Наследники Слизерина

Дома Беллатрису и Андромеду встречали с большой помпой. Обошлось, разве что, без фейерверка. Мама организовала грандиозный праздничный ужин, в ходе которого родители без конца расспрашивали дочерей о Хогвартсе, а сестры с удовольствием говорили обо всем, что накопилось за долгое время, хвастались своими успехами и делились забавными историями (конечно, только теми, которые годились для родительских ушей). Отец с матерью слушали детские рассказы с неподдельным интересом, а Цисси была дико счастлива от того, что ее сестры, наконец, вернулись, вместе с тем, ужасно им завидовала и слушала их с затаенным дыханием. Спустя два дня прилетела сова с благодарственным письмом из Хогвартса. Ежегодно такие послания получали все родители учеников с хорошей успеваемостью. Дело в том, что Белла закончила первый курс, получив высший балл по всем дисциплинам, кроме ухода за магическими существами. — К сожалению, не каждому дано найти общий язык с животными, — сокрушенно качал головой профессор Кеттлберн. — Особенно, с магическими. Уже который год я пытаюсь убедить Министерство в том, чтобы они сделали мой предмет факультативным, но, увы, пока что он является обязательным для всех. В этот момент Белла была готова поклясться, что он обращается не ко всему классу, а к ней лично. Она старалась ничуть не хуже всех остальных, но профессор, видите ли, вбил себе в голову, что мисс Блэк не любит животных. А с какой, собственно, стати она должна их любить? Впрочем, наличие одной оценки «Выше ожидаемого» в аттестате ее не сильно огорчало. Тем более, что из всех одноклассников лишь Миллисенте Мерсер удалось закончить год с отличием, а ее способности к учебе были поистине блестящими и ни у кого не вызывали сомнений. — Трисси, ты у нас такая умница! — восхищенно проговорила мама, чмокнув дочку в висок. — Я всегда знала, что из тебя выйдет хорошая волшебница. — Белла очень упорная, — улыбаясь, проговорил отец. — Вот увидишь, Элла, она пополнит список выдающихся представителей нашего славного рода. Цисси радостно заулыбалась, а Андромеда бросила на среднюю сестру хмурый взгляд. Не смотря на наличие серьезных успехов в травологии и зельеварении, по остальным предметам старшая сестра не блистала и хвалебного письма не получила. Но, даже не взирая на все эти приятные моменты, пребывание дома довольно быстро Белле наскучило. На следующий же день после приезда Дромеда самоустранилась от любого общения, запершись в своей комнате с очередной стопкой книг, а Цисси была еще слишком мала для того, чтобы составить Белле полноценную компанию. Она ходила за средней сестрой точно хвостик и с восторженным любопытством наблюдала за всем, что та делает. А Белла, убивая время, продолжала упражняться в магии, ведомая своей мечтой однажды стать выдающейся волшебницей. Общество младшей сестры ее нисколько не раздражало, скорее наоборот. Она и сама хорошо помнила, как маялась от скуки и одиночества до тех пор, пока не отправилась в Хогвартс, поэтому с удовольствием рассказывала о школе и отвечала на любые вопросы малышки, которые сыпались без конца. — Хм… может, тебя тоже научить какому-нибудь заклинанию? — как-то раз предложила Белла, после того как закончила отрабатывать чары увеличения. Они сидели в комнате для магических тренировок вдвоем. — Заклинанию! — прозрачные голубые глаза Цисси стали еще больше. — А у меня ведь нет волшебной палочки… — Но у меня-то есть, — Белла склонила голову на бок и заговорщически улыбнулась младшей сестре. — Иди сюда! Цисси забыла, как дышать. Не отрывая взгляда от вожделенного предмета, она подошла. Белла протянула ей руку, приглашая взять палочку. Сестра на мгновение ей не поверила, видимо, полагая, что это розыгрыш, но Белла продолжала ждать. Тогда Нарцисса протянула к ней дрожащую руку. По всей видимости, прежде она никогда не держала настоящую волшебную палочку. — А у меня получится? — с придыханием осведомилась она. — Ну я же с тобой, — ответила Белла с уверенной улыбкой, и, обхватив пальцами ее кулачок, твердо провела им по воздуху и произнесла: — Папилио! Из палочки вылетела стайка пестрых розовато-лиловых бабочек. — Ух ты! — восторженно воскликнула Цисси, чуть не запрыгав от радости. — Надо же, — в свою очередь искренне удивилась Белла. — У меня они темно-бордовые, а не розовые. — Что вы тут делаете? — послышался из дверей ревнивый голос, и в следующее мгновение в комнату вошла Дромеда. — Учу Цисси заклинанию «Папилио», — гордо улыбнулась Белла, и они с малышкой шкодливо переглянулись. — Ты, что, с ума сошла? — возмущенно воскликнула старшая сестра. — Ты не можешь давать ей свою палочку! А вдруг она поранится? Если мама узнает — вам здорово влетит! — А мама не узнает, — провокационно отозвалась Белла. — А если и узнает, то мы скажем, что кое-кто не так все понял. Ее глаза предостерегающе сверкнули, а губы Дромеды гневно дрогнули. Белла продолжала самоуверенно улыбаться. Раньше мама поверила бы всему, что скажет старшая дочь. Но теперь полюса поменялись. — Так, зачем же Ваша светлость снизошла до наших покоев? — саркастически поинтересовалась она. — Цисси, мне кажется, или мы уже неделю ее не видели? Малышка захихикала своим тоненьким голоском. — Я пришла сообщить, что мама тебя зовет, Белла, — холодно отчеканила Дромеда, — и вовсе не собираюсь тут с вами задерживаться, — с этими словами она резко развернулась и вышла из комнаты. Младшие сестры громко расхохотались ей вслед. Когда через пару минут Белла спустилась вниз, миссис Блэк сидела в гостиной с озадаченным видом и держала в руках какое-то письмо. На журнальном столике лежал распечатанный конверт с гербовой печатью, а на краю шкафа сидела огромная бурая сова. «Неужели в Хогвартсе все узнали!» — в ужасе подумала девочка. Если родителям станет известно, как она покушалась на собственного кузена, никакие хорошие оценки не спасут ее от их гнева. — Трисси, — серьезно начала мама, — Рудольфус и Рабастан Лестрейнджи твои друзья? Кажется, ты упоминала о них пару раз… — Да, — упавшим голосом подтвердила Белла, решив, что про их участие, тоже все стало известно. — Это письмо от миссис Лестрейндж, — пояснила мама, помахав в воздухе листом пергамента. — Она пишет, что ты дружишь с ее сыновьями и приглашает тебя провести летние каникулы в их поместье. Белла подняла уже было виновато опущенную голову. Ее взгляд снова упал на конверт, и, приглядевшись, она заметила, что печать хоть издалека и похожа на школьную, но герб совсем другой. — Правда? — радостно воскликнула она. — Мама! Можно я поеду? Ну пожа-алуйста! Она подбежала к матери и сложила руки в умоляющей позе. — Ну… — миссис Блэк явно не ожидала такой бурной реакции. — В принципе, это уважаемая чистокровная семья, так что… если ты хочешь, и отец не будет против… — Спасибо, мама! — Белла чмокнула ее в щеку и, больше не говоря ни слова, кинулась в свою комнату паковать вещи. Друэлла проводила ее изумленным взглядом. «Миссис Лестрейндж, наверное, очень добрый человек, раз позволяет мне приехать», —думала Белла, кидая свою одежду в чемодан. Она себе и представить не могла, чтобы ее родители пригласили кого-нибудь погостить на такой приличный срок, даже из числа родственников. — Ты уезжаешь! — горько воскликнула Цисси, узнав о приглашении. — Ничего, малышка, я ведь скоро вернусь, — с улыбкой пообещала ей старшая сестра, на самом деле, от души желая остаться у друзей как можно дольше. Родители обоих семейств договорились о том, что Белла прибудет по указанному в письме адресу в ближайший понедельник в десять часов утра через сеть летучего пороха. В день отъезда она вдруг стала ужасно волноваться. Рудольфус и Рабастан крайне мало рассказывали о своих родителях, поэтому Белла не имела ни малейшего представления, что это за люди, и какой прием они ей окажут. Но этот страх был совершенно несоизмерим с желанием провести лето в компании друзей, поэтому она взяла с полки щепотку порошка и решительно шагнула в камин. Когда вращение прекратилось, и перед ее взором возникли очертания комнаты, Белла застыла в изумлении. За свою жизнь она повидала немало изысканных обстановок, но бывать в такой уютной и светлой зале ей еще не доводилось. Потолок поддерживали воздушные колонны из белого мрамора, стены были свежеоштукатурены и выкрашены в мягкий бежевый цвет, с потолка свисали невесомые люстры из прозрачного хрусталя, по центру лежал огромный ворсистый ковер, окруженный мягкими кожаными диванами, а свет от высокого арочного окна рисовал причудливые геометрические фигуры на новеньком паркете. Кто бы мог подумать, что не все чистокровные семейства обитают в музейных интерьерах разной степени мрачности. «Хотела бы я жить в таком доме!» — восхищенно подумала девочка, делая шаг наружу и попутно осознавая всю горечь нереальности своего желания. — Здравствуй, Белла, — дружелюбно улыбнулась незнакомая женщина, которая стояла посреди комнаты и ожидала ее. — Меня зовут Ровена. Ты благополучно добралась? Незнакомка выглядела старше своих лет. Наверное, из-за старомодной высокой прически и незакрашенной седины, пролегающей тонкими серебряными нитями по ее каштановым волосам. К тому же, она носила мантию с туго подчеркнутой талией. Такие были очень популярны на стыке 30-40-х годов. Впрочем, этот наряд был ей к лицу. При невысоком росте миссис Лестрейндж была очень хорошо сложена, имея неплохую для своих лет фигуру. А скульптурно выточенный овал лица и ясные голубые глаза наводили на мысль о том, что в юности она была красавицей. — Я хорошо добралась, спасибо, — искренне улыбнулась Белла ей в ответ. — Тебе помочь с багажом? — заботливо поинтересовалась хозяйка. — О нет, благодарю! — Белла взмахнула палочкой, и увесистый чемодан тут же сам выпорхнул из камина. — Да ты и правда хорошая волшебница, — улыбаясь, заметила миссис Лестрейндж, — Барти рассказывал, как вы вместе разучиваете заклинания. — Крауч тоже здесь? — обрадовалась Белла. — Конечно, — буднично отозвалась собеседница. — Он каждое лето здесь проводит. Надеюсь, и тебе у нас понравится. А Белла уже нутром чуяла, что ей здесь понравится. — Спасибо Вам за приглашение, — не преминула поблагодарить она. — Я была так рада, когда пришло Ваше письмо. Миссис Лестрейндж не успела ничего ответить, потому что в коридоре послышался грохочущий топот, и в комнату на полном ходу ворвались ее сыновья и Крауч. — Ну что, она уже тут? — выпалил Рудольфус еще прежде, чем вошел в дверь. — А Беллс… здорово! Ну наконец-то! — Ну ладно, веселитесь, — засмеялась миссис Лестрейндж, двигаясь к выходу. — Мальчики, покажите Белле ее комнату, а мне нужно идти. Она еще раз улыбнулась гостье и удалилась, оставив детей одних. — Как тут классно! Почему вы не говорили, что можно приехать к вам на лето? — тут же упрекнула друзей Белла, продолжая восхищенно озираться. — Мы тебе не говорили? — удивился Рудольфус. — Странно… ну забыли, наверное, — он пожал плечами. — Привыкли уже, что у нас вечно кто-то зависает. Барти, так вообще, поселился. Белла посмотрела на Крауча с нескрываемой завистью. — Да он просто с отцом не ладит и сбегает из дома при первой возможности, — пояснил Рудольфус. — С ним вообще никто не ладит, — хмуро проворчал Барти себе под нос. — Мама просила показать Белле ее комнату… — робко напомнил Рабастан. — Белла, ты хочешь посмотреть свою комнату или сразу пойдем играть в квиддич? — перебил его брат. — Квиддич? — обрадовано переспросила она. Белла уже сто лет в него не играла. Потому что было просто не с кем. Отец постоянно занят, Дромеда на командные игры никогда не зарилась, а об отношениях Беллы с собственными братьями лишний раз можно не пояснять. — Может, не так сразу, — урезонил его Крауч. — Дай ей прийти в себя. — Ты шутишь, Барти? — возмутился Рудольфус. — Теперь, когда она приехала, мы можем наконец-то нормально поиграть двое на двое! — Я выбираю квиддич! — не раздумывая, решила Белла. — Куда положить чемодан? — Да брось где-нибудь здесь, — небрежно ответил Рудольфус, — домовики отнесут, куда надо. Уже через пять минут все четверо были на специально оборудованной площадке на заднем дворе. — Я буду с Барти, а Белла с Рабасом, — решил Рудольфус. — Нас мало, поэтому играем без бладжеров. Позиции тоже распределять бесполезно, но, все же, лучше договоритесь, кто из вас будет охранять кольца. Снитч может поймать любой игрок. Все, погнали! — Как-то это не совсем честно, — возразила Белла, подозревая, что оказалась в слабой команде. — Не беспокойся, Рабас хорошо играет, — заверил ее Рудольфус. Девочка скептически прищурилась. — Я правда хорошо играю, Белла, — скромно подтвердил Рабастан. — А Барти, кстати, ужасно играет, — прибавил Рудольфус. — Ничего не ужасно! — тут же обиделся Крауч. — То, что ты в школьной команде, еще не значит, что ты лучше всех! — Ну ладно, — нехотя согласилась Белла, не желая дальше слушать эту перебранку. — Давайте уже начнем. Они оседлали метлы и взмыли в воздух. Белла уверенно летала, но ее игровой опыт был практически позабыт, поэтому надеялась она только на Рабастана. Тот вскоре оправдал оказанное ему доверие, забросив в кольцо противника два мяча. Белла попыталась быть вратарем, но, пропустив три гола подряд, поняла, что это бесполезно, и ринулась в центр поля. Ей даже почти удалось забросить квоффл, но Крауч, отчаянно пытавшийся доказать свою состоятельность как игрока, его отбил. Белла и Рабастан проигрывали уже 80:30. — Вернись к кольцам! — прокричал ей Рабас, со свистом пролетая мимо. — У меня там ничего не выходит! — жалобно отозвалась девочка. — Тогда делай хоть что-нибудь, иначе мы продуем! В этот самый момент прямо у нее над головой просвистел пущенный Рудольфусом квоффл. Белла молниеносно отреагировала и, перехватив его, сделала Рабастану пас. Тот резким и точным ударом запульнул мяч в крайнее правое кольцо противника, так что ни Рудольфус, ни Крауч не успели его закрыть. — Да! — победоносно воскликнула она, и тут же снова ринулась в атаку, пытаясь завладеть квоффлом. Совместными усилиями к концу игры практически удалось сравнять счет. Но, как всегда, исход матча решал пресловутый снитч. Белле никогда в жизни не удавалось поймать этот крошечный скользкий мячик, но она уже впала в азарт настолько, что намеревалась выиграть любой ценой. Когда снитч, наконец, появился, она кинулась за ним что было духу, но Рудольфус был ближе всех. На его лице уже сияла победоносная улыбка, и такой наглости Белла просто не могла стерпеть. Едва он успел вытянуть руку, она врезалась в него на полном ходу, точно бладжер. Рудольфус чудом усидел на метле, но потерял равновесие и они вдвоем стремительно спикировали на землю, прокатившись кубарем несколько футов. — Что? Что? — закричала Белла, вскакивая на ноги. — Вы в порядке? — перепугано спросил Рабастан, приземляясь рядом. — Кто поймал снитч? — проигнорировала Белла его вопрос. Рабастан только покачал головой. Через несколько секунд на землю с эффектным заходом опустился Крауч. У него был томный взгляд и еле сдерживаемая улыбка. Он пафосно поднял правую руку и продемонстрировал маленький золотой мячик. — Вот зараза! — вырвалось у Беллы. — Ты это сделал? Не может быть! — радостно воскликнул Рудольфус, подбегая к другу. — Больше не будешь говорить, что я плохо играю? — язвительно поинтересовался Барти. — Ну разумеется, нет, — заверил его Рудольфус и тут же прибавил, — если, конечно, ты на следующей игре не облажаешься. — Как ты мог упустить снитч! — накинулась Белла на Рабастана, когда они возвращались в дом. — Как Барти, вообще, умудрился его поймать? — Даже не знаю, — пожал он плечами. — Честно говоря, я испугался, что вы с Руди можете разбиться, и отвлекся. Белла едва не взвыла от досады. — Я чуть не убилась из-за этого снитча, а ты, видите ли, отвлекся! — Ну не злись ты так, — мягко проговорил Рабастан, — главное ведь, что нам было весело. В этом и есть смысл игры. «Никогда больше не соглашусь быть с ним в одной команде», — решила Белла, потирая ушибленную коленку, но вслух ничего не ответила. Крауч был ужасно горд собой. Он постоянно и как бы невзначай перебирал пальцами свой трофей, при этом держась так, точно выиграл чемпионат мира. Через пару часов он умудрился доконать даже Рудольфуса. — В следующий раз я буду с тобой, — тихо сказал он Белле, когда, наконец, смог отвязаться от Барти. — Да ладно? — удивилась она. — Ну да, играть ты, конечно, не умеешь, но летаешь очень быстро и здорово отбираешь мяч. А еще мне понравился твой ход с устранением ловца, и если ты будешь таранить не меня, а кого-нибудь другого, например, Крауча, я только за. Первый обед в доме Лестрейнджей произвел на Беллу удивительное впечатление. Здешние эльфы готовили куда лучше и разнообразнее, чем в доме Блэков. — Что это такое? — поинтересовалась Белла, с аппетитом уплетая замысловатую корзинку из хрустящего теста с вытекающей из нее сочной мясной начинкой. — О, это один из моих любимых рецептов, — с энтузиазмом ответила миссис Лестрейндж, пододвигая ей еще одну порцию. — Вы приготовили это сами? — удивилась Белла. — Да, — невозмутимо ответила она, — а твоя мама разве не готовит? — Ну… — замялась Белла, — обычно у нас эльфы готовят. — У нас тоже эльфы, — улыбнулась миссис Лестрейндж, — особенно, когда много гостей. Но я все равно стараюсь сделать что-нибудь сама. Почему бы и нет? Все-таки я хозяйка и мать, — тут она с нежностью посмотрела на своих сыновей, которые никого и ничего вокруг не замечая, за обе щеки уплетали говяжий пудинг. «Везет же некоторым!» — мельком подумала она, покосившись на братьев, но тут же себя одернула. Белла не уставала поражаться той уютной и оживленной обстановке, которая царила в доме Лестрейнджей. По размеру это поместье было нисколько не меньше поместья Блэков, но ни одиночества, ни беспробудной тоски в нем не ощущалось. Кажется, тут постоянно пребывали какие-нибудь гости. Хозяйка, по всей видимости, считала, что день прожит зря, если ей не удастся накрыть стол ну хотя бы человек на десять. Белла справедливо предполагала, что за год через этот дом проходило чуть ли не все магическое сообщество, во всяком случае, чистокровное точно. Что до мистера Лестрейнджа, то он производил впечатление человека серьезного и деятельного. Если в лице Рудольфуса легко угадывались черты матери, то отец внешне очень напоминал Рабастана, разве что не с таким открытым взглядом. Это был человек, постоянно чем-то озабоченный и погруженный в себя, точно в его голове ежесекундно решались проблемы вселенского масштаба. Если кто-нибудь вдруг обращался к нему с каким-нибудь вопросом, он некоторое время рассеянно глядел на собеседника, точно не сразу мог сообразить, что от него хотят. Подобно жене, мистер Лестрейндж чуть ли не каждый день принимал гостей, которые тоже вели себя довольно сдержанно и больше напоминали коллег по работе, нежели друзей. Они собирались в таинственной комнате на третьем этаже, куда детям категорически запрещено было заходить, заглядывать и вообще как-либо приближаться. — Неужели вам не интересно, зачем они там собираются? — недоумевала Белла. — Я бы на вашем месте сделала все, чтобы это разузнать! — Да мы пытались — бесполезно, — отмахнулся Рудольфус, — комната очень хорошо защищена. К ней даже подойти невозможно, сразу же срабатывают отталкивающие чары. — А нельзя их как-то снять или пробить? — Ну ты даешь, Белла! — засмеялся Крауч. — Это чары, наложенные волшебниками, которые в разы сильнее нас! — Лучше туда не лезть, — добавил Рудольфус. — Раз отец говорит, что это не наше дело — значит, не наше. Беллу поразила такая нехарактерная реакция друга, но она лишь пожала плечами. Если бы мистер Лестрейндж был ее отцом, тогда она бы непременно попыталась узнать правду. А так… на нет и суда нет. Нельзя же, в конце концов, до такой степени злоупотреблять гостеприимством, чтобы лезть в чужие личные дела. Но, тем не менее, происходящее продолжало ее интриговать. За ужином мистер Лестрейндж несколько раз ронял странные фразы вроде: «надо подождать, магическое сообщество к этому еще не готово» или «один человек из-за границы вызвался нам помочь, возможно, скоро у нас появятся сторонники в Европе». Еще он вскользь упоминал какого-то лорда, но имени его так и не назвал. И все. На этом информация исчерпывалась. Однако то лето все равно было самым потрясающим в жизни Беллы, во всяком случае, на конкретный момент. Друзья целыми днями играли в квиддич или сидели на старом захламленном чердаке, куда не ступала нога домовика, весело болтая и смеясь. Кроме того, Белла и Барти, неустанно жаждущие повысить свое колдовское мастерство, стали устраивать шуточные магические дуэли. Братья Лестрейнджи, правда, относились к этому занятию с меньшим фанатизмом, но, как правило, соглашались участвовать, находя такое времяпрепровождение относительно забавным. — Сегодня мы с Рудольфом будем против Беллы и Рабастана, — объявил Крауч, когда они спускались вниз, чтобы сразиться во дворе и не подвергать опасности архитектурный шедевр, коим являлся особняк. — А ты не обурел часом? — сразу же возмутилась Белла. — Ничего, что вы старше нас на целый курс? — Ну ладно, предлагай тогда сама, — сразу же спасовал Барти. — Давай мы с тобой против Лестрейнджей? — Ага! Мы против двоих ботанов? — послышался за их спинами недовольный голос Рудольфуса, который спускался следом. — Справедливо — обалдеть! — Тогда остается только один вариант, — заключил Рабастан. — Мы с Барти против Беллы и Руди. Все согласны? — Пойдет, — махнул рукой Рудольфус. — Как хотите, — буркнул Крауч. — Я тоже за, — ответила Белла, решив, что хоть Барти и хороший волшебник, но у Рудольфуса быстрая реакция и явная воля к победе, так что, возможно, при таком раскладе удастся одержать верх над противником. В этот самый момент доска сломалась у нее под ногой, и ступня провалилась по самую лодыжку. — Ай! Твою ж…! — взвыла она от боли. — Ты в порядке? — тут же засуетился Крауч, поддерживая ее за плечо и помогая высвободиться. — Чертовы домовики! — выругался Рудольфус. — Какого Мерлина у нас в доме появилась прогнившая ступень?! — Ничего страшного, — сквозь зубы процедила Белла, не желающая, чтобы с ней возились как с маленькой. — Давайте отложим поединок, — предложил Рабастан. — Или сыграем в квиддич, там ноги не нужны! — с энтузиазмом предложил Рудольфус. — Да в порядке я! — раздраженно ответила Белла, пытаясь неуклюже наступить на больную ногу. — Давай я отведу тебя к миссис Лестрейндж, она мигом тебя вылечит, — заботливо предложил Крауч. — Не нужно, я сама, — проговорила она, деликатно высвобождаясь из его руки. — Идите. Я вас догоню. — Точно? — с недоверием переспросил Рабастан. — Точно! Когда друзья, наконец, оставили ее в покое, Белла нехотя поковыляла в сторону зимнего сада, где хозяйка дома обычно проводила послеобеденное время. Он располагался на третьем этаже в небольшой стеклянной башенке. Проклиная каждую ступеньку, девочка чудом добралась наверх. Если поначалу травма показалась ей несерьезной, то теперь было очевидно, что это может быть что-то похуже ушиба. Схватившись одной рукой за перила, жмурясь от боли, Белла ощупала ногу и пришла к выводу, что та опухла. «Неужели опять придется пить костерост?» — с досадой подумала она, вспоминая свою бессонную ночь в больничном крыле. Вход в оранжерею находился прямо в конце коридора, но из-за запретной комнаты мистера Лестрейнджа, приходилось обходить через весь этаж. Белла мрачно посмотрела в темноту. Ужасно обидно идти в такую даль, когда цель находится в зоне видимости. «Может, все-таки попробовать пробиться через барьер?» — подумала она и легкомысленно двинулась вперед, подпрыгивая на здоровой ноге. Приблизившись к тому месту, где начинался невидимый щит, Белла достала волшебную палочку и, направив ее в пустоту, произнесла: — Проявись! Ничего не произошло. Это означало то, что защитные заклятия сегодня вовсе забыли установить, либо они настолько сложны, что не обнаруживаются обычным способом. «Что же делать?» — в отчаянии подумала она. Даже здоровая нога уже затекла, и стоять на ней было все тяжелее. Белла попробовала вновь опереться на поврежденную стопу, но тут же почувствовала невыносимую боль. — Будь, что будет, — решила она и медленно поковыляла вперед, держа волшебную палочку наготове. Она продвигалась неспешно и аккуратно, внимательно глядя себе под ноги. — Стой там! — вдруг услышала Белла совсем рядом голос и вздрогнула. Она подняла глаза и увидела, что кто-то стоит у той самой злополучной двери. Кто-то, кого секунду назад там совершенно точно не было. Коридор был практически не освещен, и все, что ей удалось разглядеть, так это высокую вытянутую фигуру мужчины. «Это еще кто?» — испуганно подумала она. Рано утром мистер Лестрейндж куда-то ушел, и никаких гостей, соответственно, не принимал. — Кто ты такая? Ты не знаешь, что здесь опасно ходить? — властно поинтересовался незнакомец. — Я… — в ужасе залепетала Белла, впав в ступор. Ей почему-то ужасно захотелось сбежать, но она и ходить-то толком не могла. — Беллатриса… Беллатриса Блэк! — наконец выговорила она, взяв себя в руки. — Мне это ни о чем не говорит, — холодно отрезал незнакомец. Белла застыла в недоумении. — Что ты здесь делаешь? — темная фигура продолжала допрос. — Ты знакомая или родственница Лестрейнджей? — Я подруга их сыновей, — четко отрапортовала Белла, все еще не понимая, почему должна перед ним отчитываться. — А тебе, Беллатриса Блэк, разве не сообщили, что на этот коридор наложены мощные заклинания, и пройти по нему может лишь определенный круг избранных лиц? — раздраженный голос незнакомца гулко прокатился по коридору, заставив девочку испуганно застыть. — Сообщили, сэр, — негромко отозвалась она, виновато опустив голову, и, чуть не плача, прибавила. — Но у меня так болит нога. Я хотела срезать путь. — То есть, ты готова подвергнуть себя смертельной опасности из-за какой-то мелочи? — в его интонации прозвучала еле уловимая обида, точно этот опрометчивый поступок задевал его лично. — Ты настолько плохо соображаешь? — Нет, сэр… — прерывистым голосом ответила она, окончательно смутившись. — Я просто решила рискнуть. Незнакомец издал презрительный смешок. — Что ж. Люди делятся на тех, кто осознает ценность собственной жизни и тех, кто им служит, — философски заметил он и с деловитой холодностью прибавил. — Ладно. Где Реджис? — Его нет дома, — ответила Белла, радуясь перемене темы. — А Ровена? — Она… Вероятно, в зимнем саду… — Так приведи ее, — скомандовал волшебник. Видимо, раздавать приказы было для него обычным делом. На мгновение Белла даже забыла о больной ноге, но, сделав шаг, тут же об этом пожалела, издав тихий стон. — В чем дело? — терял он терпение. — Я, наверное, сломала ногу, — напомнила ему Белла. — Не могу идти! Незнакомец достал из рукава волшебную палочку, и, не произнося ни слова, сделал какое-то неуловимое движение. — Мне некогда, — высокомерно прибавил он, — немедленно найди Ровену и передай — пусть отправит Реджису сообщение, что все отменяется. И в следующую секунду волшебник исчез. «Некогда ему, видите ли!» — раздраженно подумала Белла: «Мог бы сам позвать миссис Лестрейндж, я же сказала ему о ноге! Неужели так трудно было помочь! Или мог бы хотя бы снять защитное заклинание, чтобы я могла пройти коридор насквозь!» Продолжая мысленно проклинать незнакомца, Белла развернулась и направилась в противоположную сторону. Она прошла уже половину пути, когда вдруг резко осознала, что не чувствует боли. Остановившись, Белла ощупала лодыжку. Опухоль больше не ощущалась. Она попробовала сделать несколько шагов и даже подпрыгнула, на всякий случай, но нога была абсолютно здорова. Несколько секунд Белла соображала, что же произошло, и единственным, что пришло ей в голову, было то едва заметное движение палочкой незнакомого волшебника. «Неужели он вылечил меня?» — не поверила она своей догадке. — «Разве можно вот так запросто исцелить человека без зелий, не произнося заклинания вслух и даже не зная диагноза? Даже если и можно, то это каким высоким уровнем магического мастерства нужно обладать…» Белла без труда нашла миссис Лестрейндж и передала ей сообщение. Та, похоже, сразу поняла, о чем речь, и обеспокоенно нахмурилась. — А кто был этот волшебник? — полюбопытствовала Белла. — Эм… друг Реджиса, — рассеянно отозвалась миссис Лестрейндж и серьезно прибавила. — Белла, не лезь в эти дела, пожалуйста. Опешив от такого резкого ответа, девочка решила больше ничего не спрашивать. Она рассказала друзьям о необычной встрече, но не смогла толком описать внешность волшебника, отметив лишь, что он высокий, худой и с темными волосами. Большинство таинственных друзей мистера Лестрейнджа подходили под это описание, и братья не сумели его узнать. Чем занимается тайный клуб, выяснить тоже не удалось. Лишь появилось предположение, что все это как-то связано с извечной проблемой прав волшебников и маглов. Белла и сама мечтала после школы заняться антимагловским законодательством и добиться-таки принятия соответствующих законов, тем самым продолжив дело своей знаменитой бабушки, поэтому деятельность таинственной организации интересовала ее вдвойне. Но мистер Лестрейндж, естественно, ничего не рассказывал, а его соратники попадались крайне редко. Белла решила, что в целях конфиденциальности и экономии времени они трансгрессируют прямо в кабинет и исчезают оттуда тем же способом. Проникнуть сквозь защитные чары, само собой, больше никто из друзей не рискнул. Белла отказалась от этой идеи не только из-за опасности, но и из-за нежелания портить отношения с Лестрейнджами-старшими, потому что ей очень нравилось проводить время в их доме, а приглашали ее и Барти они чуть ли не каждые каникулы. На удивление миссис Лестрейндж относилась к ним так, будто они были ей, если и не родными детьми, то, как минимум, племянниками. У Беллы вскоре появилось ощущение, что поместье Лестрейнджей стало ее вторым домом, настолько уютно и привычно она там себя ощущала. Что же касается родного дома, Белла стала проводить там все меньше и меньше времени, о чем почти не жалела. Уже на второй-третий день пребывания в фамильном поместье, ее охватывали чувства одиночества и тоски, даже не смотря на то, что благодаря хорошей учебе и регулярно приходящим хвалебным письмам из Хогвартса, отношения с родителями продолжали улучшаться. Мать не скрывала своей гордости и хвасталась всем своим знакомым, какая у нее замечательная дочь, и что ее непременно ждет блестящее будущее. Это, мягко говоря, было преувеличением и порой заставляло Беллу смущаться, но, с другой стороны, она лишь на несколько дней приезжала домой, получала свою порцию похвалы и подарков, но, как только ей становилось скучно, отправлялась к Лестрейнджам, и никто ей не препятствовал. В Хогвартсе дела тоже складывались как нельзя лучше. Когда мародеры закончили седьмой курс, компания Лестрейнджи-Блэк-Крауч стала гордо и бесстрашно расхаживать по школе, не имея себе достойного противника. Рабастан, как и его брат, получил место в команде Слизерина по квиддичу, став охотником уже на втором курсе. А когда следом за братом школу покинул и Регулус, его место в команде, ко всеобщему изумлению, заняла Миллисента Мерсер. До этого никто и не предполагал, что она вообще может держаться на метле. Но тонкая и ловкая девушка летала по полю словно стрела. Ее местоположение практически невозможно было отследить. Ловцы других команд порой замечали снитч уже после того, как она успевала его поймать. Даже комментатор не всегда мог угнаться за ее действиями и вовремя объявить конец игры. Одним словом, Слизерин стал выигрывать матч за матчем, и позор поражений последних лет был стерт практически бесследно. Белла, тем временем, все больше и больше радела в изучении магии. Встреча с незнакомым волшебником произвела на нее большое впечатление. То, как легко и незаметно он совершил сложнейшее колдовство, заставляло ее саму усиленно тренироваться каждую свободную минуту. На уроках она вела себя крайне вежливо и демонстрировала неподдельную тягу к знаниям, зарабатывая благосклонность преподавателей. Так, например, она из кожи вон лезла, чтобы иметь хорошие оценки по зельеварению и производить хорошее впечатление на профессора Слизнорта, хотя в тайне ненавидела эту науку за скрупулезность и необходимость запоминать большое количество названий трав и других ингредиентов. Но ничего не поделать. За дружбу с деканом факультета можно было и постараться. Белла всегда садилась вперед и внимательно слушала его лекции, не забывая искренне улыбаться профессору и демонстрировать подлинный интерес к его речам. По-прежнему напряженными оставались лишь отношения с преподавателем ухода за магическими существами. Своими бесконечными тяжбами с Министерством, профессор Кеттлберн все же добился того, чтобы его предмет стал необязательным и вводился только с третьего курса. И каково же было его удивление, когда он обнаружил имя Беллатрисы Блэк одним из первых в списке записавшихся студентов. Сперва он не поверил своим глазам и думал, что произошла какая-то ошибка, но Белла заверила его, что действительно желает продолжать обучение, поскольку решила стать мракоборцем, и ей необходимо уметь обезвредить не только правонарушителя-волшебника, но и, при необходимости, животное. Кеттлберн поморщился и с видом оскорбленного достоинства заявил, что вовсе не учит «обезвреживанию» животных, а, наоборот, осторожному и безопасному обращению с ними и безопасному, в первую очередь, для самих животных. Тут Белла поняла, что махнула лишнего, и, немного сдав назад, пояснила, что не собирается причинять вред этим замечательным созданиям, и только в случае угрозы жизни волшебника она считает возможным воздействовать на опасное существо, разумеется, стараясь не причинять ему при этом ущерба. Профессор Кеттлберн вряд ли ей поверил, но и отказать в посещении занятий, по всей видимости, тоже не мог. Правда, с тех пор, как будто назло, он стал приносить на свои уроки самых жалких и неинтересных магических существ, которые не то что кому-нибудь, но даже самим себе не смогли бы причинить вред. Белла помирала от скуки, но бросать факультатив не собиралась, то ли из принципа, то ли из вредности. Насчет своего желания стать мракоборцем она лукавила. На самом деле, она еще не определилась с будущей профессией и, что уж там, вообще не была уверена, что собирается когда-либо работать. Дело в том, что женщины в клане Блэков, как правило, не работали и получали образование лишь для престижа. Конечно, становиться образцовой домохозяйкой и мамашей в планы девочки тоже не входило. Ее истинной любовью и кумиром была только магия. Белла собиралась совершенствовать свое мастерство до самого последнего вздоха, и, само собой, тратить время на какую-нибудь министерскую должность, пусть даже и хорошую, было бы глупо. Кроме того, будущие мракоборцы получали доступ в запретную секцию библиотеки, где хранилась редкостная коллекция книг о темной магии. Эти самые книги Белла вожделела невероятно и согласилась бы на все что угодно, лишь бы до них добраться. Ну и, что тоже немаловажно, будущим мракоборцам преподаватели защиты от темных искусств уделяли особое внимание, а именно этот предмет представлял для Беллы наибольший интерес. Она даже подумывала после школы пройти специальный курс и сдать квалификационный экзамен, повесить диплом на стену и благополучно заняться своими делами. Правда, какими именно, она пока не знала. Белла периодически косилась на таинственный кабинет мистера Лестрейнджа и надеялась, что, возможно, однажды он все-таки для нее откроется, и, кто знает, может, идеи закрытого клуба покажутся ей близкими, и она захочет в него вступить, дабы внести свою лепту в борьбу с магловским влиянием, а если же нет, то, что ж, и один в поле воин, если этот некто является могущественным волшебником, коим Белла намеревалась стать, во что бы то ни стало. Таким образом, можно сказать, что жизнь юной Беллатрисы Блэк складывалась вполне удачно. Родители, учителя и знакомые были уверены, что эту умную и трудолюбивую девочку ждет успешная и стабильная судьба. Сама же Белла смотрела в свое будущее с азартом и любопытством, надеясь, что настоящие приключения еще впереди…

***