Друг Железного Человека

- Тебе бы поменьше пить, Тони, - грустно улыбнулся Роджерс, кивая на бокал вина, уютно устроившийся на журнальном столике. Проморгавшись, Старк наощупь отыскал на том же столике очки и нацепил на нос. Теперь размытая громада перед ним приняла четкие формы и эти формы было сложно с чем-то спутать. - Мёрзнешь? – продолжала разговаривать фигура. Она подошла ближе и поправила на плечах теплый шерстяной плед. Шутка ли, а такая забота была неприятна до чертиков, желудок выворачивало. Казалось бы, пресвятой Стивен не способен на подобного рода изощренные и изящные издевки, так нет ведь – способен. Судя по всему, тяжелое детство прошило жестокость ему в самую основу. А может быть война изуродовала его чистую душу, черт знает. От осознания причины следствия не менялись. Старк злобно блеснул глазами, отнимая край пледа и, хоть он и не хотел, пригубил вино в бокале. - Нам нужны новые системы слежения, Тони, - решил перейти к делу Роджерс, присаживаясь на ручку кресла, - мобильнее и быстрее… Старк не слушал. ЩИТу всегда всё надо-надо-надо. Сделай то, сделай это, махни волшебным гаечным ключом и изобрети невозможное. Разумеется, как отказаться, когда ты трижды доктор наук и Железный человек… в прошлом. Старк не слушал. Роджерс давно перестал приходить к нему за дружеским разговором и веселым застольем, они больше не смотрели вместе кино, не шутили. Они виделись от силы раз в год и совсем друг друга не знали. И если Роджерс был стабилен во всем, неизменен, заморожен со времен второй мировой, то Старк менялся. Менялся, как любой другой человек. Ему хотелось покоя, домашнего тепла и уюта, но ещё больше ему хотелось вернуться назад, лет на десять, надеть броню и… просто быть. Это время ушло. Старк не слушал. У него было 24 часа в сутки и 7 дней в неделю, чтобы изготовить любую прихоть ЩИТа и подать её в золотом фантике на блюдце. Капитан Америка стал горьким напоминанием того, что он, Старк, не супергерой, что нет у него девяти жизней и что очередная миссия может стать для него последней. И если бы смерть, если бы смерть… Ещё один риск для жизни окончательно и бесповоротно перегрузил все системы Старка и здоровье больше не позволяло надеть броню. Не то чтобы броню надеть, пробежать 10 километров сделалось невозможным. Старк не слушал. - Ты слушаешь меня? – Роджерс хмурился, беспокоился. Идеальный, молодой, сильный… Он был тем, кем Старк стать не смог. На чьих подвигах был воспитан. Казалось, отец никогда не любил Тони так, как Роджерса. Словно перед ним сейчас стоял любимый братец, во всем лучше. Во всем кроме тактичности. - Мне кажется, ты нехорошо чувствуешь себя. Тони, ты слышишь меня? - Я не глухой, - огрызнулся Старк, сталкивая с подлокотника капитана и снова надевая маску безразличия. Черт бы побрал этого Роджерса, которого никто не учил стучать. Пригладив взъерошившиеся серебристые волосы, Старк снова сделал небольшой глоток из бокала и снисходительно взглянул на Стивена. ЩИТ очень печется о сохранности этого экспоната. Все всегда обожали Роджерса, а ведь его руки по локоть в крови, он был создан машиной для убийств. Машиной для убийств с невинными голубыми глазами и пухлыми губами шлюшки. Интересно, может Говард просто создал себе безотказную шлюшку, поэтому всеми обожаемый капитан так алеет от грязных шуточек? Старк гадко улыбнулся своим мыслям, отслеживая как где-то продолжает говорить Роджерс… усилители сгорают… поменять материал обшивки… неисправно… -Неисправно, - эхом вторил Старк, пытаясь взглядом прожечь стену. - Да, неисправно. Уверен, ты сможешь решить этот вопрос, - оживился Роджерс и даже, кажется, заулыбался. Старк был неисправен, стал рухлядью, отживающим свой век изобретением своего отца. Очевидно что не Тони был венцом творения Говарда, а Стивен. И ему Говард решил подарить молодость и бычье здоровье. А сына по плоти и крови наградил больной фантазией и генератором проблем. Стив-Стив-Стив… Как заезженная пластинка детства. Если Говард о чем-то и рассказывал, так это о капитане Америка. Может быть, если бы он вырезал всех немцев в Нью-Йорке, Говард любил бы и его? - Блядь… - выдохнул Старк, мазнув под носом и обнаружив на пальцах кровь. Комната пошла кругом. - Тони… Тони, надо вызвать врача, - забеспокоился Роджерс тут же оказываясь рядом, вынимая откуда-то платок и прикладывая к носу, бережно как мамаша, не смотря на горы мускулов. - Я в порядке, отвяжись ты от меня, ради всего святого! – не выдержал Старк, слабо отбиваясь от помощи. Ему хотелось завыть, заорать, что его насильно лечат, но никто бы не услышал. Приходилось терпеть это унижение, потому что комната кружилась и качалась, а Старк не мог отбиться от крепких рук, которые сейчас несли его в спальню. По щеке побежала злая слеза и утонула где-то в поседевшей бородке. - Я не болен, - застонал Старк, оказавшись в кровати и кое-как отбиваясь от рук, которые, кажется, пытались его переодеть. Нет, такого унижения он точно не переживет. Зарыдает как ребенок и будет барахтаться до потери пульса, но живым не дастся. - Конечно, - прогудел упрямый голос где-то совсем рядом. - Я не болен, Стивен, это называется старость, тупой ты ублюдок! – процедил сквозь зубы Старк, очередной раз звезданув Роджерса по упрямой руке, стягивающей с него рубашку, - где ты потерял мои очки? Неси сюда сейчас же. Ещё раз тронешь меня, ей богу, найдешь меня на следующую встречу напившимся в хлам цианидом. Кажется, Роджерс не услышал последней угрозы – ушел за очками, которые потерял по пути. От линз болели глаза. Смешно, но Старк оказался сапожником без сапог. Он делал все, но не мог вернуть свое здоровье и молодость. ЩИТ был глух к его просьбам о синтезе сыворотки суперсолдата, даже той модификации, что была в крови Черной Вдовы. ЩИТ любил забирать и ничего не давать в обмен. - Вот твои очки, Тони, - глухо произнес Роджерс, помогая надеть Старку очки. - А теперь уходи и никогда больше не приходи без записи. Я очень занятой человек, будь добр уважь мой график тем, что впишешь в окно свою гребаную супергеройскую фамилию, - в потускневших глазах всполыхнул яростный огонь. Старк стер с лица кровь и устало вздохнул, отворачиваясь от Стивена, словно отворачиваясь от всего мира, словно можно было остаться в мечтах, словно можно было вернуть прошлое. - Хочешь, я останусь? – предложил Роджерс, положив на плечо друга ладонь. - Меньше всего этого хочу, Стивен, - дернул плечом Старк, - я похож на пятилетнего ребенка? Ты так и не научился дозировать ложь в комплиментах. Уходи. Тошно от тебя. - Почему? - Догадайся. Стив молчал. Старк прислушивался к его дыханию, осторожному, неглубокому. Как у школьника, который стоит у доски, который не может дать ответа. Стив молчал. - Уходи. - Я волнуюсь за тебя. - Какое мне дело до тебя, поясни? – Старк все таки развернулся, испытующе воззрившись на собеседника. - Я твой друг. - Ты друг Железного Человека, а не мой. Я умираю и ты похоронишь меня годок через другой. Расслабься. Ты ещё многих похоронишь, неприятно, знаю. Но… смирись. Это у тебя получается на отлично. Я всё сказал, - Старк снял очки, завернулся в одеяло и велел Джарвису выключить свет. Роджерс остался у постели. Роджерс сидел у постели до утра и, словно убедившись в том, что не знает этого пожилого человека в огромной постели, словно поняв, что разговаривал с чужим, ушел. Роджерс ушел, а следующий визит к Тони нанёс уже на кладбище.