Три минуты

Когда Ишигаки появляется из-за поворота, Акира как раз вскрывает своему обеду грудную клетку, чтобы добраться до самого интересного — сердца. Горячего, липкого. Ещё бьющегося. Не самого вкусного и не особо питательного, но Акире нравятся ощущения, когда зубы впиваются в ещё трепещущую плоть. Вообще, он предпочёл бы живой обед, от которого можно откусывать куски по мере того, как проголодаешься. Выбирать для начала наиболее мягкие и вкусные части, смаковать их под истеричные вопли и мольбы, произнесённые срывающимся голосом, под смешные угрозы и жалобный скулёж. Люди такие жалкие, когда понимают, что их жизнь подходит к концу — между прочим, довольно болезненному и длительному. Акире смешно от этого, но чаще всего он испытывает омерзение — умирать нужно достойно. А не как эти... Мерзость. Можно даже предоставить жертве некое подобие свободы — тем интересней будет смотреть в глаза, полные слёз отчаяния и безнадёжности. Иногда Акира специально доводит жертв до этого состояния: ему вроде как даже нравится строить из себя всего такого добренького, говорить, что сейчас — вот прямо сейчас — он отпустит жертву. И даже почти целой и невредимой. Они верят. Они всегда ему верят, никогда не бывает иначе. А он говорит, говорит... а сам внутри давится от булькающего смеха. Чтобы потом враз оборвать все надежды жалкого и мерзкого человечишки — его обеда. Акире нравятся слёзы, он обожает их вид, их вкус. До дрожи в руках и вставших дыбом волосков на загривке он обожает быть их причиной. Но больше всего ему нравится слизывать слёзы: чертить языком узоры по щеке, цеплять зубами солёные ресницы, облизывать глазное яблоко, залезая языком под веко. Он хотел бы делать всё это чаще, гораздо чаще, но это означало бы привлечение излишнего внимания. Хоть он и охотился намного больше, чем обычный гуль, — иногда просто развлечения ради, а не для того, чтобы набить желудок, — Акира осторожен, но ровно настолько, чтобы балансировать на тонкой грани между безумием и самосохранением. Он уверен в себе и своих силах, уверен в том, что сможет противостоять голубям в случае чего. Акира всегда готов к появлению помехи, будь то гуль-чужак, отряд голубей или потенциальный обед-развлечение. Акира всегда контролирует свои эмоции и действия. Акира никогда не думал, что ему доступно такое чувство, как жалость. Ишигаки Котаро не входит в его планы на сегодняшний вечер. Ишигаки Котаро не должен был узнать, что Акира не человек. И уж тем более Ишигаки Котаро не должен был находиться здесь в данный момент. — Ишигаки-ку-у-ун! — тянет Акира, демонстративно слизывая кровь с пальцев. — У тебя есть три минуты, Ишигаки-ку-ун, а потом я пойду тебя искать. Беги сломя голову, Ишигаки-кун. «А я буду надеяться, что ты бегаешь очень быстро».