Раз в год

Это сумасшествие. Что-то абсолютно дикое, не поддающееся здравому смыслу и логике. Давящее на низменные инстинкты и желания тела. Вспарывающее острым лезвием привычную картину мира, жизненные принципы и моральные устои. Возраст, кровные узы и социальные статусы - всё осталось за стенами крохотного лесного домика близ Конохи. Отрезало троих людей от всего остального мира непробиваемыми покровами чакры. Боруто наблюдает, как оранжевый свет огня отражается на коже отца. Перекатывается по влажным от пота рельефам мышц, обрисовывая напряжённые голени, бёдра, торс, плечи и руки. Отец не смотрит на него, он смотрит на Саске-сенсея, а тот вовсе закрыл глаза и тихо выдыхает каждый раз, когда отец приподнимается и резко опускается на нём, вдавливая в расстеленный прямо на полу матрац. Сенсей расслабляет одну согнутую ногу, и Боруто видит, как его член входит в тело отца, невозможно широко растягивая края. Смотрит и не может отвести взгляд, только сильнее сжимает ладонь у себя между ног, боясь шевельнуть хоть пальцем. От этого зрелища внутренности сжимаются, и рот наполняется слюной, и сознание рвётся в клочки от противоречивых желаний - поддаться, закончить всё парой движений руки, или попробовать продержаться ещё, мучая себя этим восхитительным предвкушением. Сенсей стонет в голос, и Боруто наблюдает, не смея даже моргнуть, как его член вздрагивает и пульсирует у отца внутри. Ноги его окончательно расслабляются, а отец заваливается набок, внезапно обнимает Боруто за шею, до боли сжимая волосы в кулаке, и тянет на себя, целуя из-за плеча и заставляя прижиматься всем голым телом к своей мокрой горячей спине. Как целоваться - Боруто запомнил, сенсей и отец много и долго целовали его сегодня, медленно раздевая и лаская так, что перед глазами темнело. Что от него хотят сейчас, догадаться нетрудно - трудно решиться, страшно ошибиться. Сенсей помогает - направляет его руку, кладя ладонь отцу на напряжённую ягодицу, ведёт ею вниз, туда, где так мокро и скользко от его собственной спермы. У Боруто дыхание перехватывает, когда кончики пальцев погружаются в горячее нежное нутро - он подаётся вперёд, проталкивая их насколько возможно, и кусает губы отца, а тот урчит довольно, и Боруто чувствует грудью слабую вибрацию, идущую от его спины. Отец отстраняется, прекращая поцелуй, и настойчиво заглядывает Боруто в глаза. Обнимает одной рукой за талию и толкает ближе к себе. Боруто судорожно хватается за собственный член, пытается втолкнуться внутрь - не получается, слишком скользко, и он жмурит глаза от стыда за свою неуклюжесть, а едва головка оказывается внутри - отец давит на его задницу и сам притирается вплотную, вбирая его сразу целиком. Не отпускает, контролируя движения, и его ни капли не заботят эти звонкие влажные шлепки, от которых у Боруто уши горят. Всё обрывается слишком внезапно - у Боруто будто граната в голове взрывается, он не слышит собственных жалких всхлипов, жмётся к отцу всем телом, а потом силы в один миг покидают его. Секунды блаженства растягиваются в бесконечность, как в Цукиёми, где сенсей иногда тренирует его. Сенсей... Запах его пота Боруто знает лучше, чем чей-либо другой, и сейчас он так близко. Открыв глаза, Боруто сталкивается с Саске-сенсеем почти вплотную - тот нависает над ним, лежащим на спине, упираясь рукой в матрац, и вдруг подаётся вперёд, коротко вскрикивая и зажмуриваясь. Снова, и снова, Боруто смотрит, как болезненно изламываются тонкие брови, как краснеет прикушенная нижняя губа, а по вискам катятся капельки пота. Боруто не замечает, как его дыхание входит в ритм движений сенсея, и лишь немного придя в себя обращает внимание на возвышающегося над ними двумя отца. У него глаза полыхают оранжевым огнём, а заострившиеся когти вспарывают до крови кожу на боках сенсея каждый раз, когда отец дёргает его на себя. У сенсея подламывается рука, но отец успевает схватить его за плечо, наклоняясь ниже - они почти ложатся на Боруто сверху - он чувствует жар их тел, чувствует, как длинная чёлка Саске-сенсея щекочет грудь, и отец снова трахает его, теперь короткими, мощными толчками. Боруто видит скапливающиеся в уголках закрытых глаз сенсея слёзы, видит, как пальцы отца сдавливают его горло, не давая стонать в голос, а потом попадает в ловушку демонических глаз и не может отвести взгляд. Пока ему на живот не выплёскивается сперма сенсея. Но отец не отпускает его - тянет, усаживая к себе на колени, собирает сперму с живота Боруто и размазывает её по губам Саске-сенсея, проталкивая пальцы в рот. А Боруто снова трясёт от возбуждения, и он с трудом поднимается на колени, чтобы отпихнуть руку отца, поцеловать сенсея - успеть распробовать его на вкус. Так хочется, снова хочется стать частью этого безумия. Боруто едва не заваливается назад, когда отец толкает Саске-сенсея в спину, и тот цепляется рукой за его плечо, а на другом прячет лицо. Отец снова вдалбливается в него, не жалея, не обращая внимания на то, что сенсей ещё не пришёл в себя - Боруто чувствует дрожь его тела и видит, смотрит жадно, как член отца раз за разом вталкивается между крепких ягодиц. Отец останавливается лишь на несколько секунд - чтобы снова направить Боруто, положить его ладонь на нетвёрдый член сенсея. Тот вздрагивает от прикосновения, и пальцы до боли сжимают плечо Боруто, и он старается попасть в заданный отцом ритм, чтобы сделать сенсею ещё приятнее. И сенсей вскоре тоже начинает двигаться, а Боруто остаётся лишь сжимать окрепший ствол, позволяя ему скользить в кольце своих пальцев. Саске-сенсей поднимает лицо, и Боруто с ума сходит от этого выражения, от поплывшего взгляда его глаз, будто сенсей переступил какую-то черту, где любое ощущение превращается в удовольствие. И ему до вспышек перед глазами хочется узнать, что же это за чувство - от этого осознания по внутренностям проходит дрожь, и Боруто неуверенно ведёт ладонью по своему боку, по заднице, касается посередине и прикусывает губу, надавливая сильнее. Тихое предупреждающее рычание заставляет его замереть и открыть глаза. Отец не сводит с Боруто глаз, пока помогает Саске-сенсею встать со своего члена, приваливается спиной к стене и протягивает Боруто руку. Тот хватается за неё дрожащими пальцами, и отец легко, словно Боруто ничего не весит, усаживает его сверху, лицом к себе, заставляя широко расставить колени по бокам от собственных бёдер. Боруто доверчиво обнимает его за шею и вжимается лбом в плечо, едва ладони отца обхватывают ягодицы и полностью раскрывают Боруто. Воздух холодит нежную кожу, и Боруто дёргается, когда его касаются холодные скользкие пальцы сенсея. Но отец не даёт уйти от прикосновений и сильнее стискивает его задницу, заставляя прогибать поясницу и раскрываться проталкивающимся внутрь пальцам. Сгорая от стыда, Боруто отчаянно вцепляется в губы отца поцелуем - получается слишком нежно на фоне грубых движений сенсея. Его пальцы ходят внутри, словно поршень, вдавливаются до самых костяшек, растягивая до рези, но, господи, это ведь всего лишь пальцы. У сенсея они длинные, тонкие и сильные, а член отца - просто огромен, и внутри всё скручивает от страха, но Боруто даже не думает отступать. Мысль о том, что его просто порвёт на куски, жжётся в сознании, подогревая и страх, и возбуждение. Но это ведь его отец и Саске-сенсей. Они всё знают, они всё покажут и всему научат. Они не причинят боли, если это не будет нужно. А если по-другому никак - Боруто всё равно справится, ведь когда-нибудь он станет таким же, как они. Нет, он превзойдёт их обоих. Сенсей оглаживает член отца, нанося смазку, и Боруто хочет насадиться сразу, чтобы только потом перетерпеть боль, но отец не позволяет, крепко удерживая за узкую талию. Входит медленно, так медленно, что Боруто чувствует каждый скользящий внутрь сантиметр, и молится каждую секунду, чтобы вот это был последний, потому что больно, нестерпимо больно, он не чувствует своих дрожащих ног, только эту распирающую, заполняющую все внутренности твёрдость, которой нет предела. А когда руки отца расслабляются и Боруто понимает, что сидит у него на бёдрах, полностью приняв в себя его член, то даже вздохнуть боится. Как при создании расенгана - одно неверное движение, и он разлетится мелкими искрами чакры. Боруто кажется, что если он шелохнётся сейчас, то распадётся на сотню сгорающих в нестерпимом огне кусочков. А сенсей обнимает его сзади, берёт за руку и кладёт её Боруто на живот. Надавливает, чуть поглаживая, и тогда Боруто чувствует - эту твёрдость у себя внутри. Член отца так глубоко, и он чувствует его... Боруто всхлипывает, вздрагивая всем телом, и кричит в голос, когда сенсей, обхватив поперёк живота, приподнимает его и снова опускает вниз. И ещё, ещё, каждый раз заставляя подниматься всё выше и опускаться всё быстрее, пока Боруто сам не подхватывает этот ритм на чистом автомате. Соображать не получается - у него внутри будто распускаются огненные цветы, изжигают своим пламенем, не оставляя ни на секунду, и Боруто пылает всем телом, отдаваясь чужим рукам и чужой воле. Отец действует куда грубее сенсея. Снова перехватывает за талию широкими ладонями и, не церемонясь, направляет каждый рывок Боруто, подстраивая его под свой ритм. А Боруто упирается слабыми руками ему в грудь и прячет заплаканное лицо за длинной чёлкой, пока сенсей не зачёсывает её назад. Мокрые от пота волосы больше не спадают вниз, а когда Боруто поднимает на отца покрасневшие блестящие глаза, тот вдруг замирает и... Боруто больше не чувствует его в себе. Всё это растянувшееся в бесконечность время он желал, чтобы пытка закончилась, но когда его желание исполнилось, накатила такая пустота, что прежняя боль показалась прекрасной. И осознание этого напрочь выбивает Боруто из колеи. Это как тренировка по задержке дыхания, когда сенсей окунал его в реку и отпускал лишь на несколько секунд, давая хлебнуть обжигающего лёгкие воздуха. И сейчас Боруто чувствует себя на глубине, мечтая о новом глотке кислорода. А когда его снова наполняет изнутри - содрогается от боли, приходя в восторг. Только член отца сейчас трётся о его собственный - это сенсей натягивает его на себя, и ощущения совсем другие. Но растягивает также сильно, и бьётся внутрь также мощно, и хочется ещё, ещё, ещё, не прекращая. Но стоит только Боруто податься навстречу сенсею - тот отталкивает, зато спустя секунду член отца снова оказывается внутри. И снова другой ритм, другой угол проникновения, другой темп. Как только Боруто привыкает, они снова меняются, и эта скачка сводит его с ума. Лишь краем сознания он понимает, что не испытывает удовольствия - только боль, но она нравится ему в сотни раз больше. Ощущения перемешиваются, воспринимаются неправильно - Боруто закрывает глаза, окончательно переставая соображать, где чьи руки, чей член сейчас долбится в него, выбивая из горла крики, а из глаз - слёзы, и не понимает совсем, это мир вокруг переворачивается, или его самого перекатывают на постели. Пусть с ним делают что угодно, только бы быстрее прорвало этот пульсирующий комок внутри, разрастающийся с каждой секундой. Вот это терпеть действительно невозможно. Боруто сгибается пополам - в прямом смысле - и елозит спиной по смятым влажным простыням. С трудом открыв слезящиеся глаза, он видит над собой отца - тот прижимает его колени к груди и трахает так размашисто, что у Боруто все внутренности переворачиваются, и воздух выбивает из лёгких, а Саске-сенсей стоит рядом на коленях и быстро надрачивает свой член. Сенсей склоняется, коротко кусая его за губу - Боруто приоткрывает рот, но его не целуют, только тёплые вязкие струи скатываются вниз по языку, в горло. Он уже знает этот вкус, но всё равно давится - кажется, отец действительно сейчас разорвёт его своим напором. Боруто изламывает внутри, а он даже шелохнуться не может. Это слишком, слишком... Глаза закатываются, дыхание замирает, всё тело напрягается до невозможного предела - а потом также резко отпускает, высвобождает то томящееся, что долго копилось внутри, и теперь выплёскивается через каждую клеточку его измученного тела. Сознание не справляется с таким наплывом ощущений и эмоций, а Боруто кричит, срывая горло, чтобы сердце не разорвалось от этого давления, и этот выстраданный оргазм поглощает его с головой.

***

Он всё ещё чувствует на себе прикосновения рук отца и сенсея. От одних лишь воспоминаний о прошедшей ночи прошибает потом, и кровь отливает от головы. Боруто стискивает пальцы в кулаки и сильнее прижимает их к животу через карманы куртки. - Не думай об этом, - вырывает из мечтаний резкий оклик сенсея. Боруто кивает и пытается расслабиться, делая дыхательную гимнастику. - Мы, что, даже не попрощаемся? - спрашивает он, кидая взгляд на резиденцию Хокаге. - Прощания ни к чему, Боруто. Саске-сенсей мягко улыбается ему, будто снова знает что-то, неподвластное пониманию глупого ученика. Хотя, так, наверное, и есть. Ведь Боруто всё ещё не понимает, к чему все эти ритуалы со встречами раз в году. Если бы сенсей остался в Конохе, они втроём могли бы... - Какое твоё любимое блюдо? - спрашивает вдруг сенсей. - Э? Ну... Барбекю? - Хорошо. Помнишь, что случилось на твой прошлый День Рождения? - Блин, помню, конечно! Отец напутал с заказом, и вместо семи порций барбекю нам принесли семь килограммов - я тогда так обожрался, что ещё месяц на мясо не мог смотреть, - смеётся Боруто - и вот тут до него начинает доходить. - Доступность и постоянство могут обесценить что угодно, ну, а пересыщение и вовсе вызывает отвращение. Да и в физическом плане лучше не злоупотреблять, правда? - ухмыляется сенсей, кидая взгляд на задницу Боруто. Задница болит и ноет, как и внутренности, и всё тело - будто неделю в тренировочном лагере Рока Ли провёл. Ужас, в общем. Злоупотреблять действительно не стоит. - Ладно, ясно, что ежедневно так, кхм, веселиться нереально, но брать миссии на год - не слишком ли долго? - Аппетит ещё надо нагулять, и это относится не только к физической стороне вопроса, - легонько ткнув Боруто кулаком в грудь, объясняет сенсей. - Скоро ты сам поймёшь, что я имею в виду. Боруто снова косится через плечо, на каменное лицо последнего Хокаге. Всё он прекрасно понимает - потому что уже скучает по отцу. Ну, ничего, вот вернётся через год - тогда и отыграется и на нём, и на сенсее. А пока впереди долгая дорога, сложная миссия и упорные тренировки. И Боруто без сожаления ступает за ворота Конохи.