***
Изабела остаётся обыскивать каюту, а Фенрис перебирается обратно на «Морского ястреба». Яркое полуденное солнце бликует на морской глади, вышибая слезу из глаз. Полный штиль, но Фенрису кажется, что палуба качается сильнее обычного. Он обессиленно садится у борта, в тени, и прислоняется затылком к тёплому дереву. Ломит виски и затылок, тело тяжёлое и непослушное. Он сам себе напоминает выпотрошенную рыбу. Нет сил даже турнуть наглого Ам-ама, притащившего ему крысу и теперь гнусаво и громко требующего вознаграждения. Вообще-то рыжего корабельного кота зовут Амарант, но за редкостную прожорливость все кличут его Ам-ам или Обжора. Крыс он не ест, а в обмен на них клянчит лакомые кусочки у пиратов. Но охотник он хороший, надо отдать ему должное. Видимо, набил лапу ещё пока жил в клинике одержимого – это именно Андерс подарил Амаранта Изабеле «на новоселье». И кот прижился, став всеобщим любимцем. Не то, что Фенрис. Он наособицу. Его не привлекают ни к чему, кроме абордажа и допроса. Пираты побаиваются его, считая магом. А самому Фенрису быстро наскучила пиратская вольница: драк он хлебнул досыта ещё на суше, пиратское пойло омерзительно, трофеи же… у него особняк в Верхнем городе, в подвале и саду которого, благодаря многолетним вылазкам с Хоук, припрятана пара тяжёленьких сундучков с драгоценным барахлом. Но зато морем быстрее добираться до других стран, а Фенрису нравится бродить по чужому, незнакомому городу, вдыхать по-иному пахнущий воздух его улиц, любоваться им и его жителями, покупать какие-нибудь безделушки для себя и друзей. Блокнот в тиснёном золотом кожаном переплёте – Варрику, вино и золотые украшения – Изабеле, книги – Хоук… Впрочем, книги он покупает и себе. Ещё и потому пираты сторонятся его, считая тронутым – кто ж в здравом уме станет тратить деньги на какие-то бумажки, когда есть добрая драка, крепкая выпивка, азартные игры и весёлые девчонки? Но этот угрюмый эльф никогда не пьёт и не играет вместе со всеми, не милуется с портовыми девками. Эти его колдовские метки, мрачность и необщительность, ещё и книги… Он непонятен. А непонятного лучше избегать. Впрочем, и сам Фенрис не рвётся записывать никого из пиратов в друзья. Ему вполне хватает общения с Хоук, Изабелой и остальной их сухопутной компанией.***
Особняк встречает его темнотой и привычным запахом сырости и тлена. В разбитое окно подмигивает звезда, ветер тихо шуршит листьями на подоконнике. Фенрис какое-то время стоит, наслаждаясь тишиной и одиночеством. И твёрдым полом вместо качающейся палубы. Изабела сейчас гуляет с командой в «Висельнике». Может, она придёт к нему позже... или не придёт. Может, стоило остаться в таверне, с ней, но он слишком устал от пиратов и производимого ими шума. Фенрис поднимается в спальню, но замирает на верхних ступеньках лестницы. Жёлтая полоска света под дверью: кто-то разжёг камин. Чужие шаги… Данариус снова послал за ним наёмников! Фенрис выхватывает меч, и лишь тогда вспоминает, что магистр мёртв уже почти полгода. Значит, это вор. Или бродяга залез в дом и обосновался в единственной обжитой комнате. И, может статься, топит сейчас камин его книгами! Фенрис врывается в спальню. И замирает, увидев Изабелу. – Наконец-то! Где тебя носило? – хмурится пиратка, убирая мгновенно выхваченные кинжалы. – Ты же ушёл из «Висельника» ещё засветло. – К Хоук по пути заглянул, – сознаётся Фенрис, пряча меч в ножны, садясь за стол и откупоривая бутыль с вином, забытую на столе с прошлого раза. – Но её нет дома. Я подождал немного и ушёл. А ты что так рано? Твои пираты так буянили, что Корф вас выгнал? – Нет. Ко мне сегодня снова подкатили с предложением насчёт тебя. – Изабела садится напротив, берёт в руки кружку и задумчиво катает её между ладонями. – Предлагали деньги, и много. Кто-то очень хочет видеть тебя в своей команде. – Снова? Значит… – Да. Месяц назад уже интересовались, не продам ли я тебя. Я наглядно объяснила, что здесь им не тевинтерский рынок рабов. Больше они не совались. Но сегодня был совсем другой разговор. И другие люди. Важные шишки, дери их демоны. И денег предложили – можно два новых корабля купить. Ты как, не хочешь сменить капитана, морской волк? А если я раздобуду ещё два корабля, то смогу назвать себя адмиралом! – Изабела усмехается, но смотрит невесело. – Ко мне тоже с десяток дней назад подходили с подобным предложением. Но я сказал, что мне и на «Ястребе» хорошо. – «Хорошо», – фыркает Изабела, требовательно протягивая руку. – Будто я не вижу, что ты не любишь море и корабли. – И что с того? – пожимает он плечами, передавая ей бутылку. – А то, – отпив, Изабела отирает рот и криво усмехается: – будто сам не знаешь: то, что не продаётся, либо крадут, либо уничтожают. Придётся тебе из морского волка снова стать сухопутным. На земле затеряться легче, чем в море. – А ты? – А что я? – удивленно поднимает брови Изабела. – Мне на суше делать нечего. – Мне тоже, – говорит он. И добавляет мысленно: «Без тебя». Он и сам не знает, когда секс с этой женщиной стал для него чем-то большим. Кажется, у других пар это называется «серьёзные отношения»? – Ты можешь наняться к Хоук, – продолжает Изабела, словно не слыша его. – Телохранителем, например. Уж к Защитнице Киркволла никто не сунется с предложением о такой вот «покупке». – Больше никто не назовёт меня слугой! Даже для спасения моей жизни! – Плакали мои новые корабли, – вздыхает Изабела, подходя к Фенрису. – Ладно, попробуем выяснить, кто за этим стоит, и раз и навсегда решить эту проблему. А пока помоги распутать завязки на рубашке, она шелковая и нравится мне, не хочу, чтобы ты порвал её, как в прошлый раз…***
Фенрис идёт торопливым шагом, стараясь не трясти лежащую у него на руках Изабелу. Текущая из её ран кровь пропитала его рубаху, и та теперь противно липнет к телу. Извилистые, тёмные ходы Клоаки освещены сейчас лишь сиянием его клейм, но он может найти дорогу в логово одержимого даже с завязанными глазами. А если мага нет на месте, он вышибет дверь и сам возьмёт всё, что нужно. Но Андерс у себя. Он вздрагивает и хватается за посох, когда мерцающий синим эльф со своей окровавленной ношей вваливается в клинику, бесцеремонно расталкивая испуганных пациентов, должно быть, принявших его за демона. – Вылечи её! – кричит Фенрис, бережно опуская Изабелу на топчан. – Фенрис, что случилось? – из-за ширм выходит Хоук. – На нас напали. В порту, – коротко поясняет эльф. Не уточняя, что это были Изабелины же пираты, которые то ли сами взбунтовались, а то ли их кто-то подкупил. – Доигралась… – ворчит маг, осматривая глубокие порезы на животе и боках Изабелы. – Хоук, настойку в большой бутылке… – он льёт на раны кровеостанавливающее зелье и сразу же сосредотачивается на исцелении. Фенрис берёт Изабелу за руку, смотрит на её побледневшее лицо и вспоминает, вспоминает… …Данариус захлёбывается кровью у его ног. Фенрис глядит в угасающие глаза магистра, ловя каждый его хрип. Десять лет он боялся и ненавидел его. Десять лет ему казалось, что его душит незримый ошейник. И лишь теперь ему дышится легко и свободно. Изабела и Хоук подходят к нему, пряча оружие в ножны. Это Изабела предложила устроить засаду из своих пиратов-лучников. Данариус едва руки поднял, как получил по стреле в каждую. От боли и неожиданности он не смог колдовать, и Фенрис с наслаждением вырвал ненавистному магистру горло. Но что же ему делать с Вараньей? Он шарит взглядом по таверне, но не находит её. Сбежала? – Фенрис, – в голосе Хоук опаска и сочувствие, – прости, но… – Она отходит, и Фенрис видит за её спиной Варанью. Эльфийка лежит на полу, держась за стрелу, пронзившую её горло. Зелёные глаза – такие же, как у Фенриса – широко распахнуты, лицо искажено страданием. – Она колдовала, – объясняет Изабела. – Уж не знаю, на кого из вас она собиралась напасть. Если хочешь, я найду того, кто её убил, и ты решишь, как его наказать. – Не надо, – качает головой Фенрис. – Я… Мне нужно на свежий воздух. Здесь… душно. И он уходит. Всё, что он сейчас хочет – побыть в одиночестве. Но вечером приходит Изабела. И Фенрис неожиданно для себя соглашается вступить в её команду. Данариус мёртв, больше ничто не держит его в Киркволле, так почему бы и нет... …Хоук и Варрик обшаривают тела Воронов, брезгливо вороша окровавленную одежду. Над трупами жужжат мухи, а чернокрылые падальщики терпеливо парят в вышине, дожидаясь, пока живые уберутся, оставив им свою добычу. Фенрису жарко и муторно. Он стоит в тени скалы, прислонившись к ней плечом, и в упор смотрит на смазливого антиванского убийцу, флиртующего с Изабелой. – Cara mia, ты умеешь набирать команду, – скалится антиванец и окидывает Фенриса оценивающим, точно у работорговца, взглядом. – Может, и его пригласим, а? Помнишь, как тогда, в Денериме – я, ты и Табрис, м? Лукаво глянув на Фенриса, Изабела качает головой: – Ох нет, Зевран, боюсь, ему не понравится твоё предложение. – Уж не нравится, – кивает Фенрис, размышляя, что сделает Изабела, если он сейчас нападет на антиванца: отпрыгнет или будет защищать давнего знакомца? – Так же, как и то, что ты хочешь пойти с ним. Всё. Он предъявил права на неё. И сейчас Изабела напомнит ему, что она свободная женщина, вольная, как ветер: вот он обнимает тебя – а вот уже мчится дальше, и глупо ревновать ветер и считать его своим… – Прости, Зевран, не в этот раз, – смеётся Изабела, пожимая плечами. Она… довольна? Это сбивает с толку, но и вселяет надежду... Изабела вскрикивает, возвращая мысли Фенриса в настоящее. Рука её конвульсивно дёргается, и эльф бережно сжимает её ладонь: «Я здесь». Всхлипнув, она открывает глаза и обводит мутным взглядом склонившихся над ней Андерса, Хоук и Фенриса. Задерживается на эльфе. – «Ястреб»? – шепчут её потрескавшиеся губы. – Не знаю, – признается Фенрис. – Я тебя спасал. – Даже если корабль захватили, мы его найдем и вернём, – успокаивает её Хоук. Изабела внезапно обмякает, уставившись в никуда остекленевшим взглядом. Фенриса словно кипятком ожгло – умерла! – и он испуганно тормошит её за плечи, пытаясь вернуть к жизни. – Фенрис! – Хоук хватает его за руки. – Не тронь, раны разбередишь! – Я усыпил её, – доносится до него сквозь пелену душевной боли голос Андерса, – но прежде залечил всё, что смог. Теперь ей нужно только отлежаться несколько дней. И хорошенько поесть, чтобы восполнить кровопотерю. Такой лёгкости и радости Фенрис не испытывал даже над трупом Данариуса. Он кладёт в подсумок предложенные Хоук лечебные бальзамы, молча даёт ей два золотых, бережно берёт Изабелу на руки и со своей драгоценной ношей растворяется во тьме Клоаки. – Дикарь, – вздыхает Андерс. – Ни тебе «привет, как дела», ни мне «спасибо». Больных перепугал. И как Изабела до сих пор от него не сбежала? – Просто они нашли друг друга, – Хоук помогает ему сесть на топчан и протягивает бальзам для восстановления сил. – Как мы с тобой.