Kylux

Они работают вместе уже больше полугода, когда наступает день святого Валентина; последние месяцы Кайло внимательно отмечает все те разы, что видит боковым зрением мелькающую рыжую голову среди унылого серо-коричневого офисного пятна. И неважно, что их столы находятся почти рядом, и яркие светло-рыжие волосы вечно где-то рядом. Хакс пьет тепловатую воду из-под кулера; Хакс коротко смеется, откинув голову, и проблескивает белая полоска его зубов, которую тот предпочитает прятать; Хакс сидит допоздна, и у него слезятся покрасневшие глаза, но он упрямо доделывает срочную работу; Хакс уходит, накидывая тяжелый темный плащ себе на плечи. Четырнадцатого февраля Хакс обнаруживает у себя на столе праздничный шоколад и глядит на него с вежливым недоумением. Кайло почти больно от этого неуловимо брезгливого выражения бесстрастного лица, и он вместо приветствия интересуется: - Я смотрю, ты прямо Дон Жуан, - Кайло растягивает губы в неумелой улыбке, словно ему решительно неинтересно, от кого подарок. - Он плохо кончил, - отрезает Хакс и громко, резко добавляет: - А у меня аллергия на шоколад. Он не видит, как у Кайло пальцы сами сжимаются в кулак. В этом кулаке, кажется, можно задушить целый мир - но одна светлая шея с робкой цепью веснушек останется нетронутой. Потому что - страшная тайна - Кайло бывает непозволительно сентиментален, и, самое ужасное, это его шоколад. Естественно, анонимный, потому что он не настолько опустился, чтобы признаваться в любви в этот слащавый праздник - или чтобы в принципе признаваться в любви. - Глупый, глупый, глупый праздник, - бормочет сквозь зубы Кайло, когда видит, как какая-то девица из соседнего отдела переминается с ноги на ногу около Хакса. А тот улыбается и кивает, словно действительно рад вниманию. Хакс старается по большей части держать с людьми ровные отношения, и только с Кайло они вечно на ножах - впрочем, это бодрит. Кайло подозревает, что их обоих. - Глупый праздник, - устало бормочет Хакс, когда возвращается на свое рабочее место, отшвыривает аляповатую открытку и придвигает к себе бумаги. Конца-края которым сегодня почему-то не видно. Кайло отворачивается, чтобы слепо улыбнуться куда-то в монитор. Так получается, что в этот вечер они - одни из немногих, кто не спешит уйти пораньше, потому что им идти - некуда; не к кому. Хакс остается работать со своим неожиданно скопившимся завалом, и Кайло тоже зачем-то решает остаться. За подобное хочется отвесить себе хорошую затрещину, потому что он понимает, что они просто разойдутся поздним вечером, едва перекинувшись парой слов, да и те будут недоброжелательными, как это обычно и случается. А его нутро потом будет разъедать жгучее чувство разочарования. Он знает - и остается. Впрочем, в районе десяти вечера Хакс выдвигает ящик своего рабочего стола, шуршит упаковкой, а потом вдруг поворачивается к Кайло и тихо окликает: - Эй, Рен. Кайло поворачивает голову и с трудом успевает поймать кинутый ему кусок шоколада. - С праздником, - ухмыляется тот и откусывает от своей половины. - Для голодного мозга полезно. Кайло чувствует, как в его пальцах шоколад начинает подтаивать, и торопливо откусывает кусок. - Ты же говорил, что у тебя аллергия? - вспоминает он. - Решил покончить с собой при помощи анафилактического шока? Хакс неожиданно легко пожимает плечами: - Я просто устал от гор шоколада и неловких поздравлений в прошлые годы, поэтому стараюсь откреститься от них еще заранее. - Ты хочешь сказать, что настолько популярен? - фыркает Кайло и принимается облизывать липкие пальцы. Хакс смотрит за его движениями неожиданно пристально. - Ну, ты-то, я погляжу, вообще никого не интересуешь, - наконец, говорит тот медленно. А потом поднимается, неспешно потягивается и пересекает разделяющее их расстояние, склоняется к сидящему Кайло и целует его в перепачканные шоколадом губы, совершенно ничего не объясняя. Кайло не торопится отвечать, подозревая подвох. Хакс чуть отстраняется и почти смеется ему в губы: - Только ты мог завернуть подарок в черную бумагу, Рен. А потом еще и так нелепо попытаться отвести от себя подозрения. Кайло обреченно прикрывает глаза. А потом кладет свою крупную ладонь на чужую шею и тянет Хакса к себе обратно. На светлом воротнике останется смазанный темный липкий след, за который Хакс ему еще потом выговорит, наверняка, но Кайло плевать. - Глупый, - только и говорит он между судорожными вдохами, - идиотский праздник. - Конечно, - соглашается Хакс. - Хуже не бывает.