Наказание

      Я иду по школьному коридору, понуро опустив голову. Стук моих туфель о бетонный пол напоминает, что каждый шаг приближает меня к концу пути. Люди оглядываются мне вслед, но я стараюсь не замечать этих взглядов, гораздо больше меня сейчас волнует другое. Наверное, она очень разозлилась, узнав о моём поступке, поэтому позвала меня сюда. Я начинаю подниматься по лестнице. "Тук-тук" — туфли стучат по ступеням, не давая забыть о моей провинности. Мимо меня проходит кто-то, слегка толкнув плечом. Я продолжаю идти, если я опоздаю, она разозлится ещё больше.       Уже почти дойдя до конца коридора, я спотыкаюсь и падаю на пол — как оказалось, прямо под ноги к ней. Мне страшно поднимать глаза, я знаю, что мне придётся столкнуться с её гневом, но я пытаюсь всячески отсрочить этот момент. Чёрные джинсы обтягивают её стройные ноги - она всегда любила нарушать школьную форму, и сегодняшний день не является исключением. Поднимаю глаза выше, ожидая её злость. Она бросает на меня взгляд, полный презрения, и холодным голосом произносит: "Ты будешь наказана."       Потом хватает меня за руку и, дав мне возможность подняться, затаскивает в пустой кабинет. Я пытаюсь сопротивляться, зная, что это бесполезно. Захлопнув дверь, она крепко прижимает меня к себе, не давая возможности вырваться, и начинает расплетать мою косу, вынимая из неё ленту. Закончив с этим, она толкает меня на парту и приказывает: "Раздевайся".       Я медленно начинаю расстёгивать пуговицы на пиджаке, сожалея, что их всего две. Под её пристальным, унижающим взглядом, я избавляюсь от него и, сняв галстук-бабочку, приступаю к рубашке. Расстегнув несколько верхних пуговиц, я слышу её нетерпеливый окрик: "Быстрее!" Вскоре рубашка летит на пол, и, сбросив юбку, я остаюсь лишь в чулках с туфлями и нижнем белье. Она смотрит холодным, изучающим взглядом. Я не хочу продолжать, зная, что раздевшись, окажусь полностью в её власти. Она усмехается: — Боишься? Могу сама тебя раздеть, если хочешь. — Раздевай. — Сначала попроси как следует.       Задыхаясь от унижения, я выпаливаю: — Госпожа, разденьте меня, пожалуйста!       Она подходит ко мне, медленно снимает мои туфли и начинает стягивать чулки, наслаждаясь моим страхом. Вскоре чулки сняты, и остаётся лишь нижнее бельё. Она целует меня в шею и расстёгивает лифчик. Её руки нежно скользят по моей спине, опускаясь всё ниже, и через несколько мгновений трусы тоже оказываются на полу.       Она вновь целует меня, а её руки поглаживают внутреннюю поверхность моих бёдер, всё ближе приближаясь к киске. Предвкушая удовольствие, я, забыв о страхе, начинаю расстёгивать пуговицы на её рубашке.        Почувствовав моё вожделение, она резко шагает назад, слегка отталкивая меня. — А? — я удивлённо вздрагиваю, разочарованно садясь на парту. — Одевайся быстрее, и идём, — она отвечает так, будто ничего не произошло.       Думаю, это самое худшее наказание в моей жизни.