Хеллуиновские неожиданности

Вечер опустился на дома, давая сигнал жителям. Пора. И они, улыбаясь, стали собираться, надевать свои праздничные костюмы, красить лица и подшучивать друг над другом. А все потому, что сегодняшний вечер обещал огромную долю веселья всем, кто не поленится выйти из дома. Сегодня была ночь Хеллоуина. Страны так же, как и все остальные люди, подготавливались к этому празднику с особым азартом. И общепринятое мнение о том, что в эту ночь на промысел выходят только дети, на них не действовало, так как никто не мог помешать им радоваться редким праздникам, которые сводят всех в одно место. Что объединяет в этот вечер все страны, заставляя забыть прочие обиды и неприязни? Конечно же, халявные сладости! Поэтому Феликс, покрутившись долгое время перед большим зеркалом у себя в комнате, выбирая себе наряд, и наконец выскочив из дома, сразу направился за другом. Его терпению приходил конец, так как маячившие на горизонте вкусняшки не давали ему покоя. После некоторого времени, которое занял спор с Торисом, его убеждение и жалобные просьбы, приятели все-таки вышли на улицу. Лоринайтис был обижен на весь свет, так как из всевозможных существующих на свете костюмов он вынужден был выбрать костюм медведя. Ведь заявившийся не вовремя капризный Лукашевич кинул ему первый попавшийся и заставил одеться, с криками, что они уже опаздывают и что все конфеты разберут без них. Что оставалось бедному брюнету? Именно поэтому сейчас он шел по улице с печальным лицом, выслушивая радостную болтовню друга. Но по мере продвижения вперед, улыбка самопроизвольно появлялась на его губах, так как Торис по натуре был отходчив, а на Феликса он вообще не мог обижаться. — Сегодня Хеллоуин, и мы, типа, будем клянчить у людей конфеты, так? Ну, разве не круто? — повернувшись, весело спросил он. И только в этот момент Лоринайтис обратил внимание на костюм друга. Пребывая в шоке, он пару секунд не понимал, чего от него ждут. — Д-да, что-то вроде того… — мысли лихорадочно пробегали в голове. Мне лучше не спрашивать, почему Польша оделся как девушка. Да, пусть так и будет. Привыкший к странностям своего друга, парень все-таки был удивлен этой одеждой. И пока он раздумывал, сказать что-то по этому поводу или промолчать, они уже подошли к первому дому. Оптимистично настроенный Феликс уже поднес руку к звонку. — Ну-с, приступим! Нас обязательно одарят конфетами! — прозвенела короткая трель. И пока хозяин шел к двери, Торис все же успел высказать свои опасения. — Я в этом деле первый раз, так что мне как-то не по себе, — улыбнувшись, Лукашевич уже собирался посмеяться над впечатлительным другом, и успокоить его словами о том, что все пройдет супер круто, как открылась дверь. В оглушительно резкой тишине был отчетливо слышен немного устрашающий смех. За дверью была смоляная темень, из которой на них выглядывало улыбающееся лицо России. Его улыбка, взгляд, смех и темнота — все сложилось в единый коктейль, который заставил похолодеть двух друзей и замереть на месте. Первым опомнился Феликс. — Тотальный нам, брат, пиздец… — тихо проговорил он так, чтобы все услышали. Но, видимо, на более громкий голос он был не способен в своем шоковом состоянии. Однако, даже то, что он заговорил, было очень удивительно для Ториса, а следующий возглас вообще заставил вздрогнуть и действовать согласно инстинкту самосохранения. — Бежим!!! — завопил Лукашевич и дал деру от ужасающе страшной двери. В считанные секунды друзей и след простыл, а Россия открыл дверь до конца. Его лицо было специально выбелено, а темный шарф дополнял костюм прошлых лет: то ли барина, то ли вельможи. Иначе как можно было объяснить огромное количество светлых и темных тонов, обилие рюшек, пуговиц и бахромы? Хотя, если бы тут присутствовал Джонс, он бы с недолгими раздумьями обозвал бы Ивана сумасшедшим Шляпником без шляпы, за что бы и огреб красивым фарфоровым чайником по голове. Но Альфреда на данный момент здесь не наблюдалось, к сожалению или к счастью. Он наверняка также ходил по домам и выпрашивал конфеты, принарядившись по случаю. А так как ошарашенному и немного обиженному Брагинскому было не на кого выплеснуть свое негодование по поводу неоцененного костюма, он, мило улыбнувшись, направился вслед за так бессовестно сбежавшими от него странами, сетуя по пути на их необразованность. Ведь он так старался, готовился, создавал необходимый антураж, но… видимо, перестарался. Тем временем друзья, устав бежать, свернули в какой-то переулок. Он оказался тупиком, промежутком между домами, загороженным кирпичной стеной. Но приятели и не думали протестовать. Торис прислонился спиной к холодной кладке, облегченно выдыхая. Закрыв глаза, он пытался восстановить дыхание, сбитое от длительного бега, но это ему не дали сделать, так как приковылявший следом Феликс обессилено упал на него, выбивая дыхание из груди. Пару раз вздохнув в унисон с парнем, брюнет удивленно взглянул на своего друга, который вдруг неожиданно зашелся в смехе. — Эй, ты чего? — осторожно спросил он. Но Лукашевич не мог ему ответить, так как продолжал смеяться, прожигая горячим дыханием костюм медведя на груди. — Как мы тотально от него сбежали, а! Он даже не ожидал. — Поль, успокойся, — тихо проговорил Лоринайтис, все же улыбаясь легкомысленным словам и гладя друга по светлым волосам. Тот вдруг замер и перестал смеяться. Осторожно отстранившись, он заглянул в глаза Торису, и про себя порадовался, что темнота скрывает румянец на щеках. — Лиит, а я говорил тебе, что у тебя очень красивый костюм? — протянул он таким странным голосом, что брюнету было бы впору насторожиться, но он ничего не заметил и ответил в своем стиле. И хотя обычно говорить то, что придет на ум, было больше присуще Феликсу, в этот раз парень неосознанно поступил так же, не понимая, что от него ждут совершенно другого ответа. — Конечно. Ты ведь сам его выбрал, аргументируя это классностью, — Лукашевич слабо улыбнулся и положил руки на плечи друга. — Вот видишь, как я для тебя стараюсь, — выслушав эту реплику, Торис словно оцепенел. Взгляд его был направлен куда-то вдаль. И блондин, обиженно надув губы, помахал несколько раз рукой перед лицом парня. Но он не отмирал. Тогда пришлось прибегнуть к тяжелой артиллерии. Феликс потряс приятеля из стороны в сторону, — ну ты, типа, чего? — Поль… — Ура! Ты вернулся на землю. Как… — Поль, там… — Ну, что ты заладил? Что там? — в этот момент Феликс обернулся и от страха округлил глаза, — святые пони! — Россия стоял уже в паре шагов от них. Самопроизвольно отскочив в сторону, Лукашевич подвернул ногу, так как прыгать на каблуках немного неудобно, особенно когда ты не привык на них ходить. — Да что же! — снова раздосадовано воскликнул он, когда почувствовал, что оцарапал локоть о бетонную стену. Однако, когда блондин обернулся чтобы хоть как-то отреагировать на ситуацию, Торис уже качался, перевешенный через плечо Ивана, который методично уходил вдаль, насвистывая какой-то веселый мотивчик. Лоринайтис выглядел не столько ошарашенным, хотя страха в его взгляде не убавилось, сколько взволнованным за своего друга, но на этот раз он не кричал, боясь, что Брагинский захватит еще и Феликса. Раздосадованный Лукашевич, уже наученный горьким опытом, топнул ногой, прокрутив в своей голове похожий инцидент, отличающийся только тем, что прошлый раз он продурачился, пока Россия уносил на плече Ториса, а после был лишен возможности видеть его долгое время. Второй раз он не допустит такой ошибки. Поэтому фыркнув и поправив прическу, он поспешил вслед за удаляющейся парой, звонко стуча каблуками по асфальту. Когда блондин их нагнал, то запал уже немного поугас, и некоторое время он просто шел позади Ивана, наблюдая умоляющий взгляд Лоринайтиса. — Дурак, что ты делаешь? Убегай по добру, по здорову, — шепотом просил Торис. Но если в голову Феликсу что-то взбрело, то эту мысль не способен выбить даже его друг, и брюнет это давно усвоил. А услышав эту просьбу, упрямый парень вновь набрался решимости и забежал вперед Брагинского, который шел вперед с невозмутимым видом, словно и не замечал преследующего их хвостика. — Пан Россия, не могли бы вы отпустить Ториса? Мы, типа, сами можем идти! — он смело взглянул в лицо улыбающемуся мужчине. Тот остановился и задумчиво посмотрел на Лукашевича. — Тогда вы идете ко мне в гости, — парень неуверенно кивнул, и рядом с ним на земле тут же оказался шокированный Лоринайтис. Обрадованный Феликс повис на друге, весело щебеча что-то ему на ухо, но был одернут вечно серьезным брюнетом. Поймав дружелюбно устрашающий взгляд Ивана, Лукашевич кивнул и, схватив приятеля за руку, поспешил домой к гостеприимному хозяину. Дверь вновь отворилась, открывая пугающую темноту. Только теперь бежать от нее было некуда, потому что владелец этого дома был не внутри, а снаружи, прямо за их спинами. Обернувшись на пороге, Феликс жалобно посмотрел на Брагинского. — А нам, типа, обязательно туда идти? — и увидев в его взгляде молчаливый ответ, обреченно вздохнул и шагнул внутрь. Одно радовало испуганного парня - его ладонь сжимал Торис, находившийся где-то рядом в этой плотной темноте. Но потом дверь за ними затворилась, и в прихожей зажегся свет. Миллионы свечей освещали пугающий хеллоуиновский антураж. Хозяин обошел замеревших гостей, испуганно жавшихся друг к другу, и направился куда-то внутрь дома, наверное, в гостиную. Когда глаза привыкли к необычному свету, Лукашевич разглядел, что ничего устрашающего вокруг нет, и успокоился. Легкомысленно отпустив руку друга, он важно прошествовал вслед за Россией, не оставляя Торису никакого выбора. Не стоять же ему одному в прихожей, в конце концов. Когда Лоринайтис появился в гостиной, Феликс уже сидел на диване, уплетая свои любимые сладости, а Брагинский с дружелюбной улыбкой разливал им чай. Покосившись на злобно скалящиеся тыквы, брюнет осторожно присел в кресло напротив своего приятеля, и, взглянув на Россию, взял в руки чашку чая. Пару минут прошли в молчании, от которого, похоже, неуютно было только Торису. Он, пожив долгое время в этом доме, уже знал все привычки своего бывшего босса и относился с подозрением к этому любезному приглашению. — Что же, я рад, ребята, что вы зашли ко мне на чай. В любой другой день я бы с удовольствием поболтал с вами, но сегодня, боюсь, не получится. Мне бы тоже хотелось ощутить всю силу этого веселого праздника. Поэтому я оставляю вас за хозяев этого дома, пока я буду ходить и собирать конфеты. Идет? — радостно спросил он, весь светясь от счастья. Видимо, эта идея доставляла ему небывалое удовольствие. — Литва, ты будешь за главного. И если что, раздавай всем приходящим конфеты. Заодно проследи, чтобы Польша их всех не съел. Удачи вам! — Тотального вам веселья, пан Россия! — отозвался из своей горы фантиков Лукашевич, и, подмигнув хозяину дома, вновь переключил свое внимание на сладости. Торис вздохнул и согласно кивнул. Но, похоже, Россия и не ждал от него отказа, так как уже скрылся за дверью. — Поль, мы же, это, можем сбежать, — несмело предложил Лоринайтис, неуверенный, что его вообще услышат, через громкое шуршание конфетных оберток. Но он оказался не прав. — А зачем? Мне, типа, и здесь хорошо. Тут есть все, что мне надо, - и, отправив в рот еще одну конфету, Феликс вдруг, скинул фантики на пол и посмотрел хитрым взглядом на своего друга, — к тому же я всегда хотел посмотреть на дом России изнутри. — Что? Неет! — возмущенно запротестовал Торис, когда до него дошел смысл сказанного. Услышав возмущение, парень остановился на начале лестницы и обиженно насупился. — Ну, если тебе так хочется, ты можешь оставаться здесь, а я пошел, — Феликс чуть не подпрыгивал от предвкушения. Перед его мысленным взором рисовались таинственные переходы, лабиринты и чудовища в каждом углу. Богатое воображение любезно подсовывало ему увлекательные картины, пока он поднимался по лестнице. А остановившись в пролете, немного испугавшись темноты, Лукашевич спроецировал в голове прекрасную идею. Хитро улыбаясь, он почти на цыпочках забрался на второй этаж, уже не замечая отсутствие света. Свернув в первый поворот, он забрался в комнату, включил там свет и осмотрелся. Это была еще одна мини гостиная, видимо, рассчитанная только на хозяина - уютное помещение, диванчик и телевизор — вот все, что привлекло внимание любопытных глаз. Выбежав в коридор и свесившись с перил, он проглотил рвущийся наружу смех. — Ааааа, Лиит, помоги! — громкий крик полный страха и отчаяния разрушил тишину, царящую в доме. А после по второму этажу послышался легкий топот ног и слишком резкий хлопок двери. Да, Лукашевич был прекрасным актером. Все это заставило подскочить на месте, почти успокоившегося Ториса. Опять его друг чего-то испугался, надо идти выручать. Устало вставая с дивана и идя по дому в темноте, парень недовольно ворчал, но все же в глубине души был рад, что этот вечер не пропал зря. — Покой нам только снится, — весомо заметил он, поднимаясь по лестнице и пытаясь сообразить, куда же умудрилось забежать неугомонное чудо. А тем временем в комнате, спрятавшись за дверью, стоял Феликс. Ему же порядком надоело ждать, и он готов был ругать своего чересчур медлительного друга. Но выйти из своего укрытия парень пока не решался, и правильно делал, потому что через миг дверь в комнату открылась. Лоринайтис в сомнении заглянул в освещенную комнату, не находя никого. — Поль, ты тут? Но не успел он договорить, как на него с криком выскочил тот, кого брюнет звал. Только вот теперь это появление не принесло ему никакой радости, а наоборот ужасно испугало. — Что ты творишь? — с трудом сказал он, сдерживаясь, чтобы не выругаться на легкомысленного друга. Отодвинув от себя вечно веселое создание, он пошел в центр комнаты, чтобы опять сесть на диван, но и такой возможности ему не дали. — Эй, ну ты, типа, обиделся, что ли? Ненене, не смей! — Лукашевич повис на приятеле, пытаясь остановить, но тот легко стряхнул его со своей руки, оттолкнув. Ошарашенный блондин пошатнулся и отступил на пару шагов. — Прекрати. Мы здесь застряли из-за тебя, — повернувшись спиной к другу, чтобы не видеть его расстроенного лица, он услышал тихий всхлип. — Я, типа, хотел тебя развеселить… — грустно заявил он. И не дождавшись ответной реакции, убежал из комнаты, хлопнув дверью. Через пару минут до Ториса дошло, что он натворил, и он хлопнул себя по лбу. Как же он мог обидеть это милое создание, которое всего лишь хотело, как лучше? Ничего не оставалось, кроме как направиться на поиски в огромном доме и молиться, чтобы огорченный парень не выбежал на улицу. После долгого заглядывания во все комнаты, он, наконец, нашел пропажу. Феликс сидел на ковре в конце коридора, свернув ноги по-турецки, и смотрел на мир за большим окном. Лоринайтис тихо подошел, и, опустившись рядом, приобнял за плечи. Он уже давно снял свой теплый костюм медведя, оставаясь в рубашке и джинсах, в то время как оголенные руки блондина были холодны из-за того, что легкая ткань совсем не хранила тепло. В этот момент Торис вдруг пожалел, что оставил свой костюм внизу и не может согреть им друга. Поэтому он провел пару раз ладонями по предплечью, трением согревая холодную кожу. Всхлипывания остановились, но Лукашевич все еще никак не отреагировал на чужое присутствие. — Прости меня, дурака, пожалуйста. Я совсем не хотел тебя обидеть. Ну, Поль. Я сделаю, все, что хочешь. По… —, но он не договорил, так как к нему резко повернулась заинтересованная мордашка. — Тотально все? — хитро переспросил Феликс. Брюнет задумчиво почесал голову. — Ну, да. Я был сильно поражен твоим сегодняшним поступком. Что ты вступился за меня перед Россией. Так что, считай, ты покорил меня, — улыбнувшись, парень посмотрел в заинтересованные глаза, в которых теперь явственно светилось удивление. — Не мог же я тебя бросить, — смущенно пробормотал Лукашевич, опустив голову, —, а поцелуй меня. — Что? — немного в шоке переспросил парень, уверенный, что все понял правильно. Но больше всего его поражало то, что его попросил об этом тот, кто всегда ему нравился. Да и как можно было не любить Феликса? Ведь он был само очарование. Пусть и вредное, капризное, упрямое и своенравное, неподдающееся логике нормального человека, но очарование. — Ну, ты, типа, слышал, — осторожно взяв блондина за подбородок, Торис почти заставил его посмотреть на себя. — Поль, ты такой милый, — встретив смущенный взгляд чужих глаз, брюнет нежно прикоснулся к сладким губам, все еще хранившим вкус недавно съеденных конфет. — Что ты меня, как маленького, целуешь? Давай по-французски! — капризно заявил Лукашевич, пододвигаясь вплотную к парню. И снова их губы сливаются в поцелуе, на этот раз более требовательном и желанном. Но, когда блондин упирается ладошками в грудь Лоринайтису, тот отстраняется и не понимает причину игривого взгляда Феликса. — Что случилось? — парень проводит пальцами по чужим волосам и забавно подмигивает ошарашенному Торису. — Мы здесь совсем одни. Весь дом в нашем распоряжении… — и, выдержав длительную паузу, продолжает, — можем играть в догонялки! — и весело вскрикнув, убегает вперед по коридору в темноту, предусмотрительно скинув перед этим туфли. — Ах ты, хитрец! — брюнету передается чужое веселье, и он бежит догонять своего легкомысленного Феликса, громко смеясь и спотыкаясь.