Пропавший колпак

— Не стоило твоё мороженое моего замёрзшего носа, — не переставая бубнит Бэкхён, кутаясь в полосатый красно-белый шарф с бубенцом, единственную вещь, выбивающуюся из эльфийской маскировки. Он идёт вместе со своим напарником по тихой парковой аллее, где кроме них нет ни души. Какие ещё души в парках, когда сегодня канун Рождества, и все стоят в очередях за подарками. Тем не менее, любимое кафе Чанёля работало исправно, хоть и находилось на другом конце города. Главной миссией этого дня было пополнение продовольственных запасов. Эльфы, как известно, народ капризный, кушают исключительно сладости. Лучшие кондитерская и пекарня, вместе с кафе-мороженым и кофейней как назло располагались далеко от их с Чанёлем патрулируемого района, что постоянно крайне раздражало нелюбившего долгие прогулки Бэка. До своего собственного скутера они, как всего лишь столетние эльфы, ещё не дослужились, а на пользование общественным транспортом денег не выдавали. Хотя могли бы, зря они что ли игрушки строгают по пять часов в сутки?! И вот теперь два эльфа, с виду обычные подростки лет одиннадцати, гордо и с полными сумками продуктов идут по парку, умудряясь при этом поедать засахаренный в рожке лёд. Мысли их заняты важным поручением от самого Санты. Дело, казалось бы, нехитрое, но за недостатком улик, маловыполнимое — найти рождественский колпак Санта Клауса. Сроку дали два дня, без него не возвращаться никому, Рождество на грани срыва. Кто виноват? Олени. Кто разгребает? Эльфы. Всё правильно. Потому что достать колпак непременно к завтра — дело обязательное. Колпак-то не обычный, а волшебный. Только с его помощью Санте, человеку немаленьких габаритов, удаётся пролезать в печную трубу, и вылезать тоже, что немаловажно в его профессии. Так вот, голова забита мыслями о поисках, а рот — приятно растекающимся ванильно-клубничным мороженым. Тут не до обсуждений, хотя начальный план действий уже готов — прочесать весь район, заглядывая во все баки, под все кусты и на все крыши. Ну, мало ли где эти несносные олени устраивали свои игрища. — Я вот что подумал, — Чанёль засовывает в рот засахаренный кончик рожка и, жадно проглотив его, продолжает свою гениальную, как всегда, мысль, — а давай соберём всех дворовых кошек и собак, уж они-то точно могут найти всё что угодно! Его раскрасневшиеся от мороза уши смешно торчат из-под шапки, напрочь руша всю их конспирацию — большие и заострённые, явно нечеловеческой формы. Бэкхён заботливо одёргивает вязаный край, прикрывая эльфийское наследие — парк хоть и пустой, но мало ли. Маскировка — вот их первая задача. — Вот ты и будешь договариваться, раз такой коммуникабельный, — Бэкхён демонстративно замолкает, шелестя упакованной в фольгу молочной шоколадкой. Котов уличных он терпеть не может — все как один стремятся нажить себе побольше еды, причем достоверность информации идёт у них отдельной, бонусной услугой, за которую расплатиться ещё сложнее. С собаками в этом вопросе проще — цены приемлемые, сроки выполнения небольшие, а исполнители не кусаются, хотя могут. И всё равно ему по душе больше олени, они надежнее и на них кататься можно, сплошные удобства. — Договорюсь, только давай сосиски поровну? — Чанёль точно прирождённый дипломат, этого у него не отнять. Он так же хочет добавить про важность командной работы, что это положительно скажется на правопорядке всего района, особенно если сосиски с сыром взять. Но его тирада о пользе такого сотрудничества совершенно неожиданно прерывается шиканьем Бэкхёна. — Тихо ты со своими сосисками. Неужели не слышишь, с такими-то ушами? — И Бэк поворачивает непослушную голову товарища по направлению волновавшего его шума. Впереди скрытая за несколькими деревьями лавочка издаёт странные звуки, похожие на собачье поскуливание. Пройдя пару метров и почти достигнув источник звука, Бэк с удивлением разглядел в тёмном комочке ребёнка. Маленькое зарёванное существо в огромных валенках никак не могло быть собакой. — Он плачет, Чанёль. Давай подойдем и аккуратно спросим в чем дело, — Бэк старается говорить как можно тише, поэтому ему приходится заставлять друга наклонить голову — разница в их росте уже немного заметна. — Но это же не наш район, такими вещами должны заниматься другие эльфы. Хотя жалко же, может, давно плачет, — Чанёль судорожно вздыхает, разрываясь от противоречий. С одной стороны они и так сильно опаздывали с выполнением поручения Санты, а с другой — ну не бросать же ребенка одного в парке мёрзнуть. Кажется, Бэкхён разделяет его терзания, он ни слова не говорит, но то и дело переводит взгляд с плачущего малыша на Чанёля. — Ему наверняка должны скоро помочь. Ну, или мы можем сообщить в Службу поддержки, — вслух размышляет Бэк, начиная потихоньку замерзать от долгого стояния на одном месте. Сердце болезненно сжимается при мысли, что они бросят, хоть и ненадолго, маленькое беззащитное существо. — Пошли быстрее, найдем ближайшую телефонную будку. С этими словами Бэкхён решительно идёт к выходу из парка, не замечая, что его товарищ так и стоит, прячась за деревом. Чанёль жалостливо наблюдает, как ребенок возится, кутаясь во что-то черное, явно огромного размера, совершенно неподходящее малышу. Да ещё и эти дурацкие валенки! Всё эльфийское нутро протестует против такого вопиющего отношения к детям. Поэтому он покрепче закрывает глаза, собираясь с силами, и уже сделает шаг навстречу к лавочке, как вдруг натыкается на валяющиеся рядом пакеты с едой и видит склонившегося над ребенком друга. — Эй, привет! Я тут проходил мимо и, в общем, — Бэк садится рядом на лавочку и кладёт руку на темное пальто, под которым испуганно молчат. Говорить почему-то сложно, ситуация не совсем типичная для их работы, но слова подобрать надо, не зря же он вернулся. Но кроме как вопроса в лоб, — Почему ты плачешь? — в голову ничего не лезет. Под пальто снова происходит шевеление, слышится шмыгание, и на свет высовывается мальчишеская голова светловолосого ангела с глазами невероятной красоты. Ангел немного чумазый, зареванный и явно потерявшийся — уж слишком тоскливо смотрит. Бэк дожидается ответа на свой вопрос, потому что единственное желание при виде этого чуда — обнять его и утешить. Мальчик, к счастью, совсем не пугается незнакомого парня, а наоборот, прижимается к нему покрепче и в голос ревёт. Чанёль, не в состоянии и дальше смотреть на всю эту картину издалека, бросается к теперь уже двум плачущим мальчишкам. От двойных объятий плач делается только громче и снова становится похож на собачий скулеж. Эльфы, будучи народом очень впечатлительным, если уж начинают кого-то утешать, всегда будто на своей шкуре испытывают чужую беду. — Так что же у тебя случилось, горе? — Бэкхён умудряется одним рукавом вытирать слёзы себе, а другим — малышу напротив. Чанёль самостоятельно шмыгает носом с другого конца лавочки, умиляясь такой заботе со стороны друга. — И как тебя зовут? Зарёванное и растрёпанное чудо хлопает слипшимися от слёз ресничками и выдаёт тоненьким голосом: — Лухан, — ресницы смущенно опускаются вниз, придавая своему владельцу поистине кукольное выражение лица. Будь имя не чисто мужским, а хоть немного женским, малыша точно можно было бы спутать с девочкой. — И я хочу домой. — А где ты живёшь? — Чанёль впервые подаёт голос, сам удивляясь, какой он теперь сиплый после непродолжительного завывания. Лухан поворачивается к нему и недолго смотрит в упор, будто определяя, хороший ли перед ним человек и можно ли назвать адрес. Ему мама всегда говорила, что нельзя общаться с незнакомцами. — В Пекине, — короткий ответ, после которого мальчишка замолкает и снова зарывается в своё пальто, как хорёк в норку. Чанёль в недоумении смотрит на Бэкхёна, тот, видимо, тоже пытается вспомнить, нет ли поблизости магазинчика с таким названием или кафе. Магазин никакой на ум не приходит, а слово «Китай» повисает тяжелым камнем на языке. Это так далеко от их района, важного поиска колпака и жизни в целом, что хоть олень подковой в лоб ударь, такого ответа они никак не ожидали. — А поближе дома у тебя нет? — с жгучей надеждой в голосе произносит Чанёль, приподнимая край пальто и выискивая там китайского ангелочка. Ангелочек нехотя выбирается из своего убежища и рассказывает, что дом-то есть, вот только домом это назвать сложно. Его мама, в виду сильной занятости на работе — хирург в травмпункте, не смогла присматривать за сыном, поэтому отправила к злющей тётке, то есть к родной и горячо любимой сестре, на рождественские каникулы. Лухану идея приезда в Сеул не понравилась сразу, но к переживаниям девятилетнего мальчика прислушиваться не стали. Тётка эту затею тоже не одобрила, сразу обозначив, что ему здесь не рады. Это Лухан ещё мог бы стерпеть, но несправедливость — никогда. За ничего не значащую провинность он был наказан самым суровым образом — у него отобрали любимую игрушку, а так же зимнюю одежду и сапожки — чтобы сбежать не смог. Но разве такое могло остановить его? Вот и он так же подумал. На чердаке были найдены старое мужское пальто и дырявые валенки, очевидно принадлежавшие покойному дедушке Лухана. Надев всё это пыльное и изъеденное молью великолепие, он почувствовал прилив геройских сил, и выбраться из чердачного окна по качающейся лестнице ему труда не составило. Следующим пунктом плана побега был аэропорт. Это слово испугало его ещё в первый раз, когда он услышал его от мамы. Теперь от него тоже не приходилось ожидать ничего хорошего. Идеальное планирование затрещало по швам. Ни денег на билет, ни каких-то там нужных документов, спасибо какой-то тёте за объяснение, у Лухана не нашлось. Поэтому теперь он в отчаянии, мёрзнет в этом парке и не знает, что делать дальше. К тётке возвращаться категорически отказывается, там наверняка уже выкинули все его вещи. Картина вырисовывается мрачная, особенно учитывая Рождество и всеобщее счастье. Поэтому Лухану сейчас грустно и одиноко. Малыш снова кутается в тепло старого пальто, начиная тоскливо хлюпать носом. Бэкхён сочувствующе гладит его по спине, переваривая сказанное. Какой ещё Пекин? Как они туда доберутся? На чём? Стоп. А как же поиски колпака? Лухан доверчиво прижимается к ватному пуховику Бэка, судорожно глотая воздух — наплакался. Ну вот и как такого теперь бросить? Подумаешь, колпак и без них найдут, а уж нехватку скутера они переживут. — Чанёль, собирайся, нужно отвести Лухана в одно место, секретное, — Бэкхён заговорщицки подмигивает и машет рукой в сторону пакетов, мол, забери их. — Я сейчас быстренько раздобуду пару нормальных сапог и куртку. И транспорт, если очень повезёт. А вы пока ждите меня в штаб-квартире. — А пропавший колпак? — Тебе важнее колпак или счастье вот этого ангелочка? — Бэкхён ещё крепче прижимает к себе Лухана, тот поднимает умоляющие красные глаза на Чанёля. Да тут никакое сердце не выдержит, не то что эльфийское. — Лухан, — покорно вздыхает эльф и уже представляет, какой нагоняй они получат от Санты. Чанёль встаёт с лавочки и бредёт к сиротливо лежащим у дерева пакетам с едой. Лухана кое-как получается отлепить от Бэка, как они, однако, быстро спелись, и увести в маленькую комнату-мастерскую в соседнем районе. Хорошо, что эльфы очень медленно взрослеют, вряд ли ребёнок доверился бы взрослым дяденькам, да ещё и странной ушастой наружности. Чанёль бы точно не доверился. Бэкхён остаётся в одиночестве сидеть на лавочке, размышляя как поступить дальше. Выход в критических ситуациях всегда один, поэтому он поспешно достаёт старенький мобильник-раскладушку. — Привет, Минсок! Я же не отвлекаю? Окей, не ругайся, я быстро. Мне нужна твоя одежда. Запасная одежда, я не собираюсь раздевать тебя по телефону, — Бэкхён хохочет в трубку, представляя красное лицо друга. Красное от раздражения. — Ну пожалуйста, мне очень надо, и я потом расскажу зачем. Просто приготовь куртку и сапоги, да, точно твой размер. А я сейчас приду и заберу всё. Спа-си-бо! Ты лучший хён в мире. Бэкхён довольный скидывает вызов, ну вот, одна проблема решена. Остаётся только угнать оленя так, чтобы никто не заметил, раз. И внушить Лухану, что лететь на олене — это совершенно нормально, если очень нужно, два. Что это совершенно не имеет никакого отношения к эльфам, которых абсолютно точно не существует. Колпаком Санты ручается. Ой. Колпак. Снова он! Кажется, нужно намекнуть Чанёлю, что помощь дворовых сыщиков всё-таки окажется очень кстати. Так и быть, с него 5 кг сосисок с сыром. По пути к телефонной будке Бэкхён на быстром наборе нажимает двойку и сообщает о ещё одном задании, естественно секретном, так, чтобы Лухан не видел, понятно? хорошо, что понятно, молодец, Чанёль. Бэк захлопывает свою старенькую раскладушку, заходит в будку, набирает комбинацию из четырёх чисел, прикладывая палец к центру циферблата. В этот же момент раздаётся скрежет открывающихся створок воронки, в которую Бэкхёна засасывает с огромной скоростью. Эльфийский спуск. Осторожно, все трюки выполнены профессионалами. Минута, и вот он уже стоит у входа в мастерскую эльфов, слегка покачиваясь после полёта. Жилая зона находится в левом крыле, здесь спокойно и тихо в это время — вся жизнь кипит в производственных и покрасочных цехах. Все, кто не занят патрулированием и поисками, стараются выполнить детские пожелания, создавая самые сложные и затейливые игрушки. Спустя два коридора и бессчётное множество дверей, наконец находится их с Минсоком комната. Маленькое светлое помещение с двумя кроватями, шкафом и рабочим столом. На покрывале уже лежит заботливо сложенная одежда, вместе с клочком розового картона. Любезное дружеское послание: «Бён Бэкхён, если это опять какой-то дурацкий спор, то лучше не трогай здесь ничего. Иначе трону тебя я! С Наступающим Рождеством! И удачи. Минсок.» Приятно, когда о тебе так заботятся. Бэк собирает щедрые дары в мешок и выходит из комнаты, аккуратно прикрывая дверь. Осталось самое сложное. Олень. Сговорчивый, быстрый и выносливый, желательно ещё и свободный. Из всей своры на ум приходит только Стив, и Бэкхён мысленно стонет и просит Санту послать ему кого-нибудь ещё. Кого угодно, хоть летающую свинью. Однако Санте сейчас явно не до просьб вконец обнаглевшего эльфа, поэтому нужно собрать всю свою храбрость, а так же имеющийся в карманах сахар, и пойти умолять одного из самых занудных говорящих оленей в мире. Про мир даже нисколько не преувеличено. Стив постоянно забирает себе звание «Болтун года», и, к сожалению, вполне заслуженно.

***

— Ну вот, это наше маленькое пристанище. Сюда мы с Бэком приходим после… э … школы, — Чанёль чешет нос и замолкает, боясь ляпнуть либо глупость, либо секретную информацию. Жестом приглашает Лухана посидеть и подождать его на диване, пока сам он будет запихивать горы продуктов в холодильник. От двойной ноши руки уже просто отваливаются, и Чанёль спешит поскорее разделаться с этим занятием. Тем временем Лухан забирается с ногами на так любезно предоставленный ему диван, на котором отыскивается крошечный свободный пятачок, и с интересом осматривает маленькую комнату, больше похожую на детскую малышей дошкольного возраста, чем подростков. Просто море всевозможных игрушек, и они повсюду: завален весь пол, стол, шкаф, подоконник, горы в углу настолько большие, что даже перекрывают часть света, падающего из небольшого окна. У Лухана загораются глаза, ему кажется, что он в раю. Дело даже не в количестве игрушек, а в том, как мастерски они сделаны, кажется, что ещё мгновение, и они оживут. Даже дотронуться до такого сокровища страшно, поэтому всё время посвящено лишь восторженному разглядыванию. Такая красота! За своим интересным занятием Лухан даже не замечает, как Чанёль снова возникает в комнате. Тот немного топчется в дверном проёме, видя увлечённого и ничего не замечающего мальчика. Мешать не хочется и эльф просто стоит, любуясь этой картинкой. — Возьми себе что-нибудь, — Чанёль улыбается во весь рот, приятно видеть живой интерес у малыша, который полчаса назад захлёбывался слезами. — Это мы с Бэком мастерим, так что не стесняйся. — Вы сами? Вручную? Супер! — Лухан вертит в маленьких пальчиках пёстро разукрашенного оленя с вишнёвого цвета рогами. Удивительно, что при всех своих габаритах он совершенно не тяжёлый, наоборот, приятно лежит даже в его руке. Чанёль с гордостью кивает, мол, да, всё сами, не покладая рук трудятся. Хочется рассказать, как по специальной трубе к ним поступают неровные страшные поленья, как они с Бэком и с помощью специальных ножичков для резьбы по дереву превращают их в удивительные фигуры, а затем раскрашивают их кистью. Хочется рассказать, что потом, когда игрушкам надо дать просохнуть, у них здесь начинается настоящий бедлам — ступить некуда! И что после они заворачивают свои творения в специальную бумагу и опускают в почтовый ящик, где по волшебной трубе игрушки попадают на склад, а уже потом — в мешок Санты и к детям. Очень хочется всё это рассказать, только вот о концовке лучше молчать — конспирация. Ещё раз всё взвесив и обдумав, Чанёль решает, что Бэк не одобрит разглашения главного пункта в Кодексе Эльфов. А жаль, рассказы о волшебстве так и просятся наружу, особенно в канун Рождества, ведь для них сейчас самое время! — Я буду о нём заботиться. Спасибо. — Ангельские глазки Лухана снова поблескивают от слёз, когда он прижимает к себе новую игрушку, и Чанёль бросается обнимать его. Эльфийское сердечко всегда очень трогает, когда дети могут быть благодарными. А когда это вот такие вот ангелочки, совершенно невозможно унять свои восторженные порывы. Следующие полчаса они переворачивают верх дном всю комнату, выискивая и осматривая самые забавные игрушки. Единороги, дышащие водяным паром драконы, трёхголовые поросята, даже один котопёс. На последнем у Чанёля в голове что-то щелкает, будто он забыл выполнить какое-то важное поручение. Колпак. Ну точно, нужно же попросить уличных разведчиков найти его. И сделать это до того, как вернётся Бэкхён. Иначе чьи-то острые уши заслуженно понесут наказание. Ой-ёй, и лучше бы не его. Едва он заканчивает корить себя, как снаружи раздаётся ужасный грохот. На крышу дома приземляется самолёт, не иначе. Понимая, что вот и пришёл его конец, Чанёль выскакивает на улицу в одном свитере, наказав Лухану никуда не выходить, пока он или Бэк не вернутся. Бэкхён возвращается первым, с красным, как у Санта Клауса мешком. Достаёт оттуда зелёное утеплённое пальто и красные сапоги с бубенцами. Лухан с восторгом глядит на весь этот маскарад, который ему предстоит надеть. Но уж лучше костюм ёлочки, эльфа или кто это, чем пропахнувшее нафталином пальто, в котором утонули бы и два Лухана. — Настоящий эльф, — охает Бэкхён после того, как малыш с легкостью застёгивает большие пуговицы почти новенького пальто и влезает в идеально подошедшие по размеру сапожки. Лухан улыбается своему отражению в зеркале и остаётся очень доволен собой. Он почти сбивает с ног своего спасителя, бросаясь ему на шею. — Спасибо, спасибо, спасибо! — маленький ангелочек радостно целует Бэка в розовые, раскрасневшиеся на морозе, щеки. Кажется, Лухан целиком состоит сейчас из детского счастья и благодарности. Вот такого щеночка можно гладить и тискать сутки напролет! — Лухан, ты же не боишься летать? — Бэк в одну секунду становится серьёзным, немного напрягаясь. Очень ответственный момент. — Если мы прилетим к маме, то нет. — Детская логика чудесна. — Знаешь, я сейчас расскажу тебе небольшую историю... - И, набрав побольше воздуха, Бэкхён начинает вымышленный рассказ про то, как однажды в Рождество, когда он был ещё совсем маленьким, к нему прилетел Санта. Он подарил ему много игрушек и одно желание. Уже тогда Бэк был умным и запасливым мальчиком, поэтому отложил выполнение этого желания на потом, когда очень-очень что-нибудь понадобится. И вот сейчас он решил, что время пришло. Поэтому он потратил своё желание именно сегодня, попросив помочь Лухану попасть сегодня домой. Поэтому пусть он теперь не удивляется оленю, который стоит на крыше дома. И что он "немного" говорящий. Совсем незначительные мелочи, в Рождество и не такое бывает. Глаза Лухана округляются от услышанного, и несколько секунд он молчит и только часто-часто хлопает ресницами. Да уж, наверное думает, что это несмешная шутка. Бэкхён высовывается в форточку и доказательства ради, кричит: — Стив, постучи немного копытами, пожалуйста. Под зычное «вас понял, капитан» раздаётся странный звон, будто кто-то играется с колокольчиками, а с крыши падают хлопья снега, громко стуча по карнизу. Лухан раскрывает глаза ещё шире, хотя это казалось невозможным, и улыбается какой-то странной улыбкой. — Так это правда? На самом деле олень? — он бросается к окну, стараясь рассмотреть что же там творится на крыше. Тень, лежащая на сугробе, нечетко, но показывает что да, кажется, там и правда олень. Лухан подпрыгивает от возбуждения — ему не терпится увидеть живого летающего посланника от самого Санты. Бэкхён только кивает и смеётся над реакцией малыша. Какой же он всё-таки забавный! И его так просто удивить или осчастливить. Вот разве можно было променять его на поиски колпака? Конечно, нет. Счастье — вот оно. Хлопает дверью до костей продрогший Чанёль, сообщая, что всё уладил. Удивляется, как быстро удалось Бэкхёну найти оленя, на что тот лишь отмахивается, говоря, что Стива сахаром не корми, дай вытворить чего-нибудь. Тот в ответ смеётся. Здорово, что у них всё так легко получается — значит они на правильном пути. А раз так, то можно отправляться в путь. Да присмотрит за ними Санта!

***

Они летят уже час. Целый час над открытым морем, зимним и очень холодным. Лухан сидит между Чанёлем, защищающим его от ветра и следящим, чтобы никто не упал, и Бэкхёном, который взял на себя поводья. Олень, может быть и умный, но в Китай не летал и маршрута не знает. Поэтому, разжившись картой и компасом, руководит поездкой именно Бэк — Чанёлю никогда не давалась география. Стив поначалу травит байки про Санта Клауса, подарки и счастливых детей, развлекая пассажиров, Лухана в частности. Однако потом, некстати забыв все предупреждения своего нынешнего наездника, начинает трепаться про эльфов, за что и получает носком сапога в бок. Остаток пути они летят молча. «Воздух холодный, язык мёрзнет болтать» — всё сокрушается Стив. Огни ночного Китая ослепляют ещё на подлёте, но это значит, что они почти у цели — час до Пекина и четыре до Рождества. Они почти успевают. Бэкхён устало выдыхает, он впервые находится в небе так долго. Обернувшись назад, ловит полный восхищения взгляд Лухана — и никакого страха в больших детских глазах. В желудке рассеивается тугой комок сомнений «а всё ли они делают правильно?», потому что точно «правильно». И плевать, что сегодня они нарушили уже несколько правил из Кодекса Эльфов. Ведь ради счастья в глазах ребёнка они и живут. Телефонная вибрация во внутреннем кармане пуховика заставляет вздрогнуть от неожиданности. Любой звонок сейчас не сулит ничего хорошего. — Алло? — связь в Китае так себе, но через помехи отчетливо пробивается взволнованный голос Минсока. Холодные порывы ветра мешают нормально говорить, поэтому приходится кричать. — Где я? Сложно назвать точный адрес. А что у вас? Нашли колпак? Голос докладывает, что не нашли. Рождество под угрозой срыва, далее неразборчивые шумы, и у Бэкхёна боязливо сжимается сердце. А что, если в этом их вина? Минсок еле-еле пробивается сквозь расстояние и технические неполадки. Ещё раз, Рождество под угрозой. Их с Чанёлем нет на участке, и все волнуются ещё и за них. У эльфов паника, Санта заперся в своём кабинете. Бэку кажется, что друг плачет, и он пытается приободрить его как может. Говорит, что они обязательно вернутся к полуночи, и что Минсока ждёт самый лучший подарок. Взволнованный голос заканчивает разговор, кажется, кто-то кричит на него на том конце провода, поэтому эльф торопится скорее повесить трубку, кряхтя напоследок что-то про совместный праздник, вечное отсутствие друга и подарки. — Чанёль! — кричит Бэкхён немного сонному напарнику. Сердце разрывается от беспокойства за друзей и почти наверняка испорченное Рождество. Но это же не их вина? — Нам нужно ускориться, дома все уже ищут нас, так что держитесь с Луханом крепче. И он щёлкает поводьями, на что Стив огрызается, что «можно было и словами сказать». Сердце бешено несётся вскачь вместе с почти реактивно быстрым оленем. Они успеют, должны успеть.

***

— Я думал, помру, — Стив пытается отдышаться, распластавшись на снегу и раскинув ноги в разные стороны. Оленья звезда. Бэкхён заботливо гладит его по голове и кормит сахаром с руки. Хороший мальчик, заслужил, умничка. Ночной праздничный Пекин невероятно красив. Повсюду огни, рекламные билборды, откуда улыбаются красивые китаянки и поздравляют всех с праздником, Лухан подтверждает, что там что-то подобное, кроме него никто не знает языка. Мальчик явно немного устал за столь непривычную и долгую поездку, но невероятно счастлив — святящиеся радостью глаза не врут. В его жизни только что произошло настоящее чудо! Он хлопает в ладоши и благодарит каждого, кто помог ему, включая Стива — главного спасителя, без которого всё это было бы невозможно. Тот с радостью отбивает пять копытом. — Мы же зайдём ко мне домой, да? — в голосе Лухана надежда и предвкушение долгожданной встречи, как же хочется показать всё новым друзьям! — Ненадолго, ну пожалуйста! Чанёль растерянно смотрит на Бэкхёна, и в который раз они понимают друг друга без слов. — Конечно, мы же должны убедиться, что доставили тебя домой в целости и сохранности, — Бэк улыбается и уже привычным жестом треплет по голове своего ангелочка, прижимающего к груди деревянного оленя, с которым он не расставался весь полёт. — Спасибо! — глаза малыша светятся неподдельным счастьем. — Спасибо вам за всё! Он тянет обоих друзей за руки, а Бэк поторапливает всё ещё отдыхающего Стива, на что тот отмахивается копытом, мол, он здесь полежит и подождёт их. — Только сначала нам нужно найти телефонную будку, — Лухан бегло оглядывается по сторонам, а Чанёль смутно ощущает что-то знакомое в его словах. Короткая переглядка — Бэк тоже. — Нашёл! Они ускоряют темп и вплотную набиваются в выглянувшую из-за поворота кабинку. Обычный телефонный аппарат. Лухан снимает трубку, набирает короткий номер. И прикладывает палец к середине циферблата. Образовавшаяся в полу воронка засасывает всех троих, причём корейские эльфы впервые в жизни кричат на таком спуске. От неожиданности. Уже на подлёте их встречает громкая музыка и смех. Приземлившись, вся троица вознаграждается залпом конфетти и овациями. Ничего не понимающие эльфы смотрят на толпу таких же эльфов, только в красных пальто и зелёных сапогах. Китайская мастерская. Лухан помогает им подняться и отряхнуться от разноцветных фантиков, забившихся аж в уши. Бэкхён даже не в состоянии съязвить про это, вот что значит шок. — Простите, что не сказал всё сразу. Если честно, то это была небольшая проверка, — Лухан смущённо смотрит в пол, но затем радостно жмёт руки начинающим приходить в себя парням. — И я так рад, что вы её прошли! — А смысл проверки? — Бэку немного нехорошо, до сих пор не верится, что его милый ангелочек не только водил их за нос всё это время, но ещё и эльф, в придачу. Чанёль устало опирается на друга, ему нужно что-то устойчивое и постоянное в этом лживом и изменчивом мире. И Лухан рассказывает, как его начальник, Клаус IX, брат корейского Санты, отправил его в Сеул с важным поручением — вернуть колпак, который был забыт у него на прошлой неделе. И тогда Лухан, как ответственный эльф, которому почти 150 лет, кстати, решил подойти к делу серьёзно — просто так колпак не отдавать, только самым достойным эльфам. Поэтому он прикинулся потерявшимся мальчишкой в парке и стал ждать помощи. Однако все были так заняты поисками злосчастного колпака, что обходили стороной его текущего владельца. Немного иронично. Но Лухан был твёрд в своём намерении вернуть колпак, а потому готов был ждать на лавочке хоть до самой полуночи. И когда появились Бэкхён с Чанёлем, он сразу понял — вот они, его герои. Однако те себя героями почему-то не чувствовали, скорее лопухами. Не отличить эльфа от ребёнка, ну они и простаки! Олени! — Ладно, и раз уж мы прошли проверку, может, ты отдашь нам колпак? Наше Рождество, если честно, всё ещё под угрозой из-за этого. До полуночи осталось всего… — Бэкхён открывает свою раскладушку, — два с половиной часа. Если Стив постарается, мы даже можем успеть вовремя. — Полтора часа, Бэк, — севшим вдруг голосом шепчет Чанёль, округляя от страха глаза. — У нас же разница во времени с Китаем! Они съедают наш час! Оба эльфа бледнеют, что совсем не свойственно весёлому розовощёкому народцу. Удача наконец-то повернулась к ним не спиной, и вот снова ускользает у них из рук. Обидно! Они же почти вернули колпак и спасли Рождество. Ну почему такая важная миссия досталась именно таким неудачникам?! Эльфы вокруг них сочувственно переглядываются, когда Лухан на китайском объясняет им суть происходящего. Затем один из них куда-то убегает, лопоча что-то ободряющее, по крайне мере на это хочется надеяться.  — Вы извините, что так вышло. Я честно не хотел. — Лухан, кажется, готов расплакаться. Теперь его многоходовая игра кажется ему слишком эгоистичной, он и не думал, что может пострадать множество людей и само Рождество. Бэкхён смотрит на него с жалостью и подмигивает Чанёлю. Они вдвоём поднимают маленького Лухана на руки и кружат. Главная черта их дуэта — спонтанное веселье. Обстановка немного разряжается и все начинают смеяться. — Я так рад, что повстречал именно вас. Мы же теперь всё равно друзья, да? — друзья кивают. — И за оленя спасибо. Он очень красивый. У нас здесь автоматизированное производство, потому что нужно сделать слишком много игрушек. А у вас каждая сделана с душой. Чанёль покрывается румянцем от похвалы. И всё, никакой колпак ему уже не нужен и никакое Рождество. Бэкхён хочет ткнуть его локтём, но не успевает, потому что обратно бежит тот самый эльф, или другой, что не суть важно. Лухан подаётся ему навстречу, а после с жаром и воодушевлением переводит, что: — Санта разрешил взять его запасные сани! — и вот он уже мчится в сторону, вероятно, оленей, подзывая за собой друзей. — Ну быстрее же, мы ещё можем успеть на ваше Рождество, сани скоростные! Чанёлю не нужно повторять дважды, Бэкхёну тоже. И вот они уже снова летят над морем, чёрным-пречёрным, где тонкой полоской отражаются огни их саней. Оглушительное «Стииииив» Бэкхёна разносится вдаль на несколько километров. Стива забыли. Ну разве они не дураки? Командными усилиями удаётся убедить Бэка, что у Стива пока будут небольшие китайские каникулы, о нём позаботятся, и можно не переживать. Бэкхён не переживает. Больше нет. Он просто крепко держит за пазухой свёрток с колпаком и старается не беспокоиться. Остаётся всего час до Рождества. Нет, погодите, Бэкхён хлопает себя по лбу! Они с Чанёлем точно дураки, иначе и не назвать. У них же ещё целых два часа до полуночи. Просто одной ушастой личности не стоило переводить время на китайское. Вот же бестолочи! Этот день был слишком насыщен переживаниями и открытиями, так что не удивительно, что по приземлению на чью-то крышу, все три эльфа мирно спят, обнявшись. Будит их деликатное покашливание одного из оленей. Никто сначала не понимает, где они находятся и что вообще происходит. Впечатления накрывают разом, заставив суетливо выбираться из саней и, как бы это ни было грустно, прощаться. — Спасибо, что вернул нам колпак. От всех корейских эльфов, спасибо! — Чанёль прыгает с ноги на ногу и, не сдержавшись, крепко обнимает Лухана. На прощанье. – Ты, ну знаешь, не пропадай что ли.  — Я обязательно вам напишу. Будем обмениваться опытом, — ангелочек снова застенчиво улыбается, будто совсем не старше своих коллег на целый полтинник. Опытом, да. Чанёль именно это и имел в виду, говоря о переписке. Он хочет ещё что-то сказать, что-то красивое и значимое, но его как всегда прерывают: — Это было даже весело. Приезжай к нам опять на следующее Рождество. Мастерскую мы тебе так и не показали, — Бэкхён улыбается. На сердце так легко и радостно, что хочется любить всех вокруг. — Обязательно приеду. Они ещё раз обнимаются на прощание, и Лухан улетает. У него впереди ещё куча работы, ведь скоро, совсем уже скоро — Рождество.

***

— Ты с грибами пиццу заказал? — Бэкхён удивлённо заглядывает в коробку и морщится от запаха. — Один её есть будешь. — Ну и съем, — Минсок выходит из кухни, вынося на подносе большой торт со свечами и надписью «Merry Christmas», естественно собственного приготовления. Он усаживается на кровать напротив друга и ставит торт на маленький журнальный столик, вытащенный по такому случаю из шкафа. Уже два часа как Санта развозит подарки детишкам по всей Корее. В своём единственном и неповторимом волшебном колпаке. Ох и ругался он на Бэка с Чанёлем, когда обо всём узнал. Правда, времени на это было не очень много, поэтому им быстро простили угон оленя, поездку в Китай, а так же отлынивание от поисков. Ведь, в конце концов, колпак они нашли и успели доставить. А остальное уже неважно. Про скутер только не было сказано ни слова, что немного подпортило настроение Чанёлю, но тот быстро утешился, когда его позвали к телефону. Звонок был, естественно, от Лухана. Бэкхён думает, что Чанёль теперь обязательно наладит межнациональный контакт с Китаем. С такой-то коммуникабельностью и такими красивыми ушами сложно не наладить. — Спасибо за подарок, он очень тёплый, — Минсок поджимает ноги под себя и устраивается поудобнее на кровати, поглаживая новый ярко-синий шарф. Шарф, лично связанный Бэком, и от этого особенный и бесценный. Тот улыбается в ответ, обрадованный тем, что удалось угодить другу, и делает глоток черного чая, другой рукой отрезая себе огромный кусок сметанного тортика. Вкусность успевает шлёпнуться на вовремя подставленное блюдечко. Идеально. И изумительно вкусно. Бэкхён думает, что это Рождество одно из самых замечательных в его жизни, хоть и нервных. Они с Чанёлем нашли нового друга и колпак Санты, что тоже не маловажно. А сейчас он сидит в своей уютной комнате и пьёт чай с самым лучшим тортом на свете, в компании самого лучшего друга. Минсок улыбается ему и внимательно слушает его рассказ о сегодняшних приключениях. И согревают их не только чай и шарф. А также дружеское тепло, в котором так приятно греться вечерами. И им этого хватает.