Странные праздники

Температура за окном поднялась до комфортных минус пяти, которые после морозов воспринимались настоящей оттепелью. Не было снегопада, солнца тоже - только равномерно серо-сизое небо и воздух - легкий, прозрачный и свежий. Вадим открыл форточку, и ветер ворвался в комнату, шелестя страницами забытой на кровати книги в мягкой обложке. Впервые за все время пребывания в домике Вадим курил в помещении, вдыхая дым и свежий запах зимнего леса, щурясь и подставляя лицо потоку прохладного воздуха. Глеб в своей комнате еще спал. Вадим по привычке проснулся рано, невесомо коснулся губами запястий брата и его растрепанных волос, потом ушел к себе. Достал из чемодана пачку сигарет с зажигалкой и распахнул окно. Глеб проснулся через два часа и первым делом заглянул в соседнюю спальню. Вещи Вадима уже были собраны, гитара в чехле и чемодан стояли в углу, белье с кровати было сброшено на пол. Спустившись вниз, Самойлов обнаружил брата на кухне. Чайник был горячим, и кубики сахара лежали в кружке поверх горки растворимого кофе. Глеб плеснул сверху кипятком, перемешал напиток и благосклонно поглядел на Вадима. Тот коротал время с телефоном за чтением новостей и групп в социальных сетях. Завтрак был более чем скромным: мясные консервы и спагетти. Остатки хлеба превратились в засохшие корочки, которые прельстили бы разве что зимних птиц. - Может, выпить на дорогу? - размышлял Глеб, взбалтывая остатки коньяка на донышке бутылки и нюхая половинку выжатого в чай лимона. - Без меня нет, - сказал Вадим, - А я за рулем. Оставь... пускай горничная заценит Хеннеси. - Ладно-ладно. Давай хотя бы по дороге где-нибудь нормально перекусим. Посуду свалили в мойку, мусор и пустую тару - в пакет на полу, стоящий рядом с заполненным кухонным ведром. Глеб окинул взглядом помещение, остался доволен относительной чистотой и с удовольствием потянулся. Тусклый свет из окна падал на его лицо. Мелкие морщинки на нем разгладились, кожа обрела здоровый цвет, исчезли отеки на веках; глаза стали прозрачными и светлыми. - Хорошо выглядишь, - просто сказал Вадим. - Отдохнул. Туры изнуряют... - Берег бы ты себя. - Отоспимся в гробу, - сказал Глеб. - Не обязательно же надрываться. Ты думал о том, что однажды не сможешь колесить в таком темпе? - Надеюсь, я до этого не доживу. Вадим вдохнул. Взял в руки два айфона, свой и брата, крутанул их на столе. - Нечто красивое и качественное... проработанное до мелочей, эксклюзивное и овеянное легендой... Продается дороже и ценится больше, чем... более простое и доступное, поставленное на поток. Ты согласен? - К чему ты это? - Редкие концерты “Агаты” могли бы обеспечить тебе безбедную жизнь. Избавить от изнуряющего графика и требований промоутеров. Глеб посмотрел на брата с упреком и сожалением. - Вадик, давай не будем портить наше хрупкое... перемирие... совместной работой. С одеждой Глеб особо не церемонился. Сменил легкие домашние штаны на джинсы, складывать ничего не стал - просто запихнул вещи в чемодан, прижал плотнее, застегнул замки. Собрал сигареты, зарядное устройство, подсунутую Вадимом книгу духовно-философского толка. Пластмассовые колесики громко стучали о деревянные ступени лестницы, когда Глеб волоком тащил чемодан вниз. Вадим на улице уже грел машину. Выхлопной газ с душно-сладким бензиновым запахом клубился в холодном воздухе. Черные силуэты елей по-прежнему обрамляли поляну, посреди которой бревенчатый домик оставался ждать новых гостей. Вадим деловито сложил все вещи в багажник. Глеб обошел еще раз участок, заглянул в окна, в баню, постоял задумчиво, докурил сигарету и погасил ее о снег. Вернулся в гостиную, еще раз окинул взглядом и ее. Камин остался заполненным золой и прогоревшими поленьями. Вымощенный плиткой пол вокруг - тоже засыпан золой и измазан черными следами угля, близ очага стояли мутные стаканы из-под коньяка. За диваном Глеб обнаружил шелковый шейный платок Вадима и сунул его в карман. - Ну чего, пойдем? - на пороге появился брат и, не разуваясь, как и Глеб, прошел в глубину гостиной. Глеб повернулся к нему, обнял, спрятав руки под расстегнутой курткой Вадима, положил подбородок на плечо. Свет не горел, и за окном не было солнца. Гостиная стояла погруженной в полумрак, только со стороны открытой двери пробивался серый дневной свет и веяло холодом. Вадим тоже обхватил руками брата в ответ, положив ладонь на его затылок. Минутная стрелка часов на стене медленно ползла, замеряя время их объятий. Дорога стелилась серым полотном посреди белых обочин и стройных стволов берез. Ни на один приличный ресторан по пути не стоило надеяться. Вадим остановил автомобиль возле окошка Макдоналдса, сделал заказ, протянул деньги. Перекусывали здесь же, на обочине, выключив двигатель. - Если я однажды предложу встретиться, ты согласишься? - спросил Вадим, нарушая молчание. - Соглашусь. Предлагай, - ответил Глеб, не отрывая взгляд от окна, - Что уж теперь. Только не проси меня реанимировать группу. - Хорошо, не буду. Мне главное, что мы... снова почувствовали друг друга. - В самых неожиданных местах, - заржал Глеб. Вадим с притворным негодованием ткнул его в плечо и тоже засмеялся. *** - Мы были с братом на базе отдыха во время новогодних каникул, - говорил Вадим в экран скайпа, и Наталия улыбнулась. Против воли он тоже улыбнулся и сразу покраснел, радуясь, что психолог не может его видеть. - Довольны ли вы поездкой? Удалось ли улучшить отношения? Как ваше настроение после праздников? - В целом доволен, и отношения улучшились. Но... слишком много “но”. Мы были будто в каком-то параллельном мире там. А как это отразится на реальном мире после возвращения... Предсказать нельзя. Надеюсь, все будет хорошо. Как вы и рекомендовали, мы особо не разговаривали, не выясняли там отношения. Просто... были... вместе. - Вы рассказывали о специфических чувствах, которые испытывали к брату. Вы хотите поговорить об этом сейчас? - Знаете, нет... Может, я и хотел бы, но не могу. Вы ведь уже наверняка догадались, кто я. И так слишком много лишнего было сказано. Но мне в некотором роде стало легче после этой поездки, это правда. Надеюсь, что брату тоже. - Каково его психическое состояние сейчас? - Да как и раньше. Ничего не изменилось после того, как с него сняли диагноз. Хотя я надеюсь, его это подбодрит и сделает более ответственным, что ли, более собранным. А вообще... Наверное, мы с ним оба тяжело больны. Но с этим уже ничего не поделаешь. - Вы обсуждали его возможную лекарственную зависимость? Вадим вдохнул. - Я не заметил, чтобы он сидел на чем-то. Но у него есть доступ к рецептурным препаратам - это факт. Остается только надеяться на его благоразумие. В которое я почему-то еще верю. Вот еще одно проявление моего безумия - он верит в чудеса, я верю в него. *** - Так знаете что еще? Вадим его на лыжах заставил ходить! - рассказывала Таня, сидя на репетиционной базе вместе с группой, готовящейся к первым выступлениям за пределами России. - И Глеб потянул себе сухожилия на обеих руках! Носит теперь эти штуки вместо браслетов... - девушка кивнула на Самойлова, прячущего запястья под эластичными фиксаторами. - Хорошо еще, что не ноги, у него же два перелома было. Я, конечно, рада, что вы помирились, но это перебор, ты ведь со школы лыжные палки не держал. - Верно, - подтвердил Глеб, - Расскажи еще, как он меня в снег башкой окунул, притворяясь, что упал и не может подняться. - И правда, хорошо, что помирились. - Сказал Бекрев, - А могли бы просто убить там друг друга! Повезло. Чем еще занимались, кроме лыж? - Не твое дело, Костя, - улыбался Глеб. - А возьмете меня клавишником, если снова воссоединитесь? А Снейка барабанщиком, не? - Костя, уймись! - натянуто улыбнулся Хакимов. - Радченко тоже надо взять, пусть зрители думают, что Самойловых стало трое, - продолжал рассуждать Константин. - Да не будет никакого воссоединения, придурки! - сказал Глеб, - Пять лет Матрице, полет нормальный, продолжаем в том же духе. - Да ладно, не говори, что он не поднимал эту тему! - сказал Снейк, - И не заманивал тебя богатством и славой, и полцарства в придачу. - Заманивал. Называл мертвой принцессой, обещал быть верным псом. Хакимов, Аркадин и Бекрев согнулись от смеха, причем у Кости отчего-то сильно покраснели щеки. - Нельзя недооценивать силу убеждения Вадима Рудольфыча, - продолжал Снейк, - Ностальгические бабки ты все-таки инвестировал по его совету. - Я сам это решил! - сказал Глеб, - И вообще, Дима, лезть в чужой кошелек некрасиво. - К тому же Глеб должен думать о будущем! - встряла Татьяна. - Я молчу, - сказал Снейк, - Только когда твой кошелек был пустой, ты всякому встречному предлагал туда заглянуть. - Хватит-хватит, - замахал руками Костя, - Бабки зло. Давайте лучше еще по пиву! *** Снег превращался в ручьи, стекал вперемешку с грязными кристаллами соли по московским тротуарам. Холодным, неуютным и серым было все: асфальт, небо, лёд и дома. Но уже пахло весной - прохожие меняли пуховики на пальто и забывали надевать шапки. Глеб ступал тяжелыми ботинками на платформе прямо по лужам. На носках ботинок виднелись трещины от беспощадных реагентов - врага номер один для гололеда и кожаной обуви москвичей. Вадим шел рядом, стараясь по возможности обходить воду и грязь. - Ближе не припарковаться, не? - ворчал Глеб. - Ходить полезно, - в тон ему отвечал Вадим. Машина ждала прямо напротив информационного столбика, сообщающего о высоких ценах на парковку этом районе города. Вадим нажал на брелок с ключом, автомобиль издал короткий высокий звук, щелкнули замки. - Забирайся, - предложил старший Самойлов, открывая дверцу переднего сиденья перед братом. Глеб вздохнул, улыбнулся чему-то про себя и уселся внутрь. Заработал мотор, скользнули туда и обратно по стеклу дворники. Автомобиль, рассекая воду вдоль тротуаров, вырулил на середину дороги и, мигнув на прощание фарами, скрылся за поворотом.