Традиция

Встречать Рождество с Себастьяном за несколько лет вошло у Марка в привычку. Нельзя сказать, что они были друзьями. На самом деле сложно по-настоящему дружить с напарником по команде: подиум – это всего три ступеньки, а на одной ступеньке не могут поместиться сразу двое. Если один из вас – претендент на титул, то другой просто обязан быть в его тени. Иначе в Формуле-1 не бывает. Можно кричать в небо о несправедливости жизни, можно биться о стенку головой, но ничего от этого не изменится. Особенно если твой напарник – Себастьян Феттель, любимец команды и золотой мальчик, который привык получать всё самое лучшее. Человек, пропускающий мимо ушей приказы с капитанского мостика, если они не выгодны лично для него. А ещё Себастьян Феттель – это сгусток лохматого и беспардонно-рыжего обаяния. Поэтому в год его первого титула Марк не может отбросить телефон в сторону и не ответить на поздравительное сообщение, полное восклицательных знаков, скобочек-смайлов и радости, хоть воспоминания о последней гонке сезона ещё свежи и отдают болью. В год его второго титула Марк прижимает мобильник к уху и вслушивается в весёлую болтовню Себастьяна за тысячи километров от него. Он сам не понимает, почему не может быстро попрощаться и вернуться к семье за праздничный стол. И меньше всего хочет признавать, что успел соскучиться по голосу Феттеля за тот месяц, что прошёл с бразильского Гран-при. В год третьего титула Себастьян неожиданно появляется на пороге его дома, и Марку ничего не остаётся, как впустить его: в конце концов, даже в солнечной Австралии, где нет риска замёрзнуть насмерть, не принято оставлять гостя на улице в Рождество. Себастьян с интересом ходит из комнаты в комнату, задаёт тысячи вопросов и в итоге влюбляет в себя всех собравшихся в доме Уэббера. А Марк лишь пыхтит и косо поглядывает на напарника, в глубине души понимая, что не имеет ничего против его присутствия здесь. В год четвёртого титула Себастьян открывает дверь в ответ на пронзительный звонок и с удивлением смотрит на переминающегося с ноги на ногу Марка. Марк и сам не знает, что его дёрнуло вдруг сорваться с места и прилететь в Швейцарию. То ли шестое чувство, подсказавшее, что Ханна на это Рождество уедет к родителям, то ли мысль о том, что этот праздник – достойный повод отметить окончание карьеры с человеком, который на протяжении пяти лет кряду отравлял ему жизнь. Но в какой-то момент – когда Себастьян приглашает Марка пройти внутрь, а сам отправляется на кухню, чтобы сообразить какое-нибудь угощение для внезапного гостя – он отбрасывает все разумные оправдания и принимает то, что просто хотел увидеть Себастьяна. Принимает пугающе легко, естественно, и это словно расставляет всё по своим местам. И то, что Себастьян не сопротивляется, когда Марк упирается руками в столешницу по обеим сторонам от его талии и целует его, тоже кажется вполне естественным и логичным. Марк действует осторожно, всё-таки с некоторой опаской, но Себастьян увеличивает напор и заставляет Марка прижаться теснее, прикладывать больше силы. Себастьян привык побеждать, а Марк – сражаться и не отдавать победу до самого конца. А когда Себастьян, с трудом переводя дыхание, тихо говорит, что все эти годы по-настоящему боролся только с ним, и неважно, кто при этом наступал ему на пятки в личном зачёте, Марк впервые всерьёз жалеет о том, что этот сезон стал для него последним в Формуле-1. В глазах резко начинает предательски пощипывать, и Марк жмурится, утыкаясь лбом в слипшуюся от пота чёлку Себастьяна. Он прекрасно осознаёт то, что первый и главный соперник в гонках – твой партнёр по команде, но ему до дрожи хочется верить, что Себастьян имеет в виду совсем не это. Следующий сезон, а вместе с ним и весь год проходит, как один миг. Перед глазами мелькают дни, повседневные заботы и новая гоночная серия затягивают в свой круговорот, но Марк с тянущим ощущением под сердцем ждёт каждого формульного этапа и узнаёт результаты гонок поздними воскресными вечерами. Узнаёт результаты, не узнавая при этом команду, машину и Себастьяна. Наступает очередное Рождество, и сообщение от бывшего напарника приходит ему за секунду до того, как он отправляет своё собственное. В нём лишь два слова: «Приезжай немедленно», - и Марк спешно стирает набранный текст, заменяя приглашение приехать в Австралию кратким «окей, жди». Себастьян распахивает дверь, едва Марк успевает коснуться кнопки звонка. При первом же быстром взгляде на него Марк чувствует, насколько тот изменился. Не внешне – это не самое важное. Изменился взгляд: к задорной уверенности в том, что у его ног лежит весь мир, примешалось сомнение. Это сомнение залегло глубоко, на самом дне ярко-голубых глаз, и превратило Себастьяна из беспечного мальчишки, то и дело плакавшего от избытка эмоций на подиуме, во взрослого человека. Марку хочется обнять его и не отпускать целую вечность, однако за спиной Себастьяна маячит Ханна с крошкой-Эмили на руках, и Марк ограничивается лишь рукопожатием. Во взгляде Себастьяна читается мольба, и Марк беззвучно шевелит губами: «Потерпи», - после чего проходит по коридору и приветствует Эмили, которая в ответ улыбается и тянет к нему свои ручки. Её глаза того же оттенка, что глаза Себастьяна, и у Марка на мгновение сжимается что-то внутри. За горячим какао с печеньем и разговорами время проходит незаметно. Часы показывают половину одиннадцатого вечера, когда Ханна убирает со стола и уносит клюющую носом от усталости малышку наверх, чтобы уложить спать. Марк и Себастьян перемещаются в гостиную. И как только до них доносится негромкий хлопок закрывающейся двери, Себастьян подходит к Марку и обнимает его. Крепко прижимается щекой к его груди, и через каких-то пару минут Марк чувствует, что его рубашка становится влажной от слёз. Марк поднимает руку и успокаивающе гладит того по голове, как маленького ребёнка. Другую руку он кладёт Себастьяну на плечи и ощущает, как они то и дело подрагивают. Марк понимает всё без слов, не может не понимать: ему слишком хорошо известно, что значит быть вторым. Но когда тот самый человек, из-за которого он всё время был на шаг позади, рыдает, обнимая его, Марк не испытывает никакого злорадства, лишь накопленную за год боль, что выходит из Себастьяна со слезами и передаётся ему. Того, что со следующего марта Себастьян будет выступать за Феррари, не знает только ленивый. Это новость взорвала паддок и заодно всю ту часть мира, что следит за гонками Формулы-1. Видя состояние одной из старейших и уважаемых команд в этом году, Марку трудно сказать, насколько удачно Себастьян выбрал момент для перехода. Однако ездить за рулём болида команды из Маранелло – тайная мечта каждого из пилотов, и у кого-то эта мечта сбывается. Зарываясь носом в волосы Себастьяна, Марк искренне желает, чтобы красный болид принёс ему удачу. Как бы ни было больно расставаться с прошлым, с командой, которая стала для Себастьяна настоящей семьёй, этот момент настал. Пришло время двигаться дальше. А когда Себастьян наконец поднимает лицо, Марк целует доверчиво приоткрытые губы и думает, что при всех грандиозных переменах одно должно остаться прежним: так или иначе, а следующее Рождество они обязательно встретят вместе. И в следующий раз Себастьян будет счастливым.