Я помню

— Здравствуйте! — выкрикивает она, едва завидев его за столиком в кафе. Сперва они протягивают руки для приветствия, но он открывает свои объятия, и ей ничего не остаётся, кроме как неловко обнять его. Как всегда. — Привет. Как ты поживаешь? — протягивает он со своей лучезарной улыбкой, пока она стягивает с себя куртку и отогревает руки от зимнего мороза. — Как всегда, лучше всех. А Вы? — Я хорошо, — отвечает он так же весело, но тут же серьёзным тоном добавляет: — Что опять за «Вы»? — Мы уже это обсуждали. Вы всегда будете моим учителем, и я хочу сохранить к Вам уважение. — Многие твои одноклассники начали «тыкать» мне, будучи ещё в школе, без моего разрешения, а ты как всегда, — ухмылка. — Нет уж, спасибо, — ответная улыбка. Похоже, что они рады друг другу и им есть о чём поговорить. — Сколько мы уже не виделись? — они уже держат по чашке горячего чая. — Кажется, почти два года. В последний раз я к Вам заходила перед восьмым марта в одиннадцатом классе. Я тогда ещё очень старалась не попасться кому-то на глаза в бывшей школе. — Операция «конспиратор»? — протягивает он. Их взгляды встречаются, и они одновременно начинают хохотать. — А перед этим? — Хм, если мне не изменяет память, в день, когда я ушла. Я помню, как шёл на очередной урок, а ты со стеклянными глазами прошла мимо и даже не поздоровалась, не улыбнулась, как делала всегда при виде меня. Я позвал тебя, и, когда ты обернулась, я понял, что что-то не так. — Что случилось? — Я ухожу, — ты уже собираешься отвернуться, но я в панике хватаю твою руку за запястье, и единственное, что могу выдавить из себя, это: «Как?» — Вот так, — отвечаешь ты и тихонько убираешь свою руку от моей. Я не находил себе места в тот день. — Да, я помню. Всю школу ты тогда переполошила. Я помню, как в тот день меня затаскали по всем учителям, завучам; меня ожидал длинный допрос у директора и выспрашивания всех знакомых. Я была выжата; и не было уже никаких моральных сил. Ноги сами принесли меня к твоему кабинету. Ты уже не спрашивал почему, потому что ты был единственным, кто знал. Пока все ломали голову, почему же посреди учебного года покидает престижную гимназию гордость школы, активистка, медалистка, и меняет всё на обычную общеобразовательную школу в спальном районе, ты знал. Ведь это ты заступался за меня в длинных коридорах школы, когда все они насмехались надо мной. Они не могли принять другую, выталкивая её. Это ты отпаивал меня чаем в своём кабинете, утешая от слёз. — А почему ты спрашиваешь? — Ну, Вы совсем не изменились, — смеётся она и добавляет: — Даже ни одной седой волосинки. — Да ладно, мне всего-то двадцать семь. Зато ты изменилась. Похорошела. Очень. — А кто из нас не красив в восемнадцать? — чуть смущаясь, ответила она. Я помню, как ты подходил сбоку, клал руку на мою талию и со словами: «Я её на пять минут заберу» — уводил на несколько уроков. После этих выходок всё чаще учителя начали упоминать при мне нездоровые отношения с преподавателями. — Хах, а помните, как за Вами падали все практикантки, а мамаши уходили со словами: «О Боже, какой мужчина»? — Да-да. А ещё я помню, как часто ты подкалывала меня на этот счёт, — с шуточным укором говорит он. — Да, в такие моменты Вы напоминали мне, что всё-таки являетесь моим учителем, но сами смеялись с этого. Я помню, как провёл первый урок в вашем классе. Когда это было? Восьмой или девятый класс? Точно не помню. Все девочки, я видел это, смотрели томно, ты же, как староста, подошла и монотонно начала объяснять суть класса, а в конце заговорщическим тоном сказала: «Вам хана». И это действительно была «хана». Юбки у девочек с каждым уроком становились всё короче, а макияж все ярче. Я видел, что ты тоже испытывала интерес, но не питала все эти глупые надежды. — А ещё я помню твои юбки. Одна короче другой. — Лучше бы Вы помнили огромный растянутый свитер и очки на половину лица. Я помню, как на мой день рождения посреди урока приоткрывается дверь, и ты тихонько просишь: «А можно её на минутку?» Весь класс с жадным любопытством провожал меня взглядом. Каково же было моё удивление, когда ты из-за спины, краснея и смущаясь, достаёшь шоколадку со словами: «Эм, я… в общем, это тебе, поздравляю». И помню, как ты неловко меня обнял. Как всегда. И я побежала в класс, пряча и своё смущение, и шоколадку. — Мне уже нужно идти, — произнесла она после второй чашки чая. Хотя покидать тёплое уютное кафе ей совсем не хотелось. — Тогда я провожу тебя до остановки, уже довольно темно. Я помню, как провожал тебя до остановки, когда мы засиживались на «Что? Где? Когда?» допоздна, даже несмотря на твоё «нет». Пожалуйста, пусть бы это выглядело, как обычная забота о сохранности ученика. И SMS «Ну как добралась? Всё хорошо?». Пусть, пожалуйста. — А помнишь, ты мне кое-что обещала? — серьёзно спрашивает он. — И что же? — весело спрашивает она, останавливаясь у входа в метро. — Что ты никогда не дашь себя в обиду. Ты исполняешь? Веселье испарилось с её лица. — Вы сами прекрасно знаете, что меня легко обидеть. И что я не могу за себя постоять, — отвечает она. — Но я учусь, честно, — так быстро проговорила она, что пар из её рта вышел одним рывком. — Хорошо, но ты знаешь, где меня найти в любой момент. И ещё. Спасибо за эту встречу. Он тихонько обнял её, всё так же неловко. Она с горечью подумала о том, что каждый раз она то больно бьётся носом о его грудь, то отдавливает ноги; полуулыбки, полувзгляды — всё, как тогда. Видимо, этот барьер непреодолим.