***
POV Том Все началось с самого нашего рождения. Но понимание того факта, что Билл не просто мой брат , не просто мой близнец, не просто человек, имеющий такую же внешность и биографию как у меня, пришло мне в детстве. Нам тогда исполнилось по семь лет. Наши родители решили развестись. У нашей мамы была нестабильная работа, впрочем, как и у отца, так что в семье постоянно были финансовые проблемы. Юрист предложил родителям взять по одному ребенку, как это делали многие семьи, которые тоже задела такая проблема как деление детей. Родителям было сложно с принятием такого сложного решения, ведь мы не просто два брата, мы близнецы. Они нас любили, и понимали, что разлучать близнецов будет жестоко, но другого выхода не видели. В один прекрасный день, они огласили свое решение о том, что я перееду в другой город с отцом, а Билл в другой с матерью. В семь лет мало кто сможет прочувствовать всю тяжесть проблемы и ужас ситуации, что свалились на нас ни с того, ни с сего. Вот Билл и не понял. Он не задавал вопросов, не плакал, а просто продолжил смотреть какой-то тупой американский мультфильм. А вот я понял все. Осознал все каждой клеточкой своего тела. В тот момент семилетний мальчик превратился во взрослого человека. Последующие два месяца, пока мы еще жили вместе, я в буквальном смысле не отходил от брата дальше, чем на один метр. Ночью я дожидался пока Билл уснет, залезал к нему в кровать, делая вид, что мне холодно, обнимал его и тихо плакал, рассматривая лицо спящего брата. Я не хотел с ним расставаться. Я не мог с ним расстаться. В то злополучное утро нас разбудила мама. Все вещи были уже упакованы по коробкам, а мебель из гостиной и комнаты родителей погружена в грузовики. Мы оделись, не проронив ни слова, и спустились вниз. На душе у меня, у семилетнего мальчика, было настолько хреново, что даже слезы застряли огромным комом в горле, я будто умирал. А Билл, который до этого все два месяца никак не реагировал на слова о разводе, переезде и разлуке, стоял бледный как сама смерть. Ко мне подошел отец, начал спрашивать, все ли свои игрушки я взял, не хочу ли я есть и еще какую-то чушь, как вдруг мои уши пронзил дикий вопль, нет, даже визг. Настолько громкий и звонкий, что уши сразу же заложило. Мама, папа, я и еще пара грузчиков мигом обернулись и уставились на источник звука. Это был Билл. Он был красный как помидор, на лице были пятна, а по щекам скатывались слезы одна за другой. Он не прекращал кричать, прерываясь лишь чтобы вдохнуть спасительный глоток воздуха, и снова начинал пытки для своих связок. Родители растеряно стояли, не зная куда бежать и что делать. Я помедлив лишь пару секунд, кинулся к братику, обняв его так сильно, что свело мышцы. Я не отпускал его, а крик брата медленно превратился в хрип, местами совсем переходящий на тишину, но Билл все еще кричал, хоть и беззвучно, смотря в никуда. В этом и есть его сущность. Все держать в себе, пока нервы не сдадут, так и по сей день. В тот день, более или менее успокоив Билла, родители все-таки разлучили нас. Я с отцом уехал в Галле, а мать с Биллом в Гримма. Шли часы. Шли дни. По прошествии шести дней папе позвонили. Выглядел о довольно напугано. Сказав, что вернется, как только сможет, он уехал, оставив меня на соседку, живущую напротив нас. Я хотел позвонить Биллу, пока папы нет. Родители не давали нам общаться, считая, что так, мы быстрее привыкнем к жизни друг без друга. Найдя номер, я начал набирать его снова и снова, но опять и опять слышал гудки. Слезы уже капали одна за другой. Я впадал в истерику. Выбежав на улицу, я окаменел. Все мышцы в теле свело судорогой, уши заложило, а в глазах поплыли черные пятна, меня сильно затошнило, земля уходила из-под ног. Открыв глаза, по белым стенами такого же цвета простыням, я понял, что нахожусь в больнице. За окном было уже темно. Я встал, приоткрыв прикроватную шторку, за ней можно было увидеть всю комнату. В другом ее конце стояла другая кровать, также задернутая шторкой. Я на дрожащих ногах подошел к ней и отодвинул светлю ткань, разделявшую меня и… Билла. В голову прилила кровь, а руки задрожали как у последнего алкаша. Он был весь в проводках и выглядел далеко не хорошо. Но не смотря на это, моему счастью не было предела. Взяв в свою руку ручку Билла, так похожую на мою, я поцеловал тыльную сторону ладони, постепенно переходя на пальчики. Создалось ощущение, что из ада, длящегося веками, я попал в рай, полный радости, счастья и наслаждения. Утро встретило меня радостным, но уставшим взглядом моего близнеца. Наверное, это было самое прекрасное утро в моей жизни. Как оказалось позже, все было не случайно. Мы одновременно потеряли сознание, и если бы не скорая помощь специалистов, нас бы ждала кома. POV Билл Тогда, в семь лет, после того страшного обморока, Том переехал ко мне и маме. Отца мы больше никогда не видели. Прошло 19 лет с того момента, как он привез вещи Тома, поцеловал меня и его в лоб, уехал и больше не появлялся. Мы с Томом больше не расставались. Только вдвоем. Правда, приехав из больницы, я был настолько зол на него. Сам не знаю почему. «Как ты мог допустить это» - кричал я. «Как? Я так на тебя надеялся. Том, у нас ведь одна душа на два тела! Я умру без тебя, а ты умрешь без меня.» Я ругался, кричал, но знал, он меня больше не оставит. Том лишь слушал, слегка улыбаясь, пока я надрываясь, в бешенстве, выплескивал на него всю мою злость.***
Через несколько месяцев мы с мамой и Томом переехали в деревню Лойтше, к маминому мужчине. Смотря на его работу, мне безумно хотелось заниматься музыкой. Но я оказался совершенно неусидчивым ребенком. Я так и не выучился нотной грамоте и не мог сыграть даже простой мелодии на клавишах или на гитаре, в отличие от Тома, который быстро освоил основные аккорды и всю эту писанину с крючками и скрипичными ключами. Но все же у меня было преимущество, я мог повторить любую мелодию, услышав ее один раз, и в этом моим помощником служил мой собственный голос. В двенадцать лет, не без помощи отчима, нашли двух парней, которые хотели создать группу не меньше, чем мы. Так, Густав стал нашим ударником, а Георг басистом. Это послужило стартом нашей карьере. Но эта карьера не всегда приносила нам только положительные моменты. Мы, чувствуя себя настоящими рок-звездами, в тринадцать лет начали курить, в четырнадцать стали выпивать перед концертами, а в пятнадцать к нам в руки попала марихуана. Но мы сумели вовремя оказаться от этой игрушки друг ради друга. А потом начали поступать и непристойные предложения. И мы нашли новую забаву.