Годовщина.

19 сентября... Обычный осенний день для всех, но не для меня. В этом году он выдался дождливым и пасмурным. Ветер сурово сметал с земли листья, что успели слететь с деревьев. Колыхал пожелтевшие кроны кленов под балконом, гнул тонкие стволы молодых и неокрепших берез, что росли у моего дома. Звонкие капли барабанили по подоконнику, стекали по стеклам окон. И если кому-то погода навевала печаль, то не мне. Мои мысли грели воспоминания, мое сердце трепетало сладострастным предчувствием. Ведь сегодня три года с того самого дня, как я стала твоей полностью. Я стала твоей женой. Тот день я помню ярко, словно это было вчера, я помню каждый момент, он запечатлен в моем мозгу навеки. С улыбкой всплывают картины слез радости, восторженных криков и опухших от поцелуев губ. Светящиеся счастьем глаза и сплетенные руки. И за эти три года я ни разу не пожалела о том, что тогда сказала «да». Мои мысли прерывает звонок в дверь. Поднимаюсь с кровати, сонная и растрепанная, сердце, как птица в клетке, трепыхается. Наверное, это ты? Пришел с подарком и с порога заключишь в объятия, осыпая поцелуями и лаской, как и всегда. Мчусь, чуть не снеся огромную вазу, что стоит в углу комнаты, подбегаю к двери и распахиваю... А там суровая женщина с кипой бумаг в руках насупилась и стреляет свирепым взглядом из-под старых квадратных очков. Я разочарованно вздыхаю. — Ну что, милочка, вы когда счетчик-то на газ поставите? — бубнит проклятая, а я слушаю да не слышу ее. Мысли-то далеко. Кое-как выпроваживаю сварливую тетку. Бегу в душ. Вымываюсь тщательно, натираюсь до лоска. Привожу себя в порядок, дергаясь от шорохов, боясь, что ты застанешь меня за приготовлениями... Не поленившись, накручиваю крупными локонами свои черные волосы. Наношу дымчатые тени в уголки глаз, а следом рисую тонкую игривую стрелку на каждом. Обильно крашу ресницы, румянами выделяю скулы, наношу на губы мерцающую помаду цвета искристого шампанского. Смотрюсь в зеркало с улыбкой — я весьма довольна результатом. Надеваю серьги, подаренные мне твоей матерью на нашей свадьбе. Цепочку с кулоном — твой подарок. Кружевное черное белье, ведь в прошлом году было красное, а до этого был беж. Я не люблю повторяться, я хочу удивить... Убираю следы своих приготовлений, застилаю чистые простыни, достаю свечи и благовония, нахожу подходящую музыку. Диск, что я купила... с мелодиями, полными эротизма и чувственности. Задергиваю плотные ночные шторы, чтобы в комнате стало темнее. И добиваюсь необходимого мне результата. Предвкушение пенится внутри, острое желание и любопытство плещутся в венах. В холодильнике шампанское и бисквитный торт, который ты так любишь. Легкий салат и закуски... Уже вечереет, я съела помаду на губах, а тебя все нет... Мое внутреннее «я» подтрунивает надо мной: «Он забыл». Для него наши годовщины не так важны. Он сейчас, вероятно, с друзьями или помогает матери в пустяках, которые она любит преподносить великими проблемами и требующими срочного решения дилеммами. Я же отмахиваюсь от самой себя, оправдываю его. Но червячок беспокойства грызет изнутри, точит меня беспощадно. Обида мягко накрывает пеленой, обволакивает, слезы уже спешат к моим глазам, а я стараюсь чаще моргать и прогонять навязчивые и не слишком приятные мысли. Я голодна, зла, расстроена и едва держусь, чтобы не позвонить и не обругать тебя. Кутаюсь в шелковый халат и укладываюсь на диван. Открываю шампанское и с горечью выпиваю почти залпом весь бокал разом. Газы щиплют в носу, сладкая горечь орошает горло. Не особо люблю его... От него болит голова, и я быстро пьянею. Где же ты??? Уже время ужина, а от тебя ни весточки. Я разочарована до глубины души, ты раньше никогда не заставлял меня столько ждать, не пропадал, но, вероятно, все бывает впервые. А может, ты с другой? Или вообще что-то случилось... Я грызу себя беспокойством, в голове куча мыслей, бессвязных, местами абсурдных, роется в голове. Я потихоньку схожу с ума. И что парадоксально, засыпаю... Тепло. Нежная ладонь скользит по моей щеке. Еще не до конца проснувшись, я чувствую твое дыхание на своих губах. Твой запах окутывает меня, его я узнаю из тысячи, нет, из миллионов. Ведь ты мой. Шлепок по ягодицам, я дергаюсь и открываю глаза. Встречаюсь с твоими аквамариновыми, светло-голубыми глазами, которые искрятся в тусклом свете свечей. Когда ты успел их зажечь? Я ведь чутко сплю... и не услышала? Небрежно толкаешь меня в плечо, это не больно, но и приятного мало, я пока слабо понимаю, чего ты хочешь. Лежу на спине, а ты плотоядно осматриваешь меня. Я дрожу, дрожу от взгляда, хищного, почти с маниакальным блеском. Пытаюсь отползти к спинке огромного дивана, но не выходит, ты дергаешь полы моего халата, грубо распахивая его. Удовлетворение в твоем взгляде, когда ты видишь мое белье, омывает меня волной гордости за себя и удовольствия, что я угадала то, что ты хотел. — Снимай, — спокойный строгий голос, и я повинуюсь, скидывая халат на пол. Предвкушение кувыркается, как игривый котенок, внутри, мои зелено-карие глаза прищурены, я жду... Проводишь руками по моей груди, ты ее любишь трогать, очень любишь. А мне нравится выражение удовольствия на твоем лице, ради него я сделаю что угодно. — Приподнимись, — еще один приказ отдается роем мурашек вдоль позвоночника. Щелчок — и мешающая часть туалета падает возле покоящегося халата. Соски обдает холодным воздухом в комнате, они вмиг твердеют. Тебе это нравится, я вижу, я знаю. Чувствую. Тянусь к тебе, но ты отбрасываешь мою руку. Быстрым движением стягиваешь с себя майку, а я открыто любуюсь твоей грудью. Без единого волоска... я знаю, какова она на ощупь: гладкая, горячая. Хочу пройтись по ней языком, царапать длинными ногтями и кусать до боли. Но ты не дашь. — Ты была очень плохой сегодня, — гортанный голос полный желания. Я ежусь, но это лишь игра. Открываю рот, но ты прикладываешь к моему лицу ладонь. Хорошо, я поняла, я молчу. Я — жертва, ты — охотник. Наклоняешься к моему лицу и рычишь, а это дико возбуждает. Шиплю, как кошка, в ответ и впиваюсь в твои губы, неистово, жадно. Я так скучала сегодня, я ждала тебя весь день, изнывала. Вкладываю все свои чувства в этот поцелуй, в котором мы сминаем губы друг друга до боли. Запускаю руку в копну твоих темно-каштановых волос, оттягиваю. Ты стонешь. Жгучее желание заполняет, горячит кровь. Ты отрываешься от меня. Встаешь и рывком переворачиваешь. Шлепок. Встаю на колени, упираясь локтями в мягкую поверхность дивана. Прогибаюсь, дразню. Тебя это всегда заводит... Двигаю соблазнительно попкой. Круговые томные движения, развожу шире бедра. Выгибаюсь как кошка, откидываю волосы на спину, те рассыпаются шелковистой волной. Ты удовлетворенно рычишь. Вжик. Снял джинсы? Наконец-то... Снова шлепок обжигает нежную, чуть покрасневшую кожу ягодиц, но мне нравится эта сладкая легкая боль. Это возбуждает. Срываешь с меня трусики, грубо, нетерпеливо. Они трещат в твоих руках. Клочок ткани падает на пол, а диван прогибается от веса твоего тела. — Шире, — хриплый шепот мне на ухо, я повинуюсь, разводя ноги как тебе нужно, прогибаюсь сильнее. Один резкий толчок — и ты во мне, одновременно с этим ты запускаешь руку в мои волосы и тянешь. М-м-м-м... Я не выдерживаю, с моих губ срывается стон удовольствия, подаюсь бедрами навстречу, вбирая тебя без остатка. — Как горячо и влажно, — шепчешь, целуя мои плечи, а я плавлюсь в твоих руках, таю от ощущения тебя во мне. Такого твердого, так идеально заполняющего. — Не томи, — срывается с губ. Я сама двигаюсь навстречу, безумно хочу тебя, настолько сильно, что все тело горит. В животе целое кострище, там тугой узел желания, страстного, горячего. Ты резко двигаешься, почти выйдя, а после медленно входишь весь. Я закрываю глаза, утопая в ощущениях, впиваюсь ногтями в обивку дивана. Сжимаю тебя внутри мышцами, хочу ощутить еще больше, обхватить еще туже. Твой стон как лучшая награда мне в ответ, и снова резкий рывок, нетерпеливый. Я двигаюсь с тобой, насколько ты мне позволяешь, держа в кулаке мои волосы. Разрядка так близка, все тело в сладостной истоме, тянусь рукой к пульсирующему клитору, но ты рычишь... значит, нельзя. Хочешь помучить меня? Услышать мои мольбы? Давишь на мою поясницу, и я, выпрямив ноги, ложусь на живот. Снова входишь, но под другим углом, невероятно. Я громко стону, кусая губы в кровь. Безумно люблю эту позу, этот угол проникновения. Резко входишь весь, после снова и снова. Удовольствие на грани, ты с каждым яростным ударом задеваешь шейку матки, это безумно приятно и слегка больно, но так сладко. Хочется вопить, сходя с ума от наслаждения, орать во все горло, но я сдерживаю себя. — Я накажу тебя, киса, если ты будешь сдерживаться, — снова шлепок вместе с горячим шепотом, я вскрикиваю и сжимаю резко твой твердый член внутри. Ты шипишь, и я прекрасно знаю, что это значит. Ты тоже плаваешь на грани, едва сдерживаешься, чтобы не кончить. Еще немного, всего пара твоих движений — и я получу головокружительный оргазм. Но ты резко выходишь под мой протестующий стон, переворачиваешь меня, раздвигаешь бедра, припадаешь ртом к моей промежности. Я охаю, втягиваешь клитор в рот и чуть задеваешь зубами, я выгибаюсь. Запускаю руку в твои волосы, притягиваю ближе. Твой язык яростно работает, подводя меня к краю, а я двигаю бедрами, как сумасшедшая, тебе навстречу. Пошлые, развратные звуки раздаются по комнате. Мои стоны оглушают нас обоих. Как же мне хорошо... Я начинаю дрожать все сильнее, меня уносит волной наслаждения. Сдавив твою голову ногами, я кончаю, а ты не останавливаешься, продолжаешь ласкать меня, пока я извиваюсь. Тяжело дышу, сердце, как бешеное, бьется о ребра. — Ох, сладкая, я хочу твой рот, безумно хочу, — просишь меня. Почти садишься на мою грудную клетку. Проводишь влажной от смазки головкой по моим губам, я раскрываю рот и впускаю тебя, жадно слизываю вязкие капли. Рычишь от удовольствия, а я чувствую, что возбуждаюсь снова. Вбираю глубоко в себя твой член. Протягиваю тебе свою руку, ты вылизываешь мои пальцы, я со стоном начинаю ласкать тебя все яростней. Провожу влажными от слюны пальцами по твоему горячему входу, медленно ввожу один палец, твои мышцы немного сопротивляются, но ты расслаблен. Я знаю, что тебя это возбуждает, я чувствую, как твой член стал тверже, очерчиваю язычком каждую выступившую на нем венку. Сжимаю губы и сосу головку, багровую, налившуюся кровью. Аккуратно ввожу второй палец в тебя. Я знаю, что немного неприятно сразу, но ты не возмущаешься, позволяешь. А это заводит еще сильнее. Ввожу их полностью в тебя, вместе с тем заглатываю весь член до самых яичек, это не совсем комфортно, но я знаю, что это безумно приятно, потому повторяю раз за разом. Нащупываю пальцами простату и мягко надавливаю, вырываю стон у тебя. Повторяю манипуляцию пальцами. Интенсивно работая ртом... Ты долго не выдерживаешь, и пряная, солоноватая сперма стекает по моему горлу. Проглатываю всю ее с удовольствием — я безумно люблю твой вкус, слизываю с головки драгоценные капельки, нежно погладив тебя напоследок, выпускаю. Убираю руку. — Я хочу кое-что попробовать, — предупреждаешь. И нет, ты не испугал меня, я удивлена. Наблюдаю, мне любопытно. Спускаешься с меня, разводишь мои бедра, облизав пальцы, вводишь в меня и начинаешь поглаживать переднюю стенку влагалища. Приятно, необычно... немного давящее ощущение. Я расслабляюсь, доверяюсь твоим рукам. Однако напряжение внутри меня нарастает с колоссальной мощью. Я начинаю покачивать бедрами в такт твоей руке, но ты прижимаешь меня второй рукой, чтобы я не двигалась. Твоя рука уже сводит с ума, ты все резче двигаешь ей и не взад-вперед, а вверх-вниз, притом лаская клитор большим пальцем. Это так остро и ново, что меня трясет от ощущений, этот водоворот невыносимо прекрасен. Я практически кричу от удовольствия, что так беспощадно разрывает меня. А ты двигаешь рукой все быстрее... еще, еще немного, ради всего святого, только не останавливайся, умоляю тебя мысленно. Я взрываюсь так ярко, остро, что перед глазами темнеет. Мое тело подрагивает от остатков ощущений, в ушах шумит, дыхание неровное. Так хорошо мне никогда не было. — Люблю тебя, безумно тебя люблю, — тихо шепчу, нет сил говорить громче, да я и двигаться не могу — тело просто не слушается. — С годовщиной, любимая, — твой хриплый шепот, и сладкий нежный поцелуй. Мои искусанные губы саднят, но я с любовью отвечаю тебе. — И тебя с годовщиной, малыш, — тепло улыбаюсь ему. — Спи, сладкая, люблю тебя, — гладишь меня, укрываешь и снимаешь серьги, после ложишься рядом и крепко прижимаешь к себе, а я, счастливая, засыпаю в твоих руках.