Ты знаешь, где меня найти...

Мне никогда в жизни так не хотелось упасть с обрыва. Всю свою жизнь я была сильной и уверенной, считала, что мужское внимание никогда не будет мне интересно, я прекрасно проживу без него. Но за целую неделю я истосковалась по голосу Баша, его взгляду, прикосновениям, даже по его насмешливым фразам. Мне хотелось сильно прижаться к нему, несмотря на то, что произошло неделю назад, любая другая посчитала бы это унижением, но не я. Отныне я всегда буду с ним соглашаться, что бы он мне не сказал. Я слишком сильно люблю его. — Я пытаюсь достучаться до тебя минут десять, Адрианна, — сказала Мария Стюарт, щелкнув передо мной пальцами, отчего я вздрогнула. Руки самопроизвольно принялись за брошенную вышивку и стали вышивать, но королева все равно заметила мой растерянный взгляд. — Не смотри на меня так, — хмуро произнесла я. — По-другому не получается. Что случилось? — Себастьян, — устало вздохнула я, и моё слово в купе с вздохом и настроением составило королеве всю ясную картину. — Докучает тебе? Ты ненавидишь его, да? Обвиняешь нас всех, что мы насильно выдали тебя замуж за Себастьяна… — Нет, — горячо воскликнула я. — Я благодарна. Мария, — я подвинулась ближе к королеве, — я полюбила его и не собираюсь разводиться. Все, что я говорила раньше, — пустые слова, понимаешь? Я хочу быть счастливой, это возможно, только если я буду с Себастьяном рядом. — Ты серьезно? — недоуменно спросила королева. — Мне с трудом верится. — Придется поверить. Я изменилась, благодаря Башу. Тут нарочито хлопнула дверь, и в комнату вошел Себастьян. Осмотрев меня и королеву задумчивым взглядом, он прошел в середину. Мария отложила вышивку и подмигнула мне. — Я пойду. — Можете не уходить, Ваше Величество. Не хочу лишать жену вашего общества, — ответил Себастьян, бросая на меня холодный взгляд, отчего я поежилась, как от ветра. — Нет-нет, — запротестовала королева. — Меня ждет Франциск. Взгляд Баша был каким-то отстраненным и пустым. Стоило двери за Марией закрыться, как муж вытащил из-за ворота бутылку недопитого вина, отчего я нахмурилась, не одобряя это. Сделав пару глотков, он поставил бутылку на стол и стал снимать камзол. — Не так я представляла себе семейную жизнь, — буркнув себе это под нос, я продолжила вышивку, терпеливо ожидая, что Баш ляжет спать. В таком состоянии не хотелось с ним разговаривать. Он был жутко пьян, и я даже начала немного бояться. — Что тебя держит, милая моя? Можешь развестись. Ты ж буквально кричала об этом, — усмехнулся мужчина, повесив камзол на стул, но тот не удержался, как и координация Баша, которая была нарушена из-за большого количества вина. — Не буду. — Почему? — он сел передо мной на корточки и сощурился. В его глазах всегда была честность, даже сейчас, и я всегда думала над этим. Задавалась вопросом, как он может сохранять это спокойствие, ведь огоньки в его карих глазах всегда говорили о недобром. — Какой-то глупый вопрос. Просто не буду и все. Разве я должна объяснять тебе это? Боюсь, в таком состоянии ты вряд ли что-то поймешь. Он снова разозлился, а я уже была готова ко всему, что только он может придумать и сотворить со мной. Почему люди так подвластны любви? Что я такого сделала в жизни, что полюбила такого человека? Перечить ему и грубить у меня просто не хватает сил, и я смиренно прогибаю колени в надежде, что он смилуется надо мной. Хотя бы сегодня. — Да, ты права. — Он встал с корточек и тут же упал на кровать. Через минуту я поняла, что он уснул. Облегченно вздохнув, я убрала бутылку с рук Себастьяна и даже заботливо укрыла его одеялом. Присев на краешек кровати, я осторожно провела ладонью по его волосам, лицу. Баш невероятно хорош собой, и мне стоило бы говорить о том, как мне повезло с ним. Но то, что наши чувства не взаимны — к тому же, мои чувства он полностью презирает — не может не огорчать меня. От этого я и страдаю. Хочется побыть одной и расслабиться. Не глядя за окно, я беру свой плащ и бесшумно выхожу из комнаты, успев начеркать на клочке бумаги пару строк для Себастьяна.

От лица Себастьяна.

Был наверное уже вечер, а я сумел подняться с постели и осмотреться в спальне. Было как-то пусто, даже за дверьми не было характерного гама и шума, которые обычно присутствовали в замке. Свое пьянство я помнил очень хорошо, даже помнил, как пришел сюда и снова, кажется, обидел Адрианну, потому что сейчас я не наблюдал её в спальне. В последнее время я творю ужасные вещи, потому что не могу полностью разобраться в себе и своих чувствах. Это тяжело, особенно, если со мной такое впервые. Мне дико хотелось убить самого себя за такое отношение. Но разве мог я показать слабость перед женщиной? Никогда. Перед Адрианной слабость приобретала вообще другой характер. Словно это и не слабость была. Я встревожился еще больше, когда заметил, что за окном ночь, а жены нигде не было, как и её любимого плаща. Я давно подмечал эти тонкости в виде любимого цвета или драгоценностей своей Адрианны. Мне всегда хотелось сказать ей, что она только моя. Но все так чертовски ужасно. Я ревную её к герцогу Анжуйскому. Черт, я ревную её ко всему, что движется. То унижение, что она испытала недавно, теперь огнем жгло мою душу, и я уже согласился, что поступил жестоко. Небрежно брошенный клочок бумаги на столе привлек мое внимание. Быстро развернув его, я прочел: «Я скажу еще раз: я тебя люблю. Не верь, я тебя знаю, потому что люблю. Но твое отношение ко мне… оставляет желать лучшего, Баш. Других слов подобрать не могу. Расценивай это как побег или развод. Как хочешь! Но это не так, ведь мне никуда не деться от тебя…» Я убью её. Убью, как только найду. Как она могла так думать? Куда она ушла, на ночь глядя? Её поведение оставляет желать лучшего. Но это лишь моя вина. Лишь моя. Мне нужно было сказать давно, что я тоже сильно люблю её. В комнату вошел Франциск, и я тут же бросился к нему, схватив за воротник, отчего он даже опешил, непонимающе нахмурившись. — Где моя жена? — мой голос звучал как никогда грозно. Я был зол. — У тебя надо спросить, Баш. Мне сказали, что она уехала еще днем. Но никто не знает, куда. — Что это значит? Почему никто не знает? Как вы отпустили вообще её? — Да опомнись ты! — брат встряхнул меня, и я, кажется, пришел в себя после этой накатившейся волны негодования. — Сам виноват в случившемся. Адрианна только страдает от тебя, а ты, кажется, делаешь все для этого. — Тебе лучше замолчать, — стиснув зубы, ответил я. — Адрианна тоже все время молчит. Она изменилась с тобой. Ты изменил её, Себастьян. Она уже дышать боится рядом с тобой, что говорить о супружеской жизни. — Да, я виноват, признаю это. Но чтобы окончательно перевоспитать эту девицу, потребуется очень много времени, брат. И даже я буду не в силах сделать это. Она неуправляема! — Ошибаешься. Как раз с тобой она стала управляемой. И только ты можешь ею управлять, — улыбнувшись, ответил мой брат. Задумчивым взглядом я проводил его из комнаты и решил, что просто обязан найти Адрианну, где бы она ни была. И человек, который может мне помочь, сейчас был во дворце, но именно с ним мне тоже предстоит трудный разговор. Мария сидела в своей комнате, будто ожидая меня, потому что как только я вошел, она тут же вскочила со своей постели и подошла ко мне. В голове всплыли моменты из прошлого. Того прошлого, где я любил королеву Шотландии и всем сердцем надеялся, что она будет счастлива со мной. Но передо мной сейчас стоит будущая королева Франции, жена моего брата. А я лишь бастард, к тому же, тоже женатый человек. Стюарт всегда была для меня идеалом женской красоты и обаяния. Даже встретив Адрианну, я понял, что никто не сравнится с Марией Стюарт. И по сей день я так и думал. Только моя Адрианна была чуть обворожительней. Наверное это слово «чуть» всегда будет преследовать мою жену. Ведь для меня теперь она самая прекрасная из всех. Как поздно я понял это. — Я знаю, что ты знаешь о местонахождении Адрианны, — ровно спросил я, заглядывая в глаза королевы. — Просто скажи мне. — Зачем? — Чтобы я нашел её. — А потом вновь унижал, — дополнила королева и вздохнула, с укором смотря на меня, а я понял, что она обо всем знала, и сейчас испытывал ту стадию вины, которая была самой ужасной. — Это наши семейные проблемы, — твердо ответил я. — Нет, Баш. Нет. Это не проблемы, раз страдает один человек по вине другого. — То есть ты не хочешь сказать мне, где Адрианна? Она готова пробыть там вечно? — я усмехнулся. — Нет. Она вернется тогда, когда захочет. Ей итак плохо, потому что ты не признаешь её чувства, а если ты появишься и будешь вновь обижать её, мне кажется, что она просто не вынесет этого. Задумался ли ты о её состоянии? Хоть раз, Баш. Ты думал о ней, а не о себе хотя бы один раз? Хоть одну минуту? — К твоему сведению, я думаю о ней всегда. — Не верю. Где тот Баш, который… когда-то признавался мне в любви? Ты всегда говорил, что твоей семьей буду я, а не Франция. Ты должен подарить это счастье Адрианне, она нуждается в нем. Я сделал шаг вперед, поджав губы и внимательно продолжая слушать Марию. Она искренне говорила со мной и искренне переживала за Адрианну. — Я понимаю, что ты разочаровался во мне, в жизни вообще. Но не бывает так, что все люди несчастливы. Тебе судьба послала Адрианну, а ты не хочешь удержать её, упускаешь постоянно. Однажды ты опустишь её, но она не вернется уже. — Слишком поздно я понял, что дорожу ею так же, как она мной, что люблю так же, как и она меня, — разочарованно вздохнув, я опустил голову. — Я скажу тебе, где она, — улыбнувшись, ответила Мария. Через полчаса я был около одного деревянного дома почти на окраине Парижа. Было уже очень темно, разразился гром, а дождь не переставал лить. Оставив коня около дома, я тихо вошел внутрь. Несколько свечей горели, создавая мрачную и тусклую атмосферу. На стуле был заботливо повешен плащ моей жены, но её самой я не видел. Этот дом принадлежал Марии, и она разрешила Адрианне побыть здесь. Я даже не удивлен, что моя жена не побоялась приехать сюда одна и не боится быть здесь и сейчас в полном одиночестве, когда на улице гром и молния. Скинув мокрый плащ, я осмотрелся. В камине горел огонек, создавая немного теплой атмосферы, на столе лежала раскрытая книга. Меня смутило то, что дверь в дом была открыта, отчего я даже напрягся. Неужели, что-то случилось? Наконец, послышались шаги, а через несколько секунд из рук Адрианны полетела стеклянная ваза, которая тут же разбилась на сотни осколков, а капли воды, находящейся в вазе, образовали под ногами девушки лужу. Адрианна была удивлена. — Баш. — Тебе стоит закрывать дверь, дорогая, — ухмыльнулся я. — Да, стоило закрыть, — согласилась она, обойдя осколки стекла. — Чтобы ты не пришел!