Самый лучший худший день

      Утро выдалось на удивление ясным, тёплым и безмятежным. Наверное, именно поэтому Мадара с таким удовольствием его проспал, пригревшись в любимой постели в лучах скромно заглядывающего в окно солнышка. Проснулся он лишь к полудню, чувствуя себя полностью обновлённым. Хороший сон поистине творил чудеса: великий и ужасный Учиха сейчас ощущал себя, наверное, самым счастливым человеком на земле.       Однако счастье длилось недолго.       Началось всё во время привычного утреннего душа, когда внезапно пропала горячая вода. Обласканная приятным теплом кожа вдруг подверглась беспощадной атаке потока ледяной воды. Но это – лишь полбеды. Мадара как раз собрался ополаскивать от шампуня полные пены волосы, а потому, едва не вскрикнув от неожиданно хлынувшего обжигающе холодного душа, сильно жмурился, и рычажок для выключения воды он искал вслепую, попутно снося на своём пути бутылочки с шампунями, гелями для душа и прочей ерундой. Но и это – лишь цветочки.       Мадара, почувствовав боль, распахнул глаза. Всё, что он успел увидеть, прежде чем ощутил в них мерзкое жжение от шампуня, - это большой, обильно кровоточащий порез на руке. Кажется, зацепил бритву…       Матерясь сквозь зубы, Мадара плюнул на чёртов душ и выскочил из ванны; схватил первое попавшееся под руку полотенце и начал остервенело вытирать лицо. Стерев с глаз все остатки жгучей пены, он наконец-то их открыл и смог по достоинству оценить причинённый собственными руками ущерб.       По ванной словно торнадо пронеслось. Полочки на кафельной стене опустели, прежде стоящие на них пластиковые бутылки лежали на дне ванны. Судя по тому, что душ был сорван и валялся там же, Мадара в пылу борьбы с холодной водой зацепил соединяющий его с краном шланг. Стены, скрывающая ванну шторка нежно-голубого цвета, потолок и пол – всё было залито водой. Картину довершали кое-где видневшиеся ещё не смытые следы крови.       Мадара медленно выключил воду, продолжавшую течь из извивающегося змеёй шланга. Он уже и позабыл, каким счастливым проснулся каких-то двадцать минут назад. Обречённо вздохнув, наспех перевязав порез на руке чистым носовым платком, натянул на ещё мокрое тело халат, замотал пенные волосы в полотенце и, взявшись за тряпку, принялся устранять последствия утреннего душа.       Вскоре ванной комнате был возвращён её первоначальный аккуратный вид, а крылатое утреннее настроение Мадары улетучилось окончательно. Повесив выжатую тряпку сушиться, он вымыл ледяной водой руки и ушёл восвояси.       Бойня в ванной разбудила голод. Оказавшись на кухне, Мадара заметил маленькую записочку на холодильнике. Аккуратно выведенные на ней иероглифы заставили его благодарно улыбнуться:       «Доедай рагу, ужинать будем твоими любимыми суши. Целую, Шио»       - Что бы я без тебя делал, ангел мой?..       Мадара в очередной раз понял, как сильно любит эту женщину. Он-то боялся, что сейчас сам будет себе готовить. Он! Самому себе! Даже подумать страшно!       Учиха вынул из холодильника кастрюльку с рагу и поставил ее на плиту, разогреваться. Сам же он направился в гостиную, где хранилась аптечка – порез на руке стоило обработать.       Поиск аптечки затянулся – её, как ни странно, не оказалось на обычном месте – на верхней полке шкафа. Мадара нашел ее лишь спустя пять минут в тумбе, стоящей рядом с диваном. Следующие пять минут он был занят обработкой своей раны…       От этого дела его отвлёк мерзкий запах, идущий из кухни.       Мадара с ужасом смотрел на превратившееся в чёрное месиво рагу, некогда такое аппетитное и желанное. Сомнений в том, что теперь оно абсолютно несъедобно, не оставалось: от его нового вида аппетит сам собой улетучивался, а от запаха слезились глаза. Осознание того, что отмывать ЭТО от кастрюли придётся ему, Мадаре, окончательно повергло легендарного в уныние.       Как назло, в холодильнике не было ничего дельного – как раз сегодня Шио после дежурства в больнице хотела пойти в магазин. Всё, что нашёл Мадара – это небольшой ломоть вчерашнего хлеба и вполне приличный кусок сыра. Ну, что ж, пришлось довольствоваться тем, что имелось. Он ведь шиноби, как-никак.       Меланхолично жуя нехитрый бутерброд и запивая его крепким чаем с сахаром, Мадара мысленно оценивал своё нынешнее положение. До возвращения Шио с работы оставались еще долгие пять часов. За это время несколько сбитый с толку голод наверняка вернётся. Горячую воду до сих пор не дали, волосы уже слиплись от оставшегося на них шампуня, да и ощущение скользких остатков геля для душа на теле не радовало. Мыться в ледяной воде было физически невозможно – Мадара вообще ненавидел холод. В итоге, он, недолго думая, решил ополоснуться в речушке, тянувшейся недалеко от Конохи. Хотя бы мерзкие ощущения скользкой пены, наконец, исчезнут!       Мадара решил не портить чистую одежду, вместо этого он сложил ее в рюкзак, после чего, одетый в один лишь халат и тапочки, исчез.       Легендарному Учихе было плевать на всё в этот момент: на то, что ясный летний день в самом разгаре, на то, что в любой миг сюда могли прийти люди, на то, что он сейчас стоит, абсолютно голый, по пояс в воде. Всё это ушло далеко на задний план, когда премерзкие ощущения скользкого тела и скребущих по спине волос, свалявшихся в сосульки, покинули его. В этот миг он вновь ощутил себя таким же счастливым, как утром…       …пока не услышал неподалёку от себя такое знакомое ржание.       Бровь резко дёрнулась, выдавая гнев, смешанный с некоторой долей пристыжённости: ну, скажите, сколько ты должен разбить чёртовых солонок, или сколько чёртовых чёрных кошек должны перебежать тебе дорогу, или что вообще должно произойти, чтобы тебя в таком месте и в такой ситуации обнаружил именно твой «заклятый друг»???       - Хватит ржать, Сенджу! – рыкнул Мадара, повернувшись к нарушителю его спокойствия и напустив на себя самый надменный и грозный вид, на который он – изрядно измученный за это утро – был сейчас способен.       Тот же, однако, словами друга не проникся, продолжая хохотать. Сам Сенджу выглядит, как всегда, бодрым и свежим, аж тошно. Мадара вышел на берег и стал торопливо натягивать на себя трусы.       - Прекращай уже. – устало протянул он спустя несколько минут.       Сейчас он был уже по пояс одет, кофту надевать не стал, чтобы мокрые волосы ее не намочили. К этому времени он закончил в красках пересказывать Хашираме свои злоключения до сего момента и выслушал дюжину беззлобных шуточек от друга. Тот лишь с дурашливой улыбкой потрепал волосы на затылке.       - Как же ты раньше жил без своей Шио, а, Мадара?       Учиха на это только пожимал плечами. Он и сам не понимал, как жил до встречи с любимой в своей квартире, сегодня столь внезапно на него ополчившейся.       - Ладно, не горюй. – с улыбкой сказал Хаширама. – Я знаю, что точно отвлечёт тебя. Ты и не заметишь, как время пролетит!       Мадара усмехнулся, поняв, к чему клонит Сенджу.       - Хорошо. Идём.       Тренировка с Хаширамой растянулась, как и всегда, на долгие часы. В пылу спаррингов и небольших состязаний Мадара напрочь позабыл про голод, сальные от не смытого шампуня волосы и время. Он вернулся домой лишь к шести часам вечера – совершенно измотанный, но вполне удовлетворённый, - и рухнул на диван, проваливаясь в приятную негу…       Он очнулся, едва услышав, как хлопнула входная дверь.       На пороге стояла Шио с большим пакетом в руке. Она приветливо улыбнулась любимому:       - Надеюсь, не скучал без меня?       Мадара мгновенно позабыл обо всех неприятностях. Он почти подлетел к Шио и, подхватив ее на руки, впился в её губы горячим поцелуем…       - Кстати, а что у тебя с волосами? – спросила Шио, делая глоток чая из своей кружки.       Мадара в это время был полностью увлечён поеданием вкуснейших инари суши, приготовленных руками его любимой. Однако, тем не менее, он оторвался от долгожданной еды и начал эпическое повествование о своём незадавшемся утре. Выслушав его, Шио сочувственно улыбнулась:       - Впредь дважды подумаю, прежде чем оставить тебя дома одного на целый день. Как ребёнок, честное слово.       На это великий и ужасный Учиха только дурашливо улыбнулся.       После ужина Шио убрала со стола и предложила Мадаре приготовить ему ванну.       - Так горячей воды же нет… - протянул он, идя в ванную комнату следом за любимой.       Та открыла кран, из которого через несколько секунд непонятных шумов полилась горячая вода, и удивлённо глянула на опешившего Учиху.       - Чёрт подери… Так не честно…       Наконец, все страдания Мадары за этот день были забыты. Он расслабленно вытянулся в ванне, полной горячей воды и душистой пены, от которой исходил аромат лаванды. Шио сидела рядом, на табуретке, и нежно массировала его голову. Её аккуратные пальчики, приятно перебирающие волосы и действующие на самые чувствительные точки, прогоняли всю усталость, весь негатив, наполняя тело приятной лёгкостью и чувством абсолютного умиротворения. То слегка надавливая, то поглаживая, они неторопливо проходили от лба Учихи к его затылку и обратно. Шио, глядя на расслабленное лицо любимого, не могла сдержать улыбку. Тот, казалось, скоро преспокойно уснёт. Она очень нежно поцеловала его в лоб:       - Не спи, котёнок… Тебе ещё нужно голову вымыть…       После ванны Мадара вновь почувствовал себя обновлённым, словно и не было этого кошмарного, полного разочарований утра. Шио высушила и бережно расчесала его чистые, шелковистые волосы, после чего молодая пара отправилась в спальню.       Больше всего на свете Мадара любил засыпать, положив голову на мерно вздымающуюся при дыхании грудь любимой, когда сама она, погружённая в чтение какой-нибудь книги, гладила его по щеке, перебирала пальчиками волосы, иногда накручивая длинные пряди на фаланги. В такие моменты Учиха снова и снова понимал, насколько счастлив он рядом с этой женщиной, ставшей для него чем-то большим, чем просто «любовь». Рядом с ней он переставал быть хладнокровным шиноби, за плечами которого лежало огромное количество поверженных врагов, он становился простым человеком, наслаждающимся искренней заботой и душевным теплом. Шио стала для него той самой «тихой гаванью», так необходимой его горячему сердцу.       И в этой гавани, отдалённой от любых проблем, он чувствовал себя абсолютно счастливым.       Пригревшись на груди любимой, Мадара начал засыпать. Уже почти погрузившись в сон, он с улыбкой пробормотал:       - Это самый лучший худший день в моей жизни…       Да, ради этого вечера стоило пережить такой безумный день.