Хорошо, что дождь, gwador...

В начале битвы гроза казалась пособницей темных сил. Но сейчас Леголас был молчаливо благодарен Ульмо и Манвэ за их совместное творение. На мокрых щеках не видно слез. Сколько сотен лет он уже не плакал? Даже не сотен: с раннего детства. И не сейчас, не на этой войне показывать свою слабость. Но сердце разрывалось от боли. «Братишка»… Так его больше некому назвать. Когда он увидел, как на руках у Арагорна умирает его друг и наставник, его gwador — мир стал тусклее. Осталась только эта гроза и бой. В который он бросился, в поисках если не смерти, то забытья. Держало только одно: «рядом с Арагорном, ему тоже больно, он человек, он может не справиться». А на рассвете закончились и гроза и битва. Роханцы складывали павших ровными рядами, Теоден подошел к лихолесскому принцу: — Мы можем насыпать отдельный курган для ваших воинов. Леголас холодно посмотрел на короля рохиррим: — Они были достойны того, чтобы умирать вместе с вами, но не достойны лежать рядом? Люди… Поступайте так, как велит ваша честь, король… Если… — Леголас! — да, Арагорн остановил его вовремя. Иначе он бы мог и обидеть Теодена. Но сейчас это не волновало аранена Лихолесья. Он спустился туда, где готовили тела к погребению, достал из кармана гребень, расчесал и заплел волосы Халдира. Сколько раз друг так поступал с ним, причесывал малыша после очередной тренировки или перед визитом Келеборна в форт. Теперь его очередь вытереть испачканное бледное лицо, расправить плащ, такой же, как и тот, что Халдир лично надел на него, когда Хранители покидали Лотлориэн. Они тогда смеялись, вспоминая, как Страж Границ одевал маленького принца в детстве. А Братство недоуменно смотрело на них. Подошел Арагорн, присел рядом. Леголас обнял его. Это была не боль на двоих, это двойная порция досталась каждому. И за себя и за друга. Так что, пока никто не видит, можно и вытерпеть то, что куртка и рубашка становятся влажными, а плечи Арагорна вздрагивают все реже. Даже ему надо выплакаться. Чтобы никто не видел. Никто, кроме того, кто сам готов молить Валар о еще одном дожде. Леголас перешел к другим павшим эльдар, приводя в порядок каждого. Те, кто остался в живых, помогали ему. Так их и положили в курган, плечом к плечу с рохиррим, как погибших воинов одной армии. И на тризне Теоден поднял свой кубок не за рохиррим, а за воинов, почтив общую память. Его примеру последовали все. Арагорн вдруг заметил, что место рядом с ним пустует — Гимли, а где Леголас? — Наверное, боится пить. После Лотлориэна, — рассмеялся гном. — Найди его, пожалуйста, — Странник начал волноваться. — Пусть лучше пьет. — Я видел его на террасе, — подошел Эомер. — Что, очень надо напоить? Сделаем. — Надо. Только не получится. — Да что же мы — слабее Келеборна? Эомер, пойдем искать Леголаса! — Гимли прямо-таки загорелся этой идеей. Вскоре они привели эльфа, который и пить-то согласился только потому, что хотел избавиться от собственных мыслей. Арагорн внезапно проснулся и решил выйти из дворца. Пришлось задержаться и поговорить с Эовин, но когда он вышел к ступеням, ведущим в Медусельд и достал трубку, то заметил стройную фигуру в эльфийском плаще. Они стояли рядом и молча. Леголас смотрел на небо: — Дождя бы… — тихо произнес он. — А без дождя ты плакать не умеешь? — Нет. Эльфы не плачут. — А когда я умру — заплачут? — И не надейся. Все равно не увидишь. Халдир. Словно он стоял рядом незаметной тенью. Друг и наставник. Gwador, братишка…