Забавная мифология 3. Троллиада и Идиссея

      Ну, и вот теперь, зная — как греки плыли к Трое и как они эту Трою брали — мы можем во всей полноте и со всем смаком вообразить — КАК эллины потом возвращались назад. И как их принимали любящие супруги, которым было сказано: «Ну, я тут отлучусь другу помочь на войну».       Для начала герои по свежеустановленной традиции решили принести человеческую жертву перед началом миссии. В роли троянской Ифигении выступила царевна Поликсена. Которую срочно затребовал к себе в жены Ахилл. Которому так хотелось жениться, что он явился тенью из подземного мира и начал напоминать, что, мол, кой-кто за вас положил на алтарь свою пятку, и вообще, мне тут невеста обещана, а то общество только Патрокла в Элизиуме как-то уже и не в кайф. Агамемнон было попробовал заартачиться и невесту не отдать, но Одиссей деликатно напомнил, что было уже с жертвой, проходили — помнишь, чем кончилось? И да, было уже, ссорились с Ахиллом из-за девушки — так вот, тогда Ахилл был еще живым, а теперь нет. Ну и нужен кому-то такой вариант античного Каспера? Вообразив тень Ахилла, днями напролет горько стенающую над своей пяткой, Агамемнон быстренько согласился на обряд. Была слабая надежда на божественное вмешательство, но на этот раз Артемида своими ланями разбрасываться по алтарям не спешила, и как-то так вышло, что Поликсену в прямом смысле принесли на алтарь брачной жизни.       Сразу же вслед за этим герои смачно переругались между собой на тему — когда именно плыть и сколько жертв каким богам приносить. В результате этого разделились на несколько отдельных геройских косяков и расплылись в разное время и с разной результативностью.       Успешно заплыв завершили Диомед, Нестор и Неоптолем. Последние к тому же продолжали потом вполне успешно царствовать. Правда, есть сведения о том, что Афродита, которую Диомед ранил в бою, коварно зашла с тыла, в смысле со стороны супруги героя. Диомед, вернувшись, и ощупав развесистые рога, поступил как мужчина: сказал «Тьфу на тебя, неверная!», обозначил, кем считает жену, хлопнул дверью и уплыл с трофеями в Италию.       Агамемнон и его спутники совершили заплыв быстро, но с потерями. Потому что на Агамемнона и Аякса гневалась Афина, которая и наслала на корабли бурю. В буре кораблю Аякса не повезло, а самому Аяксу повезло: Посейдон на него не гневался, а потому милостиво выбросил его волнами на какую-то скалу. Но Аякс тут же стал куражиться и хвастаться, что вот какой он непотопляемый, и никакие боги ему нипочем.       «Сейчас мы посмотрим, что у нас там не тонет», — сказал Посейдон, поплевал на трезубец… и Аякс отправился читать лекции об исключительной непотопляемости кефалям, крабам и античному Ктулху.       А Агамемнон все-таки из бури выплыл. И приплыл к себе в Микены. И сказал, что должен он принять ва-а-анну и выпить чашечку чего-нибудь крепкого и античного. И принял ванну. А на выходе из ванны его ждала с доброй улыбкой жена Клитемнестра, которая предложила мужу ролевую игру на тему «ты — старушка, я — Раскольников». Но это уже совсем другая история…       Долго и с приключениями плавал Менелай, которому нечего было спешить к любимой жене, поскольку любимую жену он дальновидно прихватил из Трои с собой. По пути Менелай попадал в бури, Египет и приключения, местами даже в приятные: так, Елене какая-то добрая женщина подарила чудесное лекарство, которое, если принимать его в вине, заставляло забывать любое горе. И плаванье как-то сразу заиграло другими красками (Что? Кто пьет? Просто все лечатся и горе забывают).       Плохое, правда, тоже случалось — например, на острове Фарос Менелаю со товарищи пришлось двадцать дней ждать попутного ветра. А ветер все не дул, а кушать хотелось все сильнее. Но тут из волн выплыла богиня Идофея и предложила поохотиться на ее отца, старца Протея. Нет, не с целью съесть, с целью узнать волю богов. Вот только Протей, как бы это, страдает обостренной паранойей, потому доверяет исключительно тюленям. Так что форма маскировки выбрана и пересмотру не подлежит. «Да и ладно, — молвил Менелай, — я уже был внутри коня, и вообще, у меня есть лекарство в вине, от которого забываешь горе».       Так что храбрые эллины торжественно приняли из рук у богини четыре тюленьих шкуры и отправились изображать ластоногих млекопитающих. Менелай, правда, обмолвился, что шкуры, кажется, второй свежести — и тут же об этом пожалел.  — Прищепок на нос не завезли, но могу натыкать вам в нос амброзии! — бодро гаркнула Идофея, действительно натыкала грекам в носы амброзии и убыла восвояси.        Менелай и три спутника остались лежать на берегу и хмуро шевелить ластами. И в результате высокохудожественной и тонкой актерской игры были таки приняты приплывшим Протеем за тюленей.        Дальше разыгрались картины в духе Голливудских сиквелов: «Загорающий морской бог и четыре крадущихся к нему тюленя», «Морской бог и бешеные тюлени в прыжке», «Тюлени-коммандос вяжут морского бога-оборотня», «Лев, пантера, кабан, змея и дерево против отчаянных тюленей». В конце концов Протей был заборот бодрыми тюленями, и тут-то Менелай задал ему коронный вопрос: кому же приносить жертву, чтобы нормально доплыть домой?        — Ты чо, тюлень?! — резонно ответил на это старец. — Приноси всем и побольше!       — Мне нужно лекарство, — подумал вслух Менелай, вспомнив развесистый пантеон Олимпа. — И побольше запивки для лекарства.        А потом Менелай принес всем и побольше и благополучно доплыл с Еленой домой. И больше надолго не отлучался, чутко проверяя наличие возможных парисов в шкафах и под кроватями. ________________________ Античный форум Нестор: Отплавался за четыре дня. Диомед: Отплавался за четыре дня, поплыл подальше от жены. Агамемнон: Ну, почему я не поплыл подальше от жены?! Аякс: Отплавался. Менелай: Плавал семь лет, побыл тюленем напоследок. Одиссей: Пф, сосунки!