Вечные, осенние

У них сегодня осень. Она складывается из пазлов гниющих листьев, ветров, холодов, дверей в метро, пыльных ступеней, сидений, чёрного пальто его, рук, спрятанных в рукава. Двери открываются, следующая станция. Его голубые глаза, наполненные детским смехом, дерут его сердце в кровь, но он улыбается уголками губ, слушая, как в наушниках какой-то певец нашептывает истину свою. Транзитом пролетают снежинки, которым еще не время лететь с небес и убиваться о землю, таить. Наруто ловит их ресницами и языком, говорит, замёрзли ноги, смеется как дурак. Лисёнок. Шепчет Саске на ухо, что хочет кофе с двумя ложками сахара и вкусную, только что из печи, булочку с маком. Под ногами у них сонное царство, трупики жучков – такие же сухие, какие листья были почти неделю назад, пока их не намочил дождь. Саске прикрывает глаза и видит, что мир, оказывается, живой, даже когда почти мёртвый. Осень у них складывается из белого одеяла, набитого синтепоном, красных кружек и фильмов до пяти утра. Он слушает сердце его, лёжа на плече, отсчитывает, сколько вдохов он совершает за минуту, и говорит, Саске, пора постричь волосы, отрасли совсем. Тёплые руки, блуждающие по телу, заставляют сердце блуждать внутри, отбивая стук свой по венам. Слаще, чем кофе с двумя ложками сахара только поцелуи на губах, горькие, мятные. На полу солнце греется, свернувшись клубочком в мягкие лучи. Наруто, не кричи. За окном дождь, железные двери в метро, одиночества, блуждающие по серому городу, пустые улицы в десять вечера, Сакура с горячим чаем на губах вместо поцелуев. Киба, свернувшись клубочком, отсчитывает, сколько в минуту бьётся его сердце, закрывает глаза. Уснул, наверное… Вечное, абсолютно пустое ненужное. Касание пальцев ног пола, зажмуренные глаза, улыбка, глаза цвета неба и угля, убивающие обоих, травящие душу. Мерцание рабочего стола, руки, обнимающие, тёплые, беспомощные, сонные губы, касание губ виска, ресницы в виде теней на щеках. Вместе. Любящие.