Зараза воображения

— С днем рождения! — Хьюга глубоко вдохнул и решительно протянул Киеши коробку, перевязанную пышным розовым бантом. Киеши удивленно моргнул и расплылся в своей обычной улыбке. — Но мой день рождения давно прошел… Однако спасибо тебе большое. И заходи уже. Рад тебя видеть. Хьюга еще раз глубоко вдохнул, выдохнул, давая замершему сердцу время вернуться к нормальному ритму, и объяснил, как мог: — Ну, с возвращением. Я же не мог подарить тебе подарок, пока ты был в Штатах. В общем, бери. Это тебе. Киеши секунду смотрел на Хьюгу этаким особенным взглядом, словно что-то почувствовал, затем, церемонно поклонившись, взял-таки коробку, улыбнулся широко и по-дурацки. Может, и вправду не заметил предательского румянца, а может, сам придумал ему какое-то объяснение. — Спасибо тебе. А кстати… — Киеши демонстративно заозирался по сторонам, — ты не рановато ли, Хьюга? Мне казалось, мы договаривались на попозже? На это счет у Хьюги объяснение было, так что пока они дошли до комнаты Киеши, он рассказал про путаницу со временем из-за сбившихся на телефоне часов. Сейчас, когда коробка была у Киеши в руках, Хьюга все яснее понимал, что его идея была по-настоящему дебильной, только полный идиот мог додуматься до такого. Реальность ехидно скалилась со всех сторон: приветливыми лицами стариков Киеши, стрелками часов, отсчитывающими время до появления остальной команды, наивно-придурковатой улыбкой самого «именинника» — идиотская идея, только конченому извращенцу могло прийти в голову сотворить такое. К счастью, подарок был уже вручен, Хьюга сидел в комнате Киеши, а тот как раз с интересом вскрывал упаковку. Что-то дернулось у Хьюги в животе, требуя то ли бежать прочь, то ли заорать, вдоль позвоночника медленно ползла мерзкая жирная капля пота. — Хьюга, с тобой все в порядке? — А, что? Киеши смотрел с участливым интересом, водрузив на колени большую аляповатую картонную коробку. — Нет-нет, все хорошо. Просто… просто я… Ничего такого. Открывай! И Киеши открыл. — О… — изрек он спустя пару секунд гробового молчания. — Хьюга… — Киеши явно был в смешанных чувствах, но хотя бы возмущаться не спешил. Просто с интересом смотрел то на содержимое коробки, то на самого Хьюгу, и в глазах его мелькали мысли со скоростью, доступной разве что Кагами в Зоне. — Надеюсь, они в твоем вкусе, — выдавил Хьюга хрипло и все-таки отвел взгляд, чувствуя, как краска заливает его до пупка. — Я… я поэтому так рано пришел. Чтобы… — он прокашлялся, — чтобы отдать тебе это наедине. — Хьюга… — голос Киеши звучал непривычно растерянно, почти жалобно, и Хьюга резко вскинулся, чувствуя, как в висках бешено стучит пульс. — Черт… я и подумать не мог, что ты… Надо же… — Я тоже несколько шокировался от такого, знаешь ли! Когда ты улетал в Штаты, мне и в голову не могло прийти, что все так обернется! — под спокойным и слишком внимательным взглядом Киеши Хьюга осекся, смешался и пробурчал: — Я тоже не мог себе такого представить Но не вижу в этом ничего плохого. Просто… так внезапно и непривычно… Я… ничего, что я вот так вот… Киеши улыбнулся, несколько натянуто, конечно, и в глазах у него плескалась откровенная паника, но хотя бы не швырнул подарок Хьюге в голову. — Ничего такого. Ну, то есть… я несколько… обескуражен. Два с половиной месяца назад обескуражен был сам Хьюга, и это еще мягко сказано. По его мнению, тут подошло бы слово покрепче. Но если начистоту — когда во время одного из звонков по скайпу Киеши с наигранно жалобной улыбкой посетовал, что у него уже сломались глаза, и он задолбался выбирать эти гребаные чулки, Хьюга сначала машинально поддакнул и только спустя несколько секунд переспросил, думая, что ослышался: «Что, прости?» На что Киеши, почесав в затылке, заявил, что пусть в Штатах все намного лучше с размерным рядом, чем в Японии, но зато и выбирать приходится из куда большего количества вариантов. Потом светло улыбнулся и пожаловался, что туфель своего размера все равно не нашел. И на невнятное вопросительное «но как?», выдавленное Хьюгой, добил его картину мира одной фразой: «да я давно хочу себе розовые». Хьюги хватило только на то, чтобы торопливо попрощаться под каким-то выдуманным предлогом и оборвать звонок. На задворках сознания слабо трепыхалась мысль, что он, наверное, что-то неверно понял, но образ розовых туфелек на каблуках и белых чулочков на подвязках с бантиками так и стоял перед глазами. Дальше воображение живо дорисовало пышное платье горничной с белым накрахмаленным передником и тоже истошно-розовое, а потом сделало спасительный финт и вдело в этот наряд здоровенного мужика с огромными мышцами. Почему-то истошно же рыжего. Ну, спасибо хоть, что не Киеши. Киеши в розовом платье и кружевной наколке на волосах был бы откровенным перебором, особенно с его манерой мило улыбаться. Тем более что о платьях он не говорил ни слова. Так что Хьюга мысленно отвесил себе подзатыльник и зарекся заглядывать через плечо Куроко, когда тот читает свои новеллы. Но ущерб был уже нанесен. Нет, ему не снился Киеши в костюме горничной, и даже в чулках не снился. Весь длинный тягомотный сон он таскал Хьюгу по интернет-магазинам и нудел о розовых туфлях. В магазинах были почему-то исключительно зеленые мокасины с шипами, на платформе и в белых кружавчиках. Они злобно блестели на Хьюгу, цыкали зубом и норовили укусить его добропорядочные кроссовки, стоило Киеши отвернуться от очередной пары. Когда один особенно доставучий ярко-салатовый сандаль прыгнул Хьюге в руки и начал тыкаться мордой в подмышку, жалобно попискивая, тот громко заорал, что запрещает интернет, и проснулся. Времени было два часа ночи. При мысли о том, чтобы снова встретиться с монструозной обувью или с Киеши в розовом платье, Хьюга испытал острый ужас, переходящий в оторопь от возможностей своего воображения, и потому, злобно чертыхаясь, полез в сеть. Запрос «туфли розовые больших размеров» выдал кучу рекламы, и дальше Хьюга углубился в изучение картинок, не содержащих ничего криминального. Размера до сорок третьего. Как он набрел на конкретно этот сайт, Хьюга потом так и не смог вспомнить. Бродя по сайтам, он постепенно осознал, что размер женских ног все-таки имеет предел, установленный если не природой, то производителями, и переключился на форумы, и одна из ссылок привела его в интернет-магазин с действительно огромным диапазоном размеров. Что обувь выглядела не совсем типично, он понял далеко не сразу: до этой ночи предметом его интереса были исключительно кроссовки. Так что в какой-то момент, уже просмотрев десятки туфель всех цветов и форм, с кружевами, пряжками, каблуками, ремешками, Хьюга обнаружил, что тупо пялится на конфетно-розовые босоножки на толстой прозрачной платформе, высоченном тонком каблуке и с ремешками-заклепками до середины бедра. Такие же туфли были еще красного и черного цвета и до сорок шестого размера включительно. Хьюга попытался осознать. Представил. Закрыл страницу. Это было крайне глупо: такие туфли с белыми чулками, по его мнению, совершенно не сочетались. Да и с черными сетчатыми. Тем более что Киеши не стал бы носить сетчатые чулки. Осознав, что именно он себе представляет, Хьюга поспешно выключил компьютер и рванул умываться. Ко времени следующего созвона Хьюга был подкован в теории, наверное, лучше самого Киеши. Он старался не думать о том, как его друг дошел до жизни такой, случилось ли это уже непосредственно в Штатах с их гей-парадами, однополыми браками и драг-квинами, или Киеши был таким еще дома и просто не имел возможности раскрыться с этой стороны. И вот, пока они всей командой — ну, может, за исключением Кагами и Куроко — завидовали Киеши, который наверняка пользовался случаем если не приударить, так хоть полюбоваться настоящими загорелыми блондинками в ультракоротких шортиках и с огромными, как в хентае, грудями под тонкими маечками, — тот занимался совершенно не тем! Это несколько бесило. И смущало. И, несмотря на попытки не думать о белой обезьяне, Хьюга не мог не представлять себе Киеши в таких видах, о каких нормальный подросток и знать не должен. За несколько дней интенсивного интернет-серфинга он нашел материалы и про кроссдрессинг, и про сиссификацию, и про фетишизм. В голове крутились картинки и обрывки информации, шокирующие, дикие, но странно цепляющие воображение. Одновременно и не верилось, и хотелось понять: как это? Как это относится к Киеши? Нет, представить его размалеванной бабой с бицепсами в пышном блестящем платье и дурацком парике Хьюга не мог и тихонько молился всем богам, чтобы его друг оказался простым фетишистом. В конце концов, туфли и чулки — это не так уж и ужасно. «Kazaky», в конце концов, хорошо танцевали. И, если не считать каблуков, выглядели нормальными мужчинами. Просто ноги у них были красивые. О том, красивые ли ноги у Киеши, Хьюга старался не думать. Нормальные у того были ноги, а скоро станут еще и обе здоровые, и это было самое главное, а не всякие извращенческие глупости. Так что поднять тему снова Хьюга не решился, тем более что Киеши явно не придавал тому разговору значения. Это было очень в его духе: вот так вот проговориться, будто ничего особенного и не сказал. Киеши вернулся в самом конце летних каникул, все еще не окончательно восстановившийся, но с хорошим прогнозом. По крайней мере, он сказал, что врачи так говорят. Рико связалась с Алекс в надежде узнать подробности, и та подтвердила, что все будет хорошо, если, конечно, Киеши сразу же не кинется выигрывать все подвернувшиеся соревнования, а продолжит программу реабилитации. Перед его возвращением Хьюга все-таки не выдержал, спросил про туфли. Киеши рассмеялся, пожал плечами и отшутился: мол, было не до поисков, и когда-нибудь он обретет вожделенную идеальную обувь. Развивать тему Хьюга не решился. Он сомневался, что Киеши понравятся кружевные сапоги до середины бедра, или модели с шипами, или… Хьюга мог бы сказать, что не одобряет розовый, что черный или красный куда эстетичнее и элегантнее, что на крупной ноге, на его взгляд, лучше всего смотрится обувь с платформой… Это было немыслимо, глупо, но пока все эти мысли не высказаны, они были даже почти не стыдными. Даже с образом ног Киеши в тонких черных чулках с простой узкой резинкой без узора Хьюга почти смирился. Не то чтобы его такое интересовало. Он просто считал, что Киеши пойдет. Простые черные шортики в облипку, чулки и босоножки на полупрозрачной платформе, тоже черные, лаковые, на шпильке и с тонкими ремешками вокруг щиколотки. Хьюга хотел это увидеть своими глазами, на Киеши. В общем, он понимал, что это идиотизм. В конце концов, если у Киеши нет вкуса, с этим ничего не поделаешь. Так что туфли он заказал розовые с круглыми носами, устойчивым каблуком и с ремешками на винтажного вида пряжке. И белые кружевные чулки с розовыми бантиками, имитирующими подвязки. Киеши вообще любил все милое и сам, наверное, в этом должен был выглядеть мило. Хьюга уже знал, что хотел бы помочь Киеши надеть сначала чулки, плотные, шелковистые, идеально подчеркивающие форму ноги. Поправить кокетливые бантики над коленями. Застегнуть ремешки. Возможно, дотронуться до щиколотки, до каблучка… На самом деле, в этом не было ничего ужасного, но думать дальше Хьюга не хотел и прекрасно сознавал, что никогда ни на что подобное не решится. Он даже не решался фантазировать дальше, боясь испортить пошлым возбуждением тот смутный и нежный образ, который, оказывается, сложился у него. Но даже мысль о том, что он просто подарит это Киеши… может, даже увидит… Это было чертовски приятно, интимно и заставляло глупо улыбаться в ожидании часа икс. — Ты наденешь их? Слова дались сложнее, чем Хьюга ожидал. Представляя эту картину, он никогда не думал о том, как будет реагировать Киеши. Просто не мог себе представить, да и не хотел, если честно. — Что, прости? — Киеши смотрел все так же потрясенно, обеспокоенно и неуверенно, несмотря на растянувшую губы улыбку. — Ты хочешь, чтобы я это надел сейчас? — Ну, ребята придут еще не скоро, ты вполне успеешь примерить их и сказать, удобно ли тебе. Не подумай ничего, я не пристаю, просто это не то, что ты будешь надевать каждый день, да еще там, где тебя можно увидеть так просто… — под направленным на него пристальным взглядом Хьюга испытывал какую-то странную необходимость объясниться как можно внятнее, слова лились сами, торопливо и сбивчиво. — Понимаешь, я же не пристаю, я не хочу ничего такого. Просто здорово было бы увидеть, как это будет на тебе сидеть. Я же не идиот приставать к тебе со всякими извращениями в доме, где находятся твои дедушка и бабушка. Я вообще не чувствую к тебе ничего такого… Ну, в смысле, ты мне нравишься, конечно, но я просто думаю о тебе в этих туфлях и все. Ничего такого!.. Киеши вздохнул и улыбнулся тепло и спокойно. — Посмотреть, значит… — он поскреб макушку, рассматривая подарок внимательнее. — Ну хорошо, я примерю. В конце концов, никогда не стоит отказываться попробовать что-то новое. Они раздевались друг при друге столько раз, что не могли и упомнить, однако сейчас Хьюга готов был поспорить, что Киеши стесняется. Вроде бы и руки не дрожали, и на лице цвела улыбка, и двигался он свободно, почти как всегда. И все-таки разница чувствовалась буквально во всем. Хьюга старался не пялиться, это было неприлично, да он и не был извращенцем, чтобы разглядывать тело Киеши в подробностях. Чего он там не видел, в конце концов. И все-таки краем глаза ловил плавные линии мышц, шрамы на колене, волосы, густо покрывающие голени и икры и превращающиеся в легкий пух выше колен. Крупные длинные пальцы ног, тоже с редкими волосками, крутой изгиб раскачанных икр… Трусы Киеши, обычные семейники в серо-зеленую конопельку, совершенно не подходили к комплекту, и Хьюга на миг пожалел, что не купил и белье. Розовое, плотное, с белым кружевом, облегающее… Он закашлялся, стремительно отводя взгляд. Несмотря на свободный покрой семейников, было очевидно, что обтягивать там есть что, и это сбивало все настроение. Хьюга порадовался, что не вызвался помогать ни с чулками, ни с обувью, осознавая, где бы находилось его лицо, и на что ему пришлось бы смотреть со слишком близкого расстояния. — Знаешь, я не уверен, что запихну в них ногу без посторонней помощи, — протянул Киеши с вопросом в голосе. Хьюга напрягся, осторожно посмотрел на его ноги. Под плотной белой лайкрой волосы практически не угадывались, а щиколотка казалась куда тоньше, чем без чулок. Изгиб икры смотрелся еще круче, рельефнее. Хьюга сглотнул, прогоняя тошноту. Он не мог сказать, что было не так, и было ли это не так, или, наоборот, все в порядке. Киеши вертел в руках туфли, такие же розовые, как бантики у него над коленями, и, кажется, не испытывал ни малейшего энтузиазма. — Ладно, я сам. Хотя довольно дурацкое ощущение, надо сказать. — Да нет… — Хьюга сглотнул и уставился Киеши в коленки. — Это очень мило выглядит. — Мило. Ты так думаешь? Ну, наверное, — они оба улыбнулись, и Хьюга осознал, что «мило» — это чудовищная ложь. Киеши неловко влез в туфли, застегнул ремешки и осторожно встал, пытаясь удержать равновесие. Переступил с ноги на ногу на пробу. — Ну как? То, что ты ожидал? Киеши все еще улыбался, а Хьюга смотрел на него, в здоровенных розовых туфлях, семейниках и линялой розовой футболке, и понимал, что картинка рассыпается на отдельные детали. Слишком напряженный взгляд, слишком рельефное и мускулистое тело, неловкое, неуклюжее, несмотря на красивый силуэт ног. Мятая ткань трусов, под которой… Тут тошнота накатила с новой силой. Хьюга не хотел видеть член Киеши, само знание о том, что он есть всего под одним тонким слоем ткани, пусть совершенно невозбужденный, мягкий… это вызывало не панику, просто дикий диссонанс. Если бы мог, Хьюга не поднял бы взгляд выше колен Киеши. — Нет. Не ожидал, — выдавил он из себя наконец, тряхнул головой. — Наверное, черное пошло бы тебе больше. Ты сам-то доволен? — Что, прости?! — Ну ты же хотел именно розовые! — О! — Киеши охнул и уставился на Хьюгу совершенно круглыми глазами, а потом облегченно расхохотался. — Так, помоги мне сесть, пожалуйста, а то я на этих ходулях навернусь сейчас. Вот ведь!.. А я-то думал, кто из нас спятил! — Ты о чем вообще? Ты же сам сказал, что хочешь розовые туфли, — больше всего Хьюге хотелось не помогать Киеши сесть, а пнуть его, чтобы он грохнулся на задницу со своих высоченных каблуков, и только осознание всех возможных последствий его остановило. Киеши смеялся не над ним, но почему-то было обидно и вот теперь по-настоящему стыдно. — Над чем ты смеешься?! — Я мужские туфли имел в виду. Хьюга… — Киеши поднял на него сияющий взгляд, боднул головой в плечо и снова рассмеялся. — Ну как ты себе это мог вообразить? Я о мужских туфлях говорил. О ботинках. Ортопедических. — Что? — Хьюга потряс головой, резко выдохнул и яростно уставился на Киеши. — Что ты сказал? Чулки ты тоже мужские искал, что ли? — Хьюга, ты чего? Какие мужские чулки? Компрессионные! Мне врачи прописали. Ты… Вот же… Вот незадача. Извини, пожалуйста, я как-то и не подумал, что меня можно неправильно понять. Растерянность и ошеломление на лице Киеши стремительно уступали место откровенной радости, словно только что произошло что-то очень хорошее. — Вот так и узнаешь, насколько на самом деле ты меня любишь. Не волнуйся, я не извращенец, я просто говорю все, что взбредет в голову. Спасибо тебе. Хьюга закрыл глаза, судорожно втянул воздух, не позволяя себе заорать. Киеши тискал его, трепал по голове, обнимал и восхищался таким толерантным и заботливым другом. И бить его или тем более рассказывать, как дела обстоят на самом деле, было чертовски глупой идеей. Еще более глупой, чем дарить ему туфли. — Ладно. Проехали. Извини. Я правда подумал, что ты из этих… — голос предательски дрожал, но Киеши вроде бы ничего не заметил. — Можешь уже снять это все. Тебе помочь? — Спасибо, это так мило с твоей стороны, Хьюга! Сам я с этими пряжками ни за что не справлюсь. Да и какие-то они жесткие, — Киеши, кажется, окончательно включил идиота. — Но вообще, пусть это и не то, в чем покажешься друзьям, но это один из лучших подарков в моей жизни! — Вот ты придурок. Ногу давай уже. Хьюга опустился на колени, подхватил ногу Киеши за лодыжку, выворачивая поудобнее. Тонкий ремешок впился в щиколотку. — У меня ноги затекли. Кажется… — в голосе Киеши звучало совершенно излишнее сомнение. — Не надо было так плотно затягивать, — огрызнулся Хьюга, воюя с неудобной, слишком тугой пряжкой. — Это тебе не кроссовки. — Так я же раньше никогда не носил женскую обувь! — радостно рассмеялся Киеши. — Так что и правда спасибо тебе за бесценный опыт. Теперь я понимаю, почему Рико так не любит туфли… — Разумеется, не люблю. Они вечно натирают. Кстати, а чего вы не на кухне? Я пришла помочь вам готовить… — Хьюга наконец стащил с Киеши туфлю и, холодея, обернулся. Рико стояла в дверях и рассматривала их с Киеши, постепенно меняясь в лице. — Это я сошла с ума, вы сошли с ума или есть какое-то нормальное объяснение?..