Забавная мифология 3. Троллиада и Идиссея

      Долгий пир предсказуемо закончился долгим и крепким сном. Зевс в оном участия не принимал, поскольку, натурально, пытался сесть в позу Мыслителя. Вариации «Сытый и подгулявший Мыслитель», «Мыслитель слегка кривится набок», «Мыслитель не понимает, кого ж там надо губить» плавно перетекали одна в одну, на подходе была финальная стадия «Мыслитель, распластавшийся в позе упавшего пингвина». Но тут Громовержец увидел Гипноса, который парил неподалеку и явно уже придумывал постфинальную стадию «Мыслитель в позе зародыша, умилительно сосущий палец во сне»). Идея сложилась.       Бог сна получил в меру четкие и почти что трезвые указания по части:       - лететь к предводителю греков Агамемнону;       - притвориться не собой. И не Громовержцем тоже;       - «Ну вот представь себе, что я – Гера, и я уговорила богов не помогать троянцам» (Зевса смерили опасливым взглядом);       - сообщить, что по этому случаю Трою ждет досрочная гибель, так что шнелль, шнелль, атаковать, эллины!       Нужно отдать должное богу сна – он явился Агамемнону не в виде своего брата-близнеца, а в виде старца Нестора. И выражался крайне красноречиво («Троя – гидра, вы – Геракл, Троя – Танат, вы – Геракл! Троя – грелка, вы… а, ладно, всё равно Геракл!).       Впечатлившийся красноречием Агамемнон прямо с утра рванул воодушевлять вождей. И таки воодушевил и склонил всех, даже Нестора, который справедливо интересовался, что ж он там делает во снах у царя царей. Оставалось воодушевить солдат, чем Агамемнон и решил заняться сам, потому что «я тут черной риторике учился, знаю очень хороший прием «от противного»».       Черная риторика сработала точно и гадко, как часовой механизм бомбы:       - Ну что, ребята, война как-то не очень идет? – надрывно вопросил Агамемнон.       - Гм, - подтвердило войско эллинов.       - Ахилла нет, опять же, все такое… - продолжил Агамемнон, готовясь жечь глаголом.       - Гм, - душевно поддержала аудитория.       - Ну так и поехали домой, а? – коварно вопросил Агамемнон и набрал воздуха в грудь, дабы воодушевлять.       - А что, так вообще можно было?! – резонно вопросила черствая аудитория и рванула на корабли на второй космической.       Через минуту над площадью осталась висеть густая пыль, ближе к кораблям слышались громкие призывы к пацифизму и «Начальник сказал – значит, можно!»       Несбывшийся оратор бормотал, что вот, был же сон, и вообще, он же учился черной риторике, и прием такой хороший…       Вожди, которых только что мотивировали на атаку, безмолвно фигели. Похоже было на то, что корабли уйдут на Элладу без них.       И это еще в сравнение не шло с реакцией похмельных олимпийцев, которые были разбужены криками эллин и обнаружили, что любимый сериал закрывается в связи с спешным отплытием статистов домой.       Дальше запустилась сложная цепочка «Гера-Афина-Одиссей» (промежуточными звеньями цепочки служили выписанные мотивирующие пенделя). Ощутив на себе мощь божественного внушения, Одиссей понесся в толпу – и все вострепетали, почувствовав, что сейчас-то и начнется настоящее ораторское искусство.       Таки оно и началось.       - А ну-ка, Агамемнон, дай-ка мне жезл верховной власти.       - Ты будешь произносить с ним речи, о Хитромудрый?!       - Ну, вроде как почти, - сказал Одиссей, с размаху ушатав по голове жезлом кого-то из тех, кто собирался отплывать. Пока вожди переваривали такое нецелевое использование жезла и приходили к выводу, что таки да, это во всех смыслах весомый аргумент, Одиссей привычно перешел в состояние «античный Кашпировский», и через какое-то время дубинка плюс красноречие творили чудеса:       - Неужели – хрясь! – вы оставите – бдыщ! – богатые трофеи – шмяк! – да троянцы – блямс! – над вами смеются – скирдыщ! – да герои вы или нет – бадабумс!       Под градом аргументов народные массы как-то растеряли пацифизм и вернулись на народное собрание с шишками и готовностью творить героическое, и вообще, все, убедил-убедил, успокойте же его кто-нибудь, пожалуйста…       Пока Одиссей остановился, чтобы отдышаться, из рядов не убежденных аргументами пацифистов выдвинулся некий Терсит. Который упорно продолжал обозначать, куда господа вожди могут пристроить свои трофеи и что сделать с Еленой (а в принципе, можно и наоборот).       Терсит дошел в своем «вам оно надо – вы и воюйте» до кульминации, когда обнаружил, что перед ним стоит отдохнувший Одиссей (и поигрывает основным аргументом).       Ответная речь царя Итаки была краткой, но эффективной.       - Да если ты, тварь дрожащая, еще вякнешь на нашего Агамемнона, то не будь я папа Телемаха, если я тебя не схвачу (Терсит бледнеет), не раздею донага (Терсит уже готов прямо сейчас брать Трою) не изобью (уже в принципе все готовы брать Трою) и не прогоню в таком виде до кораблей!       Вздох облегчения. Громкий «бздыщ!» по спине Терсита скипетром – просто так, для профилактики. Сдержанные рыдания Агамемнона, когда тот понял, что такой ораторский уровень попросту недостижим.       После чего Одиссей заявил, что «Ну вот, а теперь я скажу речь» и таки сказал, и даже рядом с ним якобы стояла помогавшая ему богиня Афина (надо думать, с опаской косившаяся на скипетр, а то кто их знает, этих ораторов).       В конце концов войска преисполнились воинственного пыла и рванули крушить троянцев, ибо «Да в принципе, они же все нормальные ребята… после Одиссея». ______________________________________________________ Античный форум: Зевс: А вообще, нормальный такой способ доносить свою мысль… Арес: Народ, никто не знает, куда можно переехать с Олимпа? Афина: На самом деле, каждый оратор сам подбирает то, что обеспечивает эффективность выступления. У меня, например – мудрость… Афродита: Красота. Гера: Громкость. Гермес: Подкуп. Аид: Выражение лица. Дионис: Ик? Гипнос: А у меня, например, брат. Так он сам по себе – аргумент…