалем» стал Йен Галлагер. Точнее, расставание с ним. Сидя в тюрьме долгих два года, Микки понял, как жалко он выглядел со стороны, когда пытался бегать за рыжим ублюдком, пытаясь спасти эти обреченные на провал отношения; и теперь он хранил в сознании одну единственную навящевую мысль: «Никогда. Никогда больше не свяжусь с гребанным Галлагером». Так он и поступил. Больше никогда он не предпринимал попыток увидеться с Йеном. После тюрьмы он сразу уехал в другой штат. А ведь был такой соблазн остаться. Казалось бы, вот он, Йен Галлагер, в паре кварталов от него, живет своей жизнью: смеется с Липом, пропускает стаканчик-другой в баре с Кевом, ходит на свои ебучие тренинги к психиатру с Фионой; он ведь даже думать забыл, кто такой Микки Милкович. Он, блять, ни разу не пришел по собственному желанию его навестить. Тогда в чем смысл? Вот и порешили. Он работал с огромным рвением и желанием, и все ради того, чтобы забыть свою прошлую жизнь и начать новую. И, знаете, нужно отдать ему должное — у него получилось. Микки имеет хорошую работу и стабильный достойный заработок; Микки одевается и выглядит по-другому; Микки ответственно относится к своей семье: обожает сына и дружит с женой. Но только Мэнди видит, как красивый джемпер, купленный в хорошем магазине, умело скрывает все саутсайдовское дерьмо, что Микки в себе хранит.