хорошая попытка обрести друга

Кайло Рен ни на кого не обращает внимания, он замкнутый и пугающий даже для военного корабля, путешествующего среди скоплений галактик. Сила, не подчиняющаяся Кайло до конца, целиком владеет его телом и разумом. Он не вспоминает прошлой жизни, не о своей, только если, одержимый идеей власти, думает о пути отца — отвращение затапливает его с головой. Он даже не знает, о чем бы смог говорить, окажись вдруг не у командных приборов, а где-нибудь в другом месте, мирном, не ввергнутом в войну, в которую его семья вовлечена не один десяток лет. У Кайло есть предназначение, это усвоено им с детства, с времени, когда улыбки были искренними, когда боль проходила так скоро, как затягивалась рана, и можно было быть собой, не выбирая между желанием остаться хорошим и стать, наконец, плохим. Дар, выделяющий Кайло среди остальных, всегда был с ним, а поддавался контролю настолько же незначительно, насколько, например, с возрастом менялся его голос или черты лица. Теперь у людей не было времени и средств заниматься изучением этих удивительных способностей, каждый был внимателен к своему сердцу, вслушиваясь в любой его отклик на восхитительные или ужасающие собственные решения. Голос внутри Кайло был прочно заглушен былым величием Дарта Вейдера. После того, как Первый орден начал поиски координат, отношения внутри экипажа ужесточились. Смерть, предательство, бегство и суровый режим не делали нравы мягче, а честолюбие в этих условиях только усугублялось. Генерал Хакс, не ожидающий многого от Рена, почти физически ощущает, как напряженная обстановка преследования и атак дестабилизирует его. Иногда они пересекаются в коридорах, вызывая друг у друга не более отвлеченной заинтересованности, сродни любопытству к новостям о мировых катастрофах. Бывает, операция по захвату сталкивает их лицом к лицу, и Рен всегда оказывается нежеланным участником, несколько раз он все портит, но в большинстве случаев ему достается победа. Генерал Хакс знает, что Кайло вовсе не неуязвим, он видел его, раненного, лежащего без движения, испуганного, отпрянувшего назад (только чтобы затем вернуться и наверняка убить), истекающего кровью посреди комнаты тренировок, задетого собственным оружием и не додумывающегося попросить о помощи. Тогда Хаксу приходится отпускать кого-нибудь с приказом, откладывая собственные дела. Хакс, если у него в руках источник информации, идет в свою комнату, заботится о технике, выжидает несколько минут, наблюдая порядок немногочисленных предметов интерьера, и возвращается к Кайло. Кайло никогда особенно не реагирует на помощь, вымотанный тренировкой или бессмысленной злобой на самого себя. Из какого-то извращенного любопытства Хакс самостоятельно оказывает ему помощь в своей комнате. Ему всего-то хочется благодарности или просто смягчения их отношений, и Хакс этого не получает. Рен отвечает на его вопросы, он откровенничает, если Хакс просит, но все их общение не носит никакого ответного интереса с его стороны. Рен весь поглощен (вернее, раздавлен) своей будущей миссией, выбором, который еще не сделал. Хакс встречает его не раненного, просто — отключившегося, невнимательного и отвратительно измотанного в попытке заставить себя. Кайло неподвижно поднимает на Хакса глаза, снизу вверх, раскинувшийся на полу, и в этом всем — он обессилен, и гневен, и опустошен. Хакс, помедлив, протягивает ему руку. - Я знаю пароль, открывающий твою дверь. - Один раз говорит ему Кайло. Он лежит в его комнате, слушая какие-то важные переговоры с одному ему известной частоты на передатчике. - Лучше не пробуй этим воспользоваться. - Предупреждает Хакс. Он говорит и за себя и, за систему безопасности. - Ты что-то скрываешь. Не то, чтобы Хакс боялся, что Кайло обнаружит это, забравшись в его личное пространство. Он и без того очень часто находится здесь. В полубессознательном состоянии. У Хакса есть шанс перевести разговор на тему его самочувствия, его, блять, сомнамбулического образа жизни, замершего между машиной для убийства и медитацией бесчувственного буддиста. - Это я ничего не чувствую? - Кайло запрокидывает голову, а Хакс осознает, что слабо контролируемая сейчас темная Сила наделяет энергией предметы вокруг них. Стекло в мониторе на стене трескается. На мгновение Хакс думает — Рена достало притворяться перед ним, что он ничего не понимает. Хаксу хочется извиниться, сказать, что он ничего не может сделать. - Я просто не могу это представить, как подниму руку и наконец сражу его. Вдруг он не станет сопротивляться? Его отец, вот что в его голове. - Можешь такое представить, Хакс? Твой отец, позволяющий убить себя? Хакс может представить себя, позволяющего Кайло его убить. Они ни разу не были в схватке лицом к лицу, не наставляли друг на друга оружие. Почему нет? Он сильный боец. Но дело не в силе. Судя по его лицу, Кайло лениво просматривает его мысли, и ничто в них не беспокоит его. Возможно, знай он Хакса на самом деле, Кайло бы не засыпал в этой комнате, с передатчиком в руках, бормочущем на искусственном языке, но как-бы то ни было, это происходит. Он действительно знает ключ к его комнате, и взял за правило после тренировки засыпать на теплом полу генерала, раскинув руку, сжимающую рукоять меча. Посередине сна пальцы Кайло расслабляются и звук столкновения металла и синтетического покрытия заставляют Хакса оглянуться. Однажды Хакс снимает с спящего Кайло его форму, оставляя тонкую одежду, которую они все носят под ней, повышает температуру комнат на несколько градусов с помощью кода в общей системе, и ложится спать рядом, стаскивая для себя подушку с кровати. Он знает, что нет никаких шансов, но говорит себе, что нет и намерений. Должно быть, Кайло прекратит появляться у него, как только закончит с своей миссией, или хотя бы наберется для нее сил. Они говорят о самых красивых планетах и самых великих воинах, самом опасном бое, самом сильном противнике, самой нечестной победе, все крутится вокруг жизни и смерти, и нет ничего более интересного, ни судьба, ни любовь, ни закон. Впервые они говорят настолько важное, что от мысли перехватывает дыхание; от предвкушения, не от леденящего ужаса. - Помоги Кайло Рену. - Говорит Верховный лидер. - Ему не нужно сомневаться, на чьей стороне быть. Не то, чтобы он мог помочь чем-то, но когда они ведут беседу ночью, почти во сне, это прекрасно, словно Хакс снова обрел мышление и воспоминания, и фантазию, и свободную жизнь. Им, конечно, не сбежать, и даже не произнести вслух слова «свобода», но что она существует хотя бы в таком виде, в их разговоре, в их голове, уже не мало делает для него. Знать, что ты ничего не знаешь. Хакс раздает приказы, пытается корректировать их новый курс, чтобы выделить время на хотя бы шестичасовой сон, еда теряет вкус, цвета превращаются в белый и черный. Хорошо, что ему не приходится носить этот пластмассовый тяжелый костюм. Корабль, кажется, теряется в пространстве. Никто не упоминает о земле хоть как-то знакомой планеты, и им придется сражаться еще несколько лет, чтобы спокойно ступить на нее. Первый орден борется, с кем велят, и уничтожает, кого прикажут, каждый из них живет с этим. Трудно смотреть, как Кайло разносит панели управления, Хакс говорит ему, без приглашения открыв дверь в чужую комнату, тоном для бестолковых детей: - Участвуй в своей миссии и сделай все сам, если сможешь лучше. - Твои люди никчемные, - выдыхает Рен равнодушно. - Почему девчонке так везет? Нужно доставить ее сюда. - Наша цель — координаты. - Это не ты решаешь. Она нам понадобится. - Ты будешь рисковать заданием? Делай это без моих людей. - Ты будешь следовать приказам, - Кайло снимает шлем, и теперь его команды не звучат угрожающе, но становятся насмешливы. - Так и будет, - зло говорит генерал, чувствуя, как Сила концентрируется вокруг него, готовая подчинить, - только если лишишь меня воли, это никого не обманет. Твой провал не станет моей ошибкой. Он понятия не имеет о всех возможностях силы и предполагает худшее. Ноги у Хакса подкашиваются, и он становится на колени. У него болит голова от чужого раздражения, глаза застилает дым. - Если я доставлю мусорщицу, возможно, мне не придется его убивать, Хакс. - Мне не нужны неприятности. - С этими словами генерал падает навзничь, затылком дважды ударяясь о пол. Ублюдок совсем не умеет просить. - Касательно тебя у меня распоряжение не позволить убить тут все, включая тебя самого. Не выполнение твоих желаний. Кайло присаживается и смотрит на него, определяя меру боли, не нарушившую бы субординацию. - Ты что, сам не справишься? - бездумно спрашивает Хакс и тут же обретает способность двигаться и чувствовать собственное тело. - Ладно, я понял. - Хакс ловит Кайло за руки, готового подняться с него и исчезнуть. - Ты бы справился. Но я все равно Кайло прерывает его, наклоняясь лицом к лицу, у Хакса темнеет в глазах. Он неправильный, нечего тут чувствовать, быть настолько искушенным, видеть одновременно его интерес, взволнованность, благодарность и неосведомленность. Его Силу, конечно, способность подчинить, нет, он просто не может думать, Кайло наклоняется к его плечу, расслабляется, словно заснув, и до Хакса едва доносится сквозь шум крови в ушах его прерывистое дыхание. Хакс осторожно находит чужую шею, его пальцы обхватывают горло и нажимают, заставляя поднять лицо. Кайло ошеломлен, ничего больше, ни грусти и ни злобы, и он легко понимает чужое настроение, впервые за несколько недель. Достаточно, - видит Хакс, - этого достаточно, он не убьет меня. Хакс обнимает Кайло за плечи, на секунду задерживая крепкое объятие, и затем снимает с него костюм для тренировок, ткань расходится под его руками. Кайло раздевается механически, не отрывая взгляда от чужого лица. Он слишком медленный, успевает прийти в себя только на кровати, и Хакс проводит ладонью по узкой спине снизу вверх, и большим пальцем давит на последний выступающий позвонок, другие четыре пальца обхватывают шею, заставляя почти уткнуться носом в подушку. Хакс влажно целует его в острое плечо, и когда Кайло оборачивается к нему лицом (когда ему позволяют), он в форме нависает над ним, грудью чувствуется холод металлического значка на рубашке. - Значит, так тебе нравится? - Замечает Кайло глухим, нервным голосом. Хакс разводит его ноги коленом и затем руками, это грубо, похоже на драку, где противник упал без чувств, он прижимается к нему, задевая плотной тканью натянутых брюк по тонкому нижнему белью. - Кайло, - он произносит с честным признанием, руки Рена, обхватывающие его плечи, дрожат. Хакс задирает его ноги, проводит, нажимая пальцами, от лодыжки до колена, выше, по горячей коже под холодными пальцами, это особенно ощущается: слишком непохоже ни на один секс в его жизни, Хакс прикасается губами к синякам на коленях, мягко целует в бедро, Кайло почти обжигает ему губы, простыни сбиваются под его спиной. Хакс снимает с себя галстук и привязывает его руки к кровати, Рен улыбается так, будто он прощает его. - Я не буду, - оправдывается Хакс, снова, толкая его вниз, надавливая на плечи Кайло, дыша ему в шею между прилипающих друг к другу неопрятных прядей, - ничего не сделаю без предупреждения. Кайло холодно смотрит на него, сколько может, с яркими скулами и пересохшими губами, завитком черных волос, прилипшим ко лбу, а потом закатывает глаза. - Ни о чем таком я просить не буду. - Значит, я могу? - Нет. Да. Хакс смеется, глядя как напрягаются мышцы на руках Кайло, словно тот по привычке хочет ответить грубостью. Он рассматривает его лицо в родинках и веснушках, длинные ресницы и неправильные черты: человек, обладающий сверхъестественной силой, о которой рассказывают легенды. Веселье медленно исчезает, когда он наклоняется для поцелуя, Кайло что-то говорит, не слишком убедительное, отворачивает лицо, и Хакс гладит его щеку, дышит в губы, но не настаивает. Кайло разводит ноги еще чуть дальше, он не собирается ничего говорить, да, Хакс помнит, и ему не нужно это извинение или приглашение, он и так собирается заняться с Кайло любовью, хватит того, что он не против. Наверное, его немного бесит, что Кайло тоже может иметь какие-то фантазии, а не просто наслаждаться, его стараниями лишившись всех мыслей сразу, в конце концов, Хакс не представляет, что Кайло может делать, или хотя-бы, думать о чем-нибудь подобном с людьми кроме него, его заводит, что он повернут на собственном становлении, и ему приятна мысль о том, что они преступают запрет. Кайло обхватывает его пальцы губами, и ему нравится быть с генералом, замирать и покрываться холодом от боли и удовольствия, когда Хакс вводит внутрь пальцы. Он не против, что Хакс не разделся, что он связал ему руки, смотрит на него, как будто хочет вырубить его или присвоить, в то время как не смеет даже поцеловать. Все вместе позволяет телу расслабится, и хотя Хакс старается быть аккуратным, освобождая ему руки и следя за изменением выражения его глаз, это вполовину не так приятно, как когда он отпускает себя и выбивает из Кайло воздух толчками и прикосновениями, оставляющими синяки, когда он сжимает на нем руку, когда он произносит его имя, сталкивает их лбами, лицом к лицу, Кайло валится на кровать почти без сознания, когда кончает. Перед тем, как отключиться, он слышит шуршание воды. Кайло снится долгий и бессмысленный разговор дроидов, подбирающих пароль и прекрасный, заслуженный закат собственного бессмертия.