Все тайное становится явным

- Фил, осторожнее! - крик Михея и звук выстрела раздались почти одновременно. Дима почувствовал резкий толчок, сделал по энерции пару шагов, резко обернулся. Ильинский стоял там, где за пару мгновений до этого находился он сам. На лице парня было недоумение и какая-то почти детская обида. На клетчатой рубашке быстро разрасталось красное пятно. Филиппов остолбенел на секунду, но, когда Михей начал падать, успел подхватить его. Сначала был только страх - страх за Фила. Миша успел: он почувствовал резкий толчок и с недоумением увидел разрастающееся на груди пятно. Боль пришла потом... - Фил, вы задержали его? – тихо спросил Миша, когда Филиппов закончил с вызовом «Скорой». Дима в ответ молча кивнул, прикрывая рот Миши ладонью, чтобы тот не разговаривал. Рана очень серьезная, и лишние разговоры здесь ни к чему. Он придал раненому товарищу полусидячие положение, как учили на курсах. В это время Антон и Женя как раз принесли аптечку первой помощи, и, сохраняя остатки спокойствия, принялись обрабатывать рану. Фил пытается отвлекать раненого товарища разговорами на разные темы, обтирая мокрое от пота лицо салфетками из аптечки. Голова Миши безвольно опустилась на плечо, и он на мгновение даже закрыл глаза. - Михей, не спать! – Дима похлопал по щекам напарника, что вывело парня из тумана на некоторое время. - Фил, я люблю тебя… - Михей попытался улыбнуться, но вышла только болезненная гримаса. Сейчас его слова можно списать на бред, однако, несмотря на свое состояние, эту фразу парень говорил вполне осознанно. Странное чувство, вроде хочется, чтобы любимый человек был рядом, но умирать у него на глазах страшно. Резко становится холодно. Конец кажется близко. Глаза сами по себе закрываются, и последнее, что чувствует Миша – это как Фил укрывает его своей курткой, когда становится совсем холодно и греет его ледяные руки своим дыханием. Спать, ужасно хочется спать. Нет, нельзя спать, надо держаться. Только бы не заснуть, только бы не заснуть...

***

Позади шестичасовая операция, и двое суток нахождения в реанимации, где в нос бьет запах лекарств, а из посетителей приходят только люди в белых халатах, которые сутками что-то вливают через катетер, молча записывают показатели приборов в тетрадь, и уходят, оставляя пациента, как кажется на первый взгляд - одного. Сейчас самое страшное уже закончилось, и Михея наконец-то перевели из реанимации в общую палату. Несмотря на то, что угрозы жизни уже нет, парень очень слаб, и большую часть дня он спит. Проснулся он от того, что кто-то гладит его по волосам. Приятно. Даже глаза открывать не хочется, но пересилив себя, Миша все-таки открывает глаза и смотрит на посетителя. - Фил? – лицо озаряет счастливая улыбка. – Ты давно здесь уже сидишь? - Около часа. Как ты себя чувствуешь? – Филиппов опомнился, и убрал руку с головы напарника. - Пока тебя не увидел, было плохо, сейчас хорошо, - Михей попытался приподняться, но рана отозвалась болью, и Фил помог ему принять более удобное положение, причинив при этом минимальное количество неудобств, а сам пристроился так, чтобы Миша мог положить голову ему на плечо. Так спокойно и легко на душе, несмотря на слабость и головокружение. Филиппов осторожно обнял Мишу и поцеловал его в висок, не веря, что все плохое позади, любимый скоро поправится. - Слушай, а сколько мы еще будем скрывать наши отношения? Женя и Тоха уже догадываются, что мы вдвоем уходим далеко не по рабочим делам, - Фил осторожно провел рукой по лицу Михея, а потом прижал его к себе, поглаживая его по голой спине. - Всему свое время, - у Миши не было ни сил, ни желания говорить на эту тему. Ему сейчас просто хорошо рядом с Филом. На работе приходится скрывать несколько нестандартные отношения, что очень мешает, а побыть вдвоем времени просто нет. Сейчас, пока Миша болеет, Фил взял несколько отгулов, чтобы хотя бы недолго побыть с ним, не боясь сделать что-то лишнее, что может раскрыть их отношения. Ильинский уже почти снова задремал, когда у дверей раздался голос Лернера. - Ну, и скелеты же у Вас в шкафу, ребят. - Я бы сказала – скелетища, - вставила Стрельникова. Фил в оцепенении, посмотрел на ребят, по-прежнему обнимая задремавшего Мишу. А ведь предупреждали, что все тайное рано или поздно становится явным.