Игры с судьбой

– Пошел нахрен! Я ухожу от тебя! – Да катись на все четыре стороны! Оригинальное начало дня, не так ли? Но Чейзу Тетчеру выбирать не приходилось. У Майка лопнуло терпение – у Чейза лимит наглости превысил все возможные рамки. Итог: он спускается по лестничной клетке, забрасывая почти пустой рюкзак себе на плечо, понимая, что кроме пары трусов и летних сандалий больше ни черта не взял. И на кой ему, спрашивается, сандалии в октябре? Но Чейз всегда был не в меру эмоционален и вспыльчив, склонен к чрезмерной драматизации событий, а это финальное: «Я от тебя ухожу!» было отличной фразой, после которой можно красиво хлопнуть дверью. И ты окажешься правым, уйдешь с гордо поднятой головой. Гораздо комичнее эти слова выглядели, если после них он бы начал бегать по квартире в поисках второго носка, дезодоранта или застрял в ванной комнате, перебирая тюбики с шампунями, вспоминая, какой из них его, а какой нет. Хотя Чейз из вредности смёл бы всё подчистую, не заморачиваясь, еще бы и зубную щетку прихватил, чтобы у него, гада, изо рта воняло! Выйдя из подъезда, он зло пнул валяющуюся под ногами пивную банку, выругался, поднял голову вверх и увидел своего, скорее всего, уже бывшего парня, выглядывающего из кухонного окна. Даже сейчас он выглядел неотразимо, хоть и не спал всю ночь, его, Чейза, дожидаясь. Глаза усталые, грустные, на лбу привычная морщинка, губы плотно сжаты... Наверное, ещё минута игры в гляделки, и Чейз бы плюнул на гордость и рванул обратно, перепрыгивая через ступеньки, падая перед дверью на колени и выпрашивая прощения, но... Чейзу этой минутки никогда не хватало. Вспыльчив, словно сухая спичка, он быстро загорался и осознавал, что сделал, только потом, когда огонек на кончике гас. Тут бы взяться за ум, но... После давала о себе знать гордость и природный сволочизм, врожденное упрямство. Да, у Чейза был несладкий характер, но Майк же видел, что брал и всегда шёл мириться первым. Но, наверное, не в этом случае... А что Чейз? Он ведь ничего. Ну, подумаешь, задержался на корпоративе, хорошо так задержался, почти на сутки, явился домой с засосом и пьяный... Разве это повод, чтобы закатывать скандал? Самое обидное, что он даже не помнил, кто его так «красиво» пометил. Он устало присел на одну из лавочек во дворе и понял, что его запала хватило ровно для того, чтобы скрыться из поля зрения бойфренда. Огонек догорел, наступило прозрение, алкоголь из организма давно выветрился, уже не подпитывая былую храбрость и чувство вседозволенности. Вместо него пришла головная боль, которая, если учесть недавний скандал и стресс, казалась просто адской. Чейз со стоном чертыхнулся и обхватил голову руками, сейчас они с Майком должны были пить холодное пиво и смотреть футбольный матч. А что в результате? Замерзшая жопа и непривлекательная перспектива ночевать... А где, собственно? Родители далеко, денег на отель нет, друзья... Друзей практически тоже нет. Причина? Да всё та же. Люди не хотят терпеть рядом с собой редкостную сволочь, готовую всё просрать в любой момент, подставить незадачливого нового знакомого. Нет, Чейз не делал это специально, просто, если у него стоял выбор между тем, чтобы пойти проведать больного друга в больнице или залипнуть с симпатичным мальчишкой в клубе, то он безоговорочно выбирал второе. Единственным человечком, который хоть как-то еще умудрялся поддерживать их дружбу, была Сара, но вряд ли она захочет с ним разговаривать после того, как он прошлым вечером в пьяном угаре, ответив на её звонок, наговорил ... Немало «лестных» слов, скажем так. Но Сара отходчивая, она простит, другое дело – Майк. Его образ всё стоял перед глазами, не желая пропадать. Самое противное, что Чейз осознавал всю степень своей тупости, понимал, что поступил как козел, и Майк был бы полностью прав, зацедив ему прямо с разгона ещё в дверях в рожу, но... Он этого не сделал. Он даже ссорился всегда спокойным тоном. Только сжатые в кулаки руки и напряженные плечи выдавали его настоящее чувства. Всегда уравновешенный, знает, что сделать и что сказать, его одежда всегда безупречно выглажена, стрижка и укладка совершенны, он идеальный! Идеальный, мать его... Не то, что сам Чейз. С ветром в голове, он до встречи с Майком жил одним днем, не заморачиваясь в выборе партнера, плюя на учебу, собирая с каждыми новыми сутками всё больше хвостов, начинал даже баловаться легкой наркотой, хотя прекрасно понимал и сам, что на этом не остановился бы. И только Майку он должен говорить спасибо за то, что не дал прожечь собственную жизнь, что вовремя надоумил учиться, что полюбил... Любил... Иногда Чейз очень сомневался, испытывает ли Майк к нему именно ту самую любовь. Будучи на восемь лет старше, он порой походил скорее на требовательного родителя, чем на любовника. Отчитывал, хвалил, мотивировал дорогими подарками. Чейз часто чувствовал себя рядом с ним беспомощным щенком, который сам не в состоянии даже в лоток сходить. И это бесило. О, как же это его бесило. Бесило даже то, что с тех пор как они начали жить вместе, у Майка появились седые волоски на висках, и Чейз прекрасно понимал, что именно он является причиной их появления. Он чувствовал себя за это виноватым, и это злило ещё больше. – Ненавижу... – шептал он, всё так же уткнувшись носом в колени. – Лучше бы мне вообще тебя не знать, су-у-ка. – Зачем же ты так грубо, сынок? – голос звучал совершенно по-доброму, без толики возмущений, как это обычно можно услышать от пожилого поколения. Чейз поднял голову и посмотрел на присаживающегося рядом старика. Полы длинного пальто забрызганы грязью, в седой бороде кое-где еще встречались черные волоски, из-под шапки выглядывали такие же волосы, длинной почти до плеч. Не глядя на парня, он пытался поджечь сигарету дрожащими морщинистыми руками с явно выступающими переплетенными венами. Что-то в этом образе Чейза застопорило. Не похож этот гражданин на бомжа, но и совершенно не смахивает на обывателя их района. Мудрый взгляд, отрешенное лицо, поджатые бледные губы... Чейз и сам не понял, когда вытащил из кармана зажигалку и протянул мужчине огонек, поджигая сигарету. Тот затянулся и тут же зашелся надрывным кашлем. – Так чего грустишь? – спросил он, откашлявшись. – А с чего вы взяли, что я стану вам рассказать? – Чейз уже немного пришел в себя, сбросив непонятную пелену, и сел ровно, всматриваясь в соседа по скамейке. Мужчина равнодушно пожал плечами и затянулся вновь, выпуская колечки дыма. – А есть еще кто-то, кому ты можешь выговориться? – А вот и есть! И кто вы такой, вообще? Моя жизнь – мои проблемы, какое вам дело! – в Чейзе сыграло привычное детское упрямство. Оно чаще всего всплывало наружу как защитная реакция. Парень понимал, что незнакомец попал в яблочко, что поговорить ему реально не с кем, не станет же он жаловаться маме на своего же любовника. И осознание того, что единственным человеком, которому можно излить душу, может стать левый бомж на скамейке, добило. – Как хочешь, – мужик вновь пожал плечами, и Чейза этот жест возмутил еще хуже предыдущего вопроса. Вот, получается, что до него вообще нет никому дела. Он может хоть сейчас пойти и утопиться или повеситься и всем будет пофиг. Даже этому старому пердуну, который сидит и курит с видом мудрого столетнего старца. – Что, думаешь такой умный, да? – начал Чейз через пару минут жаления самого себя. – Да что ты знаешь о моих проблемах? – О проблемах, может, и не знаю, а вот то, что бесишься с жиру, видно за километр. У Чейза от такой наглости аж дыхание сперло. – Да как ты... – Не так разве? – Вообще не понимаю, с чего ты это взял, – Тетчер с выканьем решил не заморачиваться. Раз этот мужлан может разговаривать с ним в подобном тоне, то почему ему нельзя? – Ты молодой, здоровый парень, у тебя есть пара, скорее всего, работа, жилье, чего еще хочешь, болван? На счет болвана Чейз спорить не стал. Потому что умный человек из-за своего упрямства не потерял бы за раз и пару и жилье. – Ну и пусть! Пусть болван, – за пару минут размышлений Чейз согласился со своим положением и даже принял его. – Но я так больше не хочу и не могу! Да, он много сделал для меня, но я же не ребенок. В наших отношениях он разве что мне жопу не вытирает! – парень поймал на себе взгляды прохожих, понял, что кричит почти на всю улицу и, устало оперевшись на спинку скамейки, произнес: – Иногда я думаю, как бы жил, если бы мне не встретился Майк. – Ты многого хочешь, мой мальчик, – хмыкнул старик. – Судьбу не выбирают. – Пф, судьба? Кто-то ещё верит в это? Мы сами пишем свою судьбу. – Люди странные, – улыбнулся старик. – Верят прогнозу погоды, составу продуктов на упаковках и обещаниям политиков, но судьба, любовь, Ад и Рай – выдумка и сказка. Как по мне, так нынешняя власть рассказывает истории и покруче. – Чейз пожал плечами, прикрывая глаза. – Я просто думал, как могло бы быть, если бы я встречался, например с... Лестером Винстоном из отдела продаж. Он не раз предлагал пойти с ним погулять, развлечься. Почему нет? Он обеспечен, не дурен собою, обходительный, и мне кажется, что у него огромный... – Ты же не собираешься обсуждать чужие достоинства со мной? – возмутился старик, и Чейз прикусил язык. – Лучше уж чужие достоинства, чем свои недостатки! – Ладно, тогда давай подытожим. Значит, если бы ты мог как-то повлиять на свою судьбу, то ты бы начал встречаться с этим парнем? – Может быть, почему нет? – решительно заявил Чейз, но потом сник. – Но какая разница, если это всё равно нереально. – А если я скажу, что в этом мире нет ничего невозможного, ты согласишься? – старик лукаво подмигнул Чейзу и выбросил окурок в урну... Стоящую возле другой лавочки... Через дорогу и... Попал. Чейз присвистнул... – Как? – прошептал он лишь губами, на что получил вполне логичный ответ: – Магия, сынок. Чейз информацию услышал, переварил и заржал. – Всё, теперь я понял. Я всё понял, – проговорил он со смешком. – Ты ненормальный. Я-то думал, что ты просто странный. Ну, знаешь, там, у каждого свои бзики, но ты реально сумасшедший. Незнакомец на излияния смотрел со снисходительной улыбкой и, дождавшись, когда приступ несдерживаемого смеха у парня пройдет, продолжил: – Так ты согласен? – Да на что согласен, старик? – Прожить свою жизнь по-другому. – Ты бредишь, – Чейз покачал головой, окидывая взглядом мужчину с ног до головы и скрещивая руки на груди. – Хотя ладно. Давай. Я согласен. Что нужно делать? – Ничего. Жить, – ответил старик и поднялся на ноги, собираясь уходить. – Эй, ты куда? – Чейз даже немного расстроился, что этот больной ему ничего не покажет. Он-то думал, что старый пошаманит или хотя бы руками помашет для приличия, а тут такое разочарование. Старик повернулся и посмотрел на Чейза сверху вниз. – Я дам тебе возможность пожалеть о том, что ты сейчас не ценишь, – промолвил он совершенно серьезно, так, что у парня даже мурашки пробежались по коже, и резко, неожиданно наклонившись, хлопнул в ладоши прямо перед носом у Тетчера. Чейз от неожиданности моргнул на секунду, а, открыв глаза, увидел, что оказался уже не на улице, а в квартире, сидя на мягком кожаном диване. – Что за хрень? – прошептал он, пытаясь потушить нарастающий на грани сознания ужас, но знакомый голос дал ему ответ: – Это твое желание, твой шанс, – прозвучало голосом старика, и Чейзу показалось, что он сейчас, впервые в жизни упадет в обморок. – Какое желание? Как это же... Что же это? Я сплю, я точно сплю... Надо себя ущипнуть, точно, ущипнуть, ауч! – план не сработал. Ничего не изменилось, только место щипка заболело. Чейз попытался взять себя в руки и переосмыслить ситуацию. Возможно, это всё розыгрыш, да, точно. Этот старик ему что-то уколол, он уснул и оказался здесь. А сейчас Майк выпрыгнет из шкафа и крикнет: «Сюрприз!», и Чейз с перепугу обосрется, потому что такой стресс явно без последствий не пройдет. Хотя, кого он обманывал? Это же Майк! Мистер серьезность и невозмутимость. Он никогда в жизни не будет выпрыгивать из шкафа! – Чейзи, милый, я готов! – прозвучало из коридора, и парень вздрогнул. – Это ещё кто? «Кто» появился в дверях спустя пару секунд. Голый, мокрый, с ремнем в руках и горящим взглядом. Это был Лестер, тот самый, мать его, Лестер, который всегда такая паинька и душка, любимец всех представительниц женского пола в компании. – Лестер? – спросил он, не веря своим глазам. – Что происходит? – Как что? – мужчина подходил медленно ближе, складывая ремень вдвое и хлопая себе по раскрытой ладони. – Кто-то был плохим мальчиком. Кто-то будет наказан. – Я?! – Чейз и сам поразился тупости заданного вопроса. В комнате больше никого не было, и смотрел Лестер на него, как на пыльный коврик, намеренный выбить из него всю пыль. – Ты, мой сладкий, ты, – растягивая буквы, говорил Лестер. – Я видел, как вчера ты смотрел на того официанта. – Лестер, ты с ума сошел, – Чейз понял, что расстояние, разделяющее его с этим психом, ничтожно мало, и поднялся с дивана, обходя его и останавливаясь за спинкой. – Какой к черту официант? И с какого перепугу я должен перед тобой отчитываться?! На кого хочу, на того и смотрю! После этой фразы Чейз пожалел, что у него есть язык, и нет мозгов. Лестер словно взбесился, глаза загорелись пуще прежнего, а ремнем по своей ладони он ударил так, что у Тетчера ёкнуло в груди. – Значит, все те три года, что мы вместе ты наставлял мне рога, сукин сын? Я зна-а-ал, я знал, что это так. Но я не дам втоптать себя в грязь. Я его убью! А потом оттрахаю и убью тебя, а потом себя, – после последних слов и появления на лице Лестера хищного оскала, достойного самых страшных фильмов ужаса, Чейз понял, что вляпался. И если это шутка, то откровенно дерьмовая, хотя всё выглядело настолько реалистично, что реальней просто не бывает. И комната, и Лестер, и ремень в его руках. Только нихрена непонятно. Они с Лестером вместе? Где Майк? Какой, блять, официант и что вообще происходит?! Вот после последнего вопроса и пришла шальная мысль: «А что если?». – Вот дерьмо! – Честер уклонился от летящей в него пряжки ремня и отполз к двери. Лестеру надоело играть в гляделки, он попытался использовать аксессуар вместо хлыста, и это у него неплохо получалось, во всяком случае, получив по спине в очередную из замашек, Чейз пришел к такому выводу. – Черт бы тебя побрал, старик! Что ты сделал? Я так не хочу! – после второго удара, пришедшегося по заднице, Чейз чудом умудрился забежать в ванную и запереться там, он кричал в никуда, глотая по-бабски выступившие слезы, всё еще не веря, что всё это происходит наяву и с ним. – А как ты хочешь? – раздалось над ухом, и парень, резко развернувшись, встретился в зеркале с образом того самого старикашки. – Ты! – орал Чейз. – Верни меня обратно, сволочь! – Ты хотел другой жизни, – пожал плечами мужчина. В его руках вновь тлела сигарета, а лицо было совершенно непробиваемо, в отличие от Чейза с полными ужаса глазами и выпрыгивающим из груди сердцем. – Ты же сам этого хотел, не так ли? – в дверь ударили чем-то тяжелым, и Чейз подскочил, тихо взвизгнув. – Чего? Чтобы меня убил бешеный псих?! – Зато ты теперь знаешь, какой у него на самом деле... – в дверь опять ударили, по трещине, прошедшей сверху в низ, Чейз понял – топором. – Забери меня отсюда! – провизжал он, бросаясь к зеркалу. – Ой, как девка, ей богу, – мужик закатил глаза к потолку, а в ванной раздался еще один удар, и Чейз понял, что сейчас опозорится по полной катушке, ибо в расщелине показалось лезвие топора. – А-а-а-а! – подтверждая слова старика, закричал Чейз, и мужчина, вдохнув, нехотя, таки хлопнул в ладони. В мгновение ока Тетчер оказался уже в парке, незнакомом, но там не было Лестера с топором и хотя бы это радовало. Старик сидел на одной из красивых кованых лавочек, дымя сигаретой. – Что. Это. Было? – Чейз подошел к нему на негнущихся ногах и присел осторожно, морщась, ибо Лестера уже нет, но боль от ударов осталась и весьма ощутимая. – Один из вариантов другой жизни. – Кто ты? – Чейз вдруг понял, что не удосужился спросить имени у незнакомца, но, зачем врать самому себе, ему было плевать, как зовут ненормального бомжа, а вот человек, из-за которого его чуть не грохнули только что, вызывал уже нешуточный интерес. – Форс. – О, это о многом мне сказало, – съязвил парень. – Разве тебе не всё равно кто я? Гораздо важнее же то, что я могу тебе предложить. – Ты меня пугаешь. – Не думай, мне не нужна твоя душа и прочая чепуха. – А что нужно? – Тебе не приходило в голову, что люди могут что-то делать для других людей просто так, не требуя ничего взамен? – Так не бывает, – Чейз немного сменил позу, забросив ногу на ногу, но так место удара просто горело огнем, поэтому он тут же сел обратно. – Ты судишь всех по себе. – Не говори ерунды. Не только я такой. Все такие, жизнь такая. Чтобы что-то получить, нужно что-то дать взамен. Торгово-рыночные отношения, только без денег. – Я начинаю сомневаться в своем решении тебе помочь. – Почему ты вообще решил помогать именно мне? – взвился Чейз, вскакивая на ноги. – Ты напомнил мне меня, – старик тоже поднялся и зашагал по аллейке, а Чейз, словно маленькая собачонка, посеменил за ним, пытаясь сравняться. – И чем же именно? – заметил ехидно. – О, точно, у нас, наверное, подбородки похожие или общий любимый писатель, или марка туалетной бумаги? – Ты смотришь на людей слишком поверхностно. И, забудь, это неважно. Я так полагаю, что ты передумал на счет моего предложения? Я могу тебя вернуть на ту же скамейку. – Ну, уж нет! – немного поразмыслив, Чейз решил уточнить. – То есть, получается, что ты можешь сделать так, что я сам смоделирую свою жизнь? – Что-то типа того, – кивнул мужчина. Чейз потер руки и улыбнулся. – Значит так: хочу быть миллионером, нет, миллиардером! – Как примитивно. Люди всегда желают одного и того же. На Земле масса болезней, войны, а они хотят денег. Нет, чтобы пожелать мира. – А ты можешь? – почему-то шепотом спросил Чейз. – Нет, но они же не знают об этом, могли бы и попробовать. – Ты странный, – подытожил парень и немножко сменил свое желание. – Тогда, хочу быть главным в паре. Всё контролировать и чтобы мой парень меня слушал и обожал. – И это он говорит, что я странный, – пробубнил себе под нос старик, но в ладони хлопнул. Чейз по привычке моргнул и оказался в постели. Белоснежной, с кучей мягких подушек. – Вот это дело, – протянул он и довольно потянулся, разминая косточки. – Доброе утро, дорогой, – заставило Чейза пережить маленький сердечный приступ. Голос был тихим и доносился откуда-то сбоку. Парень медленно повернул голову и увидел перед собой нечто. Лохматое, с кривым носом, щедрой россыпью прыщиков на лице и явным косоглазием. – Ты кто?! – взвился Чейз, отползая от утреннего кошмара, на что существо поморщилось и пустило слезу. – Уже парня своего не помнишь? Пять лет вместе, а ты вот так со мной? – Так, стоп! – Чейз потер виски указательным пальцем и резко сполз с кровати, подбегая к зеркалу. – Что ты делаешь? – прозвучало испуганно. – Тихо, я сейчас. Форс! Форс, черт тебя подери! – ожидания оправдались, и в зеркале показался невозмутимый мужчина. – Что опять не так? – Он страшный, как атомная война! – Ты ничего не говорил о внешности. Зато он тебя обожает. – Ла-а-адно, – скрипя зубами, но пытаясь говорить спокойно, согласился Чейз. Всё-таки грубить человеку, который может запросто забросить тебя во времена инквизиции и сжечь на костре, было страшновато. – Пусть он еще и красивым будет. – Как хочешь, – пожал плечами старик, и Чейз заметил, что это самый эмоциональный жест у этого бородатого гада. Через мгновенье он вновь оказался во все той же постели. – Дубль два, – подумалось ему, а со стороны прозвучало уже не неожиданно: – Доброе утро, – но Чейз не спешил открывать глаза, ответив лишь скупое: – Доброе. – Хочешь чего-то или начнем как обычно? – прошептали томно на ушко, и тонкая ручка скользнула по животу к паху, а через пару секунд Чейз с распахнутыми глазами и открытым ртом наблюдал, как ему делает минет стройный белокурый юноша. И делает с упоением, с наслаждением, так, словно это самое любимое занятие в его жизни. От переизбытка эмоций Чейз позорно кончил уже через минуту, получив еще и моральный оргазм от того, что парнишка даже не думал отстраняться и проглотил всё, что ему дали. – Ты сегодня быстро, хочешь еще? – почти промурлыкал парень, и Чейз активно закивал, закрывая глаза и наслаждаясь умелыми движениями любовника, задумался над тем, каким должно быть другое утро, если это обычное. После еще одной порции минета блондин, сверкая голой попой, удалился на кухню, где Чейза уже ждал завтрак из нескольких блюд, пара кружек разного кофе и виноватый взгляд голубых глазок. – Ты вчера не сказал мне, чего бы хотел на завтрак, поэтому я приготовил всё, что ты любишь, – Чейзу было тяжело смотреть ему в глаза и тем более слушать, потому что единственным элементом одежды на этой ходячей провокации был короткий фартучек, и Тетчер со стоном прислонил хрупкое создание к стенке, понимая, что на завтрак у него будут не гренки с черничным вареньем, а вот этот невинный ягненок.

***

Тим, так звали паренька, готовил обед, когда Чейз довольный и разнеженный принимал теплый душ. Это было просто невероятно. Во второй раз старик попал в точку. Чейз оторвался за всё то время, что они с Майком были вместе. Так получилось, что в их паре роль пассива была его, и это не обсуждалось, как бы Чейз не просил, не топал ногой и не хлопал дверью. Майк оставался при своем, и Тетчер в итоге соглашался. Не сказать, что его позиция ему не нравилась и не приносила удовольствия. Нет, Майк умел довести его до звездочек в глазах, но иногда всё же хотелось почувствовать себя главным в постели, и Тими дал ему этого сполна. – Доволен? – отражение в зеркале появилось так же внезапно, как чёртик из табакерки. Надо ли говорить, что Чейз схватился за сердце? – Ты слишком перепуган, тебе не кажется? – заметил старик. – Нет, это просто ты резкий, как... – Не стоит уточнять. – Я и не собирался, – буркнул Чейз. – И это... Спасибо, что ли. – Значит, тебя всё устраивает? – Ну да, чего еще хотеть? – То есть, секс и хорошая стряпня – это всё, что ты хотел? – Слушай, не надо мне читать мораль. Я доволен. – Как хочешь, – отражение исчезло так же, как и появилось. А Чейз, обмотавшись полотенцем, вышел на кухню, где, уже одевшись в короткие шорты и майку со спущенным плечом, кашеварил Тим. Чейз поморщился. Он не особо любил такой стиль. Тим был похож больше на мужеподобную девушку, чем на парня. – Тебе удобно в этих вещах? – невзначай заметил он, уплетая запечённую курицу. – Ты сам мне выбрал их, – ответил Тим и тут же испуганно посмотрел на парня. – Уже не нравится? Мне сменить? Хочешь, я вообще разденусь? – Нет-нет, – Чейз от такого даже руками замахал. – Всё так, я просто спросил. – Точно? – Да, да, да. – Тогда, что мне приготовить на ужин? – Не знаю, на твое усмотрение. – Как?! – возмутился юноша. – А вдруг я не угадаю. – Не страшно, я буду есть. – Нет! Тогда я приготовлю всё, что ты любишь. – Тим, не нужно, – запротестовал Чейз, но парень будто и не слушал. Он собирал грязную посуду со стола и перечислял все блюда, которые будут вечером, а Чейз поймал себя на том, что подлый червячок сомнения начинает пробираться наверх.

***

Тим огорошил смотрящего телевизор Чейза вопросом: – Надо купить продуктов, можно я пойду? – Что за вопрос, конечно можно. – Вот список продуктов, посмотришь? – Зачем? Тебе же лучше знать, – удивился парень, но Тим уже не слушал. Он вручил Чейзу листик с аккуратно выведенными буквами, зачитывая весь список, периодически уточняя, какой Чейз хочет майонез, хлеб и с каким запахом покупать смазку. Когда хлопнула входная дверь, Тетчер облегченно вздохнул. Червячок сомнения уже подобрался ближе и шептал, что бородатый паразит и тут обязательно что-то сделает назло. И не прогадал же. Футбольный матч был в самом разгаре, Чейз уже и позабыл о странном поведении Тима и полностью погрузился в атмосферу игры, потягивая холодное пиво, когда входная дверь с грохотом открылась... В комнату влетел шкафообразный мужик с рожей, как у бульдога, и паром из ушей, про пар Чейз, скорее всего, себе уже дофантазировал, может и нет, точно сказать он бы не решился, ибо этот богатырь с криком: – Пиво, пьешь, урод!? – врезал ему в нос.

***

Чейз пришел в себя уже на полу. Тим сидел рядом, плача и обтирая его мокрой салфеткой. – Да что ты в нем нашел? Он же убогий! – причитал мужик. – Я люблю его больше жизни, и не смей так его называть! – парировал Тим. – Я правду говорю. Посмотри, в кого ты превратился! Прислуживаешь ему, как собачонка. А вдруг он тебе предложит групповуху или с моста прыгнуть! По тому, как Тим покраснел, Чейз понял, что одно из двух он уже предлагал и это точно не прыжки с моста. Это, к сожалению, понял и мужик, и с криком: – Моего брата, да под кучу мужиков?! – вновь набросился на беззащитного Чейза. Единственное, что он смог сделать, это проорать: – Фо-о-рс, – и провалиться в темноту.

***

Проснулся, лежа на деревянном топчане, на берегу речки. – Оклемался? – спросил кто-то рядом, и Чейз со стоном повернул голову. – Почему ты хочешь меня убить? – Это не я, это судьба. Твой рок. – И почему он такой? – Ты сам себя так ведешь. Человек рано или поздно получает по заслугам. – И я заслужил, чтобы меня угробили? Ну, спасибо, – лежать было совсем неудобно, но сил шевелиться не было. Видимо, братишка Тима всё-таки успел ему врезать. Ну, или это старик специально переместил его позже. – Зато теперь тебе понятно, что с Майком было не так уж и плохо, – сказал старик вновь, прикуривая сигарету. – Как ты можешь столько курить? – не выдержал парень, морщась от дыма. – Так же как и ты можешь быть беспросветным идиотом, – парировал мужчина. – Тебе мало того, что из-за тебя меня два раза чуть не убили, так еще и издеваешься? – Ты сам над собой издеваешься, – старик привычно пожал плечами, куда-то вглядываясь. – Хо-ро-шо, ладно, отлично, я понял, – Чейз со стоном встал и поднял руки вверх. – Я говно, Майк – ангел. Только пойми меня тоже, думаешь, я его не люблю? Мне тоже больно, я ведь не бездушная скотина... – Ты пару часов назад втрахивал в кровать Тима, – уточнил Форс, Чейз сел на топчан и надулся. – Это считается изменой, да? – Не мне это решать, покопайся лучше в себе. – Да копалка уже сломалась! – не выдержал парень. Голос его звучал немного надрывно, обреченно, так что старик посмотрел на него слегка удивленно, с интересом, впервые выражая какую-то эмоцию, кроме безразличия. – Знаешь, хочется ведь тоже заботиться о любимом человеке, обнять, когда приспичило, а не ждать, когда он бумаги важные подпишет, и самому быть обнятым просто так, внезапно, и не планировать секс, когда у него выходной, хочу романтики хоть чуть-чуть, чтобы он был родственной мне душой, понимаешь. Понимаешь? Если я рассказывал Майку о своих проблемах он либо снисходительно улыбался и говорил, что это детские обиды или отчитывал, ибо да, Чейз – заноза в заднице, и не может без приключений на пятую точку. – Хочешь, значит, романтики, приключений? – хмыкнул старик, еле заметно улыбаясь. – Запретной любви? – А почему нет? – взбодрился Чейз. – Мы же жили как пожилая супружеская пара. Даже редкие походы в кино со временем сменились просмотрами фильмов дома по телеку, часть которых Майк успешно умудрялся проспать. – Что ж, как скажешь, – произнес Форс и хлопнул в ладоши резко и внезапно, заставив Чейза мысленно сматериться и привычно моргнуть. Он даже ничего не успел возразить или добавить. Чувствовалось, что и в этот раз не обойдётся без подвоха, но парень решительно открыл глаза и в недоумении уставился на знакомый письменный стол с дверками, обклеенными вырезками из журнала автолюбителей, старенький шкаф с постером полуголого Эминема, засохший кактус на подоконнике, полосатые носки под кроватью, плакаты с любимыми группами, их с Сарой фотки с турпохода, в который они ходили еще... В школе. Он еще пару минут стоял и пытался поверить в то, что происходит, наконец, бросился к зеркалу и понял, что оказался в своей комнате в родительском доме не спроста, что ему вновь проблемных шестнадцать, и у него волосы с синим отливом и пирсинг в носу аккурат по серединке, как у быка на корриде, Чейз поморщился и снял нелепое украшение. Это тогда подобное ему казалось крутым, а сейчас Чейз самокритично назвал себя идиотом и пожалел, что не может так же быстро сменить цвет волос, как снять «модный» аксессуар. Его раздумья прервал голос мамы. Она привычно один раз постучала в дверь и, не дожидаясь ответа, вошла. Чейза всегда смешила эта её привычка потому как, если бы сыночек занимался бы чем-то похабным, то наверняка стук бы не помог, и скрыть что-либо он элементарно не успел бы. Хотя, непонятно, кому повезло больше, Чейзу, которому посчастливилось ни разу не спалиться с гей журналами или нежной Веронике, которая, Чейз уверен, грохнулась бы в обморок, если бы увидела, как он развлекается с не маленьких размеров игрушкой, купленной в секс-шопе на другом конце города с жутким смущением, дрожащими руками и нелепым заиканием. Сара до сих пор иногда напоминает о том позоре и в наглую смеётся, а Чейз бесится, ибо он уже разменял третий десяток, а забыть тот позор всё никак не получается. – Доброе утро, сынок, – Вероника была в своем репертуаре, с утра при марафете и с прической, в ярком фартучке с забавными рюшечками. И такая теплая, и пахло от неё всегда так вкусно: любимыми вишневыми пирогами с корицей, что Чейз не удержался и обнял опешившею от такого поведения родительницу. Сколько они не виделись? Почти год? Тетчер только сейчас понял, как скучал по ней. – Мне стоит волноваться, – спросила женщина, отойдя от шока и заглядывая в глаза довольному ребенку. – Нет, мам, не стоит. Я просто соскучился. – Вчера ты говорил, что ненавидишь меня, когда я не разрешила сделать тату, – не сдавалась Вероника и попыталась незаметно принюхаться к сыну в попытке понять, пил тот что-то или же нет. Но Чейз только по-доброму улыбнулся. – Ты странный сегодня. Может, мне остаться дома? – Ты куда-то уходишь? – Всё, мы точно никуда не едем, – всполошилась Вероника, выкрикивая в коридор. – Ричард, разбирай вещи, кажется, Чейз заболел, у него бред и горячка. С гостиной послышалось недовольное папино: – Приехали, блять, на море, – Чейз замотал головой и замахал рукам. – Мам, всё в порядке, я не болен, вот, потрогай лоб, видишь, негорячий. Просто я подумал ночью и решил, что был не прав. Простишь меня? – О, мой маленький, – Вероника, не ожидав такого откровения от сына, даже пустила слезу. Чейз и сам бы расплакался, ибо как никто иной знал, сколько потрепал нервов родителям в период полового созревания и был рад, что удалось хоть так извиниться перед мамой. В итоге, семейство Тетчеров всё-таки решило ехать в долгожданный отпуск. Чейз оделся, спустился вниз и еле удержался от желания обнять отца. – Ты точно в порядке, – еще раз уточнила мама, но вместо нее ответил знакомый до боли в печенках голос. – Да что ему будет? Нужно еще поискать заразу, что к нему прицепится. Кевин, старший всего на два года брат Чейза был одной из причин, по которой хотелось возвращаться домой. И не смотря на то, что они не упускали ни одной возможности подколоть друг друга, Чейз всегда знал, что ближе родителей к нему будет только этот несносный блондинистый упырь. – Ох, мои мальчики, я буду так волноваться, – запричитала Вероника, на что все трое мужчин, включая Ричарда, закатили к потолку глаза. – Ника, они два здоровых лба, – не выдержал глава семейства. – Ни черта с ними не станет за неделю. Тронете мой порше или устроите вечеринку – приеду и так надеру уши, что месяц сесть не сможете, – пригрозил старший Тетчер напоследок и сел в машину, тут же заводя мотор и выруливая на дорогу. Парни еще с минуту провожали их взглядом, дожидаясь, когда она свернет за угол, еще раз помахали довольной Веронике и направились в дом. Если честно, Чейз не понимал, почему Форс отправил его именно сюда. Дал шанс прожить жизнь иначе, начиная почти с самого начала? Исправить ошибки? Но причем здесь запретная любовь, о которой он спрашивал, романтика и родственная душа под боком? Парень с каждым вопросом всё больше загонял себя в тупик и уже ждал, когда окажется один на один с зеркалом, чтобы спросить обо всем несносного старикашку, но Кевин наглым образом помешал его планам, в принципе, тем самым проливая свет на эту ситуевину. Как только дверь закрылась, Чейз услышал щелчок замка и в следующий миг был прижат к стене сильным телом. Кевин играл в регби, занимался плаваньем, надо ли говорить, что ленивый до спорта Чейз был на его фоне мышкой. В данный момент до чертиков перепуганной мышкой, которую загнал в угол хищный котяра. – Я уже дождаться не мог, – прошептал Кевин, глядя на охреневшего Чейза. – Как же я скучал... Вот тут и настал момент прозрения. Кевин не стал ходить вокруг да около и сделал то, чего так ждал, еще сильнее обнял брата и поцеловал округлившего глаза Чейза. Целовал пьяно, остервенело, попутно оглаживая худые бока, забираясь под футболку и издавая такие пошлые стоны, что будь Чейз не в таком ахуе, наверное, тоже возбудился бы. Но это же был Кевин! Брат! Человек, с которым Чейз мог обсудить всё без утайки, которого знал с пеленок, который сейчас вылизывает ему мочку уха и шепчет о том, что невыносимо хочет трахнуть на каждой поверхности этого дома... Тут-то Чейза, наконец, отпустило... – Какого хрена, мать твою, ты творишь? Совсем охуел!? – парень со всей дури оттолкнул от себя брата, вызвав этим неслабое удивление. – Малыш, ты чего? Мы же этот отпуск пару месяцев планировали. Ты мне вчера такое сообщение прислал с такими обещаниями, а сейчас пасуешь? Издеваешься?! Чейз не издевался. Он был в тихой ярости, потому что понял, что старый хрен принял его слова про родственную душу слишком буквально и про запретную любовь тоже и не придумал ничего другого, кроме как сделать его парой родного брата. Родного, блять, брата! – Да-да, дай мне пару минут, – выдавил из себя Чейз, замечая, как сжимает кулаки Кевин, как скрипит зубами, как заметались молнии в его глазах. Нет, Кевин никогда его не бил, если не брать в счет тот случай, когда Чейз в семь лет сломал любимую игрушку брата. Тогда их разнимало всё семейство, а сейчас разнимать некому, и Кевин точно не станет бить, судя по стояку в его штанах, пострадает у Чейза определенная часть тела. Не тратя время на то, чтобы дождаться ответа, Тетчер рванул в ванную комнату, закрылся на щеколду, прикидывая на ходу, нет ли в доме топоров или еще каких опасных орудий, но потом вспомнил про комплекцию брата и поспешил крикнуть в зеркало имя старика, вцепившись в раму обеими руками для достижения лучшего результата. – Что опять не так? – старик появился почти сразу. Со скучающим выражением лица. – Ты что наделал?! – Ты сам этого пожелал. – Переспать с братом!? Напомни мне, где именно в своей просьбе я упомянул слово «инцест», скотина?! – Ты поаккуратнее с выражениями, сынок. А то могу отправить тебя обратно к Лестеру, пусть выбивает дальше всю хрень из твоей светлой головки. – Черт, Форс, но это же извращение чистой воды! То, что ты сделал – абсурд. – Абсурд – это лизаться на корпоративе со своей начальницей, пока дома себе места не находит твой любимый человек! – старик, кажется, психанул. Он с силой хлопнул в ладоши, и Чейз оказался на пустыре. Вокруг сверкали молнии, и шел мелкий неприятный дождик. Форс стоял к нему спиной и всматривался в прекрасное и одновременно пугающее небо, полностью заплывшее густыми темно-синими тучами. Чейз обнял себя за плечи и поморщился. Знал бы он, куда попадет, то выбрал бы в своем шкафу что-то потеплее, вместо тонких домашних шорт и льняной рубашки. А Форс всё молчал. Он был уже без пошарпанной шапки и седые волосы трепал сильный ветер, давая возможность Чейзу заметить крупный шрам через всю правую скулу, переходящий на щеку и уходящий ниже, где уже не был виден из-за густой бороды. – Я понял, Форс, – начал парень, пару минут спустя. – Наверное, я многого хотел. И Майк не такая плохая для меня партия. Получше тех вариантов, которые ты мне показал. Я могу тебя попросить вернуть всё обратно? Форс медленно повернулся и уставился на Тетчера с лукавым прищуром и легкой ухмылкой. Чейз знал такие взгляды. Обычно Кевин так на него смотрел, когда брал на слабо, мол, сможешь залезть без помощи ног на клен во дворе? И Чейз даже не думал, он просто зло сжимал кулаки и лез, доказывая, что он долбанный человек-паук, и всё ему нипочем: ни сила притяжения, ни банальная логика, а потом долгих полгода изнывал от противного зуда под гипсом на правой ноге, которую-таки сломал, не удержавшись. – Так, значит, ты сдался, сынок? Признаешь, что зажрался? – вот он, тот переломный момент. Чейзу бы минутку помолчать, а потом опустить голову и согласиться, сказать, что да, любит Майка и большего долбоеба чем он, Чейз, на свете просто не существует, но, помнится, уже упоминалось, что этой лишней минутки ему всегда не хватало? – Это я зажрался? Да пошел ты, хрен старый! Думаешь, что всё знаешь? Да он только и держит меня за игрушку! Куклу, которой можно командовать и которой можно вставлять в подходящее время! А я не хочу так! Хочу, чтобы он меня ценил, мог уступить хоть раз своим принципам, и сейчас не только о постели речь! – Ты еще и эгоист, – старик подытожил всё сказанное Чейзом и взмахнул руками, после чего ветер утих, а тучи начали постепенно расходиться. – Черт, кто ты? – прошептал Чейз, неверяще таращась на взявшуюся из ниоткуда избушку с искусными резными деревянными деталями и двумя креслами качалками на крыльце. – Не это сейчас важно, – отмахнулся старик. – Так ты признаешь, что кроме Майка тебе никто не нужен? – Признаю, – уверенно кивнул парень. – Только хочешь, чтобы он был покладистый, исполнял все твои приказы и прихоти, не контролировал, не ревновал... – Нет, не так, чтобы... – Чейз было дернулся, чтобы уточнить кое-какие нюансы, но Форс совершенно неожиданно выдавил довольную от уха до уха улыбку и хлопнул в ладоши. – ... так категорично, – договорил парень, но было уже поздно. Чейз по привычке прикрыл глаза и по характерному шуршанию понял, что в помещении он не один. Открыв глаза, парень округлил их до нереальных размеров, сглотнул набежавшую вмиг слюну и обматерил лишний раз старого хрыча, который опять всё сделал через жопу. Большой светлый зал был украшен цветами и изысканными статуями. Весь не малый народ выстроился по обе стороны широкого праздничного темно-красного ковра и с радостными рожами уставился на Чейза. Тетчер сильно зажмурил глаза, посчитал до пяти и открыл их в надежде, что этот театр абсурда ему всего лишь померещился, но нет... Всё осталось по-прежнему, и эта куча незнакомых людей, одетых в яркие наряды с дорогими украшениями... Сам он был облачен в белое шёлковое одеяние с длинными расклёшенными рукавами, юбкой в пол и глубоким, обшитым золотистым бисером вырезом на груди. На руках болталось множество широких и тонких браслетов, практически на каждом пальце по массивному перстню. Больше всего привели в шок внезапно отросшие волосы, что спадали ему на плечи и доставали до середины груди. Чейз неверяще поднял голову, встретился взглядом с одним из мужчин и тот, поняв этот жест как-то по-своему, принялся говорить. – Да будет благословенен этот день, когда наш великий и всемогущий правитель осчастливил всех нас, позволив лицезреть сие прекрасное действо! – Чейз уставился на говорившего с удивлением. После «великого и всемогущего» его малость переклинило, левый глаз непроизвольно задергался, а во рту пересохло. Но чел в серой чалме продолжил, радостно поднимая руки вверх и хлопая, давая знак слугам у дверей распахнуть их. – О, султан нашего сердца! Да будет судьба благосклонна к вам и да будет вам счастье в браке с нареченным вашим! – после этой фразы раздалась мелодичная музыка: непонятная смесь современной и восточной, широкая дверь распахнулась, и в зал внесли празднично украшенные носилки. Белые лилии оплетали тонкие поручни и отлично сочетались с ярко-алой тканью балдахина, который, не смотря на то, что был практически прозрачен, не давал возможности хорошо разглядеть сидящую внутри фигурку. Четверо крепких мужчин, что принесли ношу, медленно и осторожно поставили её на пол и, не поворачиваясь спиной к Чейзу, с поклоном удалились. Вместо них пришли две девушки. Стройные, юные, они танцевали что-то на подобии танца живота, облаченные в восточные наряды, звенящие массой украшений. Их движения были плавны и слажены, они должны были, по идее, завораживать, привлекать, заставлять хотеть их, но Чейз прикрыл глаза, считая про себя до десяти, пытался успокоиться и не материть так сильно Форса, который, впрочем как обычно, не так понял Тетчера. Досчитав до конца, Чейз открыл глаза, музыка начала потихоньку стихать, девушки, видимо, дотанцовывали свой номер, а Чейз пытался разобраться в ситуации. На этот раз всё казалось нормально, если не учитывать, что он теперь непонятной страны падишах, никто не гоняется за ним с холодным оружием, не пытается убить или покалечить, все здесь собравшиеся готовы ему целовать пятки и ползать на коленках, то, в принципе, такая жизнь могла бы его устроить, но... Спрашивается: что Форс хотел этим доказать? То, что этот седой свин накосячил, не было сомнений, вопрос заключался в том, где именно заложена бомба замедленного действия и когда она взорвется. И не успел Чейз додумать эту мысль, как детонатор сработал. Финальный аккорд был звонкий и резкий. Девушки застыли у красного балдахина, на секунду замерли и синхронно дернули ткань вниз. На плюшевых подушках сидел так называемый нареченный Чейза, в прозрачных шелках, с заплетенными в ажурную косу волосами до самого пояса, и до ужаса знакомым взглядом. – Чтоб меня лось трахнул, – вырвалось у Чейза. – Майк?

***

Спальня была обставлена в лучших традициях турецкого кино. Дорого, пафосно, с огромной кроватью и шикарными коврами. Чейз вот уже десять минут гипнотизировал застывшую возле двери фигуру и, честно говоря, уже заебался щипать себя, чтобы в очередной раз понять, что это не сон. Майк, а это был именно он, сомнений в этом у Чейза не возникало, стоял с опущенным в пол взглядом и не поднимал его даже после того, как Тетчер помахал у него перед носом рукой и пощелкал пальцами. – И долго ты будешь так стоять? – Сколько скажет мой господин, – тихо ответил Майк. Господи, да раньше Чейз отдал бы обе почки, чтобы хоть раз услышать такое от своего любовника, поэтому и не удивительно, что сердце упало в трусы и сделало кульбит. – Что, и целую ночь можешь? – прищурив один глаз, улыбнулся он. – Если на то будет ваша воля. Чейз получал моральный оргазм. И хоть мозг понимал, что то, что стоит перед ним – всего лишь внешняя оболочка Майка, эти робкие движения, смущенный взгляд, тихий голос заставляли его внутреннего идиота радоваться сбывшейся мечте. – А попрыгай, – вдруг выдал Чейз, и жених тут же исполнил его волю. – На одной ноге. На второй. Похрюкай. Не, не хрюкай. Свистеть умеешь? – раздался тонкий свист. – Молоде-е-ец. Чейз удовлетворенно растянулся на кровати и уставился в потолок, дебильно улыбаясь своему отражению, подмечая про себя, что зеркало над кроватью это реально круто. Он сейчас позовет Форса, это однозначно. Потому что и дураку понятно, что вот то, что так и не прекратило прыгать, не может быть его Майком. И когда Чейз говорил о покладистости, то имел в виду совсем другое, но... Вдруг в светлую голову новоиспеченного султана пришла мысль... – Хочу минет, – озвучил он её, поднимаясь на локтях и разглядывая стройное тело под прозрачными одеждами. Наречённый робко поднял на Чейза взгляд и посеменил к кровати, опускаясь на колени у края, ловко развязывая завязки на легких штанах падишаха, в которые его успели переодеть после церемонии. Аккуратная петелька развязалась и единственная деталь на теле Чейза была стянута вниз, парень завороженно наблюдал, как Майк облизывает губы и без заминки склоняется к паху супруга, вбирая член сразу на всю длину, чем выбивает у Чейза весь воздух из легких и добавляет в кровь по меньшей мере тонну адреналина. Он творит что-то невообразимое. Сосет, облизывает, ласкает, доводит Чейза до исступления, до звездочек перед глазами, а потом приостанавливается и начинает всё сначала, медленно проводит языком от самого основания члена к головке, обхватывает губами, втягивает щеки и плавно насаживается до самого конца, делая глотательное движение так, что Чейз готов сдохнуть от этого невыносимого кайфа. Наверное, ради такого можно и на денек задержаться в этой жизни, он ведь всегда успеет позвать Форса, не так ли? Надо ли говорить, что Чейз не упустил возможности кончить в этот умелый ротик и получить еще один оргазм от того, как эта порно звезда в теле Майка облизывает с алых губ белесые капли. – Чего еще желает мой господин? – шепотом спросил нареченный, спустя несколько минут, и Чейзу от этого хриплого полушепота, от покорного голоса вновь снесло крышу. В дурную голову вновь пришла шальная мыслишка, а что если... – Да-а-а, – прохрипел Чейз. От волнения и пережитого только что эмоционального и физического взрыва сел голос. – Хочу тебя. А почему нет? Спрашивал его внутренний голос. Это может быть единственным шансом быть в активной роли с Майком. В реальной жизни он никогда такого не позволит, а здесь... Ведь всё можно. И Чейз поддался этому соблазну. Притянул жениха к себе и впился поцелуем в припухшие губы, сминая, раздвигая, врываясь в чужой рот языком, получая сразу отклик. Стояк как будто и не пропадал. Чейз почувствовал себя вновь восемнадцатилетним пацаном. Когда мог дрочить по шесть раз за ночь и, казалось, что даже этого было мало. Майк оторвался от него лишь на минуту, потянул за какой-то шнурочек, и всё его не замысловатое одеяние упало на землю. Чейз залюбовался стройным телом, поджарой фигурой, подтянутым животом с сережкой в пупке – маленьким бонусом – которого не было у Майка реального, но который заставлял Чейза истекать слюной. Этот идеальный клон, казалось, вообще был просто ходячей провокацией. Чейз только сейчас понял, что мужчина стал более стройным, утонченным, и эта, блин, серьга в ухе выносила мозг не хуже всей этой ситуации. Хотя окончательно окунуло Чейза в нирвану не изменившееся тело мнимого Майка, а то, что он сразу после того, как разделся, залез на коленках на кровать, почти моментально расставляя стройные ноги, без лишних колебаний оседлал его, насаживаясь на налившейся кровью ствол по самое не хочу, вырывая у Чейза то ли стон, то ли вой, и начиная двигаться ритмично, даже без малейшей передышки. Чейз всегда был шумным в постели, не удержался и в этот раз. Кричал, рычал, вошел во вкус и, схватив прыгающего на нем жениха за бедра, набрал свой темп: сумасшедший, дурманящий голову. Он забыл, как нужно дышать, что это вообще нужно делать. Перед глазами стоял образ длинноволосой эротической фантазии, закусившей нижнюю губу и закинувшей голову немножко назад. И, казалось бы, что ни что не сможет испортить идиллию. Стройные ноги обвивают его талию, любимые руки на плечах, этот Майк даже пах так, как тот, в которого он влюбился, только... Уже на грани сознания, когда оргазм накрыл с головой, он понял, что именно не так. Глаза, такие, казалось бы, знакомые... Но пустые... Без капельки любви и желания. Чейз устало упал на спину, притягивая к себе вспотевшее тело, понимая, что сухой на первый взгляд Майк во время секса всегда смотрел на него с нежностью, и Чейз знал, что в этом взгляде была и любовь и забота, обожание. Да, черт, пусть он этого и никогда не говорил, он никогда, никогда не смотрел на него вот так, безразлично. – Форс, – устало шепнул Чейз в никуда. – Забери меня отсюда. – Опять не угодил? – раздался голос и в зеркале на потолке появился образ старика, сразу же поморщившегося от увиденной картинки. – Это не Майк, – спокойно ответил Чейз, перебирая мягкие волосы, застывшего на нем парня. – И ты знаешь об этом. Это живая кукла создана, чтобы исполнять все мои желания. И ты прекрасно знаешь, что я не это имел в виду. – Мда? – Форс прижмурил один глаз. – Может, тогда так? Секунда и Чейз оказывается в маленьком пространстве на плюшевых подушках в смутно знакомом одеянии и не проходит и минуты, как он понимает, что оказался теперь на месте Майка: в носилках с красным балдахином. – Очень смешно! – буркнул он. – А по-моему смешно, – Тетчер даже не удивился, когда оказался уже сидящим возле Форса на скамейке у причала. Легкий бриз приятно холодил кожу, заставляя мурашки бегать по телу. – Я бы не смог так же, как этот наложник, – пожал плечами Чейз, копируя старика. – Аппетит зависит от степени оголодания, – всматриваясь вдаль, произнёс старик. – Что ты хочешь этим сказать? – Тебя просто не сильно припекло, вот ты и думаешь, что не сможешь. Представь, что определенный человек может дать тебе то, что тебе жизненно необходимо. Ты не можешь без этого дышать, не можешь и дня. Тогда гордость и упрямство уступают инстинктам. – Вот к чему это сейчас? Это ты так намекаешь на мое прошлое? Когда я на травку подсел? – Какой ты всё-таки недалекий, – старик закатил глаза. – Ну да, признаю, это был не самый лучший период в моей жизни, но появился же Майк, разве не он моя судьба, ты сам говорил! – Парень, разуй глаза и подумай не жопой, а мозгами! – Чейз, явно не ожидавший подобного тона и крика, округлил глаза и вжал шею в плечи. Форс и сам уже забыл, когда его вот так выводили на эмоции. – Ты сейчас стоишь передо мной и не сдох от передоза только потому, что мой коллега, у которого руки из жопы и зрение минус семь, промахнулся и выстрелил в тебя, а не в проходящего мимо парня. Строишь из себя обиженную судьбой жертву, мало внимания? А хочешь, Майк окажется на твоем месте? Почувствует всё, что чувствовал ты? А? И закрой рот, не то комар влетит, мозг нечаянно заденет, сотрясение будет. Чейз послушно сжал губы и впервые за время общения с Форсом понял, что боится. Тон старика не сулил ничего хорошего, шутки кончились. – Форс, я... – Заткнись! Это последняя твоя попытка. Больше не будет. Большего ты не заслужил, засранец! Прощай! Он хлопнул в ладоши так громко, что Чейз сильно зажмурил глаза и еще с минуту не решался их открыть. Страшно. Да, было страшно. Чейз прислушивался к остальным чувствам, вдыхал окружающий запах, слушал шум проезжающих мимо машин, в воздухе витала зимняя прохлада, казалось, даже пролетал мелкий снежок. Парень открыл глаза лишь тогда, когда сердце немного успокоилось и стало биться чуть спокойнее. Было практически темно, часов шесть-семь вечера, с неба действительно опускались мелкие снежинки. Наверное, зима будет ранняя. Он стоял у знакомого нисана, автомобиль раздражительно мигал аварийными огнями, давая понять проезжающим мимо водителям, что это не просто так одному дебилу приспичило остановиться посреди оживленной дороги. Чейз мотнул головой, сбрасывая странное чувство тревоги, и резво бросился через дорогу на тротуар, а не в теплый салон машины, что было бы намного рациональней. Небольшие двухэтажные домики с маленькими балконами были Чейзу смутно знакомыми. Красная тротуарная плитка, молодые насаженные голубые ёлочки в небольшом скверике, старый заброшенный частный дом и кучка железных гаражей, аккурат за наполовину разрушенным зданием. С каждым шагом Чейз всё больше понимал, где оказался. Этот район, шестой гараж от начала, он был практически ничей, хозяева никогда не появлялись, поэтому они с пацанами часто собирались там, чтобы покурить, выпить, потрахаться, если совсем невмоготу. Тетчер остановился метров в десяти от жестяной коробки. Оттуда через тонкую дверную щель лился слабый свет, и слышались приглушенные голоса. По коже пробежались мурашки, и Чейз непроизвольно глянул на свои руки. Кожаные перчатки, коих отродясь у него не было, да и не любил он их носить. Строгое удлиненное черное пальто, классические брюки, Чейз даже не сомневался, что под этой «красотой» даже галстук имеется. – Форс, что же ты наделал в этот раз? – еле слышно шепнул Чейз, не ожидая услышать ответа, и на ватных ногах поплелся к единственному в этом закоулке источнику света. Голоса стали все громче и знакомее. Так дико ржать умел только один человек – рыжий Пауль. Дистрофично худой, вечно кашляющий парень из его, Чейза, бывшей компании. К первому добавился и второй, тонкий смешок, женский – Марго. Они с Чейзом вместе подрабатывали в одном из клубов, только Тетчер бегал между столиков с подносом, а Марго обычно была под столом, зачастую с членом очередного клиента во рту. Чейз сглотнул и невольно провернул в голове последние слова Форса. «Хочешь, чтобы он побывал на твоем месте?». Тело пробил озноб и противная дрожь. Замерев на секунду, он слегка приоткрыл тяжелую дверь, заглядывая одним глазком, так, чтобы увлеченная компания его не заметила. Слух его не подвел. Рыжий Пауль сидел на старом потрёпанном диване, забросив голову на спинку, выдыхая струйки дыма в потолок и улыбаясь чему-то своему. Марго сидела верхом на Дейве и ерзала, что-то выпрашивая, прижимаясь грудью, царапая красными ногтями его по небритой щеке. Дейв противно ухмылялся и согласно кивал, звонко шлепая девушку по упругой заднице, обтянутой черными кожаными штанами. Марго довольна, она получила, что хотела, и Чейз с ужасом понимает, что знает, что именно она просила, потому что слышал раньше их разговор. Марго хотела дозу без денег, предлагала рассчитаться натурой, а тот после недолгого ломания согласился, а через пару минут он нагнет её прямо тут, никого не стесняясь. Потом эта девица будет с наигранно довольным видом курить, а Дейв достанет из кармана пакетик с новой наркотой и «угостит» всех присутствующих в гараже. Чейза отшатнуло от двери, словно та была раскалена до предела. Руку, которой он касался железной ручки, обожгло огнем, и он, загнанно дыша, прислонился спиной к стоящему напротив гаражу. Внутри был четвертый. В тёмно-синих порванных на коленке джинсах, старых поддельных найковских кроссовках и в легкой для такой погоды ветровке нараспашку. На белой толстовке провокационно нарисован листик конопли. И все бы ничего, только кофту эту купила Чейзу бабушка, не совсем понимающая какое растение там изображено, а надета она была на... Майке. «Хочешь, чтобы он побывал на твоем месте?» – проносилось оглушающе в голове. – Нет... – шептал Чейз каждый раз, когда голос противного старикана с ехидцой, будто специально повторял и повторял раз за разом одно и то же, побрасывая к тому же знакомые до боли картинки из прошлого. Вот он, Чейз, сидит на холодном полу, в тех самых драных джинсах. Ему не холодно, ему весело и хорошо от выкуренного недавно косяка, он даже куртку расстегнул, потому что тонкая толстовка кажется слишком теплой. А вот Дейв призывно машет прозрачным пакетиком перед их носом, и Чейз, как завороженный, идет к нему, подставляет руку и ловит желтую таблетку, крепко сжимая её в кулаке. То же делают и остальные, Марго вообще забрала свою порцию у Дейва с языка. Чейз тоже тянет руку ко рту, но вовремя понимает, что тошнота внезапно подкатывает к горлу и бежит на улицу. Чейз остолбенело, не мигая, смотрит на то, как Майк согнулся вдвое, как его рвет выпитой заранее выпивкой. Он обессиленно падает на колени, прямо в лужу и заливисто кашляет, кажется, у Чейза тогда было воспаление легких... Тетчер срывается с места, когда слышит невнятное харкание... Майка уже не рвет. Глаза закатились, изо рта белая пена, тело бьет мелкими конвульсиями. – Майк! – Черт, Майки, дыши, сволочь, дыши! Там не так было! Все было не так, слышишь, родной! Фо-орс, сука! Форс, – Чейз тряс обмякшее тело, крича в пустоту. Он не понимал. Так ведь не должно быть. Майк встретил его, когда Чейз сидел возле гаража, уже проблевавшись. Такого просто не должно было случиться! – Скорую, господи, скорую... – слезы уже катились по щекам, и Чейз в отчаянии поднял глаза, разглядывая в темноте приближающийся силуэт. С телефоном у уха, диктующий адрес, называя симптомы и приблизительный возраст Майка. Юный совсем, невысокий, черные пряди виднелись из-под смешной шапки с огромным помпоном. Чейз на секунду замер. Вот он, значит, тот самый, мимо кого промахнулся нерадивый купидон. Мальчик-зайчик создан специально для Майка. Тонкие пальцы сжимали дорогой телефон, наверняка, и на рояле играет. Чейз бы не удивился этому. – Я могу чем-то помочь? – спросил обеспокоенный парень, но Чейз мимо воли рявкнул грубо и несдержанно: – Нет! Пошел вон отсюда! – на ангельском личике появилась всемирная обида, и парень, развернувшись, убежал опять в темноту. Чейзу некогда было терзаться муками совести. Майку не становилось лучше, скорая ехала подозрительно долго, или это просто время так тянулось. Он не дышал, пульс проскакивал все реже, и Чейз впервые ощутил, как это: когда режут без ножа, а затем вырывают сердце... В порыве паники, не совсем соображая, что делает, он закатал рукава любимого и открыл в недоумении рот... На венах ни единого живого места... – Но такого не может быть... – Почему же? – раздалось сухо над ухом. – Ты не хотел его в своей жизни. Вот, я его практически убрал. Когда из цепочки убрать одно звено, появляется пробел. Это не тот самый вечер. Тогда, когда ты первый раз принял наркотик посильнее, он тебя не встретил. Ты принял еще и еще, потом таблеток стало мало... – Я понял... – шептал Чейз, всё еще прижимая к себе недвижимое тело. – Форс... Я всё понял. Я дурак, тупое неблагодарное создание, я его не заслуживаю, но... Боже, Форс, я же без него сдохну, пойми. Я... я на колени встану... Только верни, пожалуйста, пожалуйста... – Это последняя попытка, – пожал плечами старик. – Я же говорил тебе. – Сука... – Чейз прижал пальцы к вене на холодной шее любимого. Пульса не было. – Не боишься разбрасываться такими словами? – прозвучало скорее слегка насмешливо, чем с угрозой. – А мне уже все равно. Сейчас пойду и сигану вон с того моста, – Чейз уже не пытался вытирать текущие слезы. Он смотрел сквозь стоящего напротив старика и говорил спокойно, но загнанно, убито. – Хотя... Знаешь. Я, кажется, понял, кто ты, – в голосе проскочил нервный смешок. – Ты же и есть судьба. Это же ты, гад, одним хлопком можешь изуродовать человеку жизнь, подложить под брата, посадить в тюрьму, убить. – Глупый ребенок... – Форс засмеялся. – Я предоставляю людям выбор. А они уже сами решают. – Верни его! – Чейз не узнавал свой голос. Сиплый, хриплый, он скорее зашипел подобно змее, чем попросил. – Я не возвращаю время вспять, – развел руками Форс. – Но это же все ненастоящее. Я ненастоящий и Майк... Черт, он не может умереть! Не может! – Форс стоял, глядя на мечущегося парня с улыбкой, становившейся всё шире и шире, перерастающую в оскал, и зашелся раскатистым смехом. – Ты опоздал. Ты опоздал, – смеясь повторял старик, медленно отдаляясь и не переставая смеяться. – Ты опоздал... Опоздал... Опоздал... Придурок... Опоздал... Шеф поимеет... – над ухом раздался громкий хлопок, и Чейз распахнул глаза резко, будто вынырнул из воды. Светлая комната, его постель, включенный телевизор, Майк... – Майк! – Чейз и сам не понял, как подорвался с места и вцепился в опешившего мужчину так сильно, вглядывался в удивленные глаза, маленькие морщинки в уголках никуда не делись, самые вкусные в мире губы чуть приоткрыты в немом вопросе, обласканная маленькая родинка справа под нижней губой... Всё на месте, Чейз прижал руку к груди Майка, отчетливо ощущая биение сердца... Живой. – Живой... – вторил себе парень, опуская руки ниже на живот, чтобы убедиться, что не сон, не галлюцинации. Он здесь, реальный и... Его. – Какого черта ты творишь, Чейз? – Майк наконец-то отошел от шока и, схватив его за плечи, не сильно тряхнул. – У тебя уже спала температура, глюков быть не должно, кошмар приснился? – Чейз тупо кивнул, уставившись в любимые глаза, полные заботы, нежности, легкой обеспокоенности. – Вот и славно, а то я опоздал на работу и шеф с меня шкуру сдерет, если я не приеду в ближайшие полчаса, – Майк глянул на часы. – Черт, двадцать минут. – А? – Чейз заморгал подобно глупой кукле и поплелся вслед за любимым в коридор. – Я болел? Чем? – Ты ничего не помнишь? – Майк на миг отвлекся от обувания и посмотрел на него. – Ты на лавочке уснул, воспаление подхватил, три дня в горячке, я тебя готов был убить, паразита. – Почему же не убил? – Потому что люблю, – шепнули в губы, и уже на пороге Майк, обернувшись, бросил. – Я не хочу больше разговаривать про тот корпоратив и то, что было на нем. Просто больше не делай так, иначе... – Я больше не буду! – не дослушав, выкрикнул Чейз, немного по-детски, но с такой искренностью, что Майк не удержался и, вернувшись, коснулся губ Чейза в нежном поцелуе, тут же его разрывая и захлопывая за собой дверь. Чейз еще минуту стоял, пялясь в стену, а потом сполз на пол, обхватывая колени и смеялся до боли в груди, глотая горькие слезы. Ему впервые в жизни так хорошо, что даже плохо. Выходит, просто сон. Кошмарный, нелепый, дурацкий, самый ужасный в мире сон...

***

Солнечные лучи грели желтый песок, небо отражалось в прозрачных водах океана, над ними лениво парили одинокие чайки, время от времени что-то выкрикивая на своем, одним им понятном языке. Зарывая босые ноги в теплый песок, по пляжу прохаживались двое мужчин. – А не жестоко ли ты с ним поступил? – спросил первый. В очках с толстыми стеклами и черной оправой, с пухлыми щеками и наивными глазами, он уставился на друга. – В самый раз, – твердо ответил Форс. – Думаю, можно было ему просто объяснить, – толстячок нагнулся за увиденным камушком в форме сердечка и глупо заулыбался, показывая найденное старику. Форс закатил глаза к небу и страдальчески вздохнул. – До этого не дошло бы, поверь, – старик скептически посмотрел на находку купидона и выбросил камешек обратно в воду. – И не собирай всякую гадость! – Эй, в тебе давно умерли все остатки человечности и романтичности, – толстяк смешно надул губы, на что Форс лишь поморщился. – Я спас твою задницу от начальства, – наконец ответил он. – Знаешь, что тебя могло бы ждать? – Думаешь, отобрали бы лицензию? – с ужасом предположил купидон. – Даже не думаю, это и так понятно, – мужичок сник уже окончательно. Форс вновь вздохнул и, схватив друга за локоть, потащил за собой. – Ну, ты куда? – нелепо хлюпая носом, пробубнил тот. – Куда-куда, купим тебе линзы контактные и мозгов поищем, чтобы жопа целее была. – А... ладно... Эм, Форс... – Что еще? – А что ты делаешь завтра утром? – А что? – Да, понимаешь, я тут случайно мимо стадиона пролетал... – Что?! Опять? – Но я был уверен, что это любовь... – Сука... – Фу, как некраси... Форс? – Беги... – А? – Беги, говорю, потому что, если я тебя поймаю, использую твои стрелы совсем не по назначению.