Ты - моя самая сильная слабость

Джэксон просыпается от неприятной тягучей боли в руке, чувствуя как голова раскалывается от внезапного пробуждения мозга, который начал свой мыслительный процесс. «Почему так болит рука?», «Почему я чувствую чужой запах?», «Сколько времени?». Обычные вопросы во время пробуждения после очередной пьяной вечеринки в обществе Мино и Шуги. Моля бога о прощении и утверждая, что кара в виде головы трещящей по швам настигла его во всех семи оттенках ада, Ван попытался разлепить глаза, которые открывшись лишь на пару секунд закрылись снова будто намагничены. Кайе выматерился на родном языке перед тем как осознал увиденное сонными глазами за пару секунд их прозрения. «Нет! Это невозможно! Мне лишь показалось» собрав все силы в кулак он открыл глаза и попытался сфокусировать взгляд. Сердце будто примкнуло к горлу, а мозг отказывался не то что что то вспомнить, но и принимать сигнал, несущий материал картинки, увиденной собственными глазами. Джэксон аккуратно высвободил болевшую руку из под головы, нет не его! Он тихо собрал свою разбросанную одежду и вышел с комнаты. В свою комнату ему заходить не хотелось, ибо при виде соседа в голове начнется катастрофа. Одев ту одежду, что собрал он вышел на улицу. Пусть время 4 часа утра, пусть на улице дождь, пусть у него не самый лучший вид, главное уйти отсюда подальше, где все началось, где все по видимому и закончится. Ван идет по дороге, где он обычно гулял со своим тогда еще лучшим другом. Вместо глаз были две стекляшки, прямо как у безумцев. Дождь стекал по его щекам, а он все не мог принять: -Нет! Это не он, не он!-холодные капли сыграли свою роль в протрезвлении и в сознание начали пробираться воспоминания будто лучики света. Но с каждым воспоминанием Кайе понимал, что это не лучики света, а сумерки перед полным мраком. Перед глазами улыбающийся Марк. Он выглядит умопомрачительно с зачесанными назад красновато-рыжими волосами под кепкой. Хотя о чем это он, Марк прекрасен всегда. Когда он смотрит исподлобья с опущенной челкой и произносит «I love you», конечно, для фанаток, когда надевает просторную футболку с треугольным вырезом, которая на половину оголяет острые ключицы и то и дело задирается, когда хен выполняет трюки, когда он мирно спит в их общей комнате и мило морщится если видит плохой сон. Джэксон и сам не понял когда начал зависать на своем хене, а когда понял было слишком поздно. По своей природе молчаливого Туана было тяжело развести на разговор. Как бы китаец не пытался Марк все так же отделывался улыбкой или одним словом. Джэксон не обижался потому, что видел, что с другими участниками Марк такой же. Но что же это?! Этот самый улыбающийся Марк сейчас улыбается не ему, а Бэму. И в болтливости ему не уступает. Смущенный Бэмбэм лишь улыбается хену и кивает головой. Он прижат в самый угол дивана американцем, хотя диван был совершенно пуст с другой стороны и на лице Бэмби так и читается недоумение поведением старшего. Марк достает из кармана шоколадку и отдает тайцу. Смущение того будто и не было: наивные глазки засверкали и Бэм от радости начал читать свой тайский рэп о семи небесах. Но какого было удивление Джэксона, когда он увидел, что это не просто шоколадка, а любимая шоколадка Бэмбэма. Ему ли не знать? Он часто ходит с ним за продуктами и видел, как Бэм горами скупает эти шоколадки. Глаза Кайе округлились еще больше, когда он заметил как наполняется нежностью взгляд Марка. Малыш резко остановился когда за Джэксоном с грохотом захлопнулась дверь: «Неужто? Ревнует?» пронеслось в голове у этого наивного ребенка. Хотя…в какой то степени он был прав. Через 40 минут Ван сидел в излюбленном баре в стельку пьяным в компании своих друзей рэперов. -Мдааа ,-протянул хрипловато-низким голосом Мино,- и когда ты успел свернуть в этот радужный мир… проследил… -А сам то?-рассмеялся подвыпивший Шуга,-по-твоему никто не замечает твой похотливый взгляд в сторону вашего макнэ? -Это другое, Намтэ, не смотря на его хрупкую и слащавую внешность, лишь по девочкам,-глаза стали темнее обычного, но улыбка все еще была на своем месте. Видимо привык… Джэксон бы тоже привык, но осознание того, что Марк – гей, но выбрал не его, а его лучшего друга резало изнутри медленно и с каждым разом изощренней. На сердце с окровавленными инициалами Марка оно то и дело добавляло имя Компимука. Как бы Кайе не старался стереть его алкоголем, ревность и боль вырезали его снова. Ревность вырезало имя Бэма большими буквами, не забывая стереть имя Джэксона, что стояло рядом, вырезанное надеждой. Да, надежда тоже способна причинить боль. А боль тем временем старательно вырезало имя Марка с целью выживания, что бы от этого имени сердце все больше и больше чувствовало неизбежное одиночество. Не смотря на это Кайе улыбался. Ему не хотелось расстраивать друзей, которые пришли его поддержать не смотря на плотный график. -Вы уверены, что нормально доедете?-взволновано спрашивал более или менее трезвый из них Шуга, усаживая двоих ржущих придурков в такси. -Не волнуйся мамочка, меня встретит моя любовь, мой макнэша,-по-идиотски лыбится Мино и приподнимает спущенные штаны из под которых виднелись труселя с утками . -А ты, Джэксон? -Ты думаешь великого Джэксона сломит алкоголь? Я доеду до общежития в целости и сохранности, так ведь, аджосси?-обратился китаец к таксисту, чему тот кивнул. Шуга отправил их домой, продиктовав таксисту их адреса. -Голубятник! По пути домой Джэксону пришлось слушать очередной дисс своего друга, на этот раз в сторону «ахуевшего, но ахуенного Намтэ». В окне мелькали афиши, которые в силу паранойи, достигшей своего апогея с помощью огромной дозы спиртного превращались в обнимающихся МаркБэмов, в целующихся МаркБэмов, в МаркБэмов занимающихся любовью. К вискам прилила кровь, у Кайе начали чесаться руки. Злость охватила его полностью, не оставляя место остальным чувствам, разве что жгучей ревности. Доехав до места, Джэксон попрощался с Мино и начал долбиться в дверь общежития. Его лицо скривилось в ужасающей гримасе, которая передавало подобие улыбки, нет, скорее оскала, когда он увидел в дверном проеме лицо виновника его нынешнего состояния. -Ну привет, малыш!