Как взлетали грифоны

Люди кричали. Их голосами, слитыми в единую арию отчаяния и ужаса, стенал сам город, предчувствующий надвигающуюся на него смерть. Этот вопль агонии заливался в уши ядом, отупляя, убивая мысли и пробуждая один инстинкт, инстинкт жертвы, увидевшей хищника - бежать. Спасаться. Кальяс вцепился в тонкие прутья узорчатой решетки, украшавшей балкон особняка учителя, и кусал губы, глядя в небо, обложенное низкими черными тучами. Его взгляд, как и взгляды тысяч горожан, был прикован к маленькой точке, кувыркающейся над горизонтом. С такого расстояния ее можно было бы принять за беспокойно мечущуюся птицу, но никто не обманывался. Слишком долго ждали его появления здесь, так давно, что уже привыкли жить под томительным гнетом этого ожидания. Но теперь все рухнуло, потому что в небе появилась смерть; великий дракон, бог Тишины Думат точно танцевал, касаясь могучими крыльями низких облаков. Но его движения были куда более осмысленными, чем любой танец: он гнал вперед армию, перед которой будут бессильны крепостные стены. Кальяс с трудом разжал побелевшие от напряжения ладони, на которых остались рыжие разводы ржавчины и красные полосы содранной кожи, и, чуть пошатываясь на одеревеневших ногах, бросился вниз, к кабинету учителя. - Магистр Зенсус, нужно уходить из города! - Крикнул он, распахивая дверь. - Вы ведь видели?! Скоро Порождения Тьмы будут совсем близко, нужно выходить прямо сейчас! Но магистр словно не слышал, недвижно стоял у окна. Мужчина, которого Кальяс помнил всегда сорокалетним, уверенным и надменным, будто состарился на целый век, сгорбился и мелко дрожал, став вдруг усталым, маленьким и ничтожным. Но Кальяс не обвинял учителя - сейчас он сам, он был уверен, выглядел не лучше: не молодым магом и наследником влиятельной фамилии, а перепуганным мальчишкой. Не глядя больше на безучастного магистра, Кальяс заметался по комнате, торопливо, но как можно аккуратнее собирая записки исследований учителя, какие-то амулеты и ценности, попавшиеся на глаза, вытаскивая из ящиков бумаги на землю и рабов. Потом торопливо умчался в спальни, принеся в охапке дорожные мантии, плащи и посохи. - Магистр, я умоляю вас, одевайтесь! - Снова попытался воззвать к учителю мальчик, - Нам нужно идти, иначе - не спастись! Одевайтесь, а я пока уложу ваши бумаги... - Спастись? Бумаги? - Рассеяно переспросил Зенсус, отрывая взгляд от окна. Обвел пустыми глазами комнату, сфокусировал взгляд на торопливо сворачивающем пергаменты ученике. Скривился. - Брось их в огонь, Кальяс! Брось, ибо в них нет ни грамма толку и проку! Брось - и иди, возложи последнюю жертву на алтарь Разикеля! Нам не спастись! Этот мир обречен, он сгниет, отравленный и сожженный! - Учитель, что вы говорите? - Кальяс замер, потрясенный и ошарашенный. Магистр Зенсус всегда с насмешливым превосходством говорил ему, что нашествие Порождений Тьмы скоро закончится, захлебнется, разбившись о мощь тевинтерских легионов и могущество Магистров. А теперь тот же сильный, мудрый маг стоял в своем доме посреди гибнущего города и... плакал. - Учитель... - Потерянно повторил Кальяс. Он скорей мог бы себе представить, как магистр распечет его за трусость и слабоволие и отправится на площадь, чтобы собрать растерянный гарнизон и организовывать защиту города - это было бы на него похоже. Но Зенсус стоял неподвижно, уже не глядя на мальчика, а из его глаз катились злые, отчаянные слезы. - Мы ведь остановили Его, понимаешь? Освободили от безумия... Завеса почти прорвалась, такие силы мы призвали! Он даже не кричал перед смертью - Он уходил в Тень молча и гордо, как все его служители... Мы сделали это, мы стольких потеряли, но я видел, как ему перерубили шею и вогнали меч в сердце! Сантилес вырвал один из когтей, сказав, что сделает ритуальный кинжал в память о победе... Но все напрасно, все пустое... Все снова, а значит, мы не победили... и никто не победит!.. Магистр все шептал, торопливо, сбивчиво, невнятно, раскачиваясь на одном месте, словно в трансе, теребя руками длинную цепь амулета, но Кальяс не слушал. Запихнув в заплечный мешок последний тугой свиток и дневник учителя, он торопливо накинул плащ, в последний раз посмотрев на магистра, чуть виновато и печально, подхватил посох и вышел. Спустившись на кухню, он властно прикрикнул на рабов, приказывая собирать провизию и одеваться. Те, снова почувствовав над собою сильную руку, мгновенно перестали истерить и начали действовать вполне толково. Через полчаса, покидая особняк Зенсуса, Кальяс в последний раз обернулся на темные окна. Он чувствовал себя виноватым за то, что бросает учителя, но тот словно помешался и только повторял, что все бессмысленно, да бормотал молитву, склонив колени перед алтарем Разикеля. А Кальяс не хотел умирать. Он был слишком молод для смирения. Он понимал, что пройти через перевалы Хантерхорнских гор, прорваться в центральный Тевинтер... да даже дойти до Нортботтома будет чрезвычайно трудно и опасно. Но это был шанс, и Кальяс Адертус не собирался его упускать.