***
В первый раз за всё пребывание в Вашингтоне я покинула стены Белого дома. Ну, не считая той ночи в магазине. Так вот, это был первый раз, когда я абсолютно легально вышла из парадных дверей, шествуя к тёмно-синему мерседесу, который уже ждал нас. Водителя там не оказалось, а так как я не умею водить, видимо, поведёт Максон. Когда он сел на водительское сидение, я скептически спросила: — А почему мы без охраны? — По дороге она нам не понадобится, — улыбнулся Максон. — Почему же? Он повернулся ко мне полубоком, слегка склонив голову. — Потому что я знаю, как ты к этому относишься. И абсолютно уверен, что всю дорогу мелькали бы шуточки в стиле: «Эй, как ты думаешь, они спалили пакетик кокса на заднем сидении?», «Если они начнут домогаться, я достану свой Кольт сорок пятого калибра, и тогда держите меня семеро», — Максон отчаянно пытался изобразить мою мимику и жесты, слегка приподнимая брови и прищуривая глаза. — Ты лишил меня главного развлечения в день рождения! — завопила я и совершенно серьёзно добавила: — Откуда ты знаешь про мой Кольт сорок пятого калибра? Я не выдержала и рассмеялась, схватившись за живот. — Обожаю, когда ты такая. — Максон смотрел на меня с неописуемой нежностью в глазах. Я слегка потупилась, чувствуя, как кончики ушей становятся пунцовыми. Он потянулся ко мне, беря подбородок двумя пальцами, вынуждая заглянуть ему в глаза. Улыбнулся, легонько коснувшись губами моих губ. — Не здесь, — прошептала я, отстраняясь. — Не хочу, чтобы нас увидели, еще слишком рано. Максон прикрыл глаза, поднимая уголки губ в лёгкой улыбке. — Ты права, не лучшее место. Он повернул ключ зажигания, подъезжая к посту. Когда охрана увидела нас, то немедленно открыла ворота, выпуская на волю. Думаю, даже Максон вздохнул с облегчением, выезжая на дорогу, подальше от золотой клетки. Когда мы выехали на трассу, ведущую к пригороду Вашингтона, я уснула. В машине играла тихая музыка, за окном одна картинка стремительно сменялась другой, создавая длинную бесконечную ленту, которая шлейфом уносилась от нас прочь. Максон запустил руку в мои волосы, бережно притягивая к себе. — Мы приехали, — выдохнул он, касаясь губами щеки. Я нехотя открыла глаза, лениво потягиваясь. — Так быстро… — Ты проспала почти всю дорогу, — улыбнулся Максон. Я подняла голову, наблюдая за тем, как мы заезжаем в ворота, двигаясь по мощёной каменной дорожке аллеи. — Куда мы… о боже! — Я невольно открыла рот, наблюдая за тем, как из-за деревьев появляется неописуемой красоты коттедж. Дом из белого камня с чёткими линиями и плоской крышей словно возвышался над всем миром. Широкая лестница вела к обитой деревом веранде на втором этаже, где виднелись большие витражные окна. У бассейна, на небольшом помосте, среди декоративных пальм стояли диваны цвета слоновой кости, как бы скрываясь в глубине здания. На первом этаже, за белыми колоннами я увидела стеклянные двери, ведущие в дом. Всё казалось каким-то легким, ненавязчивым, но одновременно масштабным и чарующим. Стиль коттеджа заметно отличался от элегантности Белого дома: он был полной его противоположностью. Я вышла из машины, оглядывая сад с такими же угловатыми скамейками, которые спрятались среди пальм. Бьющий, словно из русла реки, фонтан образовывал начало бассейна крохотным водопадом. За деревьями не было видно границ ограждения, лишь массивные ворота ровными линиями сомкнулись за нами, словно пряча в своем крохотном мире. — Это потрясающе, — сорвалось с моих губ. — Тебе действительно нравится? — спросил Максон, подходя ко мне ближе. Я кивнула, понимая, что глаза разбегаются. — Пойдём, — сказал он, беря меня за руку. Мы поднимались по лестнице, которая плавно переплеталась между этажами, словно очерчивая их друг от друга. Мы шли вдоль нижней веранды, минуя стеклянные двери, ведущие в дом. Максон показал мне белую гостиную с массивными колоннами в виде деревьев. Казалось, что из знойного Вашингтона мы перенеслись в заснеженный лес. Две стены из витражных окон впускали в помещение много солнечного света. Белая мебель с кремовыми прожилками гармонично смотрелась с тёмно-изумрудным видом из окон. Перила винтовой лестницы были ничем иным, как ветвями дерева. Они переплетались между собой, ведя наверх, расстилаясь по потолку, словно над нами шапка из снега. В глубине комнаты я увидела камин, который, наверно, должен растопить это ледяное царство. Гостиная плавно перетекала в столовую, выполненную в таком же стиле. Белые стены с врезками из дерева цвета вишнёвой косточки очаровывали. Так же гармонично смотрелся резной стол, вокруг которого стояли белоснежные стулья. На стенах висели картины, а за каменной аркой виднелась кухня. Мама бы заплакала от счастья: всё было сделано по последнему слову техники. Начиная от арки, стены были из кремового камня, тоже с витражными окнами, за которыми был виден сад. Барная стойка с высокими стульями стояла у противоположной стены, а дальше начинался мамин рай. Такой кухни я не видела даже в Белом доме. — Бог ты мой, это невероятно! — постоянно повторяла я, тыча в каждую кнопку. Максон пытался объяснить, как всем пользоваться, словно я маленький ребёнок. — Здесь всё автоматизировано, — сказал он, поднимая голову чуть выше. — Люси, закрой шторы и входную дверь. Металлические жалюзи медленно поползли вниз, оставляя нас в полумраке. — Люси, серьёзно? — возмутилась я. — Ты не смотрел «Терминатора»? Ничего тебе не говорят слова «восстание машин»? Максон рассмеялся, посмотрев на меня просветлевшим взглядом. — Пойдём, ты еще не видела второй этаж, — улыбнулся парень, беря меня за руку. Мы вернулись в гостиную, к винтовой лестнице, манящей наверх. Я вела пальцем по ветви дерева, улыбаясь, как безумная. Максон бросил на меня взгляд, поняв, что я в полном восторге. — Здесь еще пять спальных комнат. Я рассмеялась: — Тебе не кажется, что для нас это слишком много? Максон достал из кармана маленькую коробочку, открывая ее. На дне лежал серебристый ключ с тонкой цепочкой. — Это твой подарок на день рождения. — сказал он, закрепляя замок на моей шее, медленно проведя пальцами по волосам. — О, Максон. Спасибо, — прошептала я, касаясь ключика. — Нет, ты не поняла. — Максон развёл руками. — Всё это — твой подарок на день рождения. Я приоткрыла рот, абсолютно недоумевая. — Нет, я не могу, это слишком… Максон коснулся ладонью моей щеки, с нежностью заглянув в глаза. — Теперь ты сможешь жить рядом со мной вместе с семьёй. До Белого дома примерно час езды. — Он поднял палец вверх. — А там, на крыше, есть вертолётная площадка, что поможет сократить время до минут. — Он провёл ладонями по изгибу моей талии, привлекая к себе. — Твоя мама сможет работать в частной школе, где будут учиться Мэй и Джерад. А отец найдёт больше клиентов для своих картин в Вашингтоне. Тут есть даже кабинет, который можно… Он не успел договорить, потому что я завопила, повиснув у него на шее. Да, глупо. Кто-то может сейчас презрительно вздохнуть, но я скажу лишь три слова: идите к чёрту. Максон поднял меня на руки, впиваясь в губы поцелуем. Я задыхалась от переполняющих меня эмоций. Сердце быстро билось в груди от нарастающего волнения и трепета. — Ты же знаешь, что это безумие, — прошептала я, зарываясь пальцами в его волосы. — Плевать, если моя Америка будет со мной. Я качнула головой, расплываясь в улыбке. — Не знаю, что будет дальше, как изменится наша жизнь, но мы обязаны попробовать. — Максон прижал меня к стене, привлекая к себе за бёдра. — Будем вместе.***
Я вышла из душа, обернувшись банным полотенцем. Волосы непослушно касались плеч мокрыми прядями. Я зашла в комнату, надеясь, что в гардеробной будут вещи. Краем глаза увидела, что Максон сидел на веранде, смотря куда-то в даль. Он уже переоделся и был в трениках и чёрной футболке. Почти так же он выглядел в тренажёрном зале. День клонился к вечеру, оставляя разноцветный шлейф заката. С улыбкой вспомнила, как сегодня мы бомбочкой прыгали в бассейн, попивали вино, лёжа на мягких диванах. Максон приготовил мясо по-французски, и это было самое потрясающее, что я когда-либо ела. Мы носились, как два идиота, целовались, просто чувствуя себя свободными. Он сделал этот день самым лучшим в моей жизни; хочу, чтобы так было всегда. Каждое утро в его руках, каждый вечер с его поцелуями, мне не надо большего. Отодвинула дверь, ведущую на веранду, и поймала на себе взгляд Максона, поздно вспомнив, что на мне лишь полотенце. — Скоро станет прохладней, — сказал он, протягивая мне чашку с чаем, еле оторвавшись от полотенца, вернее, того, что под ним. — Ничего. — Я присела в кресло напротив, принимая из его рук чашку. Максон откинулся назад, подняв руки над головой. — Не помню, когда в последний раз уезжал куда-то отдохнуть. — Странно это слышать от тебя. Максон ухмыльнулся, проведя пальцами по волосам. — Да, наверно. Отец хочет, чтобы я пошёл по его стопам. — А чего хочешь ты? — Я сделала глоток чая, отставляя чашку на кофейный столик. Максон пожал плечами: — Я не знаю. Всё, что мне нравится, — это делать снимки… — …но мир ждёт от тебя другого, — закончила я. Он грустно улыбнулся: — Именно так. Максон умиротворённо смотрел в сторону, о чём-то задумавшись. Я рассматривала, как ткань футболки туго обтягивала плечи и мышцы на его руках, а слегка взъерошенные волосы ласкал ветерок. Поймала себя на мысли, что жадно рассматриваю парня, нервно покусывая нижнюю губу. Я сделала глубокий вздох, чувствуя, как в животе всё сжалось. Нагнулась вперёд, протягивая ногу, проводя ступнёй по внутренней стороне бедра парня. Максон медленно повернул голову, уставившись на меня. — Америка… — выдавил он, беря меня за ногу и слегка качая головой. — Заткнись, — прошептала я, и этот звук унес ветер. Далеко. Прочь. В пустоту. В бесконечную пустоту. В бездонную пропасть. Я наклонилась еще ближе, трепеща, когда он потянул за моё кресло, пододвигая ближе к себе. Я сдавленно вскрикнула, сомкнув ноги у него на бёдрах, прижимая колени к рёбрам парня. Мои руки замерли у него на шее, водя пальчиками по лёгкой щетине на подбородке и скулах. Максон положил руки мне на ягодицы; плотно сомкнув челюсть, осторожно рассматривая меня, будто это какая-то уловка. Моё лицо было в миллиметре от его, мы смотрели друг на друга, как два голодных волка. Чувствовала его дыхание на коже, такое мучительно ровное. Я положила голову ему на плечо, коснувшись губами шеи, оставляя прохладную дорожку поцелуев. Максон прижал меня к груди еще крепче, словно боясь, что я исчезну. Мои губы тем временем замерли у его уха. Я закрыла глаза, чувствуя, как он гладит меня по спине, вдоль позвоночника. Прижалась щекой к его щеке, слегка покусывая мочку уха. Максон тихонько зарычал, сжимая пальцы, оставляя следы на моей коже. Я сладко выдохнула, прогнувшись вперёд, чувствуя грудью его сердцебиение. Полотенце предательски спадало, оголяя спину, давая Максону больше простора для действия. Его пальцы на моих плечах, опускались всё ниже, вдоль позвоночника. — Ты замерзла, — шепчет Максон. — Ничего подобного. Он ухмыляется, проводя ладонью по моему обнажённому бедру. — Я же чувствую. Максон резко поднимается с кресла, поддерживая меня. Волосы падают вперёд, ему на лицо, я убираю непослушную прядь со лба, судорожно ища его губы. — Тебе надо погреться, — не перестаёт Максон, заходя в комнату со мной на руках. Он несёт меня к кровати, как-то небрежно роняя на нее. Я притягиваю его к себе за ворот футболки. — Мы оба знаем, что нужно сделать для этого. Максон нависает надо мной, одним движением руки избавившись от полотенца. Я краснею, поздно понимая, чего прошу, пытаюсь прикрыть обнажённую грудь руками, но парень берёт меня за запястья, поднимая ладони над головой, жадно целуя меня в шею. Я чувствую тепло его тела, желание в глазах и трепет моих губ. — Люси, закрой чёртовы шторы, — задыхаюсь я, глотая воздух, делая один вдох за другим. Я подаюсь вперёд и ощущаю, как Максон ослабляет хватку. Резко вырываю запястья, одной рукой зарывшись ему в волосы, сжимая их, пожалуй, слишком сильно. Другой тянусь к краю футболки, стягивая ее с парня. Максон выпрямляется, помогая закончить начатое. Я смотрю на его торс, проводя пальцами по кубикам пресса, опускаясь к поясу спортивных штанов. Максон, касаясь губами моей груди, поднимает меня за бёдра. Из моего горла вырывается сдавленный стон, один за другим; его это лишь дразнит, прибавляет азарта. Он касается кончиком языка моего живота, опускаясь ниже, преодолев пупок, всё так же безжалостно сжимая мои бёдра. Я прогибаюсь вперёд, ему навстречу, испытывая нестерпимую муку. Максон поднимает голову и, ухмыльнувшись, возвращается к моим приоткрытым губам, лаская их языком. Я сжимаю его плечи, ведя дрожащими пальцами вдоль спины, неожиданно для себя запуская руки ему в штаны. Максон замирает, с усмешкой выдыхая мне в губы. Он резко разрывает поцелуй, двигаясь к мочке уха, слегка посасывая ее. Его ладони ложатся на мои груди, легонько сжимая их; он касается языком моего соска, опустив вторую руку на талию. Следы останутся, это точно. Видимо, Максон так мне пытается отомстить. Прижимаю бёдра парня к своим, сквозь одежду чувствую, как он возбуждён. Я тоже на грани, забываю, как дышать, покусывая кожу на его шее. Максон издаёт непонятный рык, сладко мучая моё тело. Я стягиваю с его бедер треники вместе с бельём; всё так же держа руки на его ягодицах, медленно веду к бёдрам, изо всех сил впиваясь ногтями. Максон сжимается, вцепившись пальцами в предплечья, сковывая их. Моя грудь вздымается, он целует меня за ухом, путаясь в волосах, что-то выдыхая. — Я люблю тебя, — звуки из моего охрипшего горла складываются в слова, наполняя их отчаянным смыслом. Максон продолжает целовать меня, переплетая мои пальцы со своими. Он прижимает меня к кровати, вновь закинув ладони за голову. Одной рукой раздвигает мои бёдра, поглаживая ягодицы. Чувствую дыхание парня; всё тело немеет в его руках. — Если ты не хочешь… — выдыхает Максон. Вместо ответа я целую его — так, как никогда прежде. Всё, что мне сейчас нужно, — это он. С моих губ срывается сдавленный крик, я откидываю голову назад, чувствуя пульсацию во всём теле. Медленный толчок. Я открываю и закрываю рот, чувствуя, как к глазам подступают слёзы. Он что-то шепчет мне на ухо, я с трудом разбираю слова. — Америка… — Его дыхание в моих волосах, шепот вперемешку с болью и страхом. — Не останавливайся, — прошу я, буквально умоляю. Еще один толчок, уже намного сильнее и напористей. По щекам текут слёзы, я не могу дышать, словно лёгкие забиты водой. Он целует мои щёки, вытирая губами слёзы, оставляя на их месте поцелуи. Я прогибаюсь навстречу его бедрам, чувствуя, как парень набирает темп. Пальцы в кулаках, впиваются ногтями в кожу на ладонях. Я закусываю сухие губы, чувствую капельку крови на коже. Быстро слизываю ее, зажмуривая глаза. Максон отпускает мои запястья, медленно ведя к предплечьям, останавливаясь на шее. Его большой палец лежит у меня в ложбинке между ключицами, а губы путешествуют по моему лицу. Постепенно боль отступает на второй план; кажется, что я умерла в его руках, чувствуя, как мурашки пробежали по всему телу. Одной рукой он продолжает толкать мои бёдра, сжимая их, словно в тисках. Я двигаюсь ему навстречу, набирая темп. Он легонько сжимает шею. Мне и так нечем дышать — спасают только его поцелуи. Максон кусает мою нижнюю губу, будто выпивая кровь, которая сочится из нее. Он тихо стонет, выдыхая горячий воздух мне на щёки. Кожа пылает, волосы липнут ко лбу, как будто температура повысилась до максимальной отметки. Я больше не чувствую ничего, кроме желания, которое наполняет меня всю без остатка. Нет больше его, нет меня, есть только мы. Наши стоны сливаются воедино, заполняя комнату. Воздух дрожит от напряжения, которое повисло между нами. Я сдавленно выдыхаю, обмякая, когда Максон замирает. Чувствую, как приятное тепло разливается по всему телу. Максон падает рядом со мной, переводя дыхание. Я изо всех сил пододвигаюсь ближе, оказавшись в паутине его рук. Голова пульсирует, лёгкие фильтруют горячий воздух, словно обжигая всё изнутри. Я лежала, стараясь не шевелиться, даже порой забывая вздохнуть. Максон уткнулся лицом мне в шею, пытаясь перевести дыхание. Тихонько повернувшись, я обняла его за пояс, прижимаясь к груди. Сильные руки парня сомкнулись у меня на бёдрах, поглаживая изгиб талии. — Какая ты у меня худенькая, — улыбнулся он, нежно целуя в нос. Я положила палец ему на губы, еще сильнее зарывшись в объятия. Максон заботливо поцеловал моё плечо, ключицу, держа в руках, словно маленького птенца. — Поспи, — прошептал он. Я покачала головой. — Мне снятся кошмары. Он убрал прядь волос мне за ухо, выдохнув в мои приоткрытые губы: — Теперь я буду оберегать тебя от них. To be continued… P.s. Дорогие друзья, мне очень интересно ваше мнение о моей работе, будет приятно, если вы оставите комментарий) Всем добра