Не теряйся больше

Впереди и сзади были пустоши. Если забрать на запад — топи. Пустоши, топи, холмы, равнины, ветра, типично западный тедасский климат. И среди всего этого безобразия — Имперский тракт белой гадюкой. Что-то в Фенрисовой жизни было слишком много всего имперского. Определённо, слишком. Не самого приметного коня впереди себя он завидел, услышал, почувствовал, казалось, за полмили. И едва удержался, чтобы не послать в галоп свою клячу, купленную некогда у какого-то деревенского дурачка за бесценок. Деревушка была орлейская, дурачок — тоже, а кобыла — ферелденской. Вот и продавал. Идиоты. Мог бы подумать или сказать: «Люди — идиоты», да вот в идиотизме эльфов, гномов и кунари Фенрис тоже не сомневался. В галоп он лошадь не послал, но всё же ускорился. Песчинка — лошадь досталась вместе с кличкой — умудрялась чувствовать его нетерпение, и пошла быстрее почти сама. Фенрис глубоко вдохнул. В конце концов, на этом коне через полмили может быть кто угодно. Абсолютно кто угодно. Да кого он обманывает. Вот и до рези в глазах знакомая красная верхушка посоха показалась. Фенрис догнал Хоука, поравнялся с ним и слегка натянул повод, приноравливаясь к шагу его лошади. Глядя между ушей Песчинки. Почему-то после без малого трёх лет разлуки просто посмотреть на Хоука, жадно глазеть ему в лицо, отмечая каждую новую морщину, каждый новый шрам, каждый новый седой волос прямо сейчас казалось неправильным. Хоук, похоже, ничуть не удивился. Ничего не сказал, даже не хмыкнул. И, судя по отсутствию ощущения взгляда, тоже на Фенриса не смотрел. Минут через десять Фенрис открыл рот: — Ещё раз так потеряешься — хоть из Тени достану. — И взгреешь? — Хоук ухмыльнулся, всё ещё не поворачивая головы. Фенрис коротко улыбнулся. — Буду гоняться за тобой по всему... месту, где мы в этот момент окажемся, размахивая мечом и крича, что «я говорил тебе — всё зло от магии». — Договорились. — Обращайся в любом случае. *** Получив письмо Варрика, Фенрис долго думать не стал. По счастливой случайности, он в это время был как раз в Орлее, недалеко от границы с Неваррой, и догнать следующего к Андерфелсу от Западного предела Хоука было проще простого. Вот он и догнал. Сколько времени они не виделись, Фенрис не считал. Не хотел ни удивляться тому, сколько выдержал без него, ни пугаться этой цифры. Но теперь, когда тихая радость от встречи улеглась и уступила место адреналину — по той же причине — отчаянно хотелось устроить привал, найти какую-нибудь придорожную таверну, да что угодно — лишь бы хоть коснуться Хоука. А лучше сразу раздеть, обязательно что-нибудь порвав, прикоснуться к каждому свежему шраму, посчитать количество новых, рыкнуть потому, что этих новых точно окажется ненормально много, и повалиться с ним куда-нибудь — на шкуры и мешки или на койку постоялого двора, плевать. И даже ничего дальше не делать какое-то время — просто ткнуться носом в грудь и дышать, наконец, им, а не просто воздухом, в котором так долго не хватало его запаха. Фенрис чувствовал взгляд Хоука, но сам старательно пялился прямо перед собой. Было у него подозрение, что сейчас они посмотрят друг на друга, и до привала или таверны уже не дотерпят, соскочат с лошадей прямо тут, посреди пустоши, и застрянут. Надолго. — Мы недалеко от Перендейла, — Хоук говорил напоказ ровно, и Фенрис не сдержал ухмылки: Хоуку тоже трудно было держать себя в руках. — Поблизости наверняка есть какая-нибудь деревенька, где можно заплатить за постой... Пауза повисла в воздухе, разбилась о всхрап Песчинки и заставила Фенриса ухмыляться ещё шире. — Не сомневаюсь, что деньги у тебя есть, — протянул он. — Как ты считаешь, нам стоит ехать быстрее? И всё-таки, не выдержав, повернул голову. Хоук смотрел на него, усмехаясь и блестя глазами. Бесконечно родная усмешка, бесконечно знакомый блеск. — Определённо, — выдохнул Хоук. Фенрис тихо рассмеялся и сжал коленями бока лошади. И очень скоро впереди стало можно различить печной дым. *** — Комнату, — без предисловий и лишних сантиментов бросил Хоук, швырнув на стойку горсть монет. — До утра. И позаботьтесь о лошадях. Привязаны во дворе. Фенрис маячил рядом. Близко-близко. Так близко, что желание коснуться своего возвратившегося бородатого дурня уже всерьёз начинало мешать. Хозяин таверны внимательно оглядел их обоих, сгрёб деньги и ухмыльнулся: — Остались только комнаты с одной кроватью. Скотина. — Да ещё лучше, — вызверился Хоук. Тоже скотина. Только скотина родная, привычная. Тёплая. Его. — Я жду. Хозяин ещё поухмылялся, но ключ всё-таки выдал. И, сволочь, пожелал «приятного отдыха». А Фенрису даже не захотелось его прибить. Не до того было. *** — Ну зачем ты туда полез? — выдохом в ямку между ключиц, стиснув плечи, прикипая спиной к его ладоням. — Ты забыл, что я лезу везде? — смешком в макушку, прижимая к себе, забывая контролировать дыхание. — Хоук, — беспорядочными поцелуями в грудь, хрипло, закрывая глаза, — Хоук, скотина, если ты сдохнешь, я не дам тебя ритуально сжечь, а взвалю твой труп на плечи и поеду в Неварру. Там есть некроманты. — Да ты что? — вплетая пальцы в волосы, заставляя запрокинуть голову, с кривой улыбкой. — Зачем? — Затем, — тихим стоном, — что после того, как твой труп поднимут, тебя останется только ещё раз убить. А именно этого мне в тот момент и захочется. — Изведёшься, — рваным выдохом в щёку, с коротким укусом, с довольной ухмылкой в ответ на почти беспомощный рык. — Лучше сразу сжечь. Пытаться искать остроумный ответ или стукнуть уже?.. Фенрис мотнул головой, привычно выбирая из двух третье, обхватил Хоука за плечи и резко откинулся на худую подушку, роняя его на себя, поймал искрящийся нетерпением взгляд и наконец поцеловал. Хотелось — пожёстче, может, даже укусить, чтоб знал, чтоб не смел больше так пропадать с горизонта — а получилось нежно, даже робко слегка, будто проверяя: как? Что позволишь?.. Нежность его, впрочем, растворилась в поцелуе куда быстрее, чем он бы хотел — Хоук ответил с напором, с привычной практически звериной яростью, прикусывая губы и вжимая Фенриса в себя всем телом. Скучал. Демонски скучал. Хоук прервал поцелуй, хрипло выдохнул Фенрису в рот и прижался лбом к его лбу. Под сердцем защемило от тепла и какого-то дурацкого ощущения бесконечной правильности происходящего, и чтобы не утонуть в этом, Фенрис распахнул глаза. Хоук глядел на него чуточку диковато, очень жадно и в той же степени — нежно. — Не теряйся больше, — прошептал Фенрис, не отворачиваясь, касаясь губами губ Хоука. От ощущений начинала кружиться голова, но он упрямо продолжал вжиматься в партнёра и так же упрямо не закрывал глаза. — Не теряйся. Никогда. Хоук тихо рассмеялся и лизнул его в щёку: — Ты ещё пожалеешь, что это вытребовал. Я тебя ещё так достану... Фенрис громко выдохнул и зажмурился, позволяя перевернуть себя на живот. Всё наконец-то было правильно.