ZM

Зейн думал, что у него новая жизнь. Он думал, что ему нравятся ночные клубы, громкая музыка и вспышки фотокамер. Он думал, что ему нравится провоцировать людей своими выходками. Зейн искренне считал, что теперь счастлив. Но, возвращаясь домой, он изо дня в день садился в кресло перед камином. Зейн мог часами молча смотреть на яркое пламя, рисуя его снова и снова в своем толстом блокноте. Сквозь языки огня можно было различить едва уловимый женский образ, а по краям рисунка он писал короткие строчки новых песен. Из колонок звучала старая музыка. Люди иногда включают что-то из прошлой жизни, чтобы получить приятное до боли наслаждение от воспоминаний. Зейн слушал свою старую музыку, сам не осознавая, что делает это. Зейн скучал по своей старой жизни. Дело в том, что его жизнью была одна девочка с наивной улыбкой и большими глазами. Он любил, когда она читала ему книжки вслух, потому что у него под вечер не было на это сил. Он любил проводить с ней время только вдвоем. Она отвлекала его от сумасшедшего ритма вокруг своими смешными историями и несбыточными мечтаниями. Он любил мечтать вместе с ней. Как жаль, что маленькая девочка с наивной улыбкой и большими глазами действительно поверила Зейну. Он ведь разбил ей сердце. Бывало, Зейн смотрел на себя в зеркало и люто ненавидел собственное отражение, не говоря уже о всем внешнем мире. Когда Зейн был на грани, когда в жилах кипятилась кровь, только она могла его успокоить. Сначала она крепко обвивала его за талию, подходя сзади. Малик напрягался еще сильнее, но она шептала его имя так ласково, так нежно, так трепетно, что он сдавался. Он разворачивался к ней лицом, а она легко целовала его сквозь улыбку. Маленькая девочка с наивной улыбкой и большими глазами говорила, что все будет хорошо. И Зейн, который далеко не был глупым или наивным, верил ей. Зейн снова ненавидел свое отражение в зеркале прямо сейчас, но только вот ее уже не было рядом. Иногда Зейн чувствовал себя потерянным. Краски жизни терялись для него. Маленькая девочка с наивной улыбкой и большими глазами легко заводила парня. Она включала какую-то до ужаса раздражающую песню и начинала танцевать и кривляться. Она хохотала так звонко и задиристо, что на его лице невольно появлялась улыбка. Она бросалась в него подушками, щекотала, провоцировала встать с дивана и перестать загоняться по пустякам. А потом она заставляла его танцевать тоже, хотя он ненавидел это. Но танцевал, кружа ее в танце, подхватывая на руки, а потом целуя до потери пульса. Зейн был потерян сейчас. Но ее не было рядом, чтобы показать ему верный путь. Она всегда была рядом. Была его вдохновением, спасением, страстью, нежностью, любовью. Она была всем его миром, но он от него отказался. Маленькая девочка с наивной улыбкой и большими глазами не любила большие компании и хранила их любовь в стенах этого самого дома, который был пропитан ее теплотой. Возможно, только это до сих пор помогало ему двигаться дальше. На них смотрели миллионы людей, их обсуждали, осуждали, любили, ненавидели, но она никогда не обращала на все эти мелочи внимания, потому что растворялась в нем. Космическая девочка, которая так любила считать звезды. Глупый мальчик, который эти звезды погасил. Сейчас Зейн остался совсем один. Он снова делал то, что не нравится, снова пел то, что не хотел. Будто этот замкнутый круг нельзя было разорвать. Но он верил, что его девочка все еще ждет его, все еще его любит. Ясно осознавая, что его новая жизнь даром не сдалась ему без нее, Зейн написал ей короткое сообщение. Я по тебе скучаю. Его девочка больше не была маленькой и наивной, она редко улыбалась, но зато чувствовала внутри себя силу, которой в ней не было раньше. Она теперь могла жить и без него. Прости, но я по тебе совсем нет.