Путь Ненависти

      На сегодня с делами покончено. В этот вечер я буду заниматься опытами и составлением полезных заклинаний. Селестия поселила меня в своих покоях ранее довольно просторных. Теперь же вдоль стен громоздились глубокие стеллажи забитые всякими материалами, а в середине обстановки поставлен большой лакированный стол из чёрного дерева. Вся глянцевая поверхность завалена бутылочками, исписанными листами, лабораторным оборудованием, приборами и разнообразной мелочёвкой. Из-за моего въезда свободного пространства осталась гораздо меньше, чем можно было предположить, но Селли не жаловалась. Мы по привычке ночуем вместе, она на лежанке у камина, а я в её кровати.       Послышался стук копыт. Селли вернулась с официальной встречи с правителями Кристальной Империи. Я видел её краем глаза, она бросила рассеянное приветствие и скрылась в ванной. Пока она шла, я разглядел на её личике напряжённое выражение. Что такого ей сказала эта Кейденс?       За короткий срок Селли стала мне очень близка. Её усилия на сближение теперь находили достойный отклик с моей стороны. Но я всегда останавливался, не позволяя Селли перейти грань. И этим заставлял сочную принцессу страдать от не находящей выхода страсти. Я видел, как она смотрела, как напрягалась и истекала слюной и не только, стоило мне лишь оказаться возле неё.       Может дело в этом? Она не чувствует себя любимой во всех планах, и грызётся сомнениями. Хотя отношения у нас как у самых близких друзей, я не люблю слащавой болтовни о чувствах. Мне было достаточно прочитать несколько тех романов, что она обычно читает, чтобы понять, что это не моё. А снова обманывать и притворяться я не хотел.       Селли вышла из ванной. Я видел как она боится, боится разрушить то, что уже есть, но не может остановиться. И прежде чем она решилась заговорить я подошёл и обнял её, трясь носиком об чувствительную область за ушком. — Что бы ты там себе не надумала, раскрой это мне. Мы преодолеем это вместе. — Мой тихий мягкий голос проник в ушко принцессы и я надеялся, достал до сердца. — Мне неловко об этом говорить. Я не хотела тебя принуждать…, но ты говорил, что я старая... Скажи мне правду: я непривлекательная? — Селли, что с тобой? Я всё ещё я. А ты пока была собой. Я не знаю привлекательная ты или нет. Я точно знаю, что старше тебя на миллионы годовых циклов этой планеты. Но это не важно. Для меня ты важнее всех. Ты вернула меня. — Нет. Ты не понял. — Так расскажи открыто, позволь мне понять. — Я не знаю, что мне теперь делать. Но я хочу быть ещё ближе с тобой. Понимаешь? Выдержав паузу, я отодвинулся от неё на шаг и сказал: — Хочешь секса? — Прости, это я должна была сказать, — она покраснела и спрятала глаза за гривой.       Я откинул гриву и настойчиво выловил её взгляд. Наши носики встретились, Селли пришлось немного задрать голову. Я медленно поцеловал её, вслушиваясь в частое дыхание, окружённое мёртвой тишиной. Ласковых прикосновений и поцелуев уже недостаточно, чтобы удержать пламя страсти. Между нами не осталось преград. А любовь скрепила нас крепче чем самый лучший клей.       Моё тело само умаляло меня пойти навстречу инстинктам, но я остановился и отодвинулся. А Селестия, приподняв копыто, смотрела на меня, всем своим видом умоляя о продолжении. — Давай немного поиграем? Не бойся, я никуда от тебя не сбегу, — с лёгкой улыбкой сказал я. — Что ты задумал? — Для начала перекусим, — из воздуха появились поднос с разными вкусностями: фруктами и сластями. Я лёг на край лежанки и взглядом позвал суженую. Поднос приземлился рядом.       Своей фирменной текущей походкой Селестия подплыла ко мне и заняла предложенное место. При этом она не упустила возможность — потёрлась об меня боком и накрыла спину крылом. В ответ я подхватил банан и очистив от кожуры медленно подвёл к ротику Селли. Эротично лизнув угощение, она обхватила его губами и потянула на себя, я не отпускал, и принцессе пришлось откусывать кусочек, за кусочком.       Моя благоверная не намеревалась оставлять меня голодным, и сочный персик подлетел к моим губам. Я впился в податливую плоть плода. Сок тёк по моей нижней губе, заставляя Селли облизываться. Не в силах побороть искушение, её личико приблизились, язычок и губы мягко избавляли подбородок от сладких подтёков. А затем она помогла мне расправиться с персиком.       В свою очередь я науськал кремовую пироженку на Селестию. И когда Селли приоткрыла ротик, пироженка видно чего-то не поняла и извазюкала всю мордашку принцессы, ловко избегая съедения. Селли не оценила шутку и попыталась облить вином. Автотелепорт перенес меня на несколько метров и развернул лицом к предполагаемой угрозе.       И тут же в меня полетело содержимое подноса. Уклонившись от всего, я вызвал подмогу в виде роя треугольных кусочков тортов. Селли тоже вскочила на ноги и обрушила на меня банановое цунами. Но я, благодаря телепорту, оказался за спиной разбушевавшейся кобылки и атаковал. Внезапно на голову упал целый банановый тортище, и заставил меня остановиться очищать глаза. Первое, что я увидел, это как с торжествующей улыбкой моя грязная, но особенная пони набрасывается на меня.       Мы лежали перемазанные едой с ног до головы и смеялись, продолжая обмазывать друг дружку. Затем я не удержался и стал слизывать крем с ушек Селли. А она в свою очередь вылизывала густую, более длинную, чем у обычных пони шёрстку на моей шее и груди. Увлечённые этим занятием мы не сразу осознали, как жарко вдруг стало. Моё копыто случайно скользнуло по животику и вымечку любимой и будто бы угодило в геотермальный источник. От неожиданности я отдёрнул его. Но Селли не заметила этого, приблизительно в это же время, она наткнулась на возбуждённые жеребцовые принадлежности, нормального размера. Но по шокированному личику любимой я понял, что с ними что-то не так.       Странно, когда я делал это тело, я старался следовать пропорциям всех частей, как в журнале Фолина. Очевидно пони находили такие пропорции красивыми. Я же всего лишь увеличился в размерах и единственным моим отличием от нормального пони кроме роста, были восемь нематериальных конечностей произвольно текущих вокруг меня. Сглотнув, Селли произнесла: — Не знала, что они бывают такими… — Что-то не так? — Всё хорошо, думаю, я смогу принять тебя таким, какой ты есть. — А я тебя уже принял, — улыбаясь, я поцеловал Селли в щёчку и поднялся на ноги.       Я повёл солнечную принцессу в ванную, по пути избавляя от регалий. Тугие струи воды ударили по моей спине, а ласковые копыта и мягкая мочалка смыли остатки наших шалостей с едой. Затем я развернулся к Селли и ткнувшись в неё носиком безмолвно, но настойчиво попросил развернуться. Она вздрагивала от моих прикосновений. Очень нежно пройдя все изгибы шеи и спины, я обнял её, прижимаясь всем телом. Мои копыта скользнули по её горлу и груди. Я осторожно провёл копытом по свежему шраму на боку. Алому рубцу ещё только предстояло слиться с цветом шерсти. Моя возлюбленная вздрогнула. Ещё медленнее и аккуратнее, я спускался ниже. Но будто чего-то испугавшись, Селли мягко оттолкнула меня. Выскользнув из ванны, завернулась в полотенце и вышла.       Когда же она научится говорить что у неё на уме!? Но ничего у нас много времени, скоро слова и вовсе не понадобятся, чтобы понимать друг друга. Заклинание тёплого ветра высушило меня и всю ванную за десять секунд.       Селли ждала за дверью. Она повела меня к кровати, подталкивая крылом в круп. Усадив на кровать, кобылка села рядом и заговорила: — У меня уже был опыт, этих дел. Долгое время я боялась заводить подобные отношения, но теперь не боюсь. Мы с тобой пройдём через всё! — Ты не возражаешь, если я запечатлею весь процесс на магическую запись? — Конечно, если ты этого хочешь. Только не показывай никому. Начинай ты, хорошо? — Селестия откинулась на спину и, забыв о всяком стыде, раздвинула задние ноги. — Только для личного пользования. — Я распечатал презерватив и натянул на половой орган, мгновенно напрягшийся от прекрасного вида.       Мой нос не спеша приблизился к симпатичной нежно-розовой щёлке во впадинке между бёдер. Я погладил её копытом, жар шёл как из вулкана, подводного вулкана. Слизнув влагу с копыта, я надвинулся на распростёртое стройное тело кобылки. Она затравлено смотрела, замерев в ожидании. Мой орган ткнулся в розовую прогалину в обрамлении нежных губ и скользнув по ней, задел чувствительный бугорок. Селли издала едва слышный стон. Член проскользнул между аппетитных холмиков вымени и уткнулся в животик выше пупка.       Желая успокоить любимую пони, я нагнулся и нежно поцеловал её, не прекращая попыток ввести орган. Ласки и шепоток ободряющих слов размягчили разум и расслабили плоть. Головка начала проскальзывать внутрь. Её тело будто отвергало меня, стремясь вытолкнуть инородный предмет, но я боролся за каждый волосок и смог протолкнуть почти до выпуклого колечка, отмечающего половину органа. На личике Селли промелькнуло болезненное выражение, я остановился. — Больно? Мне вытащить его? — обеспокоенно спросил я, вглядываясь в глаза Селли. — Нет. Просто мне надо привыкнуть к нему. Я справлюсь.       Я укутал лаской снежно белое тело Селли столь контрастирующее с моим, тёмно-фиолетовым. Особое внимание уделил соскам. Они затвердели и стали как деревянные. Кобылка сладко задышала и просунула переднее копыто к бугорку над моим напряженным дрыном. — Пожалуйста, не думай обо мне, просто делай это так жёстко, как можешь. Я не умру от этого.       Я не послушался и начал мягко размерено скользить используя только самый кончик, меньше половины. Упираясь в кровать по обе стороны от изящной шеи, я максимально контролировал движения. Очень скоро Селли задышала часто-часто и обняла меня копытами, её глаза излучали любовь и бесконечное обожание. Её вагина, и без того сдавливавшая меня, забрыкалась и пыталась сжать ещё сильней. Голова принцессы запрокинулась, глаза закатились, а по телу прошли короткие судороги. Полный удовольствия стон пронзил моё сердце. Я знал, что Селли сейчас очень хорошо.       Когда ей полегчало от накатившей волны наслаждения, я вытянул половой орган. Он дрожал от напряжения и упруго раскачивался подомной. Селли взглянула между нами и нахмурилась. — Ты не кончил! — Пустяки, главное чтобы тебе было хорошо.       Её копыто мягко толкнуло меня в грудь, и я послушно откинулся. Селли села и посмотрела на меня серьёзно. — Я не пощажу своего бесполезного тела, лишь бы ты перестал всё контролировать и предался страсти. Я не собираюсь просто удовлетворить тебя, я собираюсь вытрахаться с тобой на десять из десяти. И разобьюсь в лепёшку, но ты будешь вопить от наслаждения вместе со мной.       Решительность Селли немного напугала меня, но она уже забралась на мои бёдра и готовилась к заезду, поливая мой упакованный в силикон стояк неприличными количествами смазки. Отбросив пустую бутылочку Селли решительно посмотрела мне в глаза. В них читалась только одна фраза "Не вздумай останавливать меня".       Она приподняла попку и помогая себе копытом снова ввела в себя толстую головку. На этот раз лоно Селести легче приняло меня и колечко отмеряющее половину слегка углубилось в горячую плоть между нижних губок. Ноги Селли мелко задрожали. Я схватил копытами бёдра не давая опуститься дальше, мне было больно видеть её страдания. — Нет, я смогу, отпусти! — вырвавшись, Селестия, перестала упираться ногами, и весь вес её тела обрушился на кол, судорожно сжимаемый стенками её щёлки. У неё внутри что-то порвалось и член проскользнул в её тело почти до конца. Селли вскрикнула, но тут же зажала рот копытом. Я почти чувствовал, как её внутренности натянулись.       Немного придя в себя, Селли откинулась назад, упираясь передними копытами у себя за спиной. Её вымя и забитое под завязку половое отверстие были у меня как на подкове. Она начала двигаться плавно, но затем взяла быстрый темп и слегка касалась попкой моих бёдер. Капельки пота покрыли её с ног до головы, а трение и невероятное давление писечки разбудили во мне что-то новое. Я был не готов: новые ощущения должно быть естественные для подобного тела, но совершенно неожиданные для меня подбирались всё ближе.       Сдерживая их, я лишь усилил приход. Кажется, я застонал от переполнивших меня не веданных ранее чувств. Я прижал грудь Селли к себе и добивал ударами снизу вверх в оттопыренный круп. Она сжалась и задрожала, снова разряжаясь, даже несмотря на боль. Я поцеловал её так как никогда до этого не целовал. Языки и слюна вертелись будто в бешеной карусели. Поняша обмякла, я вышел из неё и, завязав, выбросил переполненный семенем презерватив.       Но мне было мало. Жажда кобыльего тела вспыхнула во мне с неодолимой силой. Я поднялся и поставил Селли крупом к себе. Тяжело дыша, она обернулась и ободряюще улыбнулась, отбрасывая обвисший хвост в сторону. Я приложился губами к её нижним губкам. Запах дурманил не хуже наркотика. Губки, слегка покрасневшие от прилившей крови, манили меня. Я владел её чистой душой, а теперь ещё и развратным телом. Мой язык не зная жалости принялся кромсать аккуратную дырочку. Селли тихонько пискнула и расставила ноги пошире.       Губы всосались в писю, от запаха кружилась голова, я больше не мог терпеть. Навалившись на кобылку, я вогнал в неё до упора. Селли взвизгнула, скорее всего от боли, но я больше себя не контролировал. Мощные удары крупом заставили сочную солнечную принцессу припасть на передние копыта. Она кричала, а я, издавая первобытный рык, люто вспахивал круп Селестии. На секунду ноги не удержали принцессу и она повисла на моём органе. Но это не смутило меня и я продолжил долбить болтающееся тельце. Она сорвалась и дрожа упала на кровать.       Я перевернул на спину кобылку возжелавшую пройти со мной через всё. Ещё дрожа, она раздвинула ноги и подвинулась ближе ко мне. Раскрасневшаяся щёлка легко приняла меня снова. Моё тело покрыло изящное тельце принцессы, кажущееся таким маленьким и хрупким. Язычок выпал из её ротика, придавая личику невероятно пошлое выражение. Мокрые шлепки и чавкающие звуки тел терялись в страстных звуках наших голосов. Селестия безостановочно кричала, пока мой таз в диком ритме врезался в её раздвинутые, до предела натянутые бёдра. Пот лил с меня градом, я остановился предчувствуя близкий конец.       И полностью выйдя, снова погрузился в удивительно приятный мир Селли. Бёдра работали не хуже швейной машины. Селли полностью прочувствовала момент. Перед ней был жеребец, настоящий жеребец, грубый и необузданный. Все сомнения давно покинули Селестию. Из последних сил держась в сознании, она вытянула передние копыта, просясь в объятья.       И в этот момент мы узнали друг друга по-настоящему. Её попка в безумном порыве подалась навстречу, желая утолить мучительную жажду между бёдер. Я глубоко промял отверстие растягивая и разрывая мышцы. Мы впились друг в друга словно потные животные. Когда она целовала меня, весь мир словно переставал существовать. Не было ничего кроме ощущения желанных губ и языка, прижавшихся к моим, и члена глубоко внутри Селли раздвигающего плоть и впрыскивающего детородный сок.       Я вернулся обратно в реальность. Нега, так сильно сковавшая и подчинившая меня, отступала. Селли прижималась ко мне, будто очнувшись от транса, она тихо заговорила: — Я никогда прежде такого не чувствовала. Дни тянулись бесконечной одинаковой чередой. Иногда я забывала, что живу, а не существую. Но ты, моя любовь, всё изменил. Спасибо…       Слезы выступили на зажмуренных глазах принцессы, и влажная дорожка потела к подбородку. Я чувствовал счастье. Если что и может так называться, так только этот момент. — Как ты? Я не перестарался? — я нежно коснулся копытом алой щёлки. Из неё обильным, вязким потоком вытекал белый ручеёк. — Ради тебя, я вытерплю в тысячи раз худшую боль. И знаешь, боль это даже хорошо. Она помогает не забывать важные вещи. И тех, кого больше нет с нами. — Ты права. Я избегал боли, воспоминаний приносящих боль. И в своём бесчувствии, стал безразличным к другим, погрузился в забвение. Всё потому, что перестал чувствовать настоящую боль. Когда я смотрю на тебя, то, что было так давно, снова колет меня. И я буду смотреть и колоться, что бы те, бесконечно отвратительные вещи никогда не повторились. Я больше не отвернусь.       Молчание затягивалось, но не напрягало. Я уже начал засыпать, но Селли прошептала: — Уколи меня ещё разок, пожалуйста. Если ты не очень устал. — Селли скользнула копытом по моим яйцам и выше, нащупав обмякший шматок, она издала огорчённый выдох.       Я опустился к её прелестям и вылизывал их, пока из кобылки не хлестнула мощная струйка любовной влаги. Естественные соки не вызывали во мне отвращения. Я доставил удовольствие любимому существу, но моя жажда на сегодня утолена.       Селли перевернула меня и стала ласкать язычком, а затем её маленькая проворная писечка оказалась прямо над спящим драконом. Она начала крутить бёдрами втирая вагинку в член. Дракон спал крепко. Но солцепопая не могла угомониться. Её будто прорвало. Напрягая утомлённое тело, я сбросил наездницу. Странно, раньше мне казалось, что это тело более выносливо. В героическом усилии, шатаясь, я дошёл до стола. Я точно знал, что делаю. В чашку вылилось содержимое из нескольких бутылочек. Маленькое заклинание, переделанное мной совсем не давно, зачаровало раствор в чаше.       Я посмотрел на обеспокоенно привставшую на кровати Селли. — Мы можем не пережить эту ночь. Если будет совсем не в моготу, кричи — банан. Я ещё не отрегулировал это заклинание для пони, — сказал я и сразу выпил.       Несколько секунд ничего не происходило. Затем меня скрутило, кровь вскипела, кости ломило от спазмов заставивших мышцы сжаться. Я упал на пол, изо рта вырвался болезненный выдох вместе с сильным потоком слюны. Селли испугано вскрикнула и вскочила с кровати, направляясь ко мне. Внезапно я почувствовал небывалую лёгкость. Даже не толкаясь ногами от пола, моё тело поднялось с помощью почти невероятного изгиба спины и напряжения мышц. Я стоял на двух ногах лицом к Селестии. В её сторону склонялся, топорщащийся к потолку член. Ещё сильнее вздувшийся от бурлящей во мне крови. Селли стала испуганно пятиться.       Теперь уже ничего не исправить. Дракон пробудился и бедной аликорночки может не хватить голодному и алчному чудовищу. Селли успела только вскрикнуть, затем расстояние между нами исчезло. Осадить… ворваться… сломить. Будто со стороны, я смотрел на своё тело и не мог ничего поделать. Дракон забрал всё. Он терзал её губы, а пронзённая солнечная пися и весь круп подбрасывались в воздух мощными толчками.       Селли закончилась через примерно двадцать секунд. Пол обильно оросили выделения и её тельце в судорогах выскользнуло. Чудище не отставало. Схватив заднюю ногу отползающей к кровати кобылки, его бёдра, раскачиваясь как таран, подвешенный на раме, и здоровенные яйчища заколотили в створки из розового и белого бархата.       Выскальзывая из потной хватки копыт, принцесса отчаянно ползла. За двумя телами тянулся мокрый след обильных выделений. Наконец неудержимые бёдра доставили Селли к кровати. Монстр снова кончил в неё. Но разрядки не приносили бедному Экси облегчения. И он снова покрыл ищущую спасения кобылку. Экстер и его круп буквально пришпандорили её к кровати.       Внезапно дракон покинул облюбованную им пещерку. Мягкие, но сильные копыта развернули Селли. Из воздуха появилась большая бутылка. Затем кончик бутылочки преодолел сфинктер и оказался в попке. Селли прекрасно поняла что это значит. И повернула голову, упираясь грудью в подушку, она раздвинула бёдра и зазывно с любовью посмотрела на своего особенного пони.       Заправив попку добычи тёплой смазкой, Дракон воспользовался приглашением — его член, словно язык пламени ворвался в истекающую маслом полость, и поняшка вспыхнула, как вязанка дровишек облитых бензином. Начало его горящего конца оказалось в глубокой понячьей жопке. Селли, протянув переднее копыто между ног, массировала огромные яйца и неожиданно решила взять всё в свои копыта. Не вынимая из себя члена, она поддала крупом и повалила одурманенного партнёра на спину. Селестия скакала как никогда в жизни. Весь смысл её существования сузился до одной единственной цели: доставить анальному разбойнику удовольствие. Слыша стоны своей половинки, солнечная принцесса понимала, что на правильном пути.       Внезапно я начал приходить в себя, дракон отступил, но не ушёл. Отчаянные движения истерзанной, взмокшей от пота и соков кобылки почти бросали меня в пучину наслаждения. Я приподнялся и, обняв Селли, стал жёстко и быстро тереть её особое местечко. Мы кричали, пока я изливался в неё, а она на моё копыто. Животик аликорночки вздулся от тугих струй семени.       Зверски истраханное тельце упало на кровать. Лишь для того, чтобы его перевёрнули на спинку и отодрали снова. Догоняя звук, член бился во врата блаженства. И пробился. Я заглянул в глаза Селли и понял, что она больше не в себе. Сила потекла из её рога и прижала меня к кровати. Широко расставив ноги, сверкая белым светом из глаз, солнечная принцесса встала.       Из покрасневшей, насквозь пробитой попки и из растянутой, натёртой щёлки вырывались тугие белые струи. Животик постепенно уменьшался. Облизываясь, из кобылы на меня смотрело, древнее развратное существо. Волна похоти вырвалась из неё и окатила меня с головой. Не думал, что в ней сидит такое.       Она набросилась на мой член, и стала сосать его, так будто от этого зависела её жизнь. Я не поверил своим глазам, когда увидел как, губы Селли смыкаются на основании члена, а головка проходит по горлу в пищевод. Она усиленно двигала верхней половиной тела, почти доводя меня до излияния. Селестия резко остановилась — из плотно заткнутого рта вылез язычок и протиснувшись между яиц, стал распихивать их, заходя то с одной, то с другой стороны.       Но шалости продолжались не долго. Не давая, мне снять напряжение, Древнее Существо в глазах моей любимой, напало на меня. Круп неистово бился, и беззубая пасть, силилась растереть моё достоинство в порошок.       Я понял, что кроме своего Дракона, мне придётся усмирить и чудовище живущее в Селли. Мысль пошла по эфирному измерению. Я играючи сломал чары, которыми меня держали. Моя истинная сущность расправила свои плечи. Волна ярости разбилась о стены башни. Я сбросил судорожно долбящуюся об меня зверюшку. А затем пошёл в последнюю атаку.       У того, что произошло дальше могло быть тысячи пафосных названий. Но я называю это просто "тысячекратное убиение". В распятую на кровати белую тушку, на моём члене ворвалась могучая магия. Преодолев звуковой барьер, вибрирующая елда вдалбливала истину в порозовевший круп. Движения слились в размазанный вихрь. Наполненные яростью шлепки стали единым мокрым звуком, отдалённо напоминающим плеск воды по голым камням. Кровать не выдержала и треснула пополам, прямо под белым крупом.       Я рыком поднял тело любимой на половом органе. По крайней мере, так могло показаться со стороны. Моя магия поддерживала её в воздухе. Продолжая драть опухшую киску, я почувствовал, как дракон вышел из меня, изрыгнув чуть ли не ведро спермы в нутро Селестии. — Банан, банаан, банааан, Банааааааааааааааааа! — Селли кричала в полузабытье.       Её тело билось в судорогах, но я держал крепко. Вагинка отчаянно стараясь принять всё: сжималась и всасывала, но не справлялась. Мощный поток жидкостей бился в пол. Рог Селли замерцал и выстрелил радужным фейерверком. Волна вышибла окно, и радужный взрыв прокатился над Кантерлотом. А затем Селли обмякла, потеряв на несколько секунд сознание. Я подхватил и нежно уложил её на лежанку у камина.       Проведя ночь в любовных битвах, мы не заметили, как настало время для утра. Я опустил луну и поднял солнце, а затем рухнул как подкошенный рядом с любимой. Она обняла меня и промямлила что-то. — Да, да, завтра повторим… — Засыпая, я обнял жмущуюся ко мне кобылку.       Мы проспали до полудня. Только тогда слуги осмелились войти и разбудить нас. Представляю, чего они там напредставляли, увидев в каком состоянии комната, и наслушавшись от караульных описаний разносящихся отсюда звуков. Когда все ушли, мы приняли ванную, вместе.       Селестия весь день была тихой и ласковой со всеми. Хотя ещё вчера одаряла всех холодным взглядом и распоряжалась строгим голосом. И при каждом удобном случае жалась ко мне. Даже на глазах у посетителей замка, а не только прислуги и стражи. — Я люблю тебя до безумия. У меня до сих пор внутри всё дрожит, — шёпотом сообщила она, когда мы остались наедине. — Ну, радость моя, теперь у нас регулярно будет общение на языке тела. — Мне кажется ты ненавидишь мой зад. — Неправда. Я люблю тебя всю и особенно задницу.