Dictatorship

      Холодный зал ожидания аэропорта наполнен гулом голосов на ломанном русском. С волос скатываются капли воды, одна из них проскальзывает за ворот куртки вниз по спине, заставляя выгнуться до хруста позвонков и шире открыть глаза от услышанного звука. Дрожь снова прокатывается по телу, раз за разом пересчитывая рёбра. Достаю уже третью вишнёвую конфету из рюкзака, фантик шуршит в дрожащих руках, а леденец громко лязгает по зубам. В одно мгновение рядом оказывается высоченный и худощавый Юстас, мой коллега, распределенный вместе со мной для сбора любой информации касающейся нового политического режима РФ. Парень толкает меня локтем, не вынимая руки из кармана. - Эй, Дигби, разве ты не хочешь угостить своего drug’a конфеткой? Молча, достаю леденец и протягиваю ему. На его лице появляется ухмылка, но он продолжает стоять не предпринимая никаких действий. Я прекрасно знаю, чего Юстас добивается. Шуршание фантика раскатом грома проносится по залу, аккуратно подношу конфету к лицу парня, он обхватывает её губами, чуть касаясь ими моих ледяных пальцев.       В этот момент в зал ворвались, человек восемь в синей форме с белыми нашивками, а на них надпись «СБР Циркон». Я взглянул на Юстаса, намереваясь спросить, знает ли он, что это за организация, но не успел я сказать и слова. Высокий, темноволосый парень, с несколькими орденскими планками на груди, вышел вперед и громко произнёс: «Внимание,- переждав какое-то время, пока в зале не воцарилась гробовая тишина, он продолжил.- Постройтесь в колонну по двое и проследуйте к синему автобусу, что ждет на выходе из аэропорта. Мы доставим вас в жилой корпус на охраняемую территорию Циркона. Все остальные вопросы сможете задать на месте». Недовольный шепот и поспешные сборы заполнили помещение. Мы с Юстасом встали в середину колонны и встревожено переглядывались, словно опасаясь озвучить любое неутешительное предположение, и взволновать толпу еще сильнее. Люди в синей форме встали по обе стороны колонны журналистов, и мы двинулись с места. Снаружи поливал дождь, поливал кроны деревьев, остывающий асфальт, стёкла автомобилей и двенадцать иностранных журналистов, то ли счастливчиков, которых пустили в эту страну, то ли обреченных. Восемь служащих Циркона шли под зонтами, то ли, неодобрительно поглядывая на нас, то ли просто насмехались. А может это все моя паранойя.       И вот мы уже промокшие до нитки трясёмся в служебном автобусе в обоих смыслах этого слова. - Мне это совсем не нравится.- Еле слышно шепчет Юстас, вытирая капли воды, скатывающиеся с носа. - Не одному тебе, посмотри вокруг, вряд ли кто-то в курсе того, что происходит. - Я конечно на теплый приём не надеялся, но это, по-моему, перебор. Мне остаётся только пожимать плечами, потому что ни одна мысль не лезет в голову, так холодно, что зуб на зуб не попадает.       Автобус затормозил, все медленно вышли под дождь. Перед нами стояла высоченная бетонная стена с колючей проволокой, а за ней комплекс пятиэтажных зданий. Колонна двинулась к контрольно-пропускному пункту. Кто-то из журналистов не выдержал и начал орать служащим, что их действия незаконны и требовал поселить всех в нормальной гостинице. И незамедлительно был поставлен на колени с помощью залома руки. Колонна разбилась, и кто-то в суматохе нечаянно задел мою ногу. Я повалился в грязь, человек в форме потянул меня за волосы с криком: «Встал в строй, или я тебе патлы выдеру!» Но я не мог шевельнуться, только рефлекторно зажмурил глаза и обхватил руками живот. - Легче, Саша. Это же журналисты, а не те с кем мы обычно имеем дело.- Прозвучал чей-то голос и мужчина отпустил мои волосы. Дождь внезапно прекратился, надо мной с зонтом стоял тот самый человек, с орденскими планками на груди. Он протянул мне руку в белой перчатке, потянувшись к ней, я одернул себя. Моя ладонь была вся в грязи, и я не хотел испачкать его. Но он продолжал ждать, я посмотрел ему в глаза, они были серого цвета и не выдавали эмоций. Все-таки мне пришлось схватиться за его руку и подняться с холодной земли. В следующую секунду я снова почувствовал себя жалким, как и всегда, ничего не меняется даже в другой стране. - Как ты себя чувствуешь?- Спросил Юстас в эту минуту самобичевания. - Я не чувствую. И колонна снова двинулась, чавкая по лужам к трехэтажному корпусу. Мы поднялись на второй этаж и поочередно по четыре человека всех распределили по комнатам. Не успел я осмотреться, как в дверь вошел служащий Циркона, отыскав меня глазами, парень подошел ко мне и протянул те самые испачканные перчатки. - Завтра на построении подполковник Кирсанов, ждёт их чистыми.- Только произнеся это, парень развернулся и вышел из комнаты. А я продолжал смотреть на перчатки сжимая их в ладони.